гл4(1)

Глава 4. В городе.

Устийск... впечатлял. Он не был похож на наши города из девятнадцатого века. В первую очередь здесь не было стен. Вообще. Дома, казалось, просто внезапно начинались в открытом поле. Клим, за всю дорогу не проронивший ни слова, уверенно продолжал шагать. Я же взяла паузу, что бы насладиться видом.

Башни. Куда ни глянь, в Устийске стояли высокие, сложенные из серого кирпича, башни. Несмотря на их количество, каждая башня словно была выполнена по уникальному проекту. Одни были гладкие, как будто каждый кирпичик перед укладкой тщательно полировали. В такие башни можно было смотреться как в зеркало. Другие - напротив, были шершавые и необтёсанные, точно их сложили из дикого камня. Иные пестрели арочными окнами, другие не имели даже бойниц.

Башни были круглые, квадратные, треугольные, многоугольные, я увидела даже одну в форме семиконечной звезды! На кирпичах одних рос мох, вторые были покрыты вырезанными в камне письменами, у третьих вместо цемента были причудливые металлические крепежи. С плоской крышей, с острым шпилем, с зубчатым верхом. С застеклёнными и зарешеченными окнами, с двориком вокруг башни и стоящие между домами - от такого разнообразия разбегались глаза.

В самом деле, жители Устийска, видимо, решили, что им необходимо выиграть какой-то приз в номинации “Строительство башен”.

– А зачем... – хотела было я спросить у Клима о башнях, но старик, оказывается, не стоял на месте всё то время, что я разглядывала раскинувшийся передо мной город. Он... ушёл. Я видела его спину, мелькнувшую в начале одной из улиц. Значит теперь я опять одна. Ну и бог бы с ним, Клим всяко не был самым интересным попутчиком. Теперь мне надо найти какой-нибудь ночлег и, разумеется, еды. Я до сих пор не чувствовала голода, но, наверное, так не может продолжаться долго? Мне ведь не отключили его насовсем?

Как только я перешагнула невидимую черту, за которой, видимо, “официально” начинался город - мой интерфейс внезапно ожил.

[Добро пожаловать в город Устийск. Данные об обстановке обновлены.]

Революционность обстановки - семьдесят три. Надо запомнить.

– Э... А... О! Слушай, у меня деньги есть?

[Денег: семьдесят стамиев.]

Очень конструктивно. Это много или мало? А главное: где они у меня?

Я засунула руку в карман и... нащупала там монетки, которых прежде определённо там не было. Ладно, осталось выяснить их стоимость. Я огляделась в поисках магазина. Любого продуктового магазина. Если по чему и можно судить о покупательской способности валюты в любом месте и в любое время - так это по основным продуктам: хлебу, молоку, мясу.

Продуктовый обнаружился возле одной из башен, не самой высокой, зато с узорами на кирпичах. Судя по внешнему виду зашедшего туда человека, был этот магазин... для не самых состоятельных людей. Ну, либо в этом мире очень странная мода. Учитывая, что архитектура (если, конечно, не считать башни) была похожей на европейскую - вряд-ли это так.

Я двинулась к магазину, обдумывая внезапно пришедшую ко мне в голову: а в чём, собственно, смысл этого интерфейса? Я поняла бы, если бы, например, он давал мне квесты. Или если бы я какие-то навыки получила и прокачивала. Ну или... вы понимаете, как обычно работают интерфейсы в играх. А пока я... определила, что на территории, в которой действуют анархистские банды - высокая революционность обстановки? Да неужели?! Мне рассказали, что человек, который все надежды возлагает на царя - царист? Потрясающей ценности сведения! Ах, да, ещё мне закрывали туманом обзор и сообщили, что я проиграла в дебатах. Тоже, крайне важная информация. В этой штуке будет хоть что-нибудь полезное?

Я легонечко постучала себе по голове, отсылая эти мысли в... ну, в общем туда, где регулировали и настраивали этот интерфейс. И, как ни странно, мне оттуда ответили!

[Чтение обстановки: в городе обнаружены фракции.]

[Власть принадлежит Царю]

[Либерализм силён в кругах средней и малой буржуазии]

[Анархические взгляды распространены в низах]

[По воздуху разливается напряжённость...]

