КРУТЯЩИЙ МОМЕНТ

— Мы уже несколько раз это обсудили, — сквозь зубы процедил Антон. Бестолковость его друга начинала раздражать. Все решено. Детали обсуждались тысячи и тысячи раз. Объектив камеры был направлен на кровать у стены, Антон безуспешно пытался настроить фокус. Олени с полинялого советского гобелена то дрожали, то расплывались в кадре. Руки не слушались. Не может быть, чтобы я волновался. Или это страх? Нет, трусом он никогда не был.
Антон настраивал камеру, ерзая на корточках по полу. Старые половицы скрипели, в воздух поднималась пыль, этот дом пустовал уже несколько месяцев. Отличное место чтобы осуществить задуманное. Дом, построенный его прадедом, обветшал. Крыша, видимо, прохудилась уже давно, по всей комнате на выцветших обоях расползлись желтые пятна. Угол у окна полностью отсырел и стал благоприятной средой для черной плесени и каких-то грибов. Он слышал, как где-то поблизости скребется мышь, может даже в серванте или в комоде, или в мешках со старьем, которые родители так и не вывезли после смерти бабушки. Семейное гнездо. Здесь выросла его мать. Каждое лето, их с братом привозили сюда, хотели они этого или нет. Первые выкуренные сигареты, первая драка и, конечно же, первая любовь. Воспоминания из детства. Сколько он здесь не был? Года три. Было некогда навещать бабку после окончания школы, да и слишком далеко ездить. За окном стремительно темнело, запах нафталина не давал покоя. Антон распрямил уставшие колени, потянулся во весь рост и шагнул к окну. Боясь, что растрескавшаяся рама просто впадет от его прикосновения наружу, он как можно аккуратнее потянул на себя створку и впустил в комнату свежесть сентябрьского вечера.
— Ты уверен, что это будет выглядеть как самоубийство? — возразил Игорь, перекатывая с пальца на палец блестящий юбилейный червонец.
— А разве может это выглядеть по-другому? Ты берешь револьвер, садишься на кровать, спускаешь курок и все! - нервно ответил Антон, — Все это будет записано на камеру, которую я пытаюсь настроить уже полчаса!
— То есть, когда тело проигравшего найдут, будет ясно, что он сам застрелился? Не будет ли вопросов, зачем это снималось на камеру?
— Такое иногда практикуют. Это типа как заявить на весь мир о своем поступке и все такое.
— Но ведь мы с тобой не самоубийцы, — продолжал Игорь. — Наши родные и друзья могут просто не поверить в эту историю.
— Если сдрейфил так и скажи. Доказательством добровольного решения и будет запись. Уверяю тебя, расследование не затянется, а родные запомнят тебя молодым.
Игорь подошел к окну, сколько лет прошло, а пейзаж не изменился. Окно выходило на задний двор, который заканчивался редким частоколом с ржавой калиткой, за которой начинался огород. Сейчас и намека не было на то, что когда-то этот, заросший сорняками, бурьяном и колючими кустарниками участок, был огородом, уж очень естественно он переходил в перелесок, стал частью него. Игорь вспомнил, как детьми, они с Антоном (всегда Игорь бежал впереди, улюлюкая и размахивая палкой, Антон еле поспевал, кашляя, спотыкаясь на каждом шагу), гоняли лис, забравшихся в курятник. Ребята специально не закрывали на ночь окно, несли вахту по-очереди, прислушиваясь к каждому шороху лопухов и куриному сонному кудахтанью.
Свист закипающего чайника оторвал его от раздумий.
— Чайник вскипел! — объявил Антон.
Игорь вздохнул, спрятал монету в карман изношенных джинсов и направился на кухню. Выключив газ, стал искать по шкафчикам кофе.
— Чай в нижнем ящике! — крикнул Антон.
— А где кофе?
— Кофе нет. Только чай.
Игорь сполоснул две одинаковых кружки и закинул в каждую их них по пакетику чая. Сахар он найти не смог, и решил не спрашивать о том где он лежит у Антона. Дожидаясь, пока чай заварится, Игорь полез в левый карман кофты и достал патрон. Он завороженно смотрел на него, перебирая его пальцами так же, как и монету несколько минут назад.
