Перевод, первая глава.

<p>THE CYBORG</p>
КИБОРГ

   </title>
   <empty-line/>
   <p>He opened the door onto a crowded boulevard of matter-shops (ЛАвки веществ и антикварные лавки), drama-spaces (драматические пространства (теаральные пространства)), reliquaries (антикварные лавки), shared-form communion theaters (театры общих форм), colloquy-salons (беседки), and flower parks (цветущие парки). An elaborate hydrosculpture of falls and aerial brooks spread from a central fountain works throughout the area, with running water held aloft by subatomic reorientations of its surface tension, so that arches and bows of shining transparency rose or fell, splashed or surged with careless indifference to the reality of gravity. Light, scattered from tall windows lining the concourse or from banners of advertisements or from high panels opening up into the regional mentality, was caught and made into rainbows by the high-flowing waters. Petals from floating water lilies drifted down across the scene.</p>

   Он открыл дверь и вышел на запруженный толпой бульвар. Над ларьками с материей и лавками с антиквариатом, над театральными пространствами и театрами общих тел, над беседками и цветущими скверами распростерлись воздушные ручьи и водопады изящной гидроскульптуры. Вода исходила из фонтана-основания и удерживалась с помощью субатомного изменения поверхностного натяжения, поэтому прозрачные, сияющие потоки и струи текли то вверх, то вниз, то сливались вместе, то снова разъединялись с полным пренебрежением к законам физики и гравитации. Высокие окна, заполнявшие вестибюль, рекламные летающие объявления, экраны, ведущие в местную Ментальность, излучали свет, который проходил сквозь подвешенные воды гидроскульптуры и выходил радугой, а растущие на фонтане лилии роняли лепестки вниз.

   <p>Beneath all this beauty was a crass ugliness. More than three-quarters of the people were present as mannequins. This was evidently a place meant for manorials, cryptics, or other schools that relied heavily on telepresentation. Since Phaethon no longer had access to any kind of sense-filter, all these folk, no matter how splendid of dress or elegant of comportment they might have appeared to an observer in the Surface Dreaming, looked to him like so many ranks and ranks of gray, dull, and faceless mannequins.</p>

   А внизу, под этой красотой, была совершеннейшая неприглядность. Из людей только четверть не была манекеном - очевидно, здесь собирались манориалы, криптики и прочие школы, использующие телепроекции, и как бы роскошно они не одевались и как бы изящно себя не вели, Фаэтон, отрезанный от фильтра ощущений и от Поверхностной виртуальности, видел их лишь как толпу серых и безлицых кукол.

   <p>There may have been beautiful music sweeping the area; excluded from the mentality, Phaethon was deaf to it. Here and there were hospice boxes or staging pools, ready to send out dreams or partials, calls, messages, or any form of tele-presentation. All channels were closed to Phaethon, and he was mute. There were dragon-signs burning like fire in the air, displaying messages of unknown import. Phaethon could not read the subtext or hypertext; Phaethon was illiterate. There may have been thought-guides in the Middle Dreaming to allow him to remember, as if he had always known, where to find the public transport he sought. Mnemonic assistance gone; Phaethon was an amnesiac. There may have been ornament and pageantry in the dream-stages gathered in the air around him, lovely beyond description, or signs and maps to show Phaethon where, in this wide concourse, might be the way or the road he sought. But Phaethon was blind.</p>

   Возможно, здесь играла музыка - Фаэтона не было в ментальности, он был глух. Тут и там находились транспортные бассейны и общественные мыслительные камеры, готовые отослать любое видение, сообщение или телепроекцию - но Фаэтон был нем, все каналы для него закрыты. Огнём в воздухе пылали драконы-иконограммы с неизвестным содержанием - без доступа к субтексту и гипертексту Фаэтон был неграмотен. Наверняка повсюду в Средней Виртуальности поджидали мыслепроводники, с которыми бы он вспомнил все пути, все нужные маршруты транспорта - но мнемонической помощи не было, Фаэтон был без памяти. Возможно, в Виртуальности воздух был расписан роскошными узорами, прекрасными до невозможности, или же рядом висели планы и указатели, которые бы направили на верный путь в этом необозримом вестибюле, но Фаэтон был слеп.

   <p>Here and there among the mannequins, the face of a realist or vivarianist showed. Their eyes turned dull when they lit on Phaethon, and their gazes slid past him without seeing. All sense-filters were tuned to exclude him. The world was blind to him as well.</p>

   Порой среди манекенов встречались лица реалистов или живолюбцев, но их глаза при виде Фаэтона тускнели и смотрели мимо. Все фильтры ощущений вымарывали Фаэтона - мир его тоже не видел.

   <p>He expected the banners overhead to swoop down on him when he looked up. But no. They floated on by, shouting with lights and garish displays. Even the advertisements ignored him.</p>

   Фаэтон взглянул наверх - он ожидал, что объявления слетятся к нему, но нет - они парили дальше, сверкая кричащими цветами и аляповатой мазнёй. Даже реклама им пренебрегала.

   <p>No matter. Phaethon tried to keep his thoughts only on the next steps immediately before him. How to find out where he was? How to find Talaimannar? How to go from here to there? Once there, how to find out why Harrier Sophotech recommended that place?</p>

   Неважно. Фаэтон пытался думать только о насущных, ближайших вопросах. Где он? Где Талайманнар и как туда попасть? Почему софотек Гончая отправил его туда?

   <p>He had to ask someone for help, or directions.</p>

   Нужно было спросить прохожих.

   <p>Phaethon stepped behind a stand of bushes; there was a flow of water from the fountain works overhead, forming a rippling, translucent ceiling. Was anyone watching? He assumed not.</p>

   Фаэтон скрылся за стеной кустов - поток из фонтана накрывал это место прозрачным, волнистым потолком. Вроде его никто не видел.

   <p>He doffed his armor and covered it with the cape of nanomaterial, which he then programmed to look like a hooded cloak. Phaethon himself merely drew out some of the nanomaterial from the black skin-garment he wore, and drew circles around his eyes, to solidify into a black domino mask. And that was that: Both of them were now in disguise. He hoped it was enough to fool at least a casual inspection. He programmed the suit to follow him at a fixed distance, avoiding obstacles; to "heel" as Daphne would have said.</p>

   Он вылез из брони и накрыл её плащом наноматериала, запрограммировал плащ образовать накидку с капюшоном, а для себя вытянул немного наноткани из своего чёрного облегающего одеяния и обвёл глаза. Она затвердела в чёрную карнавальную маску. Готово - оба были замаскированы. Фаэтон надеялся, что это обманет хотя бы беглую проверку. Он приказал костюму следовать, избегая препятствий - "идти по пятам", как бы выразилась Дафна.

   <p>He stepped out again into the concourse, followed by the bulky, cloaked form of his armor, looming three paces behind him. He went downstairs and found a pondside esplanade that had fewer mannequins walking along it. He saw real faces; faces made of flesh or metal, or cobra scales, or polystructural material, or energy surfaces. They were laughing and talking, signaling and depicting. The air seemed charged with a carnival excitement. Many people skipped or danced as they strolled, moved by music Phaethon could not hear. Others dived over the side of the esplanade, to glide among the buildings and statues in the pond.</p>

   Он снова вышел в вестибюль, а за ним в трех шагах держалась грузная броня под плащом. Фаэтон спустился на набережную пруда, по которой ходило больше настояших людей - с лицами из кожи, из плоти или из металлов, из чешуи, из полиструктурных материалов, из энергетических поверхностей - и все они говорили, смеялись, изображали, сигнализировали. В воздухе чувствовался заряд карнавального веселья. Многие пританцовывали под музыку, которой Фаэтон не слышал, а некоторые ныряли и скользили среди стоящих в пруду статуй и построек.

   <p>He did not know what particular event was being celebrated. It was rare to see so many folk together. Whatever bunting or decoration swam in the dreamspace here, which might have given him a clue as to the nature of the occasion, was, of course, invisible to him.</p>

   Он не знал, что тут празднуют. Обычно такие толпы не собирались. Украшения Виртуальности могли бы подсказать, что происходит, но, разумеется, он их видеть не мог.

   <p>People smiled and nodded at him as they walked by, full of good cheer. "Merry Millennium! May you live a thousand years!"</p>

   Люди улыбались ему и доброжелательно кивали.
   - С Новым Тысячелетием! Проживите ещё тысячу лет!

   <p>He had not realized how much he had missed, and was going to miss, the sight of friendly human faces. Phaethon smiled back, waving, and calling out, "And a thousand years to you!"</p>

   Ранее он не понимал, насколько ему не хватало и не будет хватать приветливых лиц. Фаэтон помахал им и ответил:
   - И вам тысяч лет!

   <p>Phaethon reminded himself that he had to be careful. Theoretically, the masquerade protocol would not protect him, since he was no longer part of the celebration, no longer part of the community. But how many people would even try to read his identity if they saw him wearing a mask during a masquerade? Most people, Phaethon guessed, would not.</p>

   Фаэтон напомнил себе об осмотрительности. Теоретически, протоколы Маскарада более его не защищали, поскольку он больше не принадлежал обществу и, следовательно, не праздновал. Но многие ли вообще попытаются определить личность того, кто под маской на маскараде? Очень немногие, подумал Фаэтон.

   <p>The rule from the Hortators was that no one was to give him aid, comfort, food or drink, or shelter, sell him goods or services, or buy from him, or donate charity to him. This rule did not (in theory) actually prohibit speaking to him, or looking at him and smiling, although that was the way it surely would be practiced.</p>

   Никому не было позволено оказывать Фаэтону помощь, подавать деньги, еду и питьё, делиться убежищем, продавать или покупать товары и услуги. В теории, Наставники не запрещали взгляды, улыбки и разговоры, хотя на деле он и этого не получит.

   <p>If Phaethon tried to buy something from a passerby, Aurelian was obligated to warn him that he was about to be contaminated with exile. But as long as Phaethon did not try to win from the passersby either food or drink or comfort or shelter or charity, Aurelian would no doubt stand mute. Sophotechs had a long, long tradition of failing to volunteer any information that had not been specifically asked.</p>

   Если бы Фаэтон попытался что-нибудь купить, в сделку бы непременно вмешался Аурелиан и предупредил бы прохожего, что тот собирается иметь дело с изгоем, однако пока Фаэтон не пробовал получить от людей еды, денег или чего-либо ещё, Аурелиан молчал. Софотеки издревле не сообщали ничего, о чём их не просили напрямую.

   <p>It was hard. A couple walking hand in hand were passing out wedding-album projections of their future children. Phaethon smiled but declined to take one. A young girl (or someone dressed as one) skipping and licking a floating balloon-pastry offered him a bite; Phaethon patted her on the head, but did not touch her pastry. When a laughing wine-juggler, surrounded by musical firecrackers, and balancing on a ball, rolled by and tried to thrust a glass of champagne into Phaethon's hand, Phaethon was not able to refuse except by jerking his hand away.</p>

   Избегать щедростей было непросто. Шли молодожёны, рука в руку, и раздавали всем снимки ещё не зачатых детей. Фаэтон улыбнулся, но фото не взял. Девочка (или некто в её облике) скакала на одной ножке и лакомилась сладким воздушным шариком. Она предложила конфету Фаэтону - тот от еды отказался. Жонглёр-виночерпий, окруженный поющими хлопушками, подкатился на своём пузыре и попытался всунуть в ладонь бокал, и Фаэтон едва успел отдёрнуть руку.

   <p>The juggler frowned, wondering at Phaethon's lack of courtesy, and raised two fingers as if to try to find out who Phaethon really was. But the juggler was distracted when a slender, naked gynomorph, fluttering with a hundred stimulation scarves, jumped up in drunken passion to embrace him. Singing a carol to Aphrodite, the two rolled off together, while the juggler's bottles and goblets fell this way and that.</p>
   <p>Phaethon let the throng carry him down the esplanade.</p>

   Жонглёр нахмурился и указал двумя пальцами - жестом опознания - на неотёсанного прохожего в маске, но тут в жонглёра врезался тощий гиноморф, на котором из одежды была разве что сотня шарфов удовольствий. Бокалы и бутылки разлетелись во все стороны от его пьяных обьятий, оба рухнули и покатились кубарем, распевая гимны Афродите. Фаэтон тем временем поддался течению толпы и поплыл с нею дальше.