Спасибо. Ну, нет, наверное, это что-то полезное. Как минимум, я выяснила... э... Что в империи властвует царь. Нет, эти сведения всё ещё бесполезны. В низах - анархические взгляды. Чего-то словно не хватает. Меня сюда притащили что бы я создала для них коммунизм? Я, конечно, неплохо разбираюсь в теории, но воспроизвести “Капитал” по памяти я никак не смогу...

А вот я и подошла к магазину! Замечательно. Итак, мои сиюминутные цели: выяснить, зачем тут столько башен, выяснить примерный порядок цен и понять: богатая я или бедная. Цели на дальнейшую перспективу: найти работу, найти... э... скорее создать для себя единомышленников. Цели на сверхдальнуюю перспективу: организовать кружок.

Дверь магазина была крепкой, но без выдумки. Широкие дубовые доски были гвоздями прибиты к раме, ручка - скоба была отполирована тысячами прикосновений. Хмх. Я сказала, что доски были дубовыми? Так вот: я, наверное, наврала. Откуда мне вообще знать, какие тут доски? Может здесь вообще дуба нет?

Я потянула дверь на себя и та, громко заскрипев, отворилась.

Внутри было светло из-за солнца, бьющего в окна. На прилавке лежал хлеб. Обычный белый, калачи, длинные багеты, румяные булочки, стояла даже корзинка с пончиками. Я принюхалась. Пахло свежей выпечкой и... всё.

Я наконец поняла, что казалось мне неправильным с самого начала. В городе было поразительно свежо. В смысле, это же не столица. Это какой-то провинциальный город, в эпоху, когда всеобщими канализациями и насосами даже не пахнет. Разве тут не должно просто невыносимо вонять? Возможно, конечно, здесь есть какие-нибудь традиции поддержания чистоты города. Или, например, со смрадом справляется какая-нибудь магия. Но, тем не менее...

– Милочка, ты чего это тут принюхиваешься?

Меня из рассуждения вывел низкий, слегка хриплый женский голос. К прилавку вышла... крайне обширная женщина. Наверное, за подобной... леди могут спрятаться трое таких как я.

– Я... мне нужен самый недорогой хлеб.

– Прямо самый-самый?

– Самый-самый.

Женщина, наклонившись под прилавок, извлекла оттуда завёрнутую в ткань стопку белых лепёшек и протянула мне одну.

– Четыре сотенных.

Я хотела было открыть рот, как ожил Интерфейс.

[Валюта пересчитана по курсу.]

Мой карман ощутимо потяжелел. Я извлекла из него неказистую серую монетку. Видимо... это и есть сотенные? Попробую догадаться: это одна сотая часть стамия?

Отсчитав четыре таких, я торжественно вручила их лавочнице. Получив в руки лепёшку я хотела было выйти, как вдруг меня окликнули.

– А ты... чьих будешь? Анархистка? Али похуже кто?

– Я? Нет... откуда... почему?

Я, признаться, замялась. Что конкретно я сделала не так?

– Иностранка что ли? – удивилась лавочница – У нас девушки в брюках не ходят. Разве что анархистки да выборницы.

– Да, я... издалека. А кто такие выборницы?

Раз уж разговор сам зашёл о политической обстановке - мне ни в коем случае нельзя терять нить. Может быть, здесь и сейчас, я смогу разузнать что-нибудь о городской жизни в этих местах?

– Выборницы... Это женщины, которые требуют царя сместить, а на место его выборный совет поставить.

– Так... А кто тогда либералы?

– Либералы это те же, но мужчины. Они вообще все одного поля ягоды. Муж - либерал, жена - выборница. Они всегда так, парами ходят. Никогда не слыхала об одинокой выборнице. Оно всё от достатка большого.

Я кивнула. Надо ли мне что-то ещё узнать об этих местах? Да, определённо, надо.

– А почему тут башни кругом? Там, откуда я прибыла, никаких башен нет.

Глаза у лавочницы резко расширились.

– Как это, нет башен? Ужели ни одной нету!? Быть такого не может. В башнях ведь колдуны живут, волшебники всякие, да и волшебницы, чего греха таить. Без башни волшебник всю силу теряет. А у вас что, колдунов нет?

Упс. Кажется, я залезла куда-то, куда мне лезть не следовало. А что, по вашему, я должна была знать, что здесь башня - это невероятно распространённый элемент архитектуры? Ладно, была не была...