— Долго еще? — воскликнул Антон.
Игорь взял кружки с чаем и внес в комнату. Он немного замешкался, не найдя сразу куда их будет удобнее поставить. В комнате не было стола, не было стула. Игорь поставил чай на одну из полок серванта, рядом с фарфоровым сервизом, который, на его памяти, ни разу не был использован по назначению.
— Пей свой чай!
Антон схватил кружку и сделал глоток.
— Фууу. Ты что не добавил сахар?
Игорь посмотрел на дисплей камеры. Полный заряд, хватит на несколько часов беспрерывной работы. Понадобится ли им столько времени?
— Уже почти девять вечера. Давай еще раз обсудим правила. — Предложил Игорь.
Антон сделал еще несколько глотков горького чая, в горле пересохло.
— Один из нас включает запись, садится напротив камеры, вращает барабан револьвера, вставляет ствол в рот и нажимает на курок. Бах! И мы выбираем победителя! — с улыбкой, даже слегка смеясь, произнес Антон.
— Кто первый?
— Если хочешь, можешь ты стать первым!
— А можешь быть первым и ты!
— Тогда все решит жребий, подкинем твою юбилейную монетку.
Игорь взял свою кружку и присел на краешек кровати. Он терпеть не мог чай, но все-таки поднес этот мерзкий напиток к губам, чтобы сделать глоток. Поморщился и поставил кружку на пол у кровати.
— Мне кажется, что ты начал сомневаться, — самоуверенно начал Антон. — Мы можем не продолжать. Не надо мне ничего доказывать. Это все только между нами. О чем только не поспоришь в пьяном угаре. Да?
Только сейчас Игорь заметил, что они сидят в темноте, следовало бы включить свет, может и в мыслях проясниться. Он встал и щелкнул выключатель. Лампочка под потолком натужно цокнула, конвульсивно замигала, но не погасла. Тусклый свет упал на лицо Антона. Игорь впервые видел его таким. Таким беспомощным, изможденным. Голубые глаза болезненно блестели, темные круги четко выделялись на бледной коже. Сердцебиение Игоря участилось, на щеках заиграл румянец. Игорь изо всех сил пытался подавить смешок презрения. — “Какое же ничтожество. Всегда был ничтожеством. Это кто из нас еще сдрейфил. Ты уже труп”.
— Где пистолет? — твердым голосом спросил Игорь.
Антон тяжело вздохнул, подошел к комоду, открыл один из ящиков, достал револьвер и передал Игорю.
Наган выглядел как новенький, рукоятка удобно ложилась в ладонь, указательный палец сразу опускался на курок. Дед запирал его вместе с медалями в бухгалтерский сейф, в своей столярной мастерской. Там же он хранил табак, охотничье ружье, патроны и, спрятанный от глаз бабки, самогон. Раз в год, 9 мая, Наган торжественно извлекался из сейфа, начищался, демонстрировался за семейным застольем, и в течение последующей праздничной недели, служил гвоздем развлекательной программы. С одиннадцатилетнего возраста, дед стал обучать мальчиков стрельбе. Недалеко от дома, устраивалось место импровизированного стрельбища. У каждого было по 6 выстрелов и по одной консервной банке. Банки ребята забирали с собой, в город, как трофеи. Так продолжалось еще 4 года, пока деда не убил цирроз. После его смерти, хранительницей всех дедовых сокровищ стала бабка. Мастерская была заколочена досками, “от греха подальше”. Родителей не интересовали не судьба дома, не быт бабки. И сейчас, прошло уже полгода, они сюда приезжали лишь однажды.
— Вот так значит, — тихо проговорил Игорь, — сидя на кровати твоей покойной бабки, в доме, где мы проводили летние каникулы, мы пустим пулю себе в башку?
— Один из нас. — Поддержал Антон.
— Черт побери. Это уже слишком далеко зашло. Какая то чушь.
— Я слишком часто отходил в сторону и не могу это делать постоянно, Игорь!
— О чем ты говоришь?
— О чем я говорю? — Возмущенно переспросил Антон. — Я всегда, дорогой мой псевдобратишка, был в стороне. Кто у нас самый умный — Игорь! Кто у нас самый сильный — Игорь! Кто у нас самый лучший — Игорь!