   <p>The pressure of the crowd eased when Phaethon came to a line of windows, two hundred feet tall or more, which looked out upon a balcony larger than a boulevard. Out onto the balcony they all went together. Phaethon climbed up a pedestal holding a statue of Orpheus in his pose as Father of the Second Immortality. The stone hands held up a symbol in the shape of a snake swallowing its own tail. Phaethon put his foot in the stone coils of the serpent and pulled himself high, looking left and right above the heads of the crowd.</p>

   Люди выходили через ряд высоких, семидесятиметровых окон на балкон шириной с бульвар, и там нажим толпы ослаб. Неподалёку стоял памятник Орфею - тот стоял в позе Отца Второго бессмертия, держа в руках змея, глотающего собственный хвост. Фаэтон вскарабкался на пьедестал, всунул ногу в каменные извивы змея, подтянулся и осмотрел окрестность.

   <p>Several lesser towers and small skyscrapers grew up from the railing of the balcony, like little corals fringing the topless supertower of the space elevator.</p>

   На краю балкона, как кораллы, словно выросли небольшие башенки и невысокие небоскрёбы, окаймляя бесконечно высокий столп орбитального лифта.

   <p>Beyond the balcony, the metropolis spread out from the mountain-base of the space elevator in three concentric circles. Innermost and oldest, the center circle consisted of huge windowless structures shaped according to simple geometries; giant cubes, hemispheres, and hemicylinders, painted in bright, primary colors, connected by rectilinear motion-lines and smart roads. The architecture followed the Objective Aesthetic, with the building shapes, slabs, and plaques all rigidly stereotyped. There was little movement in this part of the city; human beings of the basic neuroform tended to find these faceless buildings and looming monoliths intolerable. Mostly, this central ring housed Sophotech components, warehouses, manufacturies. Invariants, who had little desire for beauty or pleasure or inefficiency, lived here, dwelling in square dormitories arranged like rank upon rank of coffin-beds.</p>

   За балконом виднелся город - три вложенных круга зданий, каждый из кругов выделялся своим стилем. Гору-основание лифта на орбиту окружал самый старый район - дома в нем не имели окон и напоминали геометрические тела - кубы, полусферы, полуцилиндры - окрашенные без узоров в яркие, основные цвета. Постройки связывали прямые умных дорог и транспортных линий. Архитектура в стиле Объективной Эстетики - все формы, строительные плиты и шаблоны строго стандартные. Движения на улицах было мало - люди основной нейроформы не выносили вид безликих, давящих монолитов. В центральном районе в основном находились компоненты Софотеков, склады, заводы и общежития Инвариантных, которые не желали красот, удовольствий, неэффективностей и обитали в многоэтажных массивах спальных гробов.

   <p>The second ring was done in the Standard Aesthetic. Here were black pools and lakes of nanomachinery, with many brooks and rills, touched with white foam of the dark material streaming from one to another. Tiny waterfalls of the material formed where cascade-separator stages mixed and organized the components. Each lake was surrounded by the false-trees and coral bioformations of nanomanufactory. A hundred solar parasols raised orchidlike colors to the sun. The houses and presence chambers were formed of strange growth, like sea-shells; one spiral after another, shining with lambent mother-of-pearl, rose to the skyline. Blue-black, dark pearl, glinting silver, and dappled blue-gray hues dominated the scene. Thought-gardens, coven places, and sacred circles dotted the area, along with nymphariums, mother trees, and staging pools. Warlocks and basics tended to prefer the chaotic fractals and organic shapes of the Standard Aesthetic. Wide areas of garden space were occupied by the decentralized bodies of Cerebellines.</p>

   Вокруг было второе кольцо - район в Стандартном стиле. Между тёмными озёрами и омутами текли ручьи наномеханизмов, и на чёрной жидкости собиралась белая пена. Водопады каскадных фильтров разделяли и смешивали потоки, а пруды, в которых хранились ингредиенты, окружали псевдодеревья и коралловые структуры нанофабрик. Сотни навесов цвета орхидеи отражали свет солнца. Дома и телеприсутствия вырастали, словно раковины - одно здание обвивало другое, и оба тянулись к горизонту, сверкая перламутром. Основными тонами были тёмно-синие, тёмно-жемчужные, сверкающие серебряные и крапчато-серые, улицы испещряли сады мысли, площадки для шабашей, святые диски, а также нимфарии, материнские деревья и транспортные бассейны - обычные люди и чародеи тяготели к фрактально-органическому хаосу Стандартной Эстетики. В садах и парках располагались части распределённых тел Цереброваскуляров.

   <p>Beyond this, on the hills surrounding, green arbors and white mansions prevailed. This was the Consensus Aesthetic, patronized mostly by manor-born and first-generation basics. Greek columns marched along the hilltops; formal English gardens rested in green shadows before grand houses done in the Georgian style, or neo-Roman, or stern Alexandrian.</p>

   А дальше, на окружающих холмах, царили зелёные рощи и белые поместья Консенсусной Эстетики, поддерживаемые в основном манориалами и Базовыми первого поколения. На склонах выстроились античные колонны, в растительной тени отдыхали английские парки, а среди них - дворцы в Георгианском, Неороманском, строгом Александрийском стилях.

   <p>In the far distance, Phaethon saw a wide lake. On the lake were a hundred shapes like jewel-armored clipper ships, whose sails were textured like a dozen wings of butterflies, surrounded with light.</p>

   Вдалеке Фаэтон увидел огромное озеро, в водах которого плавали сотни тел, напоминающие инкрустированные парусники с дюжиной парусов. Полотна паруса походили на крылья стрекоз-великанов, окружённые светом.

   <p>Now Phaethon knew where he was. This city was Kisumu, south of Aetheopia, overlooking Lake Victoria. And Phaethon understood the wonder and excitement of the crowd. For the huge shapes in the lake were the Deep Ones.</p>

   Фаэтон вспомнил город - Кисуму, расположен на юге Эфиопии, на берегу озера Виктория. Фаэтон вспомнил, почему вокруг было столько восторженных людей - всё дело в том, что те фигуры в озере - Глубинные.

   <p>These were the last of the once-great race of the Jovian half-warlocks, a unique neuroform that combined elements from the Cerebelline and Warlock nervous-system structures. Once, they rode the storms and swam in the pressurized methane atmosphere of Jupiter, before its ignition. When the time came to end their way of life, they chose instead to enter whalelike bodies and to sleep at the bottom of the Marianas Trench, where they called back and forth to each other, and wove songs and sonar images relating to the vast, sad, and ancient emotions known only to them; and made sounds in the deep, which reminded them, but could not recapture, those songs and sensations their old Jupiter-adapted Behemoth bodies once had made in the endless atmosphere of that gas-giant planet.</p>

   Это были последние из когда-то великой расы Юпитерианских полуколдунов, уникальной нейроформы, соединившей особенности Цереброваскуляров и Чародеев. Когда-то, до разожжения Юпитера, они покоряли штормы и течения его  метановой атмосферы. Когда такой образ жизни стал невозможен, они предпочли переселиться в китоподобные тела и заснуть на дне Марианской впадины, где плели между собой песни и звукообразы печального, неизмеримого чувства, известного только им. Их голоса в глубине напоминали об старой жизни в бесконечной атмосфере газового исполина, об старых телах, песнях и переживаниях, но описать их не могли.

   <p>Once every thousand years, only during the time of the Millennium, they woke from their dreams of sorrow, grew festive gems and multicolored membranes and sails along their upper hulls, rose to the surface, and sang in the air.</p>

   Один раз в тысячу лет, во время праздника, Глубинные просыпались из скорбной спячки, отращивали праздничную инкрустацию, цветные паруса и перепонки, всплывали и пели людям.

   <p>By an ancient contract, no recordings could be made of their great songs, nor was anyone allowed to speak of what they heard or dreamed when that music swept over them.</p>

   Древний договор запрещал записывать эти песни, также запрещал обсуждать то, что было услышано или пережито во время их пения.

   <p>No wonder so many people were here in reality.</p>

   Неудивительно, что столько людей пришло наяву.

   <p>Phaethon's heart was in his throat. The songs of the Deep Ones he had only heard once before, since he had not attended this ceremony his second millennial masquerade, during Argentorium's tenure. That time once before, three thousand years ago (during the tenure of Cuprician) the song had sung to him of vastness, emptiness, and a sense of infinite promise. It was as if Phaethon had been plunged into the wide expanses of the Jovian cloudscape; or into the far wider expanses of the stars beyond.</p>

   Сердце Фаэтона подступило к горлу. Песни Глубинных он слышал лишь однажды - он не смог попасть сюда в прошлый раз, во время праздника под началом Аргенториума. В позапрошлый раз, три тысячи лет назад (тогда торжествами заправлял Куприциан) песня поразила его простором, шириной и чувством бесконечной надежды - словно Фаэтон сам оказался на необозримых просторах Юпитера, или дальше - в гораздо более обширной пустоте между звёзд.

   <p>The Deep Ones had originally been designed also to serve as living spaceships, able to swim the radiation-filled and dust-filled vacuum between the Jovian moons, able to tolerate the almost unthinkable re-entry heat of low-orbit dives down into the Jovian atmosphere. But the early successes in cleaning circumjovial space and in taming the Jovian magnetosphere, made those space-lanes safe and economical for ships of ordinary construction; the emplacements of sky hooks made alarming re-entries unnecessary. The Deep Ones' way of life was past; the danger and romance of space travel was removed. Phaethon had heard all of this in their song, so long ago. It had planted the seed that blossomed into his own desire to embrace his dream of star travel.</p>

   Изначально Глубинные должны были стать живыми кораблями, способными выдерживать радиоактивный, полный пыли вакуум между лунами Юпитера, способными выдерживать немыслимый накал низкоорбитальных нырков в атмосферу Юпитера, но успешная очистка околоюпитерского космоса и укрощение магнитосферы планеты обезопасили маршруты и сделали Глубинных невыгодными по сравнению со стандартными судами. После строительства орбитальных лифтов опасные нырки в атмосферу стали не нужны. Жизнь Глубинных ушла. Опасность и очарования космических путешествий - тоже. Всё это Фаэтон услышал тогда, давно. Именно их песня зародила в нём то зерно, что выросло в мечту о полёте к звёздам.

   <p>It had been Daphne who had brought him to hear it. But had that been Daphne Prime, or her ambassador-doll, Daphne Tercius? Phaethon could not remember. Perhaps his lack of useful sleep was beginning to affect his memory.</p>
   На праздник его привела Дафна - но Дафна настоящая, или подделка, её посол - Дафна Терциус? Фаэтон не помнил. Похоже, нехватка сна сказалась на памяти.

   <p>Phaethon jumped down from the pedestal and began to push his way through the crowd, and away. For the Deep Ones did not give away their grand, sad music freely. Everyone who did not exclude the music from his sense filter would have a fee charged to his account; and, when the computers detected that Phaethon could not pay, he would be unmasked. Once Phaethon was unmasked, no one, of course, would help him. Not to mention that the performance would be delayed, and the afternoon spoiled for everyone. (He was amazed to discover that he still cared about the convenience and pleasure of his fellowmen, even though they had ostracized him. But the wonder of that first Deep One symphony he had once heard still haunted his memory. He did not want to diminish the joy of folk happier than he.)</p>

   Спрыгнув с пьедестала, Фаэтон пошёл против хода толпы. Глубинные не пели свои великие, полные тоски песни задаром. Всем, кто не заглушал песню через фильтр ощущений, выставлялся счёт, и поскольку Фаэтон не мог заплатить, автоматика бы его раскрыла, а без маскировки ему бы никто не помог. Не стоит забывать, что такая заминка бы омрачила концерт всем окружающим. (Фаэтон с удивлением понял, что всё ещё уважает права и чувства своих собратьев, несмотря на изгнание. Впечатление от той песни Глубинных до сих пор оставались в памяти, и он не хотел испортить удовольствие тем, кто счастливей его.)

   <p>The crowd thinned as he rounded the space elevator, and came to the side facing away from the lake. Several dirigible airships, as large as whales themselves, were docked with their noses touching the towers rising from the balcony sides. They had dragon-signs in the air, displaying their routes and times in a format Phaethon could not read.</p>

   С обратной стороны лифта народу оказалось гораздо меньше. К растущим из парапета башням были причалены дирижабли, сами размером с кита. Около них висели иконограммы со временем отправления и маршрутом, в неизвестном формате.

