Дикая охота

ДИКАЯ ОХОТА

За низким окошком домика на пригорке обычно было видно лес, но не этой ночью. Зеленоватое стекло почернело, а если приблизить свой взгляд, то за ним кружился белый вихрь, от земли до самого неба. В середине декабря ударили морозы, а потом пришла метель. Понизилось давление, но теплее не стало.

Домик по крышу занесло снегом. Его построили в самом начале прошлого столетия, и сделали это с умом. Сруб из лиственницы зимой становился еще теплее, когда снег скатывался с крыши. Из трубы шел тоненький дымок, почти не видный среди метели.
Внутри было тепло. Почти жарко. Огромная печь занимала половину единственной комнаты, отделяя удобную лежанку в углу от просторной середины. Пахло травами, которые сушились под потолком. Одну стену занимала полка с книгами, противоположную - кухонная утварь. Между столом и печкой стояло кресло, в котором сидела пожилая женщина, полуприкрыв глаза. На столе имелось хитрое китайское приспособление со светодиодами и солнечной батареей, но этим вечером единственным источником света служила толстая свеча, чей тонкий аромат смешивался с травами. Потолок был низким, и света язычка пламени удивительным образом хватало.
Единственным спутником хозяйки дома был толстый кот полосатой масти, свернувшийся на печке.

Женщина дремала в абсолютной тишине, продолжая машинально двигать спицами. За окном подсвистывала метель, но было слышно каждый шорох.

Тишина нарушилась сухим хлопком. Потом еще одним. Потом хлопки последовали серией, как будто кто-то взрывал петарды. Кот спрыгнул с печи, и тихонечко мяукнул.

Женшина в кресле открыла глаза. Пронзительно-синие, не похожие на глаза старухи. Ее лицо хранило следы былой красоты - седые волосы оставались длинными и густыми. Черты не расплылись с годами,, а застыли, утратив свежесть. Сильнее всего ее возраст выдавали руки - пергаментная кожа вокруг лишившихся подвижности суставов.

Она встала, отложила вязание, и одернула длинное вязаное платье до пола, покрытое мелким горизонтальным оргаментом, красным по темно-коричневому. Бросила взгляд на печку.

- Все равно за дровами идти, - сказала она себе под нос сильным и поставленным голосом, над которым тоже оказался не властен возраст. При всех своих достоинствах кот Барсик был плохим собеседником, и она часто разговаривала сама с собой.

енщина встала, накинула полушубок, и теплую шаль. Вышла в просторные сени, где хранились многочисленные бочки и замысловатая конструкция из стекла и латунных трубок. Кот пошел за ней, успев потереться об ноги, пока она надевала валенки.
Дверь открылась, запуская в теплый дом снежный вихрь. Кот юркнул обратно в тепло, а хозяйка дома шагнула в темноту.
За околицей начиналась тропинка, не видная под слоем снега. Сделав несколько шагов, женщина заслонила лицо рукавицей.
Что-то было не так. Не так, как обычно.
На палисаднике она заметила длинную трещину с лохматыми краями. В нескольких метрах от нее виделась металлическая стрела, торчащая из снега трехлезвийным острием вверх. Рядом со стрелой виднелись три цепочки следов, чуть сбоку - четвертая. Они исчезали на глазах, заметаемые метелью. Следы шли полукругом - из леса, и в него же возвращались.
Раздался еще один хлопок За ним второй.
Женщина пошла на звук, ориентируясь по памяти. Этот лес за окном она знала практически на ощупь, и шла по целине, наступая на заметенную тропинку. Снег под мачтовыми соснами был твёрдым, и она пошла еще быстрее. Звук, который она слышала, доносился со стороны оврага.

Через несколько минут она увидела лежащего человека.
Молодой парень в туфлях, джинсах, приталенном пальто, и без шапки. Снег падал на тёмные волосы и бордовый шерстяной свитер. Рядом с ним на снегу лежал пистолет.