Антон начал ходить по комнате кругами, вспоминая старые обиды. Он вспоминал даже самые несуразные вещи: украденные игрушки, жвачку, оценки в школе и популярность среди старых подруг.
— Ты хочешь, чтобы я выпустил пулю себе в лоб из-за того, что некоторые считали меня лучше тебя? — Все так же монотонно продолжал Игорь.
— Нет. Я хочу, чтобы в первый раз все пошло, так как решил я. Даже если ты против. Зачем пуля? Просто признай, что ты никогда бы не решился сыграть. Ты просто трепло.
Игорь непроизвольно достал из кармана монету и начал нервно перекатывать ее между пальцами.
— Ну конечно же. Игорь не может так сделать. Игорь тогда превратиться в позорного обосранного чмошника!
Антон выхватил пистолет из рук Игоря и продолжал:
— Пошел вон тогда отсюда!
— Заткнись уже. Орешь как резаный. Это все на что ты способен, лаять, как мелкая шавка. Я уйду, когда посчитаю нужным. Не тебе тут решать. — Игорь уже начинал выходить из себя.
— Пусть все решит случай. Отсюда уйдет только один.
Игорь посмотрел на трясущиеся руки Антона, и рассмеялся:
— Ты бы себя сейчас видел! Господи! Кем ты стал?
— Убирайся отсюда, если ты не готов все решить здесь и сейчас! Это же так просто! Как в детстве, 6 выстрелов, но только вместо банки одна башка! Башка неудачника! Только твоя меткость тебе не сделает тебя победителем! — истерично прокричал Антон.
Игорь устало вздохнул, взглянул на настенные часы, 9 часов, самое время начинать игру.
— Я останусь, если ты обещаешь сделать мне кофе.
— Сукин сын! - хихикнул Антон. — Я же тебе сказал, его нет. Но я обещаю, что поищу!
Он воодушевленно направился в сторону кухни. Вот он уже грохочет кастрюлями, банками, роется на полках. Зашумела вода, он с грохотом наполнял чайник.
Игорь порылся в кармане своей кофты и достал патрон. Он слышал как Антон чиркнул спичкой и зажег газ. Игорь достал второй патрон. Он слышал, как дверца кухонного шкафа, со скрипом закрылась. Игорь достал третий патрон. На свисток чайника Игорь достал четвертый патрон. Когда ложка стучала, размешивая сахар,в ладони Игоря было 6 патронов.
Антон вернулся и, улыбаясь, протянул чашку другу:
— Наслаждайся, пахнет вроде как кофе, надеюсь это он и есть.
— Решил подстраховаться, и отравить меня, на всякий пожарный?
— Ой, не смеши. Давай к делу.
— Мы бросим монетку. Орел мой, решка твоя. Идет? — предложил Игорь.
— Нет. Решка твоя, орел мой. — Возразил Антон.
— Так это что значит, дуэль?
— Не думаю, что это похоже на дуэль. Я в тебя не стреляю, а ты не стреляешь в меня. Но все лучше, чем морды друг другу бить.
— Так значит Божественное провидение? — Усмехнулся Игорь.
— Случай. Везение. — небрежно бросил Антон.
Игорь достал монету. Протер ее стороны, громко сказал — “Решка моя, орел твой! Кто проигрывает, тот стреляется первый!” и подкинул монету. Монета звонко стукнула о потолок и отскочила в сторону, так что Игорь не смог ее поймать. Друзья молча стояли и смотрели на катящуюся монету, терпеливо ожидая, когда она остановится.
Решка.
Один патрон дедов боевой, пять холостых. Шанс на то, что боевой патрон стал непригодным за эти годы очень велик, вероятно, так и оно и было. И все это снова бестолковая игра, затеянная Игорем, чтобы снова взять его на слабо. “Полюбуйтесь-ка! Антон опять обделался! Если он до вас дотронется вы тоже станете гавном! Аха-ха! Антоха-гавноха!”. За партой он сидел один, до самого выпуска. Слава Богу мы больше не дети.
Антон взял пистолет и попросил Игоря выйти из кадра. Включил запись и сел на кровать. Без колебаний начал вращать барабан по рукаву своей рубашки.