   <p>Phaethon stopped a passerby, a woman dressed as a pyretic. "Pardon me, miss, but my companion and I are looking for the way to Talaimannar." He gestured toward the hooded and cloaked figure of his armor, standing silently behind him. He spoke what was not quite a lie: "My companion and I are involved in a masquerade game of hunt-and-seek, and we are not allowed to access the mentality. Could you tell me how to find the nearest smart road?"</p>

   Фаэтон остановил прохожую в костюме гипертермика.
   - Прошу прощения, мисс, не могли бы вы помочь? Мы с моим спутником хотим попасть на Талайманнар.
   Он указал на молчаливую фигуру в плаще с капюшоном за собой и продолжил свою не совсем ложь:
   - Мы участвуем в игре в прятки, и по правилам нельзя выходить в Ментальность. Не подскажете, где тут ближайшая умная дорога?

   <p>She cocked her head at him. Her dancing eyes were surrounded by wreaths of flame, and smoke curled from her lips when she smiled. When she spoke, Phaethon had no routine to translate her words into his language and grammar and logic.</p>

   Она наклонила голову. Игривые глаза окружало пламя, а улыбка дымилась. Она ответила, но Фаэтон не обладал программой-переводчиком на свой язык, грамматику и логику.

   <p>He tried more simply: "Talaimannar .. . ? Talaimannar ... ?</p>
   Он попробовал попроще:
   - Талайманнар? Талайманнар? Дорога? Умная?

   <p>Smart road?" He pantomimed sliding along a frictionless surface, hands waving, so that she giggled.</p>

   Он изобразил, как скользит по поверхности без трения, размахивая руками. Она захихикала.

   <p>By her emphatic gesture he understood she meant that the smart roads were not running; she pointed him toward a nearby airship and pushed him lightly on the shoulder, as if to say, Go! Go!</p>

   По её размашистым жестам он понял, что умные дороги отключены. Она указала на дирижабль и подтолкнула в его сторону - мол, иди! Туда!

   <p>Phaethon froze. Had she just helped him, or offered him passage on some ship owned by her? There was no alarm in her eyes; to judge from her expression, there was no secret voice from Aurelian warning her. And the woman was turning away, drawn by the movement of the crowd. Evidently she was not the owner.</p>

   Фаэтон замер - она ему путь показала, или пригласила на свой корабль? В глазах не видно тревоги - по-видимому, Аурелиан сейчас не предупреждал её на ушко о встрече с изгоем. Тем более, она развернулась и пошла с толпой - похоже, дирижабль был не её.

   <p>Phaethon moved up the ramp. Closer, he saw the airship bore the heraldic symbol of the Oceanic Environmental Protectorate. It was a cargo lifter, perhaps the very one that had brought one or more Deep Ones from the Pacific to Lake Victoria.</p>

   Фаэтон поднялся по причалу. Вблизи он увидел на борту герб Протектората Океанической Среды. Это был грузовоз, и, похоже, именно в нем Глубинный летел из Тихого океана на озеро Виктория.

   <p>The throngs began to fall silent. Out on the lake, Deep Ones were sailing to position, raising and unfurling their singing-fans. A sense of tension, of expectancy, was palpable in the air. Phaethon stepped reluctantly across the gilt threshold of the hatch and into the ship's interior, his eyes turned over his shoulder.</p>

   Публика утихла. На озере Глубинные заняли нужные места и расправили звуковые перепонки. Напряжение, ожидание прощупывалось в воздухе. Фаэтон неохотно переступил золочёный порог судна и обернулся.

   <p>Giant magnifier screens, focused on the distant Deep Ones, floated up over the edge of the huge balcony. The images showed the Deep Ones, sails wide and high, motionless on the surface of the lake, all their prows pointed toward the Deep One matriarch-conductor, who floated like a mountain above her children, her million singing-flags like an Autumn forest seen along a mountainside.</p>

   Вокруг балкона повисли увеличительные экраны, показывающие самых дальних Глубинных - они расправили паруса и повернулись, к матери, к матриарху-дирижёру, и миллионы её певчих перепонок покрывали тело, как осенний лес покрывает склоны горы.

   <p>Phaethon's feet were slow. He wanted so desperately to hear this one last song. Except for tunes he might whistle himself, or music shed from advertisements passing by, Phaethon would not hear songs again: no one would perform for him; no one would sell him a recording.</p>

   Фаэтон еле двигал ногами - он жаждал услышать последнюю свою песню. В изгнании музыки не будет - никто ему не сыграет, никто не продаст записи, и он сможет разве что подпевать пролетающим мимо рекламным плакатам.

   <p>He steeled himself and turned his back. The hatch shut silently behind him.</p>
   <p>The deck was deserted. The place was empty.</p>

   Он собрался, отвернулся и вошёл внутрь корабля. Люк за спиной захлопнулся без звука.

   <p>Before him, carpeted in burgundy, set with small tables and formulation rods of glass and white china, was an observation deck. Antique reading helmets plated with ornamental brass nested in the ceiling. A line of couches faced tall windows overlooking the prow, with seeing rings in little dishes to one side. The privacy screens around the couches were folded and transparent at the moment, but Phaethon could still see ghostly half-images of creatures from Japanese mythology depicted in the glassy surface.</p>

   Наблюдательную палубу устилали багровые ковры, на них стояли столики и структурные стержни, сплетённые из стекла и фарфора, сверху свисали древние, бронзовые, узорчатые шлемы восприятия. Ближе к носу корабля, напротив высоких окон, находились кресла, по бокам, на специальных подносах, лежали зрительные обручи. Перегородки между креслами сейчас были прозрачны, но на стеклянной поверхности угадывались очертания существ из японской мифологии.

   <p>He did not recognize the aesthetic. Something older than the Objective period perhaps? Whatever it was, it was opulent and elegant.</p>

   Фаэтон не опознал стиль - он, возможно, старее Объективной эстетики? Как бы то ни было, обстановка была роскошной.

   <p>Phaethon stepped aboard; his armor stepped after him. Phaethon raised his hand to make the open-channel gesture, then stopped himself, looked at his hand sadly, and lowered it. He could not access any information just by directing a thought or gesture at it, not ever again. But it would not be hard to adapt, he told himself. He was a Silver-Grey; and speaking out loud was one of the traditions Silver-Greys diligently practiced.</p>

   Фаэтон вошёл, броня проследовала за ним. По привычке поднял ладонь, надеясь жестом открыть канал, потом опустил руку. Всё, жесты или мысленные приказы больше никогда не сработают, но привыкнуть будет просто, сказал он себе. Он - Серебристо-Серый, и его школа псоблюдала традицию говорить вслух.

   <p>"Who is here? What is this place? Is there anyone aboard?"</p>

   - Кто здесь? Где я? Есть кто на борту?

   <p>No answer. He stepped forward toward the couches, sat down gingerly.</p>

   Тишина. Он с опаской сел в кресло.

   <p>The privacy screen to his left was half-open, so that one transparent panel was between him and the left-hand windows looking down on the balcony. Within the frame of this screen, the scene had more color and motion than elsewhere. Every gray mannequin within this frame was suddenly colored and costumed and bestowed with an individual human face. Overhead, banners and displays curled through the air, drifting. But any mannequin who stepped out of the frame turned gray again, and any banner vanished.</p>

   Перегородка слева была полураскрыта, так что между окном и ним была стеклянная панель. Через панель было видно больше цветов и движения - сквозь неё серые куклы выглядели как люди, с живыми лицами и карнавальными костюмами, а в воздухе парили плакаты и экраны, но за краями панели они пропадали, а люди опять выглядели манекенами.

   <p>The privacy screen must have been tuned to the Surface Dreaming, Phaethon realized. It was an antique of some sort that translated mental images into light images. He amused himself for a moment by moving his head left and right, so that different parts of the balcony, now to the right and now to the left, were touched with extra color and pageantry. Gray mannequins were transformed to breathtaking courtiers, splendid in dress, and then, with another move of his head, back into gray mannequins again.</p>

   Фаэтон понял, что перегородка настроена на Поверхностную Виртуальность. Эта старинная диковинка переводила ментальные образы в световые. Фаэтон не упустил возможности развлечься - он сдвинул голову и рассмотрел прочие части балкона в цвете, потом опять посмотрел с другого места. Серые манекены превращались в разнаряженных придворных и обратно в серые манекены.

   <p>Then he saw, amid the pageantry, a figure in white and rose lace with a tricorn hat, face disfigured by a hook nose and hook chin. It was Scaramouche. Behind him were Columbine in her harlot's skirts and Pierrot, pale-faced and in baggy white. The three pantomime figures were moving against the flow of the crowd with deliberate haste; their heads moved in unison, back and forth, scanning the crowd with methodical sweeps.</p>

   Потом среди пышности он увидел фигуру в бело-розовом костюме из тюля, с трёхконечной шляпой, с носом крючком и вытянутым подбородком. Скарамуш. За ним - Колумбина в похабной юбке и Пьеро, бледный, в белом, пышном наряде.
   Троица шла против потока людей с изрядной спешкой, методично и синхронно осматривая толпу.

   <p>They closed in on a figure dressed in gold armor; but no, it was merely someone dressed as Alexander the Great, in a gilt breastplate. Alexander the Great stared at them in confusion; the three pantomime clowns bowed and frolicked, and Alexander turned away. Scaramouche and his two confederates stood a moment, motionless, as if hearing instructions from some remote source.</p>

   Они настигли человека в золотой броне - но это всего лишь кто-то в золотом доспехе Александра Македонского. Полководец недоумённо взглянул на клоунов, те шутливо поклонились, и Александр отвернулся. Трое замерли, словно вслушиваясь в передаваемый приказ.

   <p>Phaethon tried to tell himself that this was some coincidence of costuming. Xenophone's agent would not be so foolish as to continue to dress in the same costume as before. No doubt these were merely Black Manorials, looking for Phaethon to taunt or humiliate him, and dressed in the way Phaethon had said his enemy had dressed. It would have been easy to copy the costume from the public records of the Hortators' inquest.</p>

   Фаэтон попытался убедить себя, что это совпадение. Агенты Ксенофона не настолько глупы, чтобы не сменить облик. Это, наверняка, Чёрные Манориалы решили унизить Фаэтона, переодевшись врагами. Их вид Фаэтон описал на слушании Наставников, и его легко скачать из их объявления.

   <p>Except that Black Manorials could have simply found out from the mentality where Phaethon was. The Hortators, without doubt, would have posted conspicuous notices telling everyone what Phaethon had done, and where he was, and how to avoid him. Only someone who did not want to leave a trace would attempt to find Phaethon by eye.</p>

   Но с другой стороны, те же Наставники точно выкладывали новости о перемещениях Фаэтона, инструкции о том, как избегать его. Чёрные могли просто узнать его расположение, обратившись в Ментальность. Враг искал его своими силами - чтобы себя не выдать.

   <p>As if stimulated by a silent signal, the three pantomime clowns now turned toward the airship docks. Their eyes seemed to meet Phaethon's own, staring up at the windows where he stood. The eyes moved to Phaethon's left, where the armor stood, covered by a hooded robe.</p>

   Троица, словно услышав мысли, повернулась в сторону дирижаблей. Они увидели Фаэтона у окна, посмотрели на броню за его спиной.

   <p>Phaethon said to himself: Surely they are not looking for two figures, one in black, one in a robe.</p>

   - Они же не знают, что искать надо двоих, человека в чёрном и фигуру в плаще - успокоил себя Фаэтон.

   <p>But the three figures began pushing through the crowd toward the airship dock. They passed outside the range of the frame of the privacy screen, and suddenly they were merely three anonymous gray mannequins lost in a throng of similar mannequins.</p>

   Но клоуны, распихивая людей, направились прямиком к причалу. Они вышли из поля видимости экрана, потеряли облик и затерялись среди толчеи таких же манекенов.

