Когда выпадает первый снег(Глава 9)

Глава 9

Мы снова сидели в баре

В этом заведении было как-то подозрительно тихо, будто все, кто ходил сюда когда-то умерли. За стойкой, стоял помирающий от тоски бармен, который, был больше похож на официанта, а это место больше смахивало на похоронное бюро. Неважно, когда ты сюда пришел: утром, днем или вечером, казалось, время здесь навсегда остановилось.

Мы курили сигареты без фильтра, как и в общем-то без табака. Это место словно возвращало нас в необъятные девяностые, время, в которое одни потеряли все, а другие ничего в общем-то и не имели.

Часы неторопливо тикали на стене, взятые откуда-то из сувенирного магазина какой-то жаркой страны; видавшая виды мебель рассказывала множество историй, если начать вглядываться в ее деревянные узоры.

Сколько нужно было прожить жизней, чтобы, придя сюда начать размышлять о насущном, вместо обычных разговоров. Мы сидели друг напротив друга, но сказать нам было нечего, так как слова, кажется, навсегда утратили смысл. Мы столько лет подряд собирались в разных барах, казалось, что уже прошла целая вечность: уже куча заведений успела закрыться, сменить название, провести ребрендинг, после которого уже ничто не было прежним. Казалось, мы были уже прожженными алкоголиками, собиравшимися каждую неделю, чтобы обсудить то, что так и не произошло в нашей жизни.

Сегодняшний день не был чем-то особенным, с единственным исключением, что кажется, все слова мы выговорили, между нами повисла какая-то немая пропасть.

Столько лет, да пора бы уже, время пришло – я чувствовал, как смерть стояла на пороге. Сейчас мне было все равно, ведь если и не жил, то и умирать не придется.

Вся жизнь как один плохой сон, увиденный в пьяном бреду ночью в поезде, где чтобы согреться в ход шло все что попадется под руку. Завтрашний день смешивался с предыдущим, образуя из всего этого какую-то непонятную кашу.

Проснувшись сегодня утром, я окончательно понял, что не понимаю кто я, с каждым новым годом становилось все тяжелее отличить сон от реальности, настолько сильно они были похожи, или настолько сильно я хотел верить в то, что видел во снах. Казалось, что я находился в агонии, пока мир вокруг сгорал дотла, конечно, такого на самом деле не происходило нигде, кроме моей головы, но с каждым новым годом я все больше ощущал, как мир вокруг меня все больше разваливался: он будто расползался на тысячи нитей совершенно разных оттенков, неизвестно как оказавшихся сплетенными воедино.

Было ли все это адом, или неким подобием чистилища, куда не спрашивая, были помещены люди, вынужденные теперь томиться, пытаясь найти смысл в каждом новом дне своего существования, проживая его заново, снова и снова.

День за днем, сплетая их в одну единую кучу, чтобы по прошествии времени сказать: «Да, моя жизнь была не совсем уж бессмысленной».

Мы дождались того момента, пока у каждого из нас окончательно не испарится желание продолжать этот бессмысленный спектакль, и пока у каждого потухнет несколько сигарет в пепельнице. Несколько минут спустя, каждый из нас будто очнулся от какого-то своего кошмарного сна, где по глазам было видно, что он в несколько раз похуже реальности.

Он начал:

– Знаешь, устал я от всего этого. Когда каждый день повторяется и ничего в твоей жизни не меняется. Ты помнишь наших школьных, или может университетских друзей, я вот нет, будто испарились все.

Прошло то время, когда мы могли кого-то хоть немного удивить, – сказал он, и резко вздохнув продолжил опустошать очередную пивную кружку.

В тот момент, мне хотелось потушить сигарету об его руку, чтобы он наконец понял, что задавать такие вопросы просто глупо, но, я сдержался и тоже глубоко вздохнув сказал:

– Иногда нужно окончательно наплевать на все правила, и просто жить так, как тебе хочется, вообще не думая, что же скажет очередной незнакомец в толпе.

В конце концов, ведь как просрать свою жизнь решаешь именно ты, а значит и вся ответственность за последствия принятых тобой решений будет лежать именно на тебе, а не на ком-то другом.

Смотря в это зеркало, я вижу там обожженные сигаретным дымом зубы, кожу, давно потерявшую всякую эластичность и еще к тому же мертвенно бледную; нет, умирать я не собирался, впрочем, как, собственно, и жить дальше, казалось, что я стою на каком-то перепутье и никак не могу сделать шаг в одну из сторон.

Эта жизнь сметала людей как огромная волна сметает все что есть на берегу в момент прилива: людей, камни, иногда даже и дома; способны ли были люди сделать что-то, как-то противостоять такой разрушительной силе, которая каждый день диктовала им какие-то цели: этот город будто шептал что-то, понятное только тебе одному, но таких как ты была целая куча.

Иногда, прогуливаясь по ночным улицам, этот город казался намного живее всех его обитателей, словно бы в один момент он впитал в себя жизни всех, и наконец-то обрел сознание, и теперь управляет людьми как марионетками.