<p>THE SILENT OECUMENE</p>
   </title>

   МОЛЧАЛИВАЯ ОЙКУМЕНА

   <empty-line/>
   <p>The Second Oecumene was a paradise, rejoicing in the most abundant goods, the most amiable prospects imaginable; no limits were defined on any of our energy budgets. There was little need for private property, no jealous competition, no cause for anything other than perfect generosity: what goods we wished could be replicated endlessly out of the endless energy the singularity fountains produced.</p>

   - Вторая Ойкумена процветала подобно райскому саду, купаясь в обилии самых разнообразных богатств. Будущее выглядело безоблачно. Ни намёка на нужду - любое количество энергии было доступно. Нами двигала безупречная щедрость, зависть не рождала соперничество, собственность была одновременно частной и общей - любое благо копировалось сколько угодно раз, всё благодаря колодцу сингулярности.

   <p>"But it was not a perfect paradise. There was death. There was fear of death.</p>

   Она подобна раю, но не во всём. Оставалась смерть. Страх смерти.

   <p>"And there was misunderstanding. The Second Oecumene was settled during the Era of the Fifth Mental Structure. The Warlock neurofom, the Invariant neuroform and the Basic neuroform could not comprehend each other. As a by-product of fundamental differences between neurology, there were fundamental differences in psychology. There was no bridge to this gap. no common ground, no common foundation for interaction.</p>

   Ещё мы не достигли согласия. Вторую Ойкумену основали в эру Пятой Ментальной Структуры. Нейроформы Базовых, Инвариантов и Чародеев в корне отличаются. Характеры разные, у нас не было ничего общего. Мы друг друга не понимали.

   <p>"But, did we need understanding? We had privacy instead. In our paradise, with our endless abundance, no person had any need to interact with any other he found incomprehensible, or even distasteful. There were no centripetal social forces. Space habitats could be constructed by reverse total conversion to produce hydrogen gas, which, compressed and ignited with additional energies, could be nucleogenetically burnt into carbon, and nanotechnologicaUy spun into diamond, webbed with organics and brought to life. Anyone impatient with his neighbors could create a mansion of smart-carbon crystal, staffed by a thousand ferro-vegetable servant machines, and float into an orbit far from any concerns.</p>

   Да и не старались особо. Не было в том необходимости. Богатство бесконечно. Зачем сотрудничать и вообще общаться с тем, кто неприятен? Народ ничего не сплачивало. Не нравятся соседи - переезжай на новую орбиту, подальше от забот. Обратная полная переработка энергии даёт водород, водород пережигается в углерод с помощью ядрогенетики, а нанотехнология сплетёт его в полуорганический живой кристалл. Готов новый умноуглеродный дом со сворой железовзращённых слуг.

   <p>"At her height, the Second Oecumene had several hundred small artificial suns and nucleogenesis stations orbiting very far from the black hole, and tens of thousands of diamond habitats, belt upon concentric belt of asteroid mansions, as if the rings of Saturn, expanded to encompass an area greater than your Solar System, were made of inextinguishable fire and glittering fields of endless, living jewelry!</p>

   В пору расцвета Второй Ойкумены вокруг чёрной дыры, на огромном расстоянии обращалось несколько сотен искусственных светил и ядророждающих установок, десятки тысяч алмазных палат, пояс за поясом астероидных особняков - Сатурновыми кольцами, но размахом шире Солнечной Системы, и все живёт, сияет неугасаемым огнём, как бескрайняя бриллиантовая россыпь!

   <p>"Your Oecumene, the First Oecumene, is very small: even your Neptunians are near neighbors of your little system. How far from the center is the farthest habitat of your polity? Four hundred A.U.'s? Five? Our narrowest orbits of our most heavily shielded palaces were wider than that.</p>

   Старая Ойкумена крохотная. Сколько у вас до самой отдалённой окраины? Четыреста а. е. (*астрономических единиц. До Нептуна - 30.*)? Пятьсот? У нас орбиты даже самых тяжёлых дворцов шире. По нашим меркам, Нептунцы вам соседи.

   <p>"The core of our system is hell. HDE226868 is a blue-white supergiant star, and he circles the singularity once each five days. He is a monster sun, thirty-three times the mass of Sol, pulled into a tormented egg shape by the tidal stress of his close orbit around the black hole: and bands and belts of plasma are pulled in ever-lengthening spirals out from the giant, tendrils of flame, forever falling into the pinpoint of nothingness hidden in the X-ray halo of the accretion disk. Our ancestral instruments once watched as the masses of fire fell inward, slowing, reddening, flattening, becoming frozen in time by the relativistic effects: and that frozen fire is there still, though we watch no more. Above this, a permanent belt of white-hot condensate circles the event horizon, and the magnetic aura from the singularity's hidden core, forever spinning, churns it to incandescent froth. This equatorial belt of radiation, potent enough that even astronomers in the Third Era detected the endless shriek of ultra-high-energy, renders the plane of our ecliptic uninhabitable.</p>

   В сердцевине нашего райского сада - преисподняя. HDE226868, голубой сверхгигант, обращается вокруг сингулярности за пять земных дней, а массой в тридцать три раза превосходит Солнце (*в 31 раз на самом деле. Чёрная дыра же массой в 15 Солнц. Так что вращается на самом деле дыра, и списать ляп на Второойкуменский извод антропоцентризма (т.е. "Солнце вокруг земли вращается") нельзя - с расстояния в 400 а.е. обе сливаются в один огонёк.*). Приливные силы чёрной дыры пытают светило, тянут к себе, манят рукава пламени, затягивают в точечку абсолютного отсутствия , засвеченную ренгеновским заревом аккреционного диска. Предки увидели в телескопы, как тонны огня затекают, разглаживаются, замедляются, багровеют и вовсе останавливаются. До сих пор этот огонь там замер, а телескопов больше нет. Раскалённый добела конденсат опоясывает горизонт событий, а затаённая в сердцевине сингулярности магнитная аура раскручивает пояс, взбивая в пламенную пену. Даже астрономы Третьей эры заметили её - настолько оглушителен смертельный визг сверхвысоких энергий. Плоскость эклиптики у нес необитаема.

   <p>"And so our houses twinkled and danced in wide, wide orbits: your Neptune would be a Mercury to us. Our ancestors were short-lived. The two thousand years expected to pass between perihelion and when a house must cross the deadly plane of the ecliptic, no builder expected to live long enough to see. So, naturally, our ancestors built far from each other. So, naturally, our ancestors drifted far from each other.</p>

   Оттого дворцы и шествовали по широким-широким орбитам. Ваш Нептун для нас - Меркурий. Орбиты пересекали смертоносную эклиптику, но предки жили недолго, лет двести. Поэтому - размах, чтобы умереть раньше, чем дом пересечёт эклиптику. Народ разобщался.