Подойдя поближе, она сняла рукавицу, и коснулась рукой шеи незнакомца, чувствуя холод кожи с еле ощутимым пульсом. На плече виднелась рана под порванным кашемиром. Женщина неслышно развернулась, и пошла обратно в дом.

...Спустя четверть часа она с трудом затащила ночного гостя в дом. Он весил чуть более семидесяти килограммов, но все равно потребовались санки.

***
- Живой? - раздался женский голос, едва различимый в полутьме. - Я промыла рану. Ты сильно замерз, но почти не потерял крови. Просто глубокая ссадина. Как себя чувствуешь? - Женщина разговаривала негромко, но удивительно четко. Проговаривая каждое слово, как будто выступала перед аудиторией.
- Спасибо вам большое. Меня зовут Александр. Как мне к вам обращаться?
- Анна. Анна Тимофеевна. Или просто бабушка.
Свет стал ярче. Александр увидел пламя еще одной свечи, загоревшейся где-то сбоку. Он лежал на кровати под тремя одеялами, голый до пояса и босой. Из одежды на нем были трусы и джинсы, подвернутые до колен
- Где оружие??? - почти крикнул он, и рывком сел на кровати.
- Не кричи. Твои вещи на стуле, ремень там же. Пистолет лежит рядом.

В следующее мгновение Александр уже перезарядил пистолет. Магазин с единственным оставшимся патроном упал на пол, а его место занял полный, который он вырвал из пластикового зажима на ремне. Дослав патрон в ствол, он выдохнул, поймав на себе взгляд пожилой женщины в коричневом платье. Анна Тимофеевна смотрела на него с улыбкой. Как на капризного ребёнка.

- Легче стало? Это мертвая деревня. Здесь никто не живет. У меня нет электричества, а в такую метель с улицы и дом-то толком не рассмотреть. Дверь я все же закрыла на засов. А тебе стоит попить горячего чаю. Встать сможешь?

Александр молча встал. Пошатнулся, но сделал несколько шагов. Тело слушалось нормально. Он занимался воркаутом, и его нынешние ощущения напомнили ему хорошее падение с турника. Заправив ремень в джинсы, он вернул пистолет в пластиковую кобуру, защелкнул лопасть за поясом, и накинул рубашку. Сморщившись, когда ткань задела ссадину. Бросил взгляд на часы - золотые стрелки смотрели вверх над крутящимся мельтешением в прозрачном окошке под ними. Полночь.

Анна Тимофеевна сняла с плиты чайник, и заварила чай. Прямо в двух огромных глиняных чашках. Запах трав усилился. Последней на столе оказалась банка меда.
- Ты не голоден? Есть только сало. Я поросят держу. Летом.
Александр отрицательно помотал головой, и сел за стол. Сделал глоток чаю, от которого перехватило дух - в неведомый рецепт входил ещё и красный перец. Анна Тимофеевна молча достала из-под стола стеклянную бутыль с коньячного цвета жидкостью, на дне которой плавали какие-то корешки. Налила треть граненого стакана.
- Выпей, - требовательно сказала она.
Он выпил, и почувствовал, как бросает в пот. Бабушкина настойка явно была получена способом двойной перегонки и имела крепость около шестидесяти градусов.
Несколько минут они молчали, и пили чай. Кот спрыгнул с печи, запустил когти в домотканый половик, и оглушительно завопил. Хозяйка одними глазами показала ему на мисочку в углу, и он отправился ужинать.
- Вы одна тут живете? - нарушил тишину Александр. Вопрос прозвучал вполне по-идиотски, чтобы преодолеть барьер между незнакомыми людьми.
- Одна, - ответила Анна Тимофеевна. - Уже шесть лет. Тебе сколько лет?
- Двадцать восемь.
- А мне семьдесят шесть. Ужасно много, правда? Семьдесят из них я прожила в Москве. И за эти годы из девочки как-то незаметно превратилась в бабушку. В это сложно поверить, но всякая бабушка когда-то была девочкой, - улыбнулась она. - Только не делай мне комплиментов. Шесть лет назад врачи сказали мне много гадостей, хотели делать несколько операций. Я решила, что лучше оставлю квартиру внучке и ее мужу. А сама уехала жить сюда. Это дом моего прадедушки, он его построил тоже в глубокой старости. В 1906 году. Думала помру здесь, а вместо этого выздоровела. Лучше всего тут именно зимой...

