Как выглядит совесть?

- Надо выпить…

Мужчина лет сорока сидел в своём небольшом, уютно обставленном кабинете и с ужасом смотрел на незваного гостя. Хозяин кабинета, по рождению Артём Димьянович, а по призванию человек-костюм, был невысоким, короткостриженым мужчиной и поражал всех знакомых глубиной серо-голубых глаз. Друзья, ласково шутя, звали его человеком-костюмом. Это прозвище подходило ему как нельзя кстати по нескольким причинам: первая – он был всегда в дорогом, сшитом на заказ костюме; вторая – он владел несколькими швейными мастерскими по пошиву мужских костюмов. Налив себе бокал виски и кинув в него льда, он поднёс напиток к носу. Ощутив далёкий древесный аромат, он с наслаждением сделал глоток. Мягкий, сладковатый и яркий дубово-медовый вкус приятно пощекотал нёбо. Довольно вытянув губы и причмокнув, он поставил стакан для виски, иначе говоря тумблер, на стол.

- Так вы, говорите, ангел-хранитель? – слегка дрожащим голосом спросил Артём Димьянович.
- Да, сын Божий, всё так.

Перед человеком-костюмом сидел человек-мешок. Странный гость был одеждах, которые похожи на белые простыни.

- Хорошо, ангел-хранитель, какой костюм желаете? Подешевле, или получше? – нервно усмехнулся он.
- Можешь звать меня Михаэль, сын Божий.

Сначала Артём Димьянович подумал, что это друзья так разыгрывают его. Потом ему показалось, что в его офис пробрался сумасшедший. Но чем хозяин кабинета дольше всматривался в лицо посетителя, тем больше убеждался, что происхождение у него явно не человеческое. Красивое, расслабленное и отрешённое. Будто он на земле миллионы миллиардов лет, будто он познал какое-то таинство, что-то бесконечно-вечное. При этом более детского, спокойного и чистого выражения лица у живого существа он никогда не видел. Будь Артём Димьянович чуть трезвее, он бы, скорее всего, как человек глубоко верующий, либо сам бы ушёл, либо попросил бы удалиться гостя.

- Знаете, Михаэль, вы напоминаете мне ребёнка. – сказал Артём Димьянович, снова отпив из стакана. – Простите мне мою бестактность, угощайтесь.

Хозяин кабинета налил немного виски в другой тумблер и дал гостю.

- Сын Божий, скажи, сколько ты выпил?

Неожиданный вопрос буквально ударил по шарам. В голове опустело, ноги стали ватными, а по телу растекалось приятное ощущение расслабленной мягкости. Губы Артёма Димьяновича задрожали и расплылись в приторной улыбке.

- Н… Ну чуть-чуть выпил, да, бывает, а что такое с… собственно?
- Сколько, сын Божий?! – прогремел голос гостя.

Звук дрожью пробежала по телу хозяина кабинета. Будто бы голос Михаэля разразился громом не только в помещении, но ещё и внутри хозяйской головы. Лицо Артёма Димьяновича, будто молнией, поразил страх. Он надул губы и почти слез под стол.

- Стоять! – хлопнул по столу хранитель.

От неожиданности и испуга, человек-костюм подпрыгнул на месте, отправив стул в стену, и встал по стойке смирно. Почти. Если бы не алкоголь, который слегка кружил его на месте, он бы точно стоял ровно.

- Бут… Полторы бутылки… – сказал он, как провинившийся ребёнок
- Сын Божий, у тебя совесть есть? – снова мягко заговорил Михаэль

Артём Димьянович, с большим усилием открыл глаза и посмотрел на гостя.

- А тыж тогда кто? – развёл в руки стороны хозяин кабинета.

Мировое, беспечное и удалённое от мирской суеты лицо Михаэля вновь до мурашек напугало Артёма Димьяновича. Он хотел бы, чтобы его гость был его совестью – ругал его, корил, унижал. Но гость с бесконечным пониманием и безразличием, которое граничило с презрением, не моргая смотрел в глаза пьяного человека. Хотя, возможно, именно так и выглядит совесть?

- Сын Божий, как давно ты о семье думал?

Артём Димьянович виновато опустил голову.

- Думал…
- Что думал?! – вновь громом ударил по столу Михаэль.
- Что… что… что же я думал?..

Артём Димьянович пал на колени и поднял лик к потолку. Из глаз потекли слёзы. Рот содрогался в безмолвном крике. Он чувствовал, как его душа горела огнём. Как безграничная обида, ярость и сожаление пытались выйти из душных оков тела. Он ощущал, как душа разрывалась от боли.

- За… за что? Почему вы? Почему именно вы, мои родные? Мои самые дорогие в мире люди? Миша, сынок, Таня, дочурка, Даша? Зачем Бог забрал вас, а не меня? Я… зачем он забрал единственное, ради кого я жил? Вы… простите… Прошу… Я проклинаю себя каждый Божий день… Как же так… Почему я не послушал тебя, любимая, почему сел тогда за руль? Где же вы… Мне без вас так одиноко… Я хочу к вам… Хочу снова увидеть вас… Для чего я продолжаю жить…

Он сел и зарыдал. Не сдерживаясь. Он кричал и бил по полу руками. Порвал рубашку, сорвал с груди крестик и приложил его к красным от горя и слёз глазам. Деревянный крест впитал горькие слёзы и потемнел.

- Ты прощён, сын Божий.

Артём Димьянович открыл очи. Он увидел того, кого отказывался видеть.

- Миша… Сынок… Прошу… побудь с папой хоть ещё одну минуточку… – встал он, утирая слёзы.
- Сын Божий, больше не садись пьяным за руль. Особенно сегодня. Это совет Божий.
- Мишуль, сынок… Обними папу… пожалуйста…

Вновь солёные реки потекли по щекам Артёма Димьяновича. Он шёл к гостю в надежде почувствовать семейное тепло. Моргнул. Гость пропал, будто никогда и никого, кроме Артём Димьяновича в кабинете и не было.

- Сы… Сынок…

Он лёг на пол, свернулся в позу эмбриона, обхватил колени и зарыдал.

Руки, перебарывая страх, уверенно сжали руль. Водитель в разорванной рубашке и красными от алкоголя и слёз глазами исподлобья смотрел на пустую трассу. Отстегнув ремень безопасности, он закрыл веки.

- Сынок… Дочурка… Жёнушка… Я иду…

Сказал Артём Димьянович и на огромной скорости дёрнул руль в кювет.