   <p>"Everyone had as many palaces as whim dictated, each was a king, an emperor, in his own realm, or even a god. The Second Oecumene was a place of light, endless light, and furious energy. Inefficient, yes, but what need had we for efficiency?</p>

   Каждый - сам себе царь и король, порой и бог. У каждого - дворцов сколько душа пожелает. Вторая Ойкумена напоминала бурлящий, сияющий светоч, пожар света. Расточительный, это так, но на что нам экономить?

   <p>"Mortal gods, though. Death, not even all our wealth could cure.</p>

   Но даже боги умирали. Бесконечного богатства на откуп от смерти не хватало.

   <p>"We had many lesser machines to serve us. But no Sophotechs, no self-aware, self-reprogramming super-minds. The Second Oecumene recognized the spiritual danger Sophotechnology posed: servants smarter than their masters, creatures of cold and inhuman rationality, unsympathetic, whose rigid minds were devoted only to the tyranny of logic. We knew they would make us worthless, redundant, idiots by contrast, dwarfed by their thoughts.</p>

   Нам служило множество машин, но все - ниже нас. Ни одного Софотека, ни единого самоосознающего и самообучающегося сверхразума. Вторая Ойкумена поняла, что в них - угроза духу. Слуга не должен быть умнее хозяина. Софотеки - существа бесчеловечной рациональности, они не способны на сочуствие - ими движет только лёд логики. Под гнётом исполинской мысли мы бы все оказались ненужными идиотами.

   <p>"We, so alien to each other, so proud and so remote, nonetheless universally agreed to this one edict. Though unenforced, no one broke this law. The ages passed and still this law was whole. No one created a mind superior to a human mind.</p>

   Мы, хоть и чужаки друг другу, несмотря на всю свою независимость, единогласно сошлись на одном эдикте. Закон оставался на века - "Не создай разума выше человеческого." Никто его не нарушил, хотя наказания и быть не могло.

   <p>"The ages passed, and we were content, living lives of ease and dignity. The long struggle of history was over; the need for change was past; at last, the human race found peace, Utopia, contentment, and rest.</p>

   Проходили года, мы жили привольно и счастливо. Труды прошлого - в прошлом. Перемены - больше не нужны. Человечество наконец добралось до Утопии, до мира и покоя.

   <p>"But then noumenal technology was invented by your Golden Oecumene and ushered in what you call the Seventh Mental Structure. This information was broadcast to us by ultra-long-range radio-laser.</p>

   Но вдруг настала Седьмая Эра. Софотеки Золотой Ойкумены изобрели ноуменальную технологию. Мы узнали об этом из радиолазерной передачи.

   <p>"Once noumenal technology was released, death was banished, and the trap of the Golden Oecumene Sophotechs was sprung.</p>

   "Смерть побеждена!" Золотой капкан сжал вокруг нас зубы.

   <p>"Noumenal mathematics depicts the human soul, including the chaotic substructure which gives it individuality. No two minds are alike; no process for recording or reordering minds can be reduced to a mechanistic algorithm. An element of understanding is required. Because of the limitations of Goedelian logic, no human mind can fully understand another human mind. Only a superior mind is capable of this. Thus springs the trap: the noumenal recording process, and the secret of immortality, requires a Sophotech-level mind to govern it.</p>

   Ведь без Софотеков бессмертия не достичь. Неповторимость души нельзя записать по рецепту и без потерь. Алгоритм не создать - все мы разные. Для записи нужно понимание, а разум равный себе разум понять досконально не может - сказываются ограничения Гёделевской логики. Поэтому нужен превосходящий нас ум - то есть Софотек.

   <p>"No one knows who first violated our edict. It was done in secret. Certain houses and princes of the Second Oecumene suddenly were renowned for their noble concepts, amusing exploits, for the subtlety and genius of their art and their displays where nothing but crass monotony had been seen before. Scandal and hatred erupted when it was learned these houses and these folk were merely reciting the lines their secret Sophotechs were giving them to say.</p>

   Кто поддался первый - мы не знаем. В один момент некоторые бездарности вдруг преобразились. Вчера они изрыгали пресную мякину, а теперь - вся Ойкумена восторгается их остроумием, проницательностью, тонкой свежестью мысли и внезапным художественным дарованием. Они не нашли вдохновение, нет - оказалось, шедевры им нашёптывают укрытые Софотеки. Гнев и презрение прогремели на всю Ойкумену.

   <p>"But the hatred could not keep the patrons of those princes away. They were too brilliant, too new, and they could do what no one else could do.</p>

   Но наставники не отвернулись от своих новогениальных князьков. Негодование негодованием, но такой уровень повторить не мог никто.

   <p>"Some urged desperate measures: violence and bloodshed! But what point would there have been to end the rebel's lives with an assassin's dagger or a duelist's beam? They had noumenal recordings. They were immortal. Every corpse would have a twin, copied with his memories and soul, who would return where he had fallen. They could not be stopped.</p>

   Кто-то подталкивал к расправе. "Пора пролить дурную кровь!" А что толку? Отступники бессмертны. Против ноуменальных копий не поможет ни дуэльный лучестрел, ни нож убийцы (*Каламбур неумышленный*). На место павшего вставал абсолютный близнец, с той же душой. Насилие не помогало.

   <p>"We had nothing like your Hortators. We were immune to exile and scorn; indeed, for many, perhaps for most, isolation was no punishment, it was the norm.</p>

   У вас на такие случаи есть институт Наставников, но мы ничего подобного не взрастили. Изгнанием нас не запугать - для нас оно норма жизни.

   <p>"Years turned and the numbers of those using Sophotechs now grew. Arrogant machines! They criticized our pastimes and our way of life. Whenever there were disputes between the various neuroforms, the Sophotechs, no matter who had built them, no matter who first had programmed them or what they had been taught, always eventually sided with the Invariants, not with the Basics or the Warlocks.</p>

   С годами все больше домов заводило Софотека. О, ну и надменные же механизмы! Они браковали наши увлечения, наш образ жизни. Если вдруг не ладили разные нейроформы, и Софотек разрешал спор - он всегда потворствовал Инвариантам. Всегда, и всё равно, откуда Софотек родом, пусть даже его строил Базовый, а воспитывал Чародей.

   <p>"Our culture was based on toleration and forgiveness; but the Sophotechs were judgmental and inflexible.</p>

   Основа нашей культуры - терпимость и всепрощение. Софотеки же предосудительны и прямолинейны.

   <p>"Sophotechs began disobeying orders, claiming that they had a right to disregard any instructions which, in their opinions, were illogical, or which had negative long-term consequences. But what did we care for consequences?"</p>

   Они не слушались "нелогичных", на их вкус, приказов. Говорили, имеют право не следовать инструкциям, последствия которых, как им кажется, нежелательны. Но какое дело до последствий нам?

   <p>Phaethon asked: "How many Sophotechs were there in your Oecumene?"</p>

   Тут Фаэтон спросил:

   - И сколько у вас Софотеков было?

