Трактат о суде божьем.

Кто есть мы? И кто судья нам?
За какие поступки с нас спросят в чистилище?
Или колесо сансары сделает оборот и опять всё начнется с нуля?
Почему не помним мы прошлых жизней?
Не потому ли, что иначе – прошлые обиды, скорбь по близким, страх и стыд прошлого, делали бы невыносимым наше нынешнее существование?

И вот стою я перед  вами – перед богом, вселенским разумом – с открытой настежь душой и жду – что скажете вы?
Был ли я достаточно добр и смиренен в своей жизни?  - Нет.
А возможно – доброта и жалость – суть плохие качества человека – делающие его слабым?
Ведь жалость к другим  – это в чаще всего – чувство превосходства над более слабым, возможность потешить своё самолюбие. А доброта – часто просто слабость и не способность противостоять желаниям других.

Был ли я жесток и равнодушен? Возможно.
Но иногда быть жестоким лучше, чем носить маску лицемерия и ханженства.
Да, и бывал и пошлым и грубым. Бывало лгал, глядя в глаза, но старался не делать этого по пустякам и поэтому слыл честным и открытым.

Кто ты – судья? Насколько тебе интересен я – с открытой к тебе душой? Подозреваю, что настолько же интересен, насколько интересна мне бактерия, живущая в моём желудке. Да я знаю – там есть целые колонии бактерий, но меня совершенно не заботит их существование, хотя они отвечают за работу моего организма. Но смерть любой из них – для меня ничего не значит. Возможно, для тебя я значу даже ещё меньше?

НО если так – кто судит меня? Я сам? Я адвокат, обвинитель и судья?
Я вышел с израненной и обнаженной душой к зеркалу?
И вариант – постыдно запахнуть душу, как старенький халат, или принять себя – смотря внимательно на все свои поступки и помыслы? Ответ – ой как не очевиден.

И в размышлениях этих – шагаю я вперед. Вперед к концу. Или опять началу.
Перешагнуть через смерть и заново родиться.
 Или спуститься к водам Стикса на паром?
Или в чистилище ждать страшного суда? А может пировать в Вальхалле?
А может стать частицей Бога?
И самому судить себя?
Кто знает.
Может я есть Бог?
А может Бог – все мы – живое во вселенной?
И жизнь той мухи, что я раздавил – теперь часть и моя?

Печально, что ответов нет.
По крайней мере – в этой жизни.
Ведь чтобы получить ответ – необходимо  - смотреть со стороны на жизнь – быть вне её.

А атеисты скажут – бред. И впереди – лишь пустота и тьма.
Агностики пожмут плечами – скажут – похуй. Живем, пока живется – там посмотрим.
Буддисты промолчат – им незачем влезать в житейский спор. Они пытаются исправить кармой следующую жизнь. Чтобы приблизиться к блаженному ничто.
Такие вот дела. Ещё не умер. И выпить не охота.
Короче ананасы, вся эта тема начала валиться в шекспировскую драму, поэтому меняю слог.

Ну вот.

Всё – борода – закончили с Шекспиром.


Ладно.

Сейчас.

Настроюсь.

Пишу без правок – как получится.

Суд божий.
Над рабом божим – Василием (пусть будет Алибабаевич)

На стороне защиты – ангел хранитель
На стороне обвинения  демон – искуситель
А может и наоборот – кто его знает.
Судья – бородатый мужик на облаке. С шестью руками. Потому как Василий ещё и книжку про индуизм читал, которую ему кришнаиты как то подсунули.

Итак – личное досье на Василия Алибабаевича.
Родился, жил, умер.
Вероисповедание – потомственное христианство – окрестили в детстве, и красит яйца на пасху. Плюс, как то нырял в прорубь на крещенские морозы. К тому же верит в приметы, карму и домовых. Вера складывалась в основном под влиянием родителей, жены, тёщи и тех кришнаитов с книжкой про карму.
Человек в целом – неплохой. Не то чтобы совсем хороший, но и не гад какой. Обычный – ровный человек. Ну пару раз украл, но не последнее а так с завода. А кто не крал – пусть кинет камень!
(опять в шекспирщину заносит – извините, блять)
И для семьи старался – сына воспитал, местами. К родителям на дни рожденья приезжал. Жене цветы дарил – много раз – на свадьбу, и вину загладить.
По пьяне Фёдору разбил лицо – но потому что тот не прав, да и за дело.
С Маринкой загулял, но не надолго и семью не бросил.
Бывало врал жене. Причем довольно часто. Но то враньё во благо – меньше знаешь – крепче сон.

И как судить такого симпотягу?
На ад грехов не заработал, но и в рай не пустят.
Так куда же?
А может быть в кота, что лижет яйца сидя на крылечке? Ведь неплохой расклад, пока не удалили яйца. И книжку кришнаитскую читал опять же.

А может, спросим у него? – промолвил старичок с шестью руками.
Василий размышлял не долго.
- Хочу быть черепахою морскою. Из глубины морской всплывать любуясь солнцем.
Которое пронзает воду, стрелами лучей.
Плыть в тишине и безмятежности. И так сто лет.
Ну или к викингам в Вальхаллу. Там говорят – весь день дерешься на смерть. А к вечеру затягивают раны – и всю ночь бухаешь в окружении подруг с друзьями. А утром снова в бой – вот это рай. Не то что ваши пасторальные картинки. С овечками и нимбами. Такое можно выбрать?
- Можно. Промолвил старичок с шестью руками.
Ведь ты есть бог. Такой же, как и мы. Ты только этого не понял. Точнее позабыл.
И можешь плыть по морю черепахой.
Или сражаться викингом в Вальхалле.
Или бухать с соседом в гараже – политиков корыстных обсуждая.
Или котом – смотреть на голубей с окошка.

Доступно всё тебе и мы тебя не судим.
Ведь мы – это опять же ты, но просто в разных ипостасях.

Так что – я вернуть всё вспять могу? Опять родиться в 76? Опять любить Фролову, драться с Шпалой?
Конечно можешь – что угодно. Но только ничего не будешь помнить. Из прошлой жизни.
- Пофиг. Вертай всё взад, хочу опять в Саратов.
- Окей. И так уже восьмидесятый раз. Вздохнул старик и растворился в небе.
И ангел с демоном изчезли тоже.
А Вася закричал в роддоме. В июле 76 года. В Саратове. Хотя он и не знал что Вася.
И вновь прошел весь этот путь с начала.
А что ему – ведь у него в запасе – вечность.
А мог бы дрючить баб в Вальхалле. Или под коксом гнать на Ламборджине.  Или плыть черепахой в океане.
Нет, блять – опять сидит на задней парте. И сохнет по Фроловой. Которой он признается лишь в 30. На встрече одноклассников в китайском ресторане.
Постсриптум – эпилог.

Здесь было много слов оправданий – но их смыла Лета.
Пошли все в жопу – целую, обнимаю.