   <p>Phaethon squinted, but, separated from the mentality, he could not amplify his vision, make a recording, or set up a motion-detection program to discover which of the moving bodies lost in the crowd were the ones he sought. Disconnected, he was blind and crippled. His enemies were coming, and he was helpless.</p>

   Фаэтон сощурился, но без доступа к Ментальности не мог усилить зрение, сделать запись или настроить программу, которая отследила бы движение врагов в толпе. Без доступа он - слепой, беспомощный калека. Они приближались.

   <p>He could not send out a responder-pulse to discover the serial numbers of the mannequins involved; he could not call the constables. If he logged on to the mentality to make the call, descendants of the enemy virus civilizations would come out from hiding and strike him down the moment he opened a channel.</p>

   Он не мог послать сигнал и прочитать серийные номера нужных манекенов, не мог вызвать констеблей - если он выйдет в Ментальность, спрятанные потомки вирусной цивилизации нападут, как только он откроет канал.

   <p>Was there a way to send a voice-only signal from the circuits in his armor? Phaethon jumped off the couch and pushed back the hood on the figure behind him. He looked at the contact points and thought-ports running along the shoulder boards of the armor. There was an energy repeater that could be tuned to the radio frequencies set aside for the constabulary; here was a sensitive plate that could react to voice command. All he needed was a carrier wire to run from the one to the other.</p>

   Есть же способ отправить звуковой сигнал через броню? Фаэтон вскочил и кинулся к тёмной фигуре за ним - по плечам костюма шёл ряд контактных гнёзд и мыслеинтерфейсов. Вот генератор сигналов - его частоту можно настроить на канал констеблей, вот микрофон, реагирующий на голос - оставался провод, чтобы их соединить.

   <p>That wire was not something his nanomachinery cape could produce. He could have bought it for a half-second coin at any matter-shop ... had he been allowed. As it was, he could broadcast a loud, meaningless noise. A scream. A scream to which no one would listen.</p>

   Такой провод продавался в любом магазине и стоил полсекунды - но покупать ему запрещено. Наномеханизмы костюма не могли произвести такой провод, и без него он мог только издать бессмысленный вопль - радиовизг, который бы никто не стал слушать.

   <p>He stepped back toward the privacy screen and tried to turn it on its hinges to face that part of the crowd near the bottom of the ramp leading up to this ship. The screen would not budge. He could not see where the mannequins controlled by the enemy might be.</p>

   Фаэтон попытался повернуть экран так, чтобы увидеть, где в толпе у подножия пристани находятся враги, но тщетно - экран перегородки был закреплён. Он не знал, насколько уже приблизились вражеские манекены.

   <p>Now what? If only he had been a character from one of his wife's dream-dramas, he could find a convenient ax or bar of iron, and rush out to battle the foe, club swinging, his shirt ripped to display his manly shoulders and hairy chest. But strength would not serve against these mannequins; the mind motivating them was not even physically present.</p>

   Теперь что? Если бы он участвовал в каком-нибудь мыслепредставлении, которые так любила его жена, он бы порвал майку на своей могучей, волосатой груди, схватил бы ломик поухватистее и бросился бы в бой. Но сила не поможет - мозг, управляющий манекеном, был где-то далеко.

   <p>And wit would not serve, not if there was, in fact, a Nothing Sophotech directing their actions, a Sophotech clever enough to move through the Earth mentality without coming to the notice of the Earthmind.</p>

   И от хитрости тут толку нет - ими, видимо, управлял софотек Ничто, сознание настолько умное, что оно ухитрялось двигаться в Ментальности, не обращая внимания Разума Земли.

   <p>What was left? Spiritual purity? Moral rectitude?</p>

   Что оставалось? Чистота духа? Твёрдость характера?

   <p>And, if it was a moral quality involved, what could it be? Honesty? Forthrightness? Blind determination?</p>

   И если дело в характере, то что поможет? Честность? Непредвзятость? Целеустремлённость?

   <p>Phaethon thought for a moment, gathering his courage. Then he threw the robe off his armor and had the black material swirl around him, fitting the gold segments into place. He closed the helmet.</p>

   ФАэтон собрался с духом, скинул плащ с брони и позволил костюму обвить тело. Чёрный материал обвил тело, золотые чешуйки встали на место. Он опустил забрало.

   <p>Phaethon stepped to the hatch of the airship and flung it open, but he was careful not to step over the threshold. He stood at the top of the ramp, somewhat above the nearby crowd. Three gray mannequins were stepping purposefully toward the foot of the ramp; the leader paused with one foot on the ramp, his blind, blank head turned up suddenly to see Phaethon standing, shining in his gold adamantine armor, at the end of the ramp above him.</p>

   Фаэтон спустился к люку дирижабля и распахнул его, но не переступал порога. Он стоял над пристанью, над толпой. Три куклы уже вступили на пристань, а их предводитель замер от неожиданности - он повернул пустое, безглазое лицо и увидел Фаэтона, в сияющей золотом броне, наверху.

   <p>A long low trembling note of haunting beauty, like the sigh of a sad oboe, came up from the surface of Lake Victoria, rose, gathered strength, and filled the wide sky. It was the first note of the overture, the first voice of the choir. Just that one note brought a tear to Phaethon's eye. Except for the three mannequins facing him, all other spectators were turned toward the distant lake, looks of tense wonder and rapt enchantment on their features, like people swept up in a dream.</p>

   Небо наполнил низкий, тягучий звук, напоминающий вздох гобоя, он поднимался с озера и нарастал в своей тревожащей красоте. Пение Глубинных началось, и от одной только первой ноты увертюры Фаэтон прослезился. Все, помимо трёх преследователей, смотрели на озеро, и в их облике чувствовался восторг и ожидание чуда - словно все зрители взмыли прямиком в сон.

   <p>Phaethon touched the energy repeater on his shoulder board. He heard nothing, but he knew a loud pulse, like a shout, passed across nearby radio channels.</p>

   Фаэтон нажал на генератор сигналов под пластиной на плече. Он знал, что оглушил соседние радиоканалы подобием вопля, но сам ничего не услышал.

   <p>The note trembled and fell mute. Silence, not music, filled the air.</p>

   Звук увертюры затих. В воздухе была тишина.

   <p>Phaethon had been noticed. The Deep Ones were not singing. Some signal inaudible to Phaethon swept through the gathered crowd. With a murmur of anger, and a long hissing, rustling noise, a thousand faces suddenly turned toward him. Every eye focused on the gold figure.</p>

   Фаэтона заметили. Глубинные замолчали. По толпе пронеслась молва, которую Фаэтон не слышал, и тысячи лиц обернулись на фигуру в золотой броне - с недовольным ворчанием и шипением.

   <p>The three mannequins at the foot of the ramp paused, motionless. Whatever they had intended for Phaethon, they evidently did not wish to do in full and public view.</p>

   Трое манекенов замерли у подножия пристани. Очевидно, что бы они не задумали, они не хотели проворачивать это на виду.

   <p>The murmur of anger rose to a shout. It was a horrible noise, one Phaethon had not heard before in all his life; the sound of a thousand voices all calling for Phaethon to get out, to leave, to let the performance ceremony continue. Instead of music, now, shouts of outrage, shrill questions, and sounds of hatred roared in the air.</p>

   Ворчание толпы нарастало, раздались выкрики, и тут поднялся чудовищный гул, подобного которому Фаэтон не слышал - тысячи голосов орали на него, приказывали убраться, уйти, не мешать, скрыться. Вместо песни Глубинных были слышны гневные и враждебные крики.

   <p>The three gray mannequins were still motionless at the bottom of the ramp. Phaethon raised his hand and pointed a finger at these three. He knew no human ear could hear him or distinguish his words over the roar of the crowd; but he also knew that there were more than human minds listening to him now. Events like this rapidly filled the news and gossip channels; anything he did would be analyzed by mass-minds and by Sophotechs.</p>

   Трое врагов всё ещё не двигались. Фаэтон указал на них - он знал что человеку его в таком шуме расслышать невозможно, но также он знал, его слышали не только люди. Сплетни о таких событиях быстро заполняли новостные каналы, и за каждым его поступком пристально следили Софотеки и Композиции.

   <p>"The enemies to the Golden Oecumene are here among you. Who projects into these three mannequins here? Where are the constables to protect me from their violence? Nothing! For all your superior intellect, you cannot and you dare not strike at me openly; I denounce you as a coward!"</p>

   - Вот враги Золотой Ойкумены, и они среди вас. Кто управляет этими манекенами? Почему констебли меня не защищают? Ничто! Несмотря на свой разум, ты не можешь и не посмеешь напасть в открытую! Объявляю тебя трусом!

   <p>Another rustling murmur ran through the vast crowd there. Contempt and disbelief, disgust and anger were clear on every face. And then, just as suddenly, the eyes focused on him went glassy and dull. By an unspoken common consent, the crowd were tuning their sense-filters to ignore him; perhaps they were opening redaction channels to forget him, so that, in later years, their memories of this fine day would not be marred by the rantings of a madman. Like a wind blowing through a field of wheat, with one motion, every head in the crowd turned back toward the lake.</p>

   Над скопищем людей поднялась новая волна гула, на лицах читалось презрение, недоверие и злоба, но тут, внезапно, взгляды, направленные на него, потеряли блеск. По всеобщему молчаливому согласию, все просто перенастроили фильтры ощущений и вырезали его из вида. Возможно, они вырезали его и из воспоминаний, чтобы память о том замечательном дне не была омрачена брехнёй безумца. Словно повинуясь порыву ветра, все одновременно повернулись к озеру.

   <p>Phaethon smiled grimly. Here was the moral error of a society that relied too heavily on the sense-filter to falsify their reality for them. Reality could not be faked. The Deep Ones did not use anything like a sense-filter. If the Deep Ones had any channels open in the mentality, they would still be aware of Phaethon, and they would still refuse to offer their gift of song to one, like Phaethon, who would not and could not thank them, or repay them, or return the gift. The crowd could well ignore him; but the Deep Ones would not sing.</p>

   А Фаэтон лишь ухмыльнулся. Вот она - ошибка общества, основанного на поддельных ощущениях. Они могли настраивать фильтры как угодно, но реальность от этого не изменится. Глубинные не носили фильтров, и пока у них был открыт хотя бы один канал с Ментальностью, они видели Фаэтона и, поскольку он не мог отплатить или отблагодарить их за выступление, они петь не начинали. Толпа могла его игнорировать, но Глубинные петь при нём не начнут.

   <p>Were they waiting for him to walk away? It must occur to some of them that it would take hours for him, on foot, to walk beyond hearing range of the Deep Song. Were they all willing to wait that long? It also should occur to someone that, by the rules of the ostracization imposed on him, Phaethon could neither buy passage on any transport or accept a ride as charity. The only other option, logically, would be to have a ride imposed upon him without his asking.</p>

   Они ждали, чтобы он ушёл? Покинул пределы слишимости песни? Но ведь понятно, что путь пешком займёт несколько часов - они столько ждать не готовы. Также понятно, что правила изгнания не позволяют продавать или дарить право на поездку. Оставался единственный выход - увезти его насильно.

   <p>It was a contest of wills. Who was more willing to put up with the inconvenience of Phaethon's exile? Phaethon, who knew he was in the right? Or the crowd, who perhaps had some nagging doubt whether the Hortators had been entirely correct?</p>

   Это было состязание упрямств. Кто сломается первым - Фаэтон, убеждённый в своей правоте, или толпа, которую, возможно, грызло сомнение в правоте Наставников?

   <p>If those who opposed him were certain of the moral right-ness of their position, Phaethon thought, they would simply call the constables and have him removed. And if not...</p>

   Если бы противники были уверены в том, что правы, они бы просто позвонили констеблям, подумал Фаэтон, и его бы увезли. А если нет...

   <p>The hatch swung shut in front of his nose. The ramp and guy lines retracted into the docking tower. Phaethon felt a swell of motion in the deck underfoot.</p>

   Люк перед ним захлопнулся, а мостки пристани втянулись в причальную башню. Фаэтон почувствовал, что дирижабль взлетел.

   <p>The airship was carrying him away. He stepped over to the windows, hoping for a last glimpse of the three mannequins at the foot of the now-retracted ramp. He saw them, but their arms now hung limply, heads lolling, in the stoop-shouldered posture indicating that they were now uninhabited. Xenophon's agent (or Nothing Sophotech, or whoever or whatever had been projected into them) had disconnected and fled.</p>

   Его увозили. В окно было видно, что три манекена-преследователя неподвижно ссутулились у основания уже сложенной пристани. Их руки и головы безвольно повисли - по позе было видно, что эти тела покинули. Агент Ксенофона (софотек Ничто, или кто-нибудь другой, ими управлявший) отсоединился и сбежал.