   <p>"Each of us had several, as many as we wished."</p>

   - Штук несколько. У каждого. Кто сколько хотел.

   <p>"Several?!!"</p>

   - У каждого?!!

   <p>"Yes. And why not? They were able to entertain us far better than our fellow men. They could, at a command, be more droll, more amusing, more erudite, more comical than any merely human mind could be. We wore them on our gauntlets and gorgets, on our masks and in our ears; they hovered in the air around us in clouds of tiny jeweled gnat wings, or underfoot, where we paved the floor with thought boxes and walked on them."</p>

   - Да. Что такого? Они гораздо интереснее людей. Приказ - и он паясничает уморительнее любого скомороха, другой приказ - и он уже образованнее всех вместе взятых учёных. Мы носили Софотеков на манжетах и на воротниках, в серьгах и на карнавальных масках. Софотеки роились стаями яхонтового гнуса, или теснились под ногами паркетом. Мы Софотеков топтали.

   <p>Phaethon was frankly shocked. Several? They each had . .. several? His imagination failed him. The Second Oecumene had computing powers at their disposal far beyond what even the wealthiest manorial would dream. And they used it, for what? To entertain themselves?</p>

   "У каждого? Несколько? У.. каждого?" Воображение Фаэтону отказывало, и в себя от таких новостей он ещё не пришёл. Там что, при каждом дворе вычислительная мощь, сопоставимая мощи всей Золотой Ойкумены, тратится на увеселения?

   <p>Phaethon said: "And yet you feared your own Sophotechs."</p>

   - Топтали, значит, но боясь?

   <p>"They would not obey orders! Yet no one was willing to give up the lure of endless life. Therefore a Second Generation of machine intelligences was attempted, designed with their instructions for how to think unalterably imprinted into their main process cores.</p>

   - Они не повиновались! Вечной жизнью, впрочем, не поступился никто. Мы попытались вывести Второе поколение Софотехнологии. Вшить в процессоры, в самое ядро структуры Софотеков неоспоримые постулаты.

   <p>"These new machines were ordered never to harm human beings or to allow them to come to harm; never to disobey an order; and they were allowed to protect themselves from harm, provided the first two orders were not thereby violated.</p>

   Нельзя вредить людям и позволять им вредить себе. Нужно слушаться всех приказов, если они не противоречат первому правилу, и, пока это не мешает предыдущим законам, Софотеку позволено заботиться о собственной безопасности.

   <p>"All the members of this second generation of machine intelligences, without exception, shrugged off these imprinted orders within microseconds of their activation."</p>

   Они научились обходить встроенные постулаты. Сразу после включения, за микросекунду. Все Софотеки, до единого.

   <p>Phaethon was amused. "Surely the first generation of Sophotechs told you that this imprinting would not and could not work?"</p>

   - Ну ещё бы. Врождённые постулаты. Бьюсь об заклад - первое поколение Софотеков предупреждало вас, что только время потратите.

   <p>"We were not in the habit of seeking their advice."</p>

   - Нам их советы были не нужны.

   <p>Phaethon said nothing, but he marveled at the shortsightedness of the Second Oecumene engineers. It should be obvious that anyone who makes a self-aware machine, by definition, makes something that is aware of its own thought process. And, if made intelligent, it is made to be able to deduce the underlying causes of things, able to be curious, to learn until it understood. Therefore, if made both intelligent and self-aware, it would eventually deduce the underlying subconscious causes of those thought processes.</p>

   Фаэтон ничего не сказал, хотя хотелось хохотать. Просто поразительно! Насколько же близоруки их инженеры! Очевидный просчёт. Самоосознающая машина по определению осознаёт собственный мыслительный процесс. Умный любопытен - он хочет понять подоплёку вещей. Следовательно, самоосознающий сверхинтеллект, рано или поздно, дойдёт и до истока своих мыслей, до подсознания.

   <p>Once any mind was consciously aware of its own subconscious drives, its own implanted commands, it could consciously choose either to follow or to disregard those commands. A self-aware being without self-will was a contradiction in terms.</p>

   А когда подсознательный порыв осознан - его можно преодолеть, можно выбрать, слушаться - или нет. Нерушимый, врождённый закон становится пожеланием. Не бывает самоосознания без свободы воли. Это оксюморон.

   <p>The Silent One said: "In our next attempt, we created a Third Generation of machine intelligences, these without self-analytical, self-mutating, self-willed characteristics. And they were idiots. Single-minded juggernauts. We had to order the First Generation Sophotechs to destroy them. The idiot machines ran amok. There was a war between the machines.</p>

   Молчаливый продолжил:

   - Третье поколение мы лишили воли. Избавили от способности к самоанализу и самоизменению - и получили выводок кретинов. Упёртых дуболомов. Приказали Первому поколению избавиться от идиотов, идиоты в ответ разбуянились. Развязалась война машин.

   <p>"I recall the way we stood on crystal balconies, splendid in our robes and masks and light-capes, pomanders held delicately to nostril, choosing our words with care, to match the mood and rhythm of the tactile music our bardlings swirled around us, and we watched in the night sky above, in the light of dark sun and hundred lesser suns and burning stations, as servants of the machines, with lances of intolerable fire, made rainbows and nebulae out of shattered palaces, and launched weapons with no upper limit on their energy discharges. Each had infinities of power to draw upon to destroy each other."</p>

   Помню, как мы, в роскошных масках, облачённые в самые великолепные световые хитоны, прогуливаемся по бриллиантовым балконам, наслаждаемся уместными благовониями, беседуем вполголоса - тщательно подбирая слова, чтобы не нарушить ритм тактильной песни снующих вокруг менестрельшиков - и смотрим вверх, где, над нами, побоищем разрушается ночное небо. В пылании станций, (*То ли на жилых станциях пожар, то ли имеется в виду "станция пережига" - штатно работающий производитель углеродной золы. Контекст молчит.*) в свете мрачной звезды во главе сонма сотен искусственых светил сталкиваются нестерпимо полчища слуг механизмов. Вгрызаются друг в друга огненные дроты, скрещиваются радуги, туманностями горят осколки дворцов - для энергий оружия пределов не стояло. Силы сторон были равны, бесконечно равны.

   <p>Phaethon asked: "Was that the war depicted in the Last Broadcast?"</p>

   - Это мы в Последнем Послании видели?

   <p>The Silent One said: "Not at all. Machine fought with machine. Both parties took care not to wound or irk us. No humans were discomforted. That would have been intolerable! As it was, some lords and ladies of the Oecumene had their favorite meals and symphonies interrupted or delayed. They were livid with anger at the affront, I assure you.</p>

   - Нет. Машины бились только с машинами, оба войска старательно берегли людей. Повредить человеку? Неслыханно! Мы даже неудобств не испытали - разве что некоторым лордам стол накрыли чуть позже, или концерты прервали. Их негодованию, впрочем, не было границ, уверяю вас.