Александр слушал молча. Налил себе настойки на дно стакана, и задумчиво начал вращать жидкость, вдыхая аромат. Выпил, и заговорил.
- Я понимаю, о чем вы хотите спросить... Что произошло этой ночью. Вы спасли мне жизнь, и я расскажу. Вообще по профессии я юрист. А по роду деятельности так сразу и не скажешь. Всего понемножку. Мне пришлось начинать с самого низа - не профессии, а жизни. Когда я понял, что у меня не осталось врагов, я просто начал зарабатывать деньги. Сначала мы возвращали НДС, долго объяснять, что это. Потом взялись за обнал. Года за четыре мы выросли, и все наконец-то увидели деньги. Так появились несколько квартир, машины, тряпки, часы эти... Бизнес вырос, и я взялся за обратную процедуру. Мы начали работать с большими объемами наличных: пачки банковских карт, "дропы", перевод в крипту, потом миксер... Мне понадобились люди для того, чтобы контролировать всю систему. И я нашел себе таких -  в том же... кхм... спорте, из которого все выросли. Молодые пацаны - кроссовочки, ММА, наколочки и драки в лесу, чистыми руками и в бинтиках. Непонятно, да?
- Отчего же. Александр, я же не всегда жила в лесу. Вообще-то я почти всю жизнь преподавала в МГУ, я кандидат исторических наук. Работать в нашем университете, и не видеть этого всего - к сожалению, невозможно.
- Тогда проще объяснить, что случилось дальше, - вздохнул Александр. - У меня было четверо, назовем их так, офицеров. Примерно месяц назад рейд ФМС хлопнули рынок в Люберцах, и в воздухе повис без малого ярд. Один миллиард наличных денег. Изъятых прямо с рынка. На меня вышли люди, я запустил систему, а через три дня одного из моих офицеров закрыли. За наркоту. Оставшиеся трое должны были отдать мне его часть - не буду вдаваться в детали, но это некоторые документы, и часть наличных денег. И случиться это должно было сегодня. В девять часов вечера я сел в машину одного из своих подчинённых...

***

Под колёсами шумела трасса, выстреливая в защиту ледяную крошку. Александр смотрел на плоский экран, на котором кроме показаний приборов отражалась температура за бортом внедорожника. В Москве было минус  двадцать четыре, в Калужской области - уже минус двадцать восемь, а в Козельске температура упала ниже тридцати. Вместо поземки они попали в настоящую метель.

"От того, что "гелик" стал дороже, он не стал комфортнее", - думал он, вздрагивая на каждом ухабе, и с тоской вспоминая свою дизельную X5. Но в такой мороз лучше было ехать на бензиновой машине.

За рулем сидел перекачанный Стас, чем-то похожий на собственный "Гелендваген". Сто двадцать килограммов мяса заставляли трещать по швам шёлковую рубашку, сидевшую на нем как на корове седло. Сзади располжились Роберт и Тимур. Один из них был чистокровным армянином, второй - татарином, но обоим это не мешало колоть северные руны и здороваться "вена в вену" с друзьями по интересам. Стас выполнил мастера спорта по пауэрлифтингу, Роберт имел за плечами пару профессиональных боев в М1, а Тимур - дважды сидел по полгода в СИЗО за искалеченных им людей, но оба раза отделался условкой. Всем троим было по двадцать пять.