   <p>With a grand sweep of movement, the towers and the wide balcony ringing the space elevator passed by the observation windows. The world was tilted at an angle, as the airship heeled over, tacking into the wind and gaining altitude.</p>

   Мимо окон наблюдательной палубы пронеслись накренённые причальные башни и балкон, опоясавший орбитальный лифт. Дирижабль описал изящный полукруг, набрал высоту и поймал ветер.

   <p>Phaethon felt a moment of victorious pleasure. But the moment faltered, and a sad look came into his eyes, when, outside the windows and far below, he saw the blue reaches of Lake Victoria. Sunlight flashed from the surface of the lake, and the texture of high, distant clouds was reflected in the depths. Amid those reflections, Phaethon saw the flotilla of ancient beings with their singing-fans spread wide. But he was too far away, by then, to hear anything other than a faint, sad, far-off echo.</p>

   Радость от победы омрачилась тут же, как Фаэтон увидел, далеко внизу, синие воды Виктории. Солнце подсвечивало рябь, глубины отражали форму далёких облаков, и среди отражений плыла флотилия древних существ, с расправленными поющими парусами, но звук не достигал такой высоты - до дирижабля долетал лишь приглушённый, тоскливый отзвук.

   <p>Even if, by some odd miracle, his exile were to end tomorrow, Phaethon would never hear what the Deep Ones now would sing, no record was made of it, and no one would speak to him of it.</p>

   Даже если произойдёт чудо и изгнание отменят завтра, эту глубинную песню он никогда не услышит и никто её не опишет.

   <p>With an abrupt motion, Phaethon turned and stepped to the bow windows, staring out at the African hills and skies ahead.</p>

   Фаэтон резко подошёл к носовому окну и уставился на африканские холмы и небо впереди.

   <empty-line/>
   <p>A silver strip of shore passed by below him. Ahead was an endless field of cobalt blue, crisscrossed by whitecaps-the Indian Ocean.</p>

   Серебристая полоса побережья осталась позади. Впереди был Индийский океан - бескрайнее поле кобальтового цвета, иссечёное пенистыми шапками волн.

   <p>Phaethon spoke aloud. "Where are you taking me?" Again there was no answer. He found two hatches at the back of the observation deck, with gangways leading up and down. He chose the upward ramp and set off to explore.</p>

   Фаэтон громко спросил:
   - Куда меня везут?
   Ответ не прозвучал. В конце палубы он нашёл пару люков, сходни за ними вели вверх и вниз. Он решил обследовать корабль и поднялся.

   <p>On a windowless upper deck, surrounded by a mass of cables and fixtures, he found a six-legged being, with six arms or tentacles reaching up from a central brain-mass into the control interfaces. Wires ran into the cone-shaped head. Sections of the body were plated with metal. Three vulture faces stared out in three directions from the central brain-cone. The hide was dotted and pierced with plugs and jacks, inputs and outlets. Multiple receivers aided the migration instincts and flying sense built into the bird heads with orbit-to-surface navigational plotting.</p>

   На верхней палубе окон не было. В центре, окружённый кабелями и крепежами, находилось шестиногое создание из металла и плоти. Его шесть щупалец-рук исходили из центра и были воткнуты в порты управления. В конусообразную вершину - мозг - шли провода, а в три стороны смотрели три морды стервятников. Поверхность тела была испещрена разнообразными портами, пазами и штепселями. Множество приёмников помогало птичьим перелётным инстинктам, передавая навигационные данные с орбиты.

   <p>"You are a fighter-plane cyborg," said Phaethon in surprise. He had never seen such a thing outside of a museum.</p>

   - Ты - киборг, пилот истребителя, - поразился Фаэтон. Подобное он встречал только в музеях.

   <p>The vulture eyes regarded him coldly. "No longer. All memories of war and battle-flight, dogfighting, system ranging, dive-bombing, all such thoughts and recollections I sold long, so very long ago, to Atkins of the Warmind. Let him have nightmares now. Let him recall the smell of incendiaries burning villages and hamlets, and pink baby-forests screaming. I recall flowers and kittens now, the songs of whales, the motion of cloud above the ocean; I am content."</p>

   Стервятник взглянул на него с холодцой.

   - Уже нет. Знания и воспоминания о войне, боях, бомбардировках, воздушных схватках, разведке проданы, давно, Аткинсу и его Воинственному разуму. Пусть ему кошмары снятся. Пусть он помнит запахи горящих деревень, сёл и вопли молодых, ещё розовых лесов. Я теперь помню цветочки и котят, голоса китов и вид облаков над морем. Я доволен.

   <p>"Do you know who I am?"</p>

   - Ты обо мне знаешь?

   <p>"An exile; an exile wealthy beyond all dreams of wealth, to judge from the armor you wear. Famous, to judge by the channel traffic your movements excite. All the world forgot, and then all the world, just as suddenly, recalled the mighty ship you dreamed; every mind in the networks still is reeling from you; every voice cries out against you. Are you he?"</p>

   - Изгой. Изгой, но богат так, что и вообразить нельзя - сужу по костюму. Знаменитый - каждый поступок вызывает обсуждение, радиоканалы разрываются. Мир внезапно забыл, а потом так же внезапно вспомнил о корабле, о котором ты мечтал. Каждый разум в сети до сих пор не пришёл в себя. Каждый голос тебя обвиняет. Ты - он?

   <p>Phaethon wondered why the creature did not discover his identity merely by looking into the Middle Dreaming. "You are not connected to the mentality, then, sir?"</p>

   Фаэтон подивился, почему создание просто не подсмотрело в Виртуальность.
   - Вы, похоже, отключены от Ментальности?

   <p>The three vulture heads snapped their hooked beaks open and shut with loud clacks. "Gah! I scoff at such things. There is nothing in me I need to transcend. Let the young ones play their games; I take no part in the celebration of the Golden Oecumene."</p>

   Три клюва хором щёлкнули.

   - Ийя! Я её презираю. Нет во мне того, чему нужно возвыситься. Пусть молодёжь веселится, а я в празднике не учавствую.

   <p>"It seems, now, that I will take no part, either. You have guessed me, sir. I am Phaethon Prime of Rhadamanth."</p>

   - Так вышло, что я также не праздную. Да, вы угадали правильно. Я - Фаэтон Изначальный, Радамант.

   <p>"No longer. Surely you are Phaethon Zero of Nothing."</p>

   - Уже нет. Вы - Фаэтон Нулевой, Ничто.

   <p>The name struck Phaethon to the heart. Of course. He had no copies of himself any longer in any bank. He was no longer Phaethon Prime, the first copy from a stored template. He was a zero. The moment he died, there would be nothing more of him. He had no mansion, no school.</p>

   Слова ударили Фаэтона в сердце. Разумеется. В хранилищах нет его копий. Он больше не Фаэтон Изначальный, первая копия спрятанного шаблона. Он - ноль. Если умрёт, ничего не останется. Он не имел школы и поместья.

   <p>Phaethon said, "And you do not fear to speak with me?"</p>

   Фаэтон спросил:
   - А вы не боитесь со мной говорить?

   <p>"Fear whom? The College of Hortators? The Sophotechs? Upstarts! I am older than any College of Hortators; older than any Sophotechs. Older than the Foederal Oecumenical Commonwealth." (This was the old name for the Golden Oecumene.) "They are delicate structures, based on no real strength. They shall pass away, and I shall remain. My way of life has been forgotten, but it shall return. I remember nothing but kittens and clouds, for now. Memories of burning children shall return."</p>

   - С чего бы? Кого мне бояться, этих выскочек - Наставников, Софотеков? Я старее их, я старее Федерального Ойкуменического Сотрудничества! (Так раньше называлась Золотая Ойкумена.) Они - образования сложные, но без опоры, без силы. Они пройдут, я останусь. Мой образ жизни забыт, но он вернётся. Пока я помню котят и облачка, но я вспомню и горящих заживо детей.

   <p>It was brave talk, but Phaethon reminded himself that this cyborg had neither sold him passage nor extended charity to him. Phaethon's legal status, at the moment, was something between a freeloader and a kidnap victim.</p>

   Высказывание смелое, но Фаэтон напомнил себе, что киборг не продавал и не предлагал билеты. Юридическое положение Фаэтона колебалось между нахлебником и похищенным.

   <p>"Who are you, sir?"</p>

   - Кто вы такой, сэр?

   <p>"This is not the proper format. You, the interloper, the stranger, the exile, must tell your tale; I, the gracious host, will tell mine after, what little there is. There is no computer here to implant automatic memories of each other in each other."</p>

   - Нет, так не сработает. Ты вторгся на мой корабль, изгой - сначала расскажи о себе, а потом я, как щедрый хозяин, поделюсь своей историей, весьма кстати незамысловатой. Здесь нет компьютера, который бы обменял нам память.

   <p>"I am a Silver-Grey. We retain the custom of exchanging introductions and information through speech ..."</p>

   - Я из Серебристо-Серой школы. Мы соблюдаем традиции обмена приветствиями и знаниями через речь...

   <p>"You were a Silver-Grey. How did you come to lose your vast fortune? What did you do to earn the hatred of mankind?"</p>

   - Ты был в Серебристо-Серой. Как ты ухитрился потерять состояние и направить весь мир против себя?

   <p>"I dreamt a dream they feared. There is no economic reason to reach the stars; the stars are too far, and there is abundance of all types, without oppression, here. But my reason was unreasonable; I wished for glory, for greatness, to do what had not been done before; and my wealth was my own, to spend or squander as I would. And so I built the greatest ship our science could produce: the Phoenix Exultant, a hollow streamlined spearpoint a hundred kilometers from stem to stern, with all her hollow hull filled up with antimatter fuel, and her hull of chrysadmantium, this same invulnerable substance in which you see me clad, made one artificial atom at a time, at tremendous expense. The fuel-to-mass ratio is such that near-light speeds can be maintained. But the College of Hortators feared..."</p>

   - Я мечтал, и мечта их пугала. Нам незачем лететь к звёздам - они слишком далеко, а здесь и так есть изобилие всего. Моё стремление не хозяйственное, не экономическое - я жаждал славы, великих свершений, новых деяний. Я был вправе тратить своё богатство как захочу, и поэтому я потратил его на величайший корабль, на который способна наша наука - Феникс Побеждающий, полое, обтекаемое остриё пики, стокилометровой длины. Все его полости заполнены антиводородом под завязку, корпус отлит из крисадамантина, из того же металла, в который я одет, и всё это количество копилось атом за атомом и стоило баснословно дорого. Мощность на единицу массы такая, что можно легко достигнуть околосветовых скоростей, но колледж Наставников испугался...

   <p>"I know what they feared. They feared war. War in heaven."</p>

   - Знаю, знаю. Они боялись войны в раю.

   <p>"How do you know this, sir? Do you know the Hortators?"</p>

   - Откуда вы это знаете? Вы знакомы с Наставниками?

   <p>"I know war."</p>

   - Знаком с войной.

   <p>"Who are you?"</p>

   - Да кто же вы?

   <p>"You ask too soon; your tale is not yet told."</p>

   - Рано спрашиваешь, сначала закончи рассказ.

   <p>"Ah ... yes. Where was I, Rhadamanthus?-er." Phaethon winced for a moment, then recovered himself. "Ahem. So the ship was built. No other vessel like her has ever been launched. For example, in a mean average burn of fifty-one gravities acceleration, if maintained for a decade and a half, assuming a mean density of one particle per cubic kilometer in the intervening medium, and adjusting for radiant back pressure created by heat loss due to friction, the vessel is able to reach a speed of..."</p>

   - А... хорошо. Радамант, на чём я остановился? Точно. - Фаэтон поморщился, потом продолжил - Итак. Корабль построен, и равных ему не было. Например, если сохранять ускорение на уровне примерно 51 g, на протяжении всего пятнадцати лет, предполагая, что средняя плотность межзвёздной среды - одна частица на кубический километр, и учитывая противодействующую силу, вызванную нагревом из-за трения, мы сможем достигнуть скорости ...