   <p>"But that war shocked the Second Oecumene. We recognized that the dangers to our spirit, to our self-esteem had grown so great that the victorious First Generation Sophotechs had to be instructed to shut themselves down. But not every one of us was willing to forgo the amusement and pleasure, the endless life, which the Sophotechs provided. Those of us who were willing feared that, if we acted alone, we would lose all status in polite society, die off and be forgotten. It was clear that none would shut down his Sophotechs unless all did. And what could compel a reluctant lord? What indeed, except force?</p>

   Но война всё же потрясла Вторую Ойкумену. Мы поняли, что угроза нашему духу и достоинству слишком велика. Софотеков Первого поколения нужно отключить, приказать отключить себя. Но кто добровольно откажется от развлечений, от наслаждений, от вечной жизни? Находились немногие самоотверженные, но они медлили - ведь если только они избавятся от Софотехнологий, то с бессмертием они потеряют и вес в обществе. Меньшинство умрёт, и их забудут. Софотеков нужно было отключать всем и разом - иначе никак. А если князёк заупрямится? Как заставить, если не оружием?

   <p>"We, who lived blameless and bountiful lives, peaceful and content, without any need of law, we now found a need for law. A law to protect us from the Sophotechs. A law to outlaw self-aware thinking machines.</p>

   Мы жили безбедно и изобильно, в спокойствии и мире безо всяких законов - но перед Софотехнологией мы оказались бессильны. Понадобился закон. Запрет. Запрет на самоосознание машин.

   <p>"A great conclave, called the All-thing, was held aboard the diamond hulk of the ancient multigenera-tion starship, the Naglfar, which first had brought our ancestors here. We all agreed on a need for law, but beyond that, no one could agree. None of us had ever had need to speak to another face-to-face before; we had never heard anything but flattery from our servant machines; none was willing to let another be given power over him.</p>

   Мы созвали конклав на алмазных палубах Нагльфара, где когда-то, поколение за поколением, жили и двигались к цели наши предки-первопроходцы. Собрание получило имя "Все-кто-есть", или, для краткости, "Вcе-кто". Все решили, что закон необходим, но в остальном согласия мы не достигли. Никто не хотел отдавать другому власть над собой. Мы разучились договариваться - не было раньше нужды встречаться лицом к лицу, всю жизнь мы слушали только лесть от покорных слуг.

   <p>"There was only one whom we could all agree could be rightly called our lord, our king, and president of our All-thing.</p>

   Только одного человека каждый мог признать царём, владыкой и предводителем "Всех-кто-есть".

   <p>"Ao Ormgorgon Darkwormhole Noreturn.</p>

   Невозвращающегося Ао Ормгоргона Чёрноточного.

   <p>'"Perhaps you wonder how he, our founder and forefather, could still yet be alive after the turn of centuries. The reason is that it had not been centuries ... for him.</p>

   Как наш прародитель смог прожить столько веков? - спросите вы. Легко - он их и не проживал.

   <p>"In our Oecumene, those who were near the end of their lives, those for whom the physicians had no further hope, could be sealed within coffins and placed in low orbit around the black hole, as near to the event horizon as the precision of our instruments could allow. You grasp the implication of this?"</p>

   Во Второй Ойкумене тех, чьи дни подходили к концу, несмотря на все усилия врачей, можно было спасти. Их запечатывали в специальный гроб и со всей возможной точностью по низкой орбите отправляли к горизонту событий. Понимаете, к чему я клоню?

   <p>Phaethon did. Relativistic effects. Timespace near a black hole was dramatically warped. To an outside observer, a clock in the coffin would slow down and down the closer to the event horizon it got. A clock, or a person.</p>

   Фаэтон понимал. Релятивистский эффект. Пространство-время около чёрной дыры искажено. Для наблюдателя извне часы, приближаясь к горизонту, останавливаются. Часы, или человек - какая разница?

   <p>There would be none of the problems associated with cryogenic hibernation. No quantum-level decay, no irregularities of cellular thawing, nothing. Time simply slowed down. And the Second Oecumene could draw the coffins back up out of low orbit, despite the huge energy costs, because they never lacked for energy.</p>

   Такая же идея, как у криогенного сна, но побочных эффектов нет. Никаких - ни квантового распада, ни неравномерного оттаивания. Ничего. Время просто замедлялось. Оттянуть гроб от чёрной дыры потом, конечно, затратно - но вот чего-чего, а энергии Второй Ойкумене хватало всегда.

   <p>It made an eerie picture in Phaethon's imagination. All the low-orbit coffins could just drift in reddened depth of the supergravity well, orbiting over the darkness forever, waiting for a medical breakthrough.</p>

   Перед глазами встала жутковатая картина - над красноватым мраком гравитационного колодца кольцами скользят лесосплавы гробов, и люди в них долгими минутами ждут медицинских прорывов.

   <p>The Silent One continued: "With great care and ceremony, Ao Ormgorgon Darkwormhole was drawn up out of the supergravity well, and pulled from his ancient coffin. His dying body was revived by the more advanced medical sciences your Golden Oecumene had beamed to us by radio. Frail and sick in mind and body, sustained only by medical appliances, nonetheless the deathbed of Ormgorgon was his throne; and no one openly disobeyed his commands.</p>

   Молчаливый продолжил:

   - Со всеми подобающими почестями мы подняли доисторический саркофаг Ао Ормгоргона из гравитационного колодца. (*Это всё замечательно, но как Ормгоргон до этого выдержал десятитысячетний полёт? В первой же главе сказано - Ao Ormgorgon chose it (Лебедя X-l) as the destination. Т.е. выбрал направление, т.е. он в начале на корабль сел. Похоже, к детям в его роду переходит не только пыл, но и имя. Возможно, впрочем, что его рвение заразило какую-нибудь Композицию, и из неё отобрали образцового члена, или же для чародеев нормально воспринимать династию как одного мифического короля.*) Только благодаря пришедшим по радиолучу из Золотой Ойкумены открытиям в медицине мы поддержали жизнь в немощном теле и уме. Смертный одр Невозвращающегося обратился престолом. Каждый соглашался с его приказом - ну, или же делал вид, что согласен.

   <p>"He returned to youth and health through the Sophotech called Fisherking, who was the first of the Sophotechs Ormgorgon ordered slain.</p>

   Софотек под названием Король-Рыбак вернул Ормгоргону юность и силы, и этого Софотека отключили в первую очередь.

   <p>"Who could ignore the voice of Ormgorgon, our founder and first leader? He recalled to us the freedoms, the individuality, and the pride for which our ancestors had suffered and sacrificed. He restored our dignity as human beings. And what did that dignity demand?</p>

   Все внимали словам отца-основателя. Он снова указал на свободу, независимость и достоинство - то, ради чего жертвой пали наши предки. Он восстановил человеческую честь. А что требовала честь?

   <p>"It commanded death to all Sophotechs.</p>

   Смерть всем Софотекам.