- Мы в какую-то жопу едем, - с чувством сказал Александр.
- А как ты хотел. Убрано все надежно, - отозвался Роберт. - Этот Козельск вроде бы и недалеко от МКАД, но там леса и дикая глушь.
Проехав Козельск, они свернули на совсем уж мрачную грунтовку. В подвеску ударили стыки железнодорожного переезда. Александр заметил, что-то неправильное, но не сразу понял, что именно. К железной дороге не было подведено электричество.
- Приехали, - зевнул Стас, и накинул безразмерную куртку ярко-оранжевого цвета. Роберт и Тимур вышли на обочину.
- Далеко там? - спросил Александр, жалея, что оставил московский гардероб. Из теплых вещей у него были только перчатки - и те из змеиной кожи. Он запахнул руками кашемировое пальто, и поднял воротник. Так было хоть чуточку теплее.
- Нет, - ответил Стас, обошедший машину, и вернувшийся с арбалетом в руках. - Но высоко. Хуйню одну зацепить надо...
- Холодно, блядь, - поежился Тимур, и достал из кармана небольшой пакетик с "зиплоком". Все вернулись в машину, и через минуту через платиновую карточку "альфа-банка" легли четыре "дороги". Александр расправился с последней, и на секунду закрыл глаза. Тимур всегда брал неплохой амфетамин.

Мир сузился, заостряя детали. В мозг хлынула струя холода - но не того, что на улице, а другого. Изменилась скорость - Александр чувствовал, что живет на секунду впереди, и гораздо быстрее реагирует. Организм по-прежнему чувствовал холод, но воспринимать его он стал гораздо более отстраненно. Медленно падали снежинки, и медленно таяли - на волосах, на щеке Тимура - превращаясь в капельку воды.

- Пошли уже, - сказал Роберт. Стас с арбалетом пошёл вперед, массивным телом протаптывая дорогу. Александр последовал за ним. Позади держались Роберт и Тимур, в руках у которого появилась короткая фомка из гнутой арматурины поперечного рифления.
Они вышли на полянку, окруженную заснеженными кустами. Александр поднял взгляд наверх - ничего похожего на место, куда можно спрятать небольшую сумку.
"Не нравитесь вы мне, ребята", - оценил ситуацию Александр. Расширенным сознанием он видел мелкие гримасы на лицах всей троицы. Они явно нервничали.
- Ну что, сука мусорская! - взвизгнул Роберт, выпучив глаза. Карие, чуть на выкате, остекленевшие от амфетамина.
- Расскажи-ка нам напоследок, как и почем ты продал мусорам Семена. Нашего брата, - усмехнулся Тимур. Стас молча наклонился - вззводить арбалет.
...Они прыгнули одновременно - Тимур с арматуриной, и Роберт. Александр развернулся левой рукой  вперед, распахивая пальто - и почти увернулся от арматурины, задевшей левое плечо. Одновременно с первыми выстрелами - он неприцельно выстрелил от пояса, рванув пистолет из кобуры.
И бросился бежать. Нырнув в лес, он развернулся снова, и выстрелил несколько раз позади себя. Вслед полетели пули - Роберт опустошал магазин куда-то в середину снежного вихря, в котором мелькнуло черное пальто.
Александр бежал легко, но часто меняя направление. Он не чувствовал ни времени, ни холода, зато видел красивый полет каждой снежинки. От дерева отскочила резиновая пуля - и охотники, и жертва, пользовались одинаковым оружием, словацкими Т12. В Москве они предпочитали носить законные стволы.
Они неслись, куда глаза глядят, не запоминая дороги. Лес кончился, и Александр оказался на открытом месте возле какого-то забора. Из снежной круговерти за его спиной вылетела стрела, ударила стрела, отколола длинную щепку от забора, и закувыркалась  в снегу.
Александр упал, перекатился, и нырнул обратно в лес, дважды выстрелив куда-то позади себя. Спасение было в метели - очертания предметов терялись на расстоянии вытянутой руки. Никто не мог попасть. Он бежал, пока не почувствовал, что каждый шаг становится тяжелее предыдущего. Встал, чтобы перевести дух.
Его окружали лес и снег. Со всех сторон. Воздух обжигал лёгкие, а к виски начинали тяжелеть.
 Вокруг было тихо.
Он пошел обратно, пытаясь идти по своим следам. Получалось плохо, потому что они исчезали на глазах. Захотелось присесть отдохнуть. Ноги подламывались, а снег под ногами казался уютным и мягким.
"А тут не холодно. Тепло, и хорошо...", - успел подумать Александр. Перед глазами кружились снежинки -  красивые и разные, одна не похожа на другую.