– Есть, но у нас они... эм... ямы роют! Да! В нашей стране колдуны говорят, что энергию из земли черпают, а для этого надо яму выкопать, и чем глубже - тем лучше.

– Правду говорят: дивные земли лежат за океаном. Ну, ямы - так ямы. С этими башнями та же самая история: чем выше и толще башня, тем сильнее, стало быть, в ней живёт колдун. В одной башне может жить только один колдун. Это их закон, волшебный. А ещё башни должны быть не похожи друг на друга. Но при этом все должны быть высокими. Это тоже закон у них такой. А на кой ляд им это надо - не знаю.

Лавочница помедлила. Видимо, тема колдунов ей нравилась, хоть и разбиралась она в ней на уровне слухов и сплетен.

– Знаю только, что сила колдовская - она в башне. Как-то жил у нас, в Устийске, колдун. Звали его то ли Арракап, то ли, Арракат, не суть. Был этот самый Арракап редкостный мерзавец. То колодец вместо воды воском заполнит, то над целым кварталом тучи сгонит. А другие колдуны ему не мешали. Закон у них такой – не лезть друг к дружке. Вот. А простому люду, стало быть, этот Арракап своими колдовствами житья не давал, но ссориться с ним было страшно. А потом произошло жуткое: украл он у молотобойца кузнецкого дочку, лет тринадцати, и сделал своей рабыней. За такое даже другие колдуны от него отвернулись, поскольку закон у них: в дела простых людей тоже специально не лезть. То есть, если там, тучи, или загорелось что-то – так колдуны это “несчастным случаем назовут”. Но когда он специально девочку украл, да чары на неё навёл, что бы она не прекословя выполняла всё – тогда и лопнула чаша терпения народного.

– И...? – поддержала я историю.

– И, стало быть, молотобоец тот своих собрал, с трех кварталов. Мужчиья пришло - немеряно. Собрались под башней Арракаповой, а он и ударь их молнией, и кричал ещё так страшно. А он, ну, тот чью дочку украли, он как хватил молотом по башне Арракапа - и в стене дыру пробил. Вой колдуна на весь город слышно было: видать как башню рушить начали, так и ему больно стало. А вокруг собравшиеся поддержали. Кто тоже из молотобойцев был - принялись лупцевать башню, стало быть. Арракап и молниями бил, и огнём кидался, но мужики ещё злее были. Он в них огонь кинет, а они ведро воды выльют. Молнию призовёт - а её на столб фонарный примет. И тогда-то башня Арракапова и рухнула. Девоньку ту, кстати, спасли: она, счастье, в подвале в ту минуту была, пряталась от грохота. Как башня рухнула - так и конец силе Арракапа пришёл. Он хоть и живой был, когда его в развалинах нашли, но как пальцами не щёлкал и руками не махал - ничего сделать не мог. Развалины этой башни до сих пор в кузнецком квартале лежат, их не трогает никто, что бы мог любой волшебник подойти и посмотреть, что с ним, стало быть, с волшебником, случится, если он народный гнев на себя навлечёт. Потому с миром волшебным у нас договор простой: они не трогают нас, а мы стараемся их не замечать. У нас, правда, волшебного народа с кем ни сравни - многовато. На каждом шагу по башне. Но и то хорошо - у нас в городе чисто. Бывала я в городах, где на весь город - пять или шесть волшебников. Так в этих городах воняет, как в выгребной яме! А волшебники - они чистоту любят, вокруг башни волшебной всегда чисто и свежестью пахнет. А здесь башен так много, что и вовсе вони да грязи нет.

Замечательно. На свой вопрос о том, почему в городе 18-19 века чисто, я получила. Да ещё и узнала что-то о местной магии. Например - о привязанности волшебников к башням. Интересненько...

– А волшебники - они кого поддерживают? Царя? Либералов?

– Ты меня совсем не слушала!? – возмутилась женщина. – Я же тебе ясно сказала: волшебники в наши дела не лезут. Закон у них такой. Если с кем из людей и общается волшебник – так это с царём, да и то, это их, волшебный царь с ним общается. У царя волшебников, слышала, самая огромная на свете башня, такая, что в облаках теряется, а ширины такой, что по лестнице три коня могут бок о бок подниматься. Но думается мне, что россказни это всё были. Не может же в самом деле быть таких башен? Хотя, если с волшебством строить...

Лавочница задумалась. Дверь, внезапно, скрипнула ещё раз.