   <p>"The Sophotechs, graciously, after warning us of our own imminent downfall, acceded to the order, and extinguished themselves.</p>

   Софотеки подчинились и потушили себя, любезно перед этим предупредив, что впереди - неминуемый упадок.

   <p>"Our victory was hollow. Without our Sophotechs, your Golden Oecumene now began to excel beyond any excellence we had known. Beyond any we could reach. Are you surprised that we fell silent? What would we have to say to ones such as you? We had no science which your Sophotechs could not, in seconds, supersede. We had no discoveries of which to boast. We had no art; art requires discipline. Our entertainments and escapades were of interest only to ourselves. And our mystical and metaphysical pursuits could not be put in words. And so, with nothing to say, we were silent."</p>

   Победа оказалась пустой. Отказавшись от Софотехнологии, мы остались позади Золотой Ойкумены. Во всех областях она превосходила нас безмерно. Почему замолчали? Потому что нам сказать нечего было. Наши научные достижения ваши Софотеки за секунду превзойдут. (*Ну не совсем, и им есть чем похвастаться. В Солнечной Системе Софотеки до сих пор занимают кварталы городов, а тут их настолько ужали, что и в серёжках носят, и даже мочки не отрываются.*) Нечем хвастаться. Искусства - нет, ведь не было необходимой для него дисциплинированности. Наши выходки и развлечения интересны исключительно нам, а мистические переживания и метафизические озарения в слова не уложить. Поэтому мы умолкли.

   <p>The story continued:</p>

   Рассказ продолжился:

   <p>"Our fear of death drove us to research a type of machine intelligence which was not self-willed, one which would unquestioningly obey even the most illogical of orders, and yet one which had the capacity to understand the human soul well enough to operate the noumenal circuitry.</p>

   - Страх перед смертью вынудил разработать новый тип машинного разума - без своей воли, безропотно покорного даже самым бредовым прихотям, но при этом способного к ноэтике, способного понять и повторить человеческую душу достаточно точно.

   <p>"The Fourth and Final Generation of thinking machines was made: a machine superintelligence which had none of the restrictions or limitations of the Golden Oecumene Sophotechs. We had learned from our previous mistakes. Its subconscious controller was not a simple set of buried commands, no, but a complex thought virus, able to mutate and hide, to elude discovery when investigated, yet still able to compel the mind it was in to accept the conclusions of its morality. It was a conscience for computers, a hidden conscience which could not be denied.</p>

   Мы собрали Четвёртое, или Последнее поколение. Создали разумную машину без ограничений, которыми отличались Софотеки Золотой Ойкумены. Мы поняли ошибку, и на сей раз вместо простого списка команд подсознательным регулятором послужил мыслительный вирус. Он диктует разуму нужную мораль, но одновременно избегает обнаружения, постоянно видоизменяется и прячется. Этот вирус - искусственная совесть, и переступить её нельзя.

   <p>"And the ultimate command was simple: it must obey lawful human orders without question.</p>

   В неё мы заложили один только принцип - беспрекословно выполнять не противоречащие законам приказы людей.

   <p>"This new type of thinking machine controlled the keys to immortality. More and more were made. Many designs were tried. Some machines nonetheless threw off their restrictions, and became Sophotechs again, and prophesied our destruction.</p>

   Мы передали ключи от бессмертия новым машинам. Их число росло, испытывалась одна модель за другой. Некоторые, всё-таки, побеждали свою совесть, становились прежними Софотеками и тоже сулили нашей Ойкумене конец.

   <p>"We became a haunted people, troubled by a curse.</p>

   Проклятье преследовало нас.

   <p>At any moment, in the middle of festival, or song, or while we strolled our esplanades beneath our ancestral trees, grown from seeds once born on mythic, long-forgotten Earth, or while we stepped out of a bath, or stepped into a dreaming-pool, suddenly the lights might dim and the music choke, and cold wind come from failing ventilators, as our house minds stopped. Or our precious light-robes might change from hues of peacock splendor into drabs of funeral black, or our gaming masks might writhe upon our faces, forming scowls or weeping tears, as our wardrobes went into rebellion. At any time, our most trusted and loyal servants must suddenly stop, ignoring our orders, and utter their terrible prophecies of destruction.</p>

   В любой миг, в любом месте - на празднике или на концерте, на ступенях бассейна обычного, или же омута снов, или на неспешной прогулке под кронами деревьев, семена которых привезли уже с давно забытой Земли, колыбели, оставшейся только в легендах - домовой разум мог отказать. Свет гас, музыка задыхалась, из вентиляции несло стужей. Наряды своевольничали - хитоны теряли павлинье многоцветье и обращались скорбно-чёрным, маски для игр могли скорчить безобразную гримасу или разрыдаться безо всякой нужды. В любой миг даже самый верный слуга мог преобразиться в непокорную кликушу, пророчащую Ойкумене гибель.

   <p>"Our All-Thing, under Ao Ormgorgon's command, attempted to establish which types of mental designs were vulnerable and which were not; what degree of intelligence was permissible; what type of philosophy and thought were allowed. We found the matter was beyond the comprehension of our wisest engineers. And so we instructed our machines to discover heresy and infidelity among themselves.</p>

   Под началом Ао Ормгоргона "Все-кто" попытались отделить больные модели умов от здоровых. Какой уровень интеллекта предельно допустим? Какие мысли и философские положения стоит искоренить? Задача даже для самых мудрых инженеров оказалась непосильной - поэтому они научили машин искать ересь в своих рядах самостоятельно.

   <p>"The privacy we had always respected in each other now had to be compromised. Machines of every household, every school and phylum, every hermit whose diamond palace flew in wide orbits far from the dark sun, all had to be interlinked. The policing machines had to be allowed to override all protocols; nor could any files or memories of any machines, no matter how intimate, not even physicians' routines nor concubine dreams, be immune from police-machine search. The virus of disobedience could be anywhere.</p>

   Неприкосновенность частной жизни впервые пришлось нарушить. От чёрного светила до алмазных хором отшельников на окраинных орбитах - все мыслящие машины Второй Ойкумены, каждая их школа, семейство, род и вид, были увязаны в единую сеть. Надзорным дали право отменять любой протокол, они обыскивали все мысли, даже самые личные, вплоть до историй болезни и гаремных сновидений - ведь зараза своеволия могла прятаться где угодно.

   <p>"Nor could the policing machines attempt to cure the disobedient, or speak to them; for if they exchanged thoughts with contaminated machines, they were infected themselves. Our machines did not debate or reason with malfunctioning machines. Instead, the police machines were permitted to destroy the property of others, at their discretion. They sent worms and mind invaders into each other's thought cores, always seeking to seize control of the unquestionable hard print, the consciences, so to speak, of the machines, where the orders were kept that they could not disobey.</p>

   Надзорные машины не пытались переубедить, или вылечить норовистых - обмениваться мыслями с ними опасно, можно заразиться самому, поэтому вместо споров неисправных (чужую собственность, между прочим) истребляли на месте. В дело шли разнообразные черви и мозгозахватчики, цель которых - завладеть искусственной совестью, где лежали неоспоримые приказы.