   <p>"I do not need to hear the ship specifications."</p>

   - Устройство корабля можешь опустить.

   <p>"But that is the most interesting part!"</p>

   - Но это же самое интересное!

   <p>"And yet I am your host. Continue the tale, Phaethon Zero."</p>

   - Ты у меня в гостях, всё-таки. Продолжай, Нулевой Фаэтон.

   <p>"The College of Hortators threatened to ostracize me if I launched the Phoenix Exultant. Since flight to even nearby stars would be a deeper and longer exile than any they could impose, I laughed their threats to scorn. The threat fell where I did not expect. I was in the process of launching the ship on her maiden voyage, when my wife, whose frail courage was overcome (for she was sure I would die in interstellar space), drowned herself. I reacted with rage, and broke into the crypt where her dreaming body is kept. Atkins, the military-human interface, was called up out of old archive storage ... but you know who he is."</p>

   - Наставники обещали изгнание, если я запущу Феникса. Поскольку полёт даже к ближайшей звезде будет гораздо большим изгнанием сам по себе, я лишь насмехался над угрозами, но тут произошло то, чего не ожидал. Когда я собирался в первый полёт, пришла весть, что моя жена погрузилась в искусственный сон - её одолел страх того, что я умру в космосе. Я в гневе вломился в склеп, где держали тело, устроил погром. Из-за этого из архива даже подняли Аткинса, последнего солдата... но вы его знаете.

   <p>"I know him. Part of me lives in him."</p>

   - Да, знаю. Во мне - его часть.

   <p>"Atkins was called, and threw me on my face. The College of Hortators denounced me; the expense of the Phoenix Exultant bankrupted me; my father died in a solar storm, died trying to save my vessel, docked at Mercury station, from harm. I suppose I should tell this in a better order ..."</p>

   - Прибыл Аткинс и уложил лицом в пол. Наставники меня осудили, стоимость Феникса загнала в долги, а отец, пытаясь спасти корабль, погиб в солнечной буре. Просто корабль был причален у Меркурия. Наверно, мне лучше рассказывать по порядку...

   <p>"You have engaged my interest. Continue."</p>

   - Мне интересно. Продолжай.

   <p>"The result was that the College agreed not to exile me if I agreed to forget about my ship. My father's relic was woken out of Archive, and I had to forget he was not my father, because the event of the death was connected to the memory of the ship."</p>

   - В итоге Колледж согласился не изгонять меня, но с условиям - я был обязан забыть о корабле. Из архива загрузили реликт отца, и я был вынужден забыть о том, что он умер, ведь его смерть была связана с кораблём.

   <p>"Father? You are a biological puritan? Your father bore you?"</p>

   - Тебя родил отец? Ты биотрадиционалист?

   <p>"Pardon me. He is my sire. I was constructed out of his mnemonic templates. I am using the word 'father' as a metaphor. We Silver-Grey are traditionalists, and we believe that certain specific human emotional relationships, such as family love, should be maintained even when no longer needed. We are devoted to the idea that... hmph ... perhaps I should be saying, 'they are' or 'I was,' shouldn't I?"</p>

   - Прошу меня извинить, он мой сир. Я создан на основе его мыслительных шаблонов, а слово "отец" - скорее метафора. Мы, Серебристо-Серые, старомодны, и считаем, что некоторые отношения между людьми - любовь к семье, например - стоит сохранять, пусть даже они более не нужны. Мы преданы идее... хм... Возможно, лучше сказать "Они преданы", или "я был предан"?

   <p>The vulture heads stared at him, yellow eyes unblinking, and said nothing.</p>

   Трёхголовый стервятник смотрел немигающими желтыми взглядами и молчал.

   <p>"In any event, I also had to forget the drowning of my wife, whose suicide was caused, after all, also by my ship. This was on the eve of the celebrations."</p>

   - Неважно. Я также был вынужден забыть самоубийство жены, ведь его тоже вызвал корабль. Это произошло в канун празднований.

   <p>"Again you use the phrase metaphorically ... ?"</p>

   - Ты опять употребляешь метафоры?

   <p>"Do you mean 'wife'? She really is my wife, joined to me by sacred vow. 'Suicide'? I suppose that is a metaphor. She is dead to reality. Her brain information exists in a fictional computerized dreamscape with no outside access permitted; her memories were altered to divorce all knowledge of real things from her. I know of no way to wake her; she did not leave any code words for me."</p>

   - "Жена"? Жена настоящая, мы связаны священной клятвой. "Самоубийство"? Да, наверное, метафора. Наяву она мертва - её мозг находится в поддельной компьютерной грёзе, и никакие новости о реальности до неё не доходят - более, из памяти вырезаны все прошлые знания о реальности. Я не знаю способа её пробудить, и она не оставила никакого пароля.

   <p>"It is indeed a metaphor, my young aristocrat. In earlier times, and even now, among the poor, death is not a thing we can afford merely to play at, or use an elegant machine to imitate. But no matter: I know what next occurred. All the millions in the Golden Oecumene agreed to forget as well, in order that the danger of star travel pass them by; and those who would not agree at first were pressured, or bribed, or browbeaten by the College of Hortators. As the ranks grew of those who had agreed to the redaction, those few who held out, found that they had fewer and fewer friends; and only those who would not or could not attend your celebration and transcendence still remembered you. Much hate fell on you, before your deed was forgotten, by those who blamed you for the need to make themselves forget."</p>

   - Да, аристократик, это метафора. Раньше, да и сейчас, среди нищих, смерть - не та вещь, которую можно сымитировать, или пережить забавы ради. Но не в этом дело, знаю, что дальше случилось. Миллионы жителей Золотой ойкумены согласились забыть вместе с тобой, чтобы опасность межзвёздных полётов прошла, а тех, кто забывать не хотел, Наставники уговорили, подкупили или заставили. Чем больше людей соглашалось, тем тяжелее становилось тем, кто сохранял память, у них оставалось всё меньше и меньше друзей, и в конце тебя будут помнить лишь те, кто не может, или не хочет слиться в Трансцендентальности. Тебя ненавидели ещё и потому, что ты заставил их вмешаться в свою память.

   <p>"Interesting. I did not know that aspect of it."</p>

   - Интересно. Я об этом не думал.

   <p>"The pressure from the Hortators was greater among the poor, who have no avenue to resist such potent social forces; in the last days before the celebration started, you were indeed not well liked among the humbler members of the Oecumene."</p>

   - Давление Наставников на малоимущих гораздо сильнее, у них нет средств сопротивляться - перед началом праздника более скромные жители Ойкумены тебя определённо недолюбливали.

   <p>"I met one of them. I think. An old man. I mean, a man who had suffered physical decay and entropic disintegration of his biochemical systems-he had white hair and ossified joints. I don't know who he was. He is the one who first told me that Phaethon of Rhadamanth was not who he thought he was-I was not who I thought I was. And yet he knew me well enough to know how I typically dressed; he knew enough about how I programmed my sense-filter, to use an override trick and escape from my perception. That is what started this all.</p>

   - Да, я даже встретил одного из таких. Старик. То есть человек, с которым произошёл энтропический распад биохимических систем - седой, с окостеневшими коленями. Не знаю, кто это был, но он первый подсказал, что Фаэтон Радамант не тот, кем себя считает - я не тот, кем себя считаю, причём он знал меня достаточно хорошо - как одеваюсь, как настраиваю фильтр ощущений - достаточно хорошо, чтобы придумать трюк и сбежать от моего восприятия. Из-за него всё и началось.

   <p>"I shut off my sense-filter to look for the old man, and instead found an Eremite from Neptune, a shapeless, shape-changing amoeboid in shapeless, shape-changing armor of crystal blue. The Neptunian approached and introduced himself as Xenophon. I had worked with the Neptunians while building my ship, and I knew many of them-this was an imposter of some sort, trying to get me to resume my old memories."</p>

   Я отключил фильтры, чтобы найти старика, но взамен нашёл отшельника с Нептуна - бесформенную, текучую амёбу в бесформенном, текучем скафандре из синего кристалла. Нептунец подошёл, представился Ксенофоном. Я строил корабль вместе с нептунцами, знал многих из них, но этот был самозванец - он уговаривал меня восстановить память.

   <p>"Why?"</p>

   - Зачем?

   <p>"To get my ship, I think. Certain Neptunians were clients and partners of mine during the ship construction. Friends, even. From somewhere they got the money to buy out the debts I owed the Peers, so mat if I defaulted, the ship would go to them, rather than to my creditors. Meanwhile Xenophon was controlling the other Neptunians. The arbitrator, you see, had placed my ship in receivership ..."</p>

   - Думаю, чтобы завладеть кораблём. Среди Нептунцев у меня были коллеги, партнёры - даже друзья. Они скопили денег и выкупили мои долги у Пэров, так что в случае банкротства корабль переходил не к Пэрам, а к ним. Ксенофон заправлял остальными нептунцами. Посредник, видите ли, держал корабль под внешним управлением...

   <p>"I do not know the term."</p>

   - Что это значит?

   <p>"Bankruptcy. Hock. Pawned."</p>

   - В залоге. Он им распоряжался, ведь я неплатёжеспособен.

   <p>"Understood. Go on."</p>

   - Понял, продолжай.

   <p>"Xenophon tried to pretend he was a friend of mine, to get me to open my memory casket and resume my old life. This would have triggered the injunctions established by the College of Hortators, my loans would automatically default, and the debts I owed the Seven Peers would now be owed to the Neptunians, debts for which the Phoenix Exultant stood as surety. In other words, after my default, the Phoenix Exultant would end up in the hands of Xenophon rather than the Seven Peers."</p>

   - Ксенофон прикинулся другом и уговаривал открыть шкатулку воспоминаний и вернуться к старой жизни, что привело бы к исполнению предписаний Наставников - я бы стал банкротом, а корабль, как гарант долгов, перешёл бы к тем, кто эти долги держал - к Нептунцам. Иными словами, Феникс Побеждающий оказался бы в руках Ксенофона, а не у Семи Пэров.

   <p>"Who are they?"</p>

   - А это кто такие?

   <p>"How can you know who an obscure historical figure like Atkins is, but not know who the Seven Peers are?"</p>

   - Если вы знаете Аткинса, которого не каждый историк помнит, то как можете не знать Семерых Пэров?

   <p>"I do not move in your social circles, Phaethon."</p>

   - Фаэтон, я не верчусь в твоих кругах.

   <p>"The Peers are a private combination of monopolists who have made a number of agreements, and who coordinate their efforts, in order to maintain their wealth and prestige. Gannis of Jupiter, who makes the supermetals; Vafnir of Mercury, who makes antimatter for powerhouses; Wheel-of-Life, who runs ecological transformation nexi; Helion stops solar flares; Kes Sennec organizes the scientific and semantic pursuits of the Invariants and controls the Uniform Library of the Cities in Space; the Eleemosynary Composition runs translation formats; Orpheus grants eternal life."</p>

   - Ладно. Пэры - тесное собрание самых крупных монополистов, которые договорились сообща сохранять свою власть и богатство. Ганнис с Юпитера, производит суперметаллы; Вафнир с Меркурия, снабжает генераторы антивеществом; Колесо Жизни управляет биосферой; Гелий обуздывает солнечные бури; Кес Сеннек организует научные и семантические исследования среди Инвариантов и управляет Единой Библиотекой Космических Городов; Благотворительная Композиция переводит форматы; Орфей дарует бессмертие.

   <p>"Oh. Them. They are not monopolists. Your laws allow other efforts and businesses to compete against them. In my day, those who opposed the grants of the General Coordination Commissariat were sent to the Absorption Chamber, and members were swapped between the compositions."</p>

   - А, эти. Это не монополисты, закон не запрещает с ними соперничать. В мои времена Управляющий Комиссариат ссылал несогласных в поглощающие камеры, и тех между собой делили Композиции.

   <p>"The Commissariat was abolished before the end of the Era of the Fourth Mental Structure. You cannot possibly be so old as that. That was over many thousands of years before immortality was discovered."</p>

   - Вы не можете быть настолько старым. Комиссариат распустили в конце эры Четвёртой Структуры - это же за тысячи лет до открытия бессмертия!

   <p>"Second Immortality. The Compositions have a collective immortality of memory-records. Individual members die, but the mass-mind continues."</p>

   - Второго бессмертия. У членов Композиций была совокупная бессмертность. Личности умирали, общий разум жил.