***

- Самое забавное в этом то, что все прекрасно знали, чья это тема и чьи деньги. Они мусорские, а еще точнее - уже конторские. Ребят сгубило отсутствие опыта. Я - убивал. Они - нет... Это был дебют. Даже фантазию не смогли проявить. Это было уже, одни ребята из Питера заебашили из арбалета "предателя" с претензиями про мусоров...
Анна Тимофеевна слушала молча, сложив руки на коленях.
- Ты спать не хочешь? - спросила она. - Я теперь точно не засну. Бессоница и старость...
- Под этой дрянью я тоже не засну. Да оно и к лучшему, - ответил Александр, и сделал несколько шагов по комнате.
- Слушаю я это все, и не понимаю... Зачем тебе это все? У тебя же есть деньги. Это видно. Должна же быть какая-то цель.
- Хочу дом. За границей. В Скандинавии. Нихрена не делать, днем гулять по скалам, а ночью сидеть у камина...
- Как я, что ли? - одними глазами улыбнулась женщина. - Для этого ничего не надо. Даже возле Козельска около десятка брошенных деревень. Лес красивый. Живи, гуляй и смотри на огонь.
Кот, увидевший мышь, бесшумно подобрался к тёмному углу, и застыл, отбрасывая красивую тень от пламени свечи. Александр затаил дыхание, про себя пожелав удачи полосатому охотнику. Броска он так и не увидел, а через мгновение пушистый хвост уже торчал из-под печки. Сверкнув зелеными глазами, кот с мышью в зубах отправился в свой уголок.
- Все равно неспокойно, - сказал Александр. - Если честно, то мне опасно здесь оставаться. Для вас опасно.
- А ты знаешь, какая сегодня ночь? - негромко спросила женщина.
- С двадцать первого на двадцать второе декабря.
- Йоль. Yu1e. Ночь зимнего солцестояния. Самая длинная ночь в году. Жители этих мест скорее всего ассоциировали Йоль не с Одином, а с Чернобогом. Саша, подай-ка с полки книгу.
Он протянул руку к черному тому с латинской надписью. Отдавая книгу, встретился прикосновением с рукой женщины - сухой, как пергамент.
- Гельмольд из Босау, «Chronicon Slavorum». Двенадцатый век. Вот, послушай как это звучит: "Unde etiam malum deum lingua sua Diabol sive Zcerneboch, id est nigrum deum, appellant", - продекламировала она, заставив мертвый язык прозвучать вслух. Александр не понял ни слова, но удивился мелодическому звучанию латыни. - Эта ночь принадлежит смерти. Кощеева ночь. Сказки повторяют друг друга: знакомый всем с детства "Морозко" - бог лютой смерти от холода. Его дочка или внучка при более глубоком изучении оказывается Марой-Мораной. Подательницей смерти... Ее образ необычен - смерть и зимняя стужа - прекрасны. Холодной, чистой красотой.
- Сказки, - вздохнул Александр. - Мой мир гораздо более реален.
- Древние не были глупее нас. Просто они умели видеть. Посмотри за окошко. Метель и холод - реальны. Смерть от холода - тоже. Ты сам видел это - и чуть не достался ей.
Александр молчал. Из темноты подсознания всплывало то, что он понял, находясь на самой грани. Еше днем он посмеялся бы над безумной старухой, но теперь он чувствовал что-то другое. Над чем не хотелось смеяться.
- Но меня гораздо больше интересовал другой сюжет, тоже связанный с этой ночью. Herlaþing. Cŵn Annwn. Дикая охота.
- Знакомое название. В игре компьютерной встречал, - сказал Александр, возвращаясь за стол. Уже ставшим привычным жестом он налил из банки в стакан, и закрутил настойку на дне. Почему-то ее хотелось пить как коньяк - чуть согревая в руках, и вдыхая аромат.
- Да, это правда. Сказки, мифы и истории всегда повторяют одни и те же сюжеты. Те, которые мы знаем с детства, были записаны всего лишь в XIX веке. Но существовали они гораздо раньше. Сейчас пишут новые - заново повторяя этот круг. Я писала об этом еще в семидесятые. Пробовала найти следы истории о всадниках темной ночи не в Европе, а здесь. Продираясь через дебри скучной советской этнографии. Они известны у кельтов, во Франции, в Скандинавии, в Германии, Испании и даже в Америке, но нам достались лишь отголоски мифа. Хотя Мара родом из этих мест находится в безусловном родстве с германской Frau Holle, позднее ставшей Снежной Королевой. Или Gundrun из Старшей Эдды. Дикую охоту в таких местах возглавляет женщина.