Игорь попятился задом к противоположной от кровати стене, сильно стукнувшись локтем о сервант, стеклянные полки задребезжали, несколько фарфоровых чашек перевернулось. Он пытался скрыть свое волнение, но это было невозможно. Происходящее перестало казаться реальным.
В кармане у Антона зазвонил телефон.
— Что мне делать? — спросил Антон, растерянно таращась на Игоря.
Игорь думал. Отвратительная монофоническая мелодия бесила его больше, чем сама нелепость ситуации.
— Пойди и ответь! Если ты сейчас проиграешь, я не хочу чтобы были проблемы из-за этого звонка!
Антон отложил револьвер, и полез в карман ветровки за телефоном. Игорь краем глаза заметил высветившийся на дисплее контакт - “Мамуля”. Антон поспешно вскочил, кровать скрипнула, Наган отпружинил с железного матраца и гулко стукнулся об пол.
— Я сейчас вернусь. —  Он нажал кнопку вызова и ответил на звонок. Вышел из дома, прикрыв за собой входную дверь.
Игорь подошел к камере, остановил съемку и удалил запись. Ушибленный локоть все еще болел. “Вы только подумайте! Этому сосунку позвонила МАМУЛЯ, его гребаная мамаша. Мамуля! Он просто встал и ушел. Какая же приватная, мать его, беседа. А что если это мне не повезет? Сегодня будет выбран самоубийца. Хватит прелюдий. Пусть это будет Антон. Вечно ноющий Антон. Жизнь явно не удалась”. Игорь поднял Наган, сдвинул дверцу, и ловко, по-одному, вытряхнул патроны в руку. Засунул горсть в левый карман джинс. И выудил из кофты, подготовленные заранее, патроны. Раз, два, три, четыре… Вроде бы звук входной двери. Пять… Шаги. Шаги Антона в прихожей. Шесть, в барабане 6 пуль из 6. Если Бог есть, то он на моей стороне. Это он выбрал сторону монеты. Антон умрет сегодня.”
Игорь бесшумно опустил револьвер на место.
— Включи запись заново! — посоветовал Игорь вернувшемуся в комнату Антону. — Я уже очистил карту от видео.
— Да, да, я не дурак. Антон запустил камеру, поднял револьвер, сел на кровать, и проверил барабан. Закончив осмотр, он начал раскручивать рулетку. Закрыв глаза, широко открывает рот и вставляет дуло. Секунда колебания, курок спущен. Хлопок слегка оглушает Игоря, в ушах зазвенело, комната наполнилась резко пахнущим пороховым облаком.
Антон откашлялся.
Глаза Игоря расширились от удивления, он тупо пялился то на Антона, то на камеру, то на револьвер. “Что произошло?”. Пальцы в кармане джинсов отсчитали 6 патронов, он точно заменил все.
— Твоя очередь! — Рявкнул Антон, стирая предыдущую запись с камеры.
— Ты жульничал. Этого не может быть! — ошеломленно повторял Игорь.
— Ты трус! — Начал кричать Антон, — Я сделал, то что должен был сделать. Иди сюда и сделай тоже самое!
Игорь выхватил пистолет из рук Антона и открыл барабан, рассчитывая в нем найти ответ - 5 из 6.
— Сукин сын, как ты это провернул? — Не веря своим глазам кричал Игорь.
— О чем!? Теперь твоя очередь жать на курок!
Антон был красный от ярости, адреналин вскипал в его крови, дыхание перехватывало от бешеного стука сердца, он с трудом проговаривал слова, глотая воздух в перерывах между каждым слогом. Кашляя и рыча он кинулся на Игоря.
— Я знал, что ты не сможешь! Я знал! Но ты все равно ответишь за каждый свой поступок, я заставлю тебя извиняться и ползать в ногах, как я когда-то ползал. Здесь и сейчас! — Антон навалился всем весом на Игоря и стал наносить удары кулаками, целясь в голову, наотмашь, то промахиваясь, то попадая. — Здесь и сейчас, ублюдок!
В револьвере оставалось пять боевых патронов, все пять попали, кучно, в цель. Игорь редко промахивался, даже в детстве, на интерес соревнуюсь со своим младшим двоюродным братом.