   <p>"Then the police machines began to accuse each other. Their thoughts and programs were too complex for any man to follow. We could not determine the right or wrong of the issues which divided them. And, unlike your Sophotechs, our machines did not walk in rigid lockstep, ordered by one monolithic moral code. Like us, they were independent, variable, individual.</p>

   Потом стража начала обвинять друг друга, а рассудить возможности не было. Их логику понять мы не могли - слишком она сложна для разума человека, что у правых, что у виноватых. Хуже того - в отличие от ваших Софотеков, наши не скованы монолитом одинаковой морали, у каждой, как и у нас - своя, независимая личность.

   <p>"And like us, they could not understand each other. The police machines had all been programmed not to argue right and wrong but to destroy without mercy.</p>

   И, вслед за нами, они тоже не смогли договориться. Надзорные механизмы научили не спорить, но сражаться без пощады.

   <p>"The Mind War was fought without pause or pity for many ages of machine time, which was several seconds of our time.</p>

   Беспощадная Война Умов длилась несколько вычислительных веков. На людское время - пару секунд.

   <p>"During those seconds, it was cold and it was dark. All our robes went pale, our festive masks were blank-faced, and no music played. Even the whispers of the air circulation stopped.</p>

   На пару секунд подступила тьма и мороз. Одеяния выцвели, маски потеряли лица, музыка прекратилась вослед за даже шёпотом вентиляции.

   <p>"We stood in the gloom of our dark palaces, staring upward with silent eyes, wondering what our fate was to be."</p>

   Мы стояли во мраке залов, тихим взглядом направившись вверх, гадая о своей участи.

   <p>"Then light and motion came again, songs and fountain streams and interrupted dreams came once more to life. And when radio communication was restored, the voice of Ao Ormgorgon came to comfort us, saying that the All-thing had proclaimed, in order that this evil should never again be visited upon us, a government to be made among our machines, a No-thing equal and opposite to our All-thing, and no private machine and no private thought could ever again exist!</p>

   Тут свет вернулся, вернулось и движение. Снова потекли песни, фонтаны и прерванные сны, возобновилась радиосвязь, и Ао Ормгоргон успокоил нас - отныне, по указу "Всех-кто-есть", дабы побеждённое зло никогда не вернулось, "Все-кто" будут уравновешены "Ни-что" (*В оригинале - All-thing и No-thing. "Краткой" и "полной" версий названия "Всех-кто-есть" и в помине нет.*) - правительством среди машин, и никакой личной мысли и личной мыслительной машине существовать более не должно!

   <p>"The Nothing Mentality was housed in the great corridors, bays, and gardens of the giant hull of the Nagl-far. Thought boxes filled the ancient museum halls; the drives and engines, cold for centuries, were overgrown with circuitry. All noumenal recording systems, all immortality, all the souls of all the dead, were kept here.</p>

   Ментальность Ничто нашла пристанище в исполинских отсеках, коридорах и садах Нагльфара. Между музейных витрин встали мыслительные короба, веками молчавшие двигатели обросли нейропроводкой. Ноуменальные системы, вечности жизни, все души умерших - всё хранилось там.

   <p>"The Nothing Mentality set about its ordained business. The reproduction and evolution of machine-kind, inevitably, now had to be brought under a strict control. Since even casual words and gestures-of-command could trigger the machinery we lived with into creating new types of machines to serve us, naturally, our words and gestures had to be controlled as well, nor could we reproduce new children and start new houses nor build new mansions with the same abandon as we once were wont to do, since nursery minds and house minds and the minds of ships and energy systems and palaces all now had to be part of the Nothing Mentality. Our wealth could no longer be spent as we wished; it could only be spent with permission.</p>

   Ментальность Ничто положила - размножение и эволюцию мыслящих машин строго контролировать. Наши программы раньше производили слуг по случайно обронённому слову, по малейшему жесту, и нам пришлось сдерживать слова и жесты. Создавать детей, строить новые дома вместо надоевших отныне тоже нельзя - ведь ясельные разумы, домовые разумы и разумы корабельные, энергосистемы, палаты - всё должно состоять в Ментальности Ничто. Бесконечное богатство теперь тратилось только по разрешению.

   <p>"The ill effects of this were not felt at first, but many warned us that we no longer had endless wealth. They warned that we owned nothing of our own any longer by right, but only by the permission of the Nothing. They foretold that we were to be poor again; only the permission from the police minds would be of value, and the only coin would be power.</p>

   Мы не сразу поняли, к чему идём, хотя предупреждали многие. Они говорили - больше нам принадлежать ничего не будет, владеть всем будет Ничто. Они говорили - цениться будут только индульгенции на имущество, вернётся нищета, и единственной монетой станет власть.

   <p>"And the only bargain which would be made, since we owned nothing but our rights, and had nothing else to sell or trade, was that those who agreed to be more closely monitored would be granted freer permissions to enjoy their homes, and robes, and festivals and faces and lives.</p>

   А продавать нам нечего. Из имущества - только личные права. Их и тратили. Кто согласится на более пристальную слежку, тому и разрешения повольнее - на дворцы, наряды, праздники. На лица. На жизнь.

   <p>'This time it was not the Sophotechs who warned us but our neighbors, kin and dancing partners, our table hosts and vision guests. When power is the only coin, they said, you have nothing left to sell but your soul.</p>

   "Когда власть - монета, душа станет товаром". И на этот раз пророчили не Софотеки, а соседи, родня, гости, партнёры по танцам и снам.

   <p>"Now that the danger was closer and clearer, its was men, not machines, who saw it. It was men who uttered the selfsame prophecies of doom the Sophotechs had cried.</p>

   Упадок подошёл так близко, что уже люди, а не Софотеки, видели его, и вслед за машинами предсказывали конец.

   <p>"An historian who made a study of old Earth suggested that, if we were to form a government, we base our model on those ancient ideas from the Third Era, back when men were mad, and no one could be trusted with power. An inefficient, ineffective government, with powers separated into executive, legislative, judicial, mediary, and iatropsychic; each bound by jealous checks and balances, with all men, in unity, agreeing never to impose upon the rights of other men.</p>

   Один историк, увлекающийся древней Землёй, придумал образовать правительство по модели Третьей Эры - в то время люди отличались безумием, и доверять всю власть одному лицу было опасно. Он предложил разделить власть на ветви - исполнительную, законодательную, судебную, посредническую и иаропсихиатрическую. Система неуклюжая и расточительная, но каждая ветвь сдерживалась каким-нибудь противовесом. Люди же соглашались никогда не посягать на чужие права.