- Думаю, она всегда ее возглавляет, - пробормотал Александр. - Но откуда взялся такой интерес в этой легенде?

На колени к хозяйке запрыгнул толстый кот, вернувшийся из своего угла. Требовательно запустив когти, он прищурил зелёные глаза и замурлыкал, чувствуя прикосновение.

- Когда я была маленькой, мне это снилось, - негромко произнесла Анна Тимофеевна. - В этом самом доме, возле этой печки. Всадники и собаки, которые ищут кого-то среди вьюги. У них была странная сбруя, и толстые низкие лошади. Это было ужасно давно - трудно в это поверить, но каждая бабушка когда-то была девочкой, - повторила она, и улыбнулась. - Тогда я еще не знала, что случилось в Козельске в 1238 году. Что нашли те, кто пришел в этот лес.
- Помню, что Козельск был разрушен монголами. И что же они нашли?
- Свою смерть. Здесь жили примерно триста человек. Батый оставил здесь четыре тысячи.

Александр молчал, и слышал тишину.

***

Снег кружился вихрем, потому что ветер дул со всех сторон. Роберт сидел, привалившись к дереву, и смотрел перед собой через замерзшие ресницы. Было тепло, и ему хотелось спать. Ухоженная бородка тоже стала белой. Он думал про огонь, тепло и праздник - который был далеко, и в то же время где-то рядом. На дне сознания оставалась мысль о том, что надо куда-то идти, и кого-то искать... Но нет. Он испытывал странную уверенность в том, что просто кого-то ждет. Сейчас его заберут отсюда, а пока надо поспать. Прижав колени к груди, и обхватив их руками.

- Вы где--е-е... - как будто расслышал он через плотный шум метели,закрывая глаза. Порыв ветра накрыл его снегом, раздуваясь конской гривой.

В тридцати метрах от него полз Тимур. Только что он нашел мертвого Стаса, который лежал на боку, свернувшись в позу эмбриона. Арбалет рядом с ним превратился в холмик снега. Тимур попробовал снять с него огромную оранжевую куртку, но не смог. Мускулистая туша превратилась в камень, а руки почти не слушалсь.

Тимур понимал, что с ним происходит. Ему отчаянно хотелось жить, но для поездки он выбрал кроссовки Prada на тонкой подошве. Он перестал чувствовать пальцы на ногах за первые пять минут в ночном лесу. Когда они потеряли жертву, перестал чувствовать ноги.

Теперь он не мог идти.

...Они лежали вокруг оврага, на расстоянии пятидесяти метров друг от друга. Метель водила их кругами - и они навсегда остались в пяти минутах ходьбы от заброшенной деревни без электричества. От дороги и брошенной машины их отделяло меньше километра. Вьюга только усиливалась, переходя в снежный шторм, и превращая тела в сугробы. К утру это место выглядело так же, как все кругом. Снежное поле с узорами от ветра.

