Упырь

    Полуденное солнце неподвижно застыло в небе, заливая землю тягучим зноем. Воздух звенел от стрекота кобылок, в лесу наперебой кричали птицы. От нагретой земли шел пар, смешиваясь с ароматами полевых трав, превращался в удушающее марево. Стояла середина июня, самый разгар полевых работ. Тем странней было, что главные ворота в село были наглухо закрыты.
    У ворот, спешившись, стояла девушка лет двадцати. Хорошо сложенная, с двумя роскошными косами цвета спелой пшеницы, заткнутыми за пояс, она могла бы сойти за купеческую дочку или жену, но купеческие жены редко ездят верхом и в одиночку.
    Навьюченная лошадь рядом общипывала остатки травы, росшие у забора. Из плетеного лукошка, притороченного к седлу, и накрытого сверху, выглядывала огненно-рыжая кошка, лениво рассматривая окружающий пейзаж.
    Не дождавшись ответа, девушка постучала в ворота еще раз. Чугунное кольцо глухо звякнуло об пластину, и снова наступила тишина. Наконец, после достаточно долгого ожидания, за воротами послышались шаги. Открылось узенькое окошко и оттуда выглянуло чье-то лицо.
    — Кто такая? — Послышался вопрос из за забора.
    Не слишком довольная приемом, Славя ответила.
    — Звать Славяной,  младшая ведунья.
    На той стороне воцарилось молчание, человек обдумывал услышанное и наконец выдал.
    — Раз ведунья, значит, полагаю, грамота с собой имеется?
    — Имеется.
    Славя пошарилась в котомке, и вытащила пергамент с восковой печатью и лентой. Лицензию ведуньи.  Прислонила документ к окошку, чтобы человек на том конце мог видеть печати.  Стражник вместо этого вырвал грамоту и порядочное время разглядывал её, сверялся с чем-то и  поглядывал в сторону. Наконец он выдал.
    — Похоже, и правда настоящая. — Выдал он таким голосом, словно не был уверен в ответе.
    Славя, которой такое отношение начинало нравиться все меньше, сказала.
    — Еще как настоящая. А если не веришь, я тебя сейчас заколдую так, что еще месяц будешь зайцем по полям прыгать.
    — Ой, не надо, — Стражник, по-видимому, и в самом деле испугался. — Мы сейчас откроем, госпожа, вы уже не серчайте на нас.
    Деревянные ворота на полозьях поползли в сторону, открывая проход в село.
    Плюгавенький мужичок по ту сторону ворот, бывший стражником, все еще мял в руках грамоту. Славя посмотрела на него волчьим взглядом так, что тот  чуть не подпрыгнул и поспешил  вернуть документ. К счастью, не помятый — отметила про себя ведунья.
    — Это так вы гостей встречаете? — Спросила Славя. — Что у вас тут происходит такое, от кого хоронитесь?
    Стражник почесал нос.
    — Да тут у нас такое сейчас, что вы не обрадуетесь, не в лучшие времена к нам пожаловали.  Я думаю, вам об этом со старшиной потолковать надо будет. Сейчас я ребят кликну, они вас проводят.
    Скоро появились четверо прилично одетых молодцов, и, не слова ни говоря, взяли коня под уздцы и уверенным шагом двинулись куда-то по  улице. Славя уже начала забывать об инциденте у ворот, когда в спину ей донеслось
    — Упырь у нас тут! Упырь! — Крикнул ей в спину стражник.