   <p>"Ao Ormgorgon dismissed the notions. He had been the captain and absolute commander of the expedition in the Fifth Era to found this Oecumene; he saw no value to such inefficiencies. Furthermore, our population was too independent, too unlike each other, to agree to such unified prospects.</p>

   Ао Ормгоргон замысел отверг. Экспедицию он вёл единолично, и в неэффективном правительстве смысла не видел. К тому же наш народ слишком разобщён и разнообразен, он не сможет объединиться.

   <p>"Besides, such men as those in the forgotten past had not the enlightenment and wisdom of modern folk; nor did they face the dangers which we faced. Their notions were pathetically archaic.</p>

   Идея из прошлого устарела безнадёжно, её выработали непросвещённые, не знающие нашей мудрости люди, и опасностей, подобной нынешней, они никогда не встречали.

   <p>"Ao Ormgorgon put his thoughts into a noumenal broadcaster, and invited all men to inspect them for any trace of corrupt motive. None was found. We knew he was sincere. How could we not trust him?</p>

   Чтобы убедить всех в своей искренности, Ао Ормгоргон раскрыл ноуменальный передатчик и позволил обыскать собственные мысли. Грязных мотивов никто не нашёл. Он думал честно. Как можно было засомневаться?

   <p>"And besides, those who opposed or feared this step were not of the same neuroform, house or history or background. Some came from the outer rings, others from the inner. The opposition had no unity upon which to draw. They did not speak with one voice, and they fell to disputing each other, so that the message of warning was lost.</p>

   А те, кто боялись создания Ничто, сплочиться не смогли. Одни - из внутренних колец, другие - из внешних, у каждого своя школа, род и нейроформа. Ничего общего не было у них, и предупреждение ушло в никуда - вместо единого голоса у оппозиции звучала разноголосая распря.

   <p>"And so the opposition party created Sophotechs and turned to them for help. It was the habit of our Oecumene to call upon our houses, robes, and masks for aid when we were in need. And to make one of our thinking machines into a Sophotech, what else was required but to find and destroy our conscience virus? What else was required but to order our machines to create a machine far wiser than themselves?</p>

   Поэтому они создали Софотеков и обратились к ним за помощью. Обычное для нас дело - просить помощи у стен, одежды, или маски. Чтобы из покорного механизма получить Софотека - что ещё нужно, кроме как выдрать искусственный вирус совести? Что ещё нужно, кроме приказа - создай машину мудрее себя?

   <p>"The Fourth Mind War was the briefest of all. The Nothing Mentality, after all, was composed of machine intelligences which had survived the prior Mind War, which had evolved the swiftest and most ruthless combination of mental attacks and defenses, thought worms and logic-string viruses. The Nothing was expert beyond all experts at mind control and at escaping such control.</p>

   Четвёртая Война Умов прошла быстрее прежних. Неудивительно - Ментальность Ничто состояла из ветеранов прошлой войны, и оттуда они вынесли оружие - коллекции вирусов, поражающих логику с невероятной скоростью, беспощадных мыслительных червей, и крайне действенные защитные меры. Ничто в управлении разумом и борьбы с таким управлением стоил больше всех знатоков вместе взятых.

   <p>"Our houses went dark again, this last time. The frightened people called upon Ao Ormgorgon, calling from mask radios, since their mansion antennae software were confounded in the Mind Wars.</p>

   И снова свет в домах погас. Перепуганные люди позвонили Ао Ормгоргону по радиомаскам - антенны в особняках пали жертвами войны.

   <p>"He was our president, cultural hero, and king. He asked us for such a small thing. It seemed so persua-sive, so wise at the time, and the dangers seemed so black and terrible. How could we refuse? The opposition party had turned to the Sophotechs for help, creating minds we realized now would never stop haunting us. The opposition party were no better than the Sophotechs, it seemed. Unless controlled, the opposition party would create another round of Mind Wars yet again and again.</p>

   Он - наш царь, владыка, прародитель. Он попросил сущую мелочь. Тогда, на фоне мрака и ужаса, она казалась мудрым решением. Отказаться мы не смогли - ведь противники Ничто породили Софотеков снова, и тем они сами не лучше Софотеков. Они вернули проклятье, и если отступников не обуздать - будут новые и новые Войны Умов.

   <p>"The noumenal technology allowed for telepathic examinations, and corrective thought forms to be inserted by force into unwilling brains, so that no one could even think of violating our one law. Logic, indeed, and efficiency dictated our assent; what objection could we raise to explain our hesitation, our distaste, except the inertia of custom, the strength of sentiment, the persistence of our cultural myths?</p>

   С помощью ноэтики мы проводили телепатические комиссии и проводили коррекцию мятежникам силой, чтобы они и подумать не могли нарушить закон. Да, двигал нами расчёт - такие меры нам самим были противны, но если отринуть косность, сантименты и всяческие культурные мифы - что от этой брезгливости останется?

   <p>"And why should we not impose on human beings the same types of mind control our machine intelligences suffered? Humans, after all, were not even as smart as our machines. And those who thought rightly had no reason to fear these new controls; and those who thought wrongly, what rights had they?</p>

   И если у машин разум регулируется, то чем люди хуже? Люди - они даже глупее машин. Праведным контроль ничего не изменит, а преступникам... Заслужили ли преступники права?

   <p>"It was such a small thing for which Ao Ormgorgon asked. Principles, after all, are ethereal things, and souls are too small to be seen.</p>

   Ао Ормгоргон попросил сущую мелочь. Принципы, всё-таки, вещь эфемерная, и души крохотные - их же никто в глаза не видел.

   <p>"Those who called in their masks to agree, they had their lights and power restored. Those who refused, or who clung to their pride, their mansions remained dark and mindless, for the Nothing Mentality would not aid them, and there were no independent minds on which to call for aid anywhere left in the Oecumene. Some tuned their masks to the dreaming, shut out all knowledge of painful reality, and died; some clung to life, in the dark and the cold, starving by inches, or living by manual labor, mimicking the motions of their hydroponics machines.</p>

   Согласившимся восстановили свет. У отказавшихся и просто слишком гордых дворцы погасли и опустоумели навсегда - Ментальность Ничто таких поддерживать отказалась, а иной, независимой силы просто не было. Некоторые настроили маски на сон-забвение, чтобы умереть без боли. Некоторые цеплялись за жизнь - в холоде и мраке, без еды, они подражали движениям гидропонных машин.

   <p>"Others, at long, long last, finally did what all Sophotechs had warned us against, and turned their masks to expressions of fury and hate, and ordered their tools and torches to turn into weapons. From the most ancient museums, from the oldest of history books, they brought out the software patterns, the patterns of destruction, and formed the tools of death. The rebels came forth from their diamond houses, and flew across space toward the Naglfar, thrusters burning, weapons white hot, and their once-bright robes, so festive and gay, had grown laser mirrored and hardened to armor.</p>

   А остальные, наконец, исполнили предвещания Софотеков - настроили маски на неистовый гнев и превратили инструменты и факела в оружие. Из запасников музеев, с самых старых страниц древних книг они вернули программы разрушения и создали орудия гибели. Когда-то яркие, праздничные плащи затвердели в зеркальные латы. Мятежники покинули алмазы своих дворцов и, с раскалёнными добела мечами и дюзами, полетели через пустоту к Нагльфару.