***


Под утро Александр все-таки заснул. Настойка подействовала, и проснулся он к обеду. Анна Тимофеевна накрыла на стол, и он впервые с детства поел обыкновенной каши. Бросив взгляд на часы, он встал из-за стола:
- Бабушка... Спасибо за все. Вы мне жизнь спасли. Поеду я.
- За это не благодарят.
- Может, денег оставить? Просто так, это не плата. - Он неловко полез в карман порванного пальто. Вытащил стопку банковских карточек, и кошелек из змеиной кожи. Как и большинство москвичей, он не носил с собой много наличных денег. Бросил на комод россыпь купюр разного достоинства.
- Ну оставь. Вот за это спасибо, - склонила голову Анна Тимофеевна. - При всех прелестях моего образа жизни, моей пенсии в шестнадцать тысяч рублей зимой с трудом хватает на дрова. Летом, конечно, легче...
"Надо было больше дать. Заеду в гости, завезу денег, продуктов", - подумал Александр, в глубине души понимая, что не вернется сюда никогда.

Искать машину он отправился в ватной телогрейке, безразмерных валенках и бабушкиной шали, потому что даже мысль о том, что можно замерзнуть, вызывала у него панику. "Гелендваген" он нашел быстро, почти сразу, как вышел на дорогу. Машину оставили заведенной, и она продолжала работать на холостых оборотах. Полный бак почти превратился в пустой, и Александр порадовался, что у Стаса не хватило денег на AMG.  Еще издали, заметив угловатый сугроб на колёсах, он понял, что никого из своих бывших подчинённых он больше не увидит. Открыв багажник, он обнаружил спортивную сумку с документами и остатками нала, забирать которую его повезли в лес.

"Бабушка оказалась права".

Гораздо дольше он искал способ попасть в мертвую деревню на машине, чтобы оставить вещи и переодеться. Пришлось ехать через овраг, рискуя застрять в сугробе. До заправки "Газпромнефти" он добрался на парах бензина. Засунув в терминал топливную карту, он купил банку энергетика, бутерброды и самый дешёвый смартфон. Перед поездкой в Козельск они оставили мобильники в Москве.
Когда на экране появилась сеть, он остановился на обочине, и скачал "Телеграм". Набрав по памяти номер, позвонил через мессенджер:
- Добрый день. Прошу оказать содействие. Да, забрал. С приключениями, но забрал. Есть хорошая новость: еще троих мы списали. Нет, чисто. Но требуется содействие. Пришлю координаты.

Положив трубку, он улыбнулся своим мыслям. Не потребуются расходы на еще три уголовных дела. Дикая охота и ее неведомая предводительница сделала ненужной следующий ход, и уменьшила долю силовиков.

"Все-таки десять процентов от одного миллиарда гораздо лучше делятся на два, чем на пять", - улыбнулся Александр, и выкинул смартфон из машины.

***

Местные новости посвятили этому инциденту несколько строчек. Как следовало из официальной версии событий, трое молодых москвичей в состоянии наркотического опьянения зачем-то уехали далеко в лес. Пошли гулять в лютый мороз, и замерзли насмерть. Смерть наступила по естественным причинам, следов насилия и борьбы обнаружено не было, и по результатам было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Родственники погибших пробовали жаловаться в прокуратуру, но им отказали. Доводы о том, что следовало тщательнее проверить место происшествия, установить, как туда попали погибшие, исследовать, находился ли там кто-то еще, были оставлены без внимания. Родственники наняли адвоката, но вскоре он вернул гонорар и отказался от дела. Без объявления причин.

Единственная публикация об этом случае собрала несколько десятков гневных комментариев. Все возмущались московскими мажорами-наркоманами, и проявили единодушное злорадство по этому поводу.

"Так им и надо!" - вынесло свой вердикт общественное мнение.