ХРОНИКИ КАМОРКИ

Тихо горит лампа. А нет. Лампа не может гореть "тихо". И тем не менее, вы, наверное, поняли о чём я ? Я хотел сказать, что свет от лампы тусклый и ровный. И этот то тусклый свет освещает кипы исписанной бумаги. На них - разное. Есть текста убористого почерка, схемы, рисунку, расчёты и формулы, эзотерическая символика. И книги, здесь много книг, а учитывая, что комната узкая, здесь трудно ходить, мои книги и рукописи заполоняют почти всё. Я многое познал и многое открыл. Через единственное узкое окно по дням льётся свет, но сейчас ночь. Я часто думаю, что повсюду во Вселенной - ночь. Источник дня - солнца, освещающие поверхность планеты, но расстояния между солнцами во много раз больше самих солнц. Добавьте к этому то, что и на планетах день не вечен, и вы придёте к такому же выводу - почти во всей Вселенной ночь. И она тёмная. Как нефть. Может быть, поэтому во всей Вселенной так пахнет нефтью.

Но я отвлёкся.

В этой каморке, имея только бумагу и чернила, а из развлечения - только книги, я провёл 30 лет своей жизни.
Вас, наверное, занимает, как так вышло ? Я расскажу, для этого я пишу эту рукопись, которую завтра положу в какую-нибудь груду рукописей, чтобы через время забыть. Но я всё равно расскажу.
Многие философы говорят, что в поступках следует руководствоваться разумом и фактами, а не изменчивыми чувствами. Вот и мои родители поженились не из глупого преходящего чувства любви, а исходя из того факта, что в матке моей матери зрел эмбрион, который со временем станет моей старшей сестрой

Отец всегда хотел сына, поэтому спустя год совместной жизни они вызвали из блаженного нирванического Небытия ещё одну душу для земных страданий и печалей. Но и в этот раз это была девочка ! Ещё одна моя старшая сестра. Отец был опечален, ведь они с матерью находились в стеснённом материальном положении, денег не хватало, по стране маршировал господин Кризис. И третьего ребёнка они себе позволить не смогли.

Но удача улыбнулась им (правда скорее мефистофелевской улыбкой). Им удалось возыметь стабильный, хороший источник дохода. И тогда они купили себе дом, по соседству с домом семьи брата отца. В этот доме и родился я, и пост прожил 20 лет.

А надо уточнить одну вещь - брат отца, наш сосед - был ужасным пьяницей, и часто захаживал к нам попросить денег на алкоголь. Однажды я подслушал разговор этого пьянчуги с матерью. Она ни в какую не хотела одолжить ему денег на очередную выпивку. И тогда он под действием раскрепощающих частиц алкоголя выпалил - "Да, ладно, он же мой сын". И тогда я увидел, как мать занервничала и тут же дала ему прошенные деньги

В тот момент меня захлестнул слепой гнев. Я недоумевал почему моя мать предпочла моему отцу, красивому и дородному, этого уродливого карлика карлика. Я недоумевал, как она могла забыть вообще все моральные устои и сблудить с братом отца.
Когда эмоции поутихли, я прозрел. Все детали мозаики соединились в единую схему. Вот почему все мои начинания заканчивались неудачей, вот почему любая моя надежда оборачивалась крахом. Работал, чтобы поступить в престижный университет и вести приятную жизнь студента, был готов идеально - провалился на экзамене. Работал, когда писал романы и повести - никто не покупал. Работал, вкладывал - пустота. Я ставил цель, упорно шёл к ней и в итоге не получал её. Я был такой же, как и все, но у всех были друзья, у меня - нет, что бы я ни делал. Теперь мне всё ясно. Я Мидас наоборот, ко всему, к чему я прикасаюсь, падает проклятие. И сам я проклят. Ибо я плод греха, я итог преступления против Бога. И за это я вечно проклят Им.

Дальше я сделал, что и должен был, что и требовало от меня нерушимое нравственное правило - я зарезал свою мать, когда она спала. Потом зарезал того, с кем она когда-то согрешила, зачав меня.
Далее мне нужно было скрыться, спрятаться. За отца я не переживал. Я знал - он меня не выдаст. Он ведь любит меня больше всего на свете, хоть и оставляла кулаками кровавые пятна на моём тогда детском теле.

Я вспомнил, что какая-то старуха сдаёт каморку на чердаке многоквартирного дома. Я договорился с ней: раз в неделю она должна была приносить мне пищу для желудка и пищу для души (книги). Остальные не должны были знать о самом существовании этой каморке. В обмен на это я платил ей, как за дворец. Так я прожил 30 лет. Неделю назад старуха, по всей видимости, умерла. За долгие годы здесь у меня развилась агорафобия, я чисто психически не могу покинуть свою добровольную тюрьму. Скоро я умру от голода, уже началась ужасная слабость. Но я точно знаю: перед смертью я сожгу здесь всё - из тихо горящей лампы.