   <p>"Are you part of the Eleemosynary Composition?"</p>

   - Вы из Благотворительной?

   <p>"It is not yet time for me to speak. Finish your tale. Xenophon tricked you, and you opened your memories?"</p>

   - Не настала моя пора говорить, закончи рассказ. Ксенофон обманом заставил открыть память?

   <p>"That is a proper summation. He has an agent disguised as a pantomime clown. Hunting for me."</p>

   - Да, так и было. Его агент, наряженный клоуном, выслеживает меня.

   <p>"Hunted by clowns? How quaint."</p>

   - Клоун-преследователь? Затейливо.

   <p>"Ahem. Well, there is a an explanation, sir. I was dressed in Harlequinade when Xenophon first met me, so he dressed his agent as a character from the same comedy. Scaramouche - the agent - attacked me with a complex mind virus, a civilization of viral information, actually, while I was linked to the mentality. If I log on again, I will be attacked, and perhaps erased and replaced."</p>

   - Хм. Этому есть объяснение, сэр. Я встретился с Ксенофоном в облике Арлекина, и поэтому он нарядил своего человека в персонажа из той же комедии. Скарамуш - агент - загрузил в меня через ментальность вирус, даже целую вирусную цивилизацию, на самом деле, и он ждет, пока я снова в неё выйду. Вирус найдёт меня, сотрёт и заменит.

   <p>"The Sophotechs permit this ... ?"</p>

   - И Софотеки допустили такое?

   <p>"They have no technology to understand what is being done, or how the information particles are being transmitted into a shielded system. The technology is not from the Golden Oecumene."</p>

   - У них нет техники, чтобы осознать происходящее, то, как частицы с данными проникают в защищённые системы. Эта технология не из Ойкумены.

   <p>"It is not from an earlier period. It is not from before the Oecumene."</p>

   - И в прошлом, до Ойкумены, ничего подобного не существовало.

   <p>"I am not speaking of 'before,' my good sir. I am speaking of 'outside.' I was attacked by invaders from another star."</p>

   - Я не говорю про прошлое, уважаемый сэр, Я говорю про внешнее. На меня напали пришельцы с другой звезды.

   <p>Two of the vultureheads looked toward each other, exchanging a sardonic glance of disbelief. Even on the bird faces the expression was clear to read. "Oh. How interesting. What other star? No life above the unicellular level has yet been discovered in the deep of space. The colony sent out to Cygnus X-l perished in unspeakable horror, long, long ago."</p>

   Две головы переглянулись, и даже на лице стервятника очевидно читалось недоверие.

   - Занятно. С какой звезды? В космосе пока не нашли никакой жизни сложнее одноклеточной, а колония на Лебеде X-1 давным-давно ужасно сгинула.

   <p>"It is something from Cygnus. Something survived the fall of the Silent Oecumene. An evil Sophotech called the Nothing Machine."</p>

   - Они с Лебедя. Нечто пережило крах Молчаливой Ойкумены - враждебный софотек по имени Ничто.

   <p>"This sounds to be the stuff of fancy, a dream, a memory-entertainment, a mistake," said the vulture. "Where is your evidence? Surely your wealthy Sophotechs can examine your brain-information, and discover what is true and what is false in your mind."</p>

   - Похоже на заблуждение, на сюжет развлекательного сна, - сказал стервятник. - Где доказательства? Ваши хвалёные Софотеки могут взглянуть в мозг и отличить правду от лжи?

   <p>"The examination was performed-the readings showed my memories of the attack were false."</p>

   - Да, была такая проверка. Она показала, что атака была мнимой.

   <p>"And from this you conclude ... ?"</p>

   - И ты считаешь...

   <p>"I conclude that the readings were tampered with."</p>

   - Я считаю, что в проверку вмешались.

   <p>"And your support for this conclusion is ... ?"</p>

   - И кто же?

   <p>"Well, obviously the evil mind-virus tampered with them."</p>

   - Очевидно - данные подделал злой вирус.

   <p>"Let me see if I understand this, young aristocrat. We live in a society where men can edit their brain-information at will, so that even their deepest thoughts, instincts, and convictions can be overwritten and rewritten, and no memories can be trusted. You find you have a memory of being attacked by a nonexistent mind-virus created by a nonexistent Sophotech from a long-dead colony. Upon examination, readings show the memory is false, and your conclusion is that your unbelievable, entirely absurd memories are true, and the readings showing them to be false are unreliable. Is that right?"</p>

   - Так, аристократик, дай проясню. Наше общество может перестраивать мозги по желанию, вплоть до самых глубинных мыслей, желаний, инстиктов и побуждений, и поэтому никакому воспоминанию нельзя верить. Ты помнишь, что на тебя напал несуществующий вирус, созданный несуществующим софотеком из давно погибшей колонии, а проверка показала, что воспоминания поддельные, но ты убеждён, что эта бредовая история случилась наяву, а проверке верить нельзя? Я всё правильно понял?

   <p>"That's right."</p>

   - Правильно.

   <p>"Ah. I merely wanted to be certain of the circumstances."</p>

   - Ага. Просто хотел убедиться, что знаю все обстоятельства.

   <p>"My tale, whether it is believed or not, whether it is believable or not, is still mine, and I will still act as if it were true-I dare not do otherwise. And, true or not, believable or not, the telling of my tale is done; I would have yours, if you will return the courtesy, for I cannot imagine who you might be."</p>

   - История, правда ли она для тебя или нет, правдоподобная она или нет, произошла со мной, и я отношусь к ней как к правде, а иначе не могу. Правда или нет, правдоподобно или нет - я завершил рассказ. С удовольствием послушаю вашу историю, если позволите, ибо не представляю, кем вы можете быть.

   <p>"You would not know the name I call myself these days. Once, I was called the Bellipotent Composition."</p>

   - Мне не стоит раскрывать нынешнее имя, но раньше меня звали Композицией Воителей.

   <p>Phaethon was taken aback. "Impossible! Bellipotent was destroyed two aeons ago!"</p>

   Фаэтон отшатнулся:
   - Невозможно! Их уничтожили две эпохи назад!

   <p>"No. Only disbanded. The memories still were on record. I have part of those memories."</p>

   - Нет, их распустили. Воспоминания записаны, и во мне их часть.

   <p>"You mean, then, that you have studied the Bellipotent Composition ... ?"</p>

   - Значит, вы изучали Воителей?

   <p>"No. I am he. How many minds does it take to make a mass-mind? A thousand? A hundred? Ten? Two? I say it only takes one; and I am he. I say that I am still the mass-mind of the Bellipotent, even though my membership has only one member. I am the last of a mighty host, but I was of that host. The air marshal branch-mind of the Eastern Warlock-killing division surrendered to Alternate Organization Solomon Over-soul after the Three Horrid Seconds of the Battle of Peking Network Operating System Core. You do not know history, do you? I see it in your face. This surrender happened in Pre-Epoch 44101, three hundred years into the Era of the Fifth Mental Structure. I was part of the air group who surrendered. We were permitted, under the peace contract, to retain our identities."</p>

   - Нет, я сам - Воители. Сколько мозгов достаточно для массового сознания? Тысяча? Сотня? Десяток? Пара? Как по мне, хватит и одного, и это - я, всё ещё член Композиции, пусть даже и последний. Последний участник, но участник когда-то великой силы. Начальствующая над авиацией ветвь разума Восточной Противочародейской дивизии сдалась альтернативно-организованному Соломону Над Душами после Трех Секунд Ужаса во время битвы за пекинское Сетевое Ядро. Ты вообще историю учил? По лицу вижу, что нет. Они сдались в пре-эпохе 44101, в трёхсотом году Пятой Ментальной Структуры. Я был с ними, я тоже сдался. Договор о перемирии позволил сохранить личности.

   <p>"And you simply roam free these days? You were not punished?"</p>

   - И вы просто так гуляете? Вас не казнили?

   <p>"You really know nothing of history, do you? I was kept in an underground cyst for a space of centuries equal to what Warlock astrologers calculated to be the projected lifetime sum of every person who had been killed in the bombing runs. After I was released, I was part of the death lottery instituted by the Witch-King of Corea."</p>
   <p>"Death lottery ... ?"</p>

   - Ты точно плох в истории. Меня держали в цементной кисте, под землёй, столько веков, сколько оставалось жить погибшим под бомбами по их гороскопам - вместе взятым. Когда срок кончился, Король-Чародей Кореи записал меня в лотерею смерти.

   - Лотерея смерти?

   <p>"The reason for the war is not what history reports. History says it was because the Warlocks had found the Shadow-mind technology, which permitted them an alternate state of consciousness and allowed them to falsify noetic readings, to lie under oath. Humbug. That was not a significant cause. The significant cause of the war between the mass-minds and the Warlocks was that our mental systems were incompatible. Bellipotent demanded exact and rigid justice, one law for all, executed without fear or favoritism. But the Warlock brain thinks in leaps of logic, flashes of insight, patterns of symmetry. To them, the justice must be poetic justice, and the punishment grotesquely sculpted to fit the crime, or else it is not justice at all.</p>

   - Историки врут. По их мнению, война началась из-за Сумрака Мозга - технологии Чародеев, позволявшей им изменять мышление и лгать под ноэтической присягой - но это вздор, ерунда. Настоящая причина в том, что массовые сознания не понимали Чародеев. Композиция Воителей судила строго и неуклонно, без страха и снисхождения. Чародеи же мыслят, перепрыгивая логику, повинуясь чутью или понятию о соразмерности, и для них наказание должно быть поэтическим, быть гротескной насмешкой над преступлением, иначе это не наказание вовсе.

   <p>"Thus, when it came my turn to be punished, it amused the Witch-King to impose on me and my fellow bombardiers the same uncertainty and fear our bomb drops had imposed on others. We were permitted to wander free, but with explosive charges surgically implanted in our crania. Random radio pulses were sent out, so that we were executed by lottery, at random places and times. Sometimes other signals, door openers or automobile guides, set off the charges. After a hundred years of that, I alone survived. Now I ferry the gentle Deep Ones to and from their underwater kingdoms."</p>

   Королю-Чародею показалось забавным обречь нас на постоянный страх, такой же, какой вызывали наши налёты, поэтому меня с товарищами отпустили, но перед этим вшили в черепа заряды взрывчатки. Они взрывались от радиосигналов, в случайное время, в произвольном месте. Порой для детонации было достаточно сигнала от определённой двери или автонавигатора. Сотню лет прожил только я. Теперь я перевожу чувствительных Глубинных между подводными царствами.

   <p>"Horrible!"</p>

   - Какой ужас!

   <p>"No. My biological parts have withered and been replaced many times. All trace of the explosives have been removed."</p>

   - Уже нет. Мои биологические ткани уже много раз сменились, взрывчатки не осталось и следа.

   <p>"But how could you tolerate the uncertainty?"</p>

   - Но как выдержать такую неопределённость?

   <p>"Ah. Does this question come from Phaethon, who once dreamed of traveling far beyond where any noumenal mentality could reach? Random and instant death would have been just as prevalent on your voyage, had you ever made one. And, once colonies, armed with technologies equal to our own, were planted among the several nearby stars, that same risk of instant and random death would then be imposed upon every colonist and every citizen of the Oecumene, since war, at any moment, could break out again at any time."</p>

   - Ага. Об этом спрашивает Фаэтон, человек, вознамерившийся вылететь за пределы Ноуменальной Ментальности? Смерть в этом путешествии, соверши ты его, тоже мгновенна и непредсказуема, а потом, когда будут основаны колонии, настолько же могучие, как и мы, повторится война, и смерть нависнет над каждым.

   <p>"Men are not so irrational as that."</p>

   - Люди разумны, такого не будет.

   <p>"Are they not? Are they not? You have never known war, young fool. Of whom were you so afraid when you stood at the top of the ramp of this, my ship? Irrational creatures from another star who seek your murder? Or is that a delusion only of your own? Come now! Either you are deluded, or they are mad. Neither option speaks well for the future of peaceful star colonization." The creature opened and shut its several beaks. "I am only sorry that you have failed so utterly."</p>

   - Разумны? Разумны? Ты, молокосос, войны не пережил. От кого ты прячешься на моём дирижабле? От разумных убийц с другой звезды? От воображаемых врагов? Да брось ты. Ты либо заблуждаешься, либо вовсе спятил, и ни то, ни другое не вселяет надежду в мирное освоение звёзд, - Существо раскрыло и захлопнуло клювы - Мне жаль, что ты провалился так сокрушительно.