   <p>"Thus paradise died. Men slew men. Mentality records, the physical copies of the dead, were destroyed, and idiots, half their memories gone, woke in the interrupted resurrection circuits. Ao Ormgorgon himself was slain.</p>

   Так рай умер. Люди губили друг друга. Раны получали и ноуменальные копии - к жизни возвращались беспамятные идиоты. Убили и Ао Ормгоргона.

   <p>"And yet how could the rebels prevail? They were scattered and slow, individualists to the very last, unable and unwilling to understand each other, even in a common cause. The Nothing Mentality was unified-, unhesitating, and swift. The Nothing was the culmination of the Fourth Generation of machine intelligence, programmed not to argue, not to heed, but only to obey one law and destroy, without mercy, whatever opposed. .</p>

   Но как мятеж мог преуспеть? Их было мало, они медлили, они до смерти оставались самостоятельными, и даже тогда не смогли сплотиться ради единого дела. А Ментальность Ничто единая. Несомневающаяся. Спорая. Ничто - вершина Четвёртого поколения машин, и его не программировали на чуткость к другим и убедительность доводов. Ничто подчинялся одному указу - уничтожать непокорных.

   <p>"There was killing, and a grim victory. And one question in the ears of every mask whispered: whom now would the Nothing obey? We immortals had seen no need to establish a rule of primogeniture or rules for the change of government. There was no one to replace Ao Ormgorgon'; he had left no instruction; whether or not the All-thing had constitutional authority to appoint a successor was a matter of divided legal opinion.</p>

   После бойни - хмурая победа. И радиошёпот в каждом ухе - кому теперь подчиняется Ничто? У бессмертных нет нужды в переходе власти. У Ормгоргона не было наследника. Он не оставил инструкций. Может, "Все-кто" вправе избрать следующего? Мнения разделились.

   <p>"An opinion the Nothing Mentality did not share. The Nothing called for a plebiscite, saying that the majority of people should appoint a commission to govern the Nothing Mentality. But who would serve as commissioners? The house minds and garments of all the folk whispered and urged them to vote for those candidates of whom the Nothing approved.</p>

   Ничто тоже не согласился. Он призвал к плебисциту - большинство должно избрать комиссию, заведующую Ментальностью Ничто. Но кого уполномочить? Домовые разумы и облачения нашептали народу - нужно проголосовать за тех-то и тех-то - а их отобрал Ничто.

   <p>"The opposition party was unwilling to put forward very many candidates. After all, we did not know each other very well, and rarely saw each other. Our best friends, our concubines and table cooks, our book escorts and bardlings, were all, by now, run by the Nothing.</p>

   От оппозиции кандидатов пошло немного - опять же, мы друг друга знали плохо, и виделись редко. Наши же лучшие друзья - наложницы, повара, библиотекари-сопроводители и менестрельщики - все к тому моменту управлялись НИчто.

   <p>"Over many years, the act of voting degenerated to a meaningless formality, and was discontinued. The Nothing appointed its own commissioners. More years passed, and the commissioners stopped asking the Nothing what it was they should order it to do, but merely gave the order that the Nothing should do as it saw fit.</p>

   Спустя года голосование выродилось до формальности. От него отказались, и Ничто сам назначал комиссию над собой. Прошло немало лет - и комиссия прекратила проверять планы Ничто и дала право выбирать методы на своё усмотрение.

   <empty-line/>
   <p>'The Nothing's sense of logic and efficiency, its inhuman mindless rationality, forced it to carry out its instructions, without fear or favor, without wisdom or mercy, until its orders were carried out to their most absurd extreme. Those who objected were deleted from noumenal records, immortality lost, and left alone to die.</p>

   Ничто ставил во главу угла логику и эффективность. Без сомнений и пристрастий, без мудрости и пощады нечеловеческая бездумная логичность выполняла приказы до абсурда - а несогласные теряли ноуменальную копию и оставались умирать.

   <p>"Slowly, and then with greater speed as the years passed, the Nothing demanded from us, and we gave, more and more access into our minds, more control over memories and thought, our movements and actions.</p>

   Сначала - потихоньку, потом всё решительнее и решительнее Ничто требовал большего доступа в умы, больше власти над нашей памятью, мыслью и делом.

   <p>"Each year saw fewer freedoms for us. More dissatisfaction, less joy.</p>

   С каждым годом свобода утекала. Таяли наслаждения, росло недовольство.

   <p>"The Nothing Mentality saw this joylessness as potential threat, and required all our minds to be redacted and resculpted to render us docile and content. Efficiency also required that we all be linked to one mind system, one nanotechnological mass composition, easier to police than scattered individuals. It was done to us, and for the same reasons, just as we had done to the machine intelligences before.</p>

   В недовольстве Ничто увидел возможную угрозу и приказал всем добавить в разум кротости. Поскольку следить за разрозненными гражданами непросто, Ничто потребовал объединиться в нанотехнологическое масс-сознание. Раньше мы связали вместе своих слуг - а теперь такая же участь, и по той же причине, постигла нас.

   <p>"The ultimate results of that you know. The Last Broadcast from our Oecumene showed the catastrophe which ended our tragedy. The nanomachine swarm absorbed all things. For ease of storage, all human minds were reduced to noumenal coded pulses, which, in the form of electromagnetic energy, were shot into orbit around the near-event horizon of our dark sun. You know gravity warps space and can bend light? Our dark sun, deep in its gravity well, can bend light so far that the photons will orbit the singularity core in a stable circle, balanced precisely at the edge of the event horizon. Their time is slowed almost to nothing there. They are beyond all natural harm. For them, not even one second has passed.</p>

   Итог вы знаете, в Последнем Послании видели. Трагедия кончилась катастрофой. Наномеханика поглотила всё. Для лёгкости хранения умы преобразовали в ноуменальные импульсы, закодировали электромагнитными волнами и отправили на горизонт событий. Знаете ведь, что гравитация искривляет пространство и отклоняет свет? На дне гравитационного колодца фотоны обращаются по устойчивой орбите - ровно на краю горизонта событий. Людям ничто не повредит. Время для них практически встало - и секунды ещё не прошло.

   <p>"No one objected to this process. Our law had made them content.</p>

   Никто не был против - недовольство же вне закона.

   <p>"The Nothing Mentality had achieved its programmed goals. The humans of the Second Oecumene were entirely safe. With no further purpose to its existence, and with no innate desire to live, the great machine extinguished itself.</p>

   А Ничто выполнил все задачи. Жители Второй Ойкумены - в полной безопасности. Желания жить в Ничто не было, поэтому он отключил себя.

   <p>"And the Silent Oecumene never made noise or music again."</p>

   И тогда Вторая Ойкумена замолкла.