***

    Терем сельского старшины впечатлял своими размерами. Хоть и одноэтажный (двухэтажных зданий в селе не было), но большой, построенный из дубовых бревен, на совесть. Старая Лысьва хоть и не самое крупное село в округе, но оживленное, и не бедное. Могут люди себе позволить жить на широкую ногу.
    Славя сидела на кухне и ела кашу. Не то чтобы она собиралась сразу навещать старшину, но коли уже её так настойчиво потянули знакомиться, отказываться она смысла не видела.
    Старшина Беридан, высокий массивный мужчина,  уже в летах, но еще не растерявший бодрости и физической силы, сидел напротив и говорил.
    — Вы, уважаемая Славяна, послушайте.  Всё у нас хорошо было, до недавнего времени, что жаловаться грех. Сами не тужили и другим помогали. С соседями не ссорились. Думали, куда уже как хорошей может быть? А вот как вышло то. Вы послушайте…
    — Полгода назад это началось, объявился у нас стервец этот, страху наводит на окрестные селения. Сперва нас не трогал, орудовал по весям, на лесничих нападал, но мы сперва думали, что волки шалят. А теперь как принялся, так хоть самим в петлю лезь. В прошлую луну загрыз двоих, когда они домой возвращались. И вот буквально вчера, да сразу троих. Мы уж что делать не знаем, поэтому с вами и хотел потолковать. Вы уже подсобите…
    — А чего вы ведьмаку не заплатите? —  Славя подняла голову от тарелки с кашей и внимательно посмотрела на старшину. — Хороший ведьмак с упырем враз разберется.
    — Да тут такое дело… — Лицо Беридана потемнело. — Первым, кого погрыз этот упырь и был ведьмак. Как уже так вышло, мы не знаем, да только одной ночью прибегает к нам его ученик и кричит, что дескать возвращался он из лесу, а дома разгром и кровища. Так и живем теперь, орудует эта сволочь безнаказанно, никакой управы на него не найти. Златомир, ведьмачий ученик, порывался было пару раз искать, но мы его не пускаем. Порвет его упырь еще, как это сделал с наставником.
    — А нового ведьмака не нашли?
    — Не нашли.  В округе Стратогаст был единственным ведьмаком, работал на совесть. Пока он жив был, нечисть носа не показывала. А стоило ему умереть, как всё вразнос и пошло. Русалки, лешие хулиганить начали. Но от этих то вреда не много, так, шалят конечно, но если вести себя как надо, то жить можно. А упырь людей жрет, и ничего ему больше не хочется, не договоришься с ним и не задобришь  никак.
    Мы уж писали кому-куда, гонцов слали, но не хотят к нам нового ведьмака отправить. А нам что делать теперь? В гроб ложиться и помирать? Пробовали сами искать, да что толку?
    Беридан тяжело вздохнул и замолчал, собираясь с мыслями.
    — Поэтому я вас и прошу, госпожа ведунья. Вы уж там потрясите их, нам тут житья совсем нет. Что угодно для вас сделаем, но только уговорите их прислать ведьмака, дабы унять паршивца.
    Славя доела остатки каши, подтерла дно коркой хлеба, а ложку дала облизать своей рыжей кошке, которая все время крутилась под столом. Наконец она ответила.
    — Путь у меня сейчас не лежит в Ставигород. А сейчас мне в обратную сторону надо. Когда возвращаться буду, три луны пройдет, не меньше. Но вас я так не оставлю. Я, хоть и не ведьмак, а ведунья, хоть и младшая. Тоже кое-что умею, авось выслежу вашего упыря. А коли выслежу, так там ему и конец уже.
    Видя, что Беридан собирается возражать, Славя остановила его жестом руки.
    — Коли смотреть сторожко, опасность мне не грозит. Тем более, у меня защитница есть. — Славя кивнула на свою кошку, с выразительным видом точившую когти об деревянную ножку стола. — Она у меня хоть и маленькая, да удаленькая.
    Старшина взглянул удивленно, мол, странные они, ведуньи, но сказать ничего не сказал.
    — А мы, ведуньи, клятву давали, помогать людям и оберегать от напастей. Наши напасти, они без зубов и клыков. Болезнь заговорить, да порчу снять. Но раз ведьмака нет, придется вместо него впрягаться.
    — Раз вы так решили, тут я вам не указ. — Вздохнул старшина (но Славя успела заметить мелькнувшее на его лице облегчение). — Только раз дали обещание, держитесь настороже. А я вам подсоблю чем надо. Людей дать или еще чего, что понадобится. Только кивните.
    — Людей мне не надо. Привыкла одна ходить, вот только Мару возьму с собой. — Славя посадила на колени кошку. — А вот с учеником ведьмака, со Златомиром, я бы хотела потолковать. Где он сейчас?
    — А как раз у меня в тереме и живет. — Оживился Бербиор. — Сейчас кликну.
    Мгновением позже дверь позади стола открылась и в комнату зашел белобрысый паренек лет шестнадцати. Поклонился сначала Беридану, затем Славе.
    — Рад приветствовать гостью в нашем жилище! — Широко улыбнулся паренек. — К вашим услугам, если чем могу быть полезен.
    Златомир сделал шаг навстречу ведунье.
    Кошка, мирно дремавшая на коленях у Слави, вдруг вскочила, выгнула спину дугой, зашипела и метнулась навстречу пареньку. Еще мгновение, и она бы вцепилась ему в горло, но рука Слави железной хваткой схватила кошку за шкирку и одним движением сунула в котомку, а котомку Славя сразу заперла на два застежки. Из котомки продолжало доноситься приглушенное шипение.
    — Цыц! — Сказала Славя котомке и всё затихло.
    — Прошу извинить, не любит она чужаков, никак её не научишь. Здесь вина моя, надо было её сразу спрятать с глаз долой.
    — С такой должно быть ничего не страшно. — Ухмыльнулся паренек. —  У меня аж душа в пятки чуть не ушла.
    — И так, я к вашим услугам, госпожа ведунья. — Паренек слегка развязно поклонился еще раз.
    — Тогда начнем. Расскажи мне, как помнишь, что произошло в тот день, когда упырь загрыз ведьмака.