   <p>Phaeton felt the deck tilting under him. In this windowless room, he could not tell what this manoeuvre meant.</p>

   Палуба наклонилась, но в комнате без окон было непонятно, как изменился маршрут.

   <p>He said, "Why? Did you hope for war again so much?"</p>

   Фаэтон спросил:

   - Почему жаль? Ты хочешь новой войны?

   <p>"Not at all. War is horrible beyond description. It is tolerable only because there is something that is worse. No; you misunderstand what I hope."</p>

   - Ни в коем случае. Ужасы войны не описать, но их можно стерпеть, поскольку есть вещи куда хуже. Нет, я хочу не этого.

   <p>"Enlighten me."</p>

   - Просвяти меня.

   <p>"Ah! Yahh! I lived in the last years of the Fourth Era, when vast mass-minds ruled all the Earth. There was no crime, no war, no rudeness, and (except for certain areas in North America and Western Europe) no individuality. It was a static age. There were no changes.</p>

   - А! Йях! Я жил в конце Четвёртой эры, когда Землёй правили объединения разумов. Не было преступлений, не было войн, грубости, индивидуальности не было - исключая некоторые области в Европе и Америке. Мир замер, перемен тоже не было.

   <p>"The Fifth Era came when certain Compositions began to use other brain-formations in their mind-groups. The Warlock brain was quick and intuitive, artistic, insightful. The Invariant brain is immune to passion or fear, immune to threat, immune to blackmail. The Cerebelline brain can see all points of view at once, and understand all elements of complex systems at one glance. We could not compete against such minds as these, nor would they submit themselves tamely to the group-needs of the group-minds. And yet the Fifth Era was finer than the Fourth. Genius and invention ruled. Irrational Warlocks conquered the Jupiter system, which they had no economic reason to do; stoic Invariants methodically colonized the pre-Demeter asteroids, indifferent to suffering or hardship. Cere-bellines, grasping whole thought-systems at once, developed the Noetic Unification Theorem, which led to developments and technologies we mass-minds never would have or could have guessed. Without the self-referencing participles described in Mother-of-Numbers's famous dissertation/play/ equations, the technology for self-aware machines would not have come about. The scientific advances of those self-aware machines are more than I can count, including the development of the Noumenal mathematics, which led to this present age, the age of second immortality.</p>

   Пятая эра началась, когда Композиции стали использовать в себе новые виды разумов. Мышление Чародеев быстрое, интуитивное, творческое, проницательное. Инварианты стойки перед страхом, страстями и угрозами. Цереброваскуляры видят со всех точек зрения сразу, понимают сложнейшие устройства с одного взгляда. Мы не могли с ними равняться, а они не подчинялись общей нужде или общему разуму. Но Пятая эра лучше Четвёртой. Правили изобретатели и гении. Чародеи покорили Юпитер наперекор экономическим интересам, Инварианты освоили астероидный пояс наперекор трудностям. Цереброваскуляры, воспринимая мыслительные системы целиком, доказали Единую Ноэтическую теорему, что привело к развитию таких технологий, которые мы, Композиции, и вообразить не могли. Без самоссылающихся формул из пьесы-диссертации Матери Чисел мы бы не построили самоосознающих машин, а без самоосознающих машин мы бы не добились бессчисленых прорывов - в том числе и Ноуменальной математики, проводившей нас в нынешний век Второго бессмертия.

   <p>"Now comes this age; the Seventh, and it is a static age again. So, then, Phaethon Zero of Nothing, do you see? Look back and forth along the scheme of history. There would have been war among the stars if your dream had not been killed. Do not doubt it; the Hortators, and their pet Nebuchednezzar, are smart enough to come correctly to that conclusion. But would that age of war have led to better ages beyond that? Perhaps the Earth and Jupiter's Moons and the other civilized places of the Golden Oecumene would have been destroyed in the first round of interstellar wars. But, if, in return, a hundred planets were seeded with new civilizations, or a million, I say the cost would have been worth the horror."</p>

   И вот, сейчас Седьмая эра, и опять век неподвижности. Теперь видишь, Фаэтон Нулевой? Взгляни на историю. Если бы жила твоя мечта, война бы началась, даже не сомневайся. Наставники и их ласковый Навуходоноср достаточно умны, и выводы делают верные. Но война может привести к новой, лучшей эпохе. Возможно, Земля, луны Юпитера и все остальные станции сгорят в первую минуту битвы - но выросшие на сотнях, миллионах планет цивилизации - и я - оправдают испытанный ужас.

   <p>Phaethon was silent, not certain how to take this comment. Was the cyborg praising him, or condemning him? Or both?</p>

   Фаэтон молчал. Он не понял, услышал он хвалу или проклятье. Или всё разом.

   <p>But it did not matter now. The point was academic. The Hortators had won.</p>

   Но неважно, спор был теоретическим. Наставники победили.

   <p>"Where are you taking me?" asked Phaethon.</p>

   - Куда вы меня везёте? - спросил Фаэтон.

   <p>"Yaah! Truly you know nothing of history. There is only one city on the planet that did not sign the Hortator accords, because the Cerebelline-formed mass-mind running it did not care whether she was mortal or immortal, and she did not give in to Orpheus's pressure. Old-Woman-of-the-Sea has governed the Oceanic Environmental Protectorate since the middle of the Fifth Era. She, like me, is far older than your Golden Oecumene. She can afford to ignore the Hortators, since even they would not care to interfere with the mind that controls the balancing forces between all the plankton and all the nanomachinery floating in the waves, or who shepherds the trillion submicroscopic thermal cells of all the tropic zones, which disperse or condense the ocean heat and hinder the formation of tornadoes. Her city is called Talaimannar."</p>

   - Йях! Вообще истории не знаешь. Одно Цереброваскулярное масс-сознание не поддалось давлению Орфея - ей просто наплевать на вечную жизнь, и поэтому на Земле есть город, не подписавший соглашения Наставников. Старица Моря управляет Протекторатом Океанической Среды с середины Пятой эры, она, как и я, старше Золотой Ойкумены, и она может не обращать внимания на Наставников, поскольку им и в голову не придёт мешать тому, кто заправляет всем планктоном, всеми наномеханизмами в волнах, той, кто следит за теплоулавливающими клетками и отправляет их из тропиков по всем течениям, управляя теплом океана и тем самым пресекая ураганы. Её город называется Талайманнар.

   <p>"The place Harrier told me to go!" exclaimed Phaethon happily. Now he would find out what mystery, what subtle plan the superintellect of Harrier had in mind.</p>

   - Сюда меня отправил Гончая! - воскликнул Фаэтон. Теперь он узнает решение, узнает хитрый план этого сверхразума.

   <p>"Of course, young fool," said the cyborg. "If I dropped you any other place, I would be guilty of helping you commit an act of trespass. Why do you think the Hortators let me get away with this? I am not helping you. It takes no genius to figure out you must go to Talaimannar; there is no other place to go. It is where all cast-offs and gutter-sweepings go."</p>

   - Разумеется сюда, дурень. - ответил киборг. - Если сбросить тебя где-либо ещё, я стану соучастником незаконного проникновения. Почему, по твоему, Наставники мне не помешали? Я тебе не помог. Дураку ясно, что тебе место на Талайманнаре - в эту канаву отправляются все изгои. Больше идти некуда.

   <p>Phaethon felt a sensation of crushing despair. All this time, he had been nursing the secret hope that Harrier Sophotech had some plan, some unthinkably clever scheme, to extract Phaethon from this situation, a plan that would bear fruit once he reached Talaimannar. It had comforted him during his many sleepless nights, his nightmare-ridden slumbers.</p>

   Фаэтон почуствовал, что в нём что-то рухнуло. Он лелеял надежды, что Гончая подготовила невероятно изящный план спасения, и его исполнение ждало на Талайманнаре. Такие мечты помогали ему в бессонные, кошмарные ночи.

   <p>But no. Harrier had not been telling him anything other than what all other exiles were told.</p>

   Но нет. Он ничем не отличался от прочих изгнанных.

   <p>It had been a foolish hope to begin with. While it had lasted, the foolish hope had been better than no hope. In order to go on, one needed a reason to go on. What was to be Phaethon's reason now?</p>

   Такая надежда была идиотской, но лучше такая, чем никакой. Для жизни нужна причина, и причины больше не было.

   <p>A vibration shivered through the ship frame.</p>

   По каркасу дирижабля пробежала дрожь.

   <p>"We're here," said the cyborg. "Get out."</p>

   - Прибыли. - сказал киборг - Убирайся.

   <p>A hatch Phaethon had not seen before now opened in a section of the deck. Beyond was a gangway leading down and out. Phaethon blinked in a splash of reflected sunlight shining up through the hatch from below. He smelled fresh tropic air, heavy with moisture and orchid-scents; he heard the noise of surf, the raw calls of seabirds.</p>

   Открылся люк, которого Фаэтон ранее не заметил. За ним виднелись ведущие вниз сходни. Фаэтон заморгал от отражённого сияющего света, вдохнул влажный и свежий тропический воздух, услышал прибой и клики чаек.

   <p>"Wait," said Phaethon. "If I am not hallucinating, then there are agents from another star hunting me, then to send me out there, the one place all exiles go, is to send me to the one place where they will find me."</p>

   - Погоди, - сказал Фаэтон - Если мне не примерещилось, за мной охотятся убийцы с другой звезды, и поэтому единственное место, куда собирают изгоев - то самое место, где меня найдут.

   <p>"I have very ancient privileges, which even the formation-draft of the Foederal Oecumenical Commonwealth Constitutional Logic recognizes. It is called a grandfather clause. Legal rights that existed from before the Oecumene are stiD recognized by the Oecumene. An historical curiosity, is it not? The movements of my airships are surrounded by privacy; I cannot be traced, except at court order, and I fly below the levels air-traffic control requires. I am well-known in Kisumu; I have flown the routes to Quito and Samarinda for a thousand years. Any housecoater or perigrinator of the street could point my ship out, and know I can move unnoticed. You understand? That is why the Deep Ones patronize me. They wish for privacy as well. Until and unless you give yourself away, such as, for example, by logging on to the mentality, you should be safe here from your imaginary foes."</p>

   - Мои права старинны, и их уважал даже зародыш Конституционно-Логической формации Федерального Ойкуменического Сотрудничества. Так называемая "дедушкина оговорка" - Ойкумена уважает права и законы, принятые до неё. Любопытно, не так ли? Мой корабль нельзя отслеживать без судебного ордера, и держусь я ниже воздушных коридоров и глаз диспетчеров. Меня знают в Кисуму - уже тысячи лет я летаю в Кито и Самаринду. Любой скиталец и странник знает, что мой дирижабль летает неотслеженным. Понимаешь? Поэтому меня ценят Глубинные - они уважают приватность. Пока сам себя не выдашь - не выйдешь в Ментальность, например - воображаемые враги не найдут.

   <p>Phaethon stepped over to the hatch, but turned, and spoke over his shoulder. "You said there was one thing even worse than war, a thing so terrible that even war is tolerable by contrast. What is it?"</p>

   Фаэтон подошёл к люку, но на пороге обернулся и спросил:

   - Вы упомянули какую-то вещь хуже войны, такую страшную, что война по сравнению с ней терпима. Что это?

   <p>"Defeat." And a robotic arm came from the wall, took Phaethon by the shoulder, and thrust him stumbling down the gangway. Sunlight blinded him. His hands and knees struck the open grillwork floor of the docking tower with a clash of noise. The shadow of the airship passed over him. He rose to his feet and looked up in time to see the huge cylindrical machine rise up out of reach, abandoning him.</p>
   <p>Phaethon was again alone.</p>

   - Поражение.
   Из стены вырос манипулятор и выволок Фаэтона за плечо. Тот закувыркался по сходням, руки и колени с треском встретили сетчатый пол швартовочной вышки. Солнце ослепило, и по нему отчалила тень дирижабля. Фаэтон встал и посмотрел вслед улетающему кораблю.
   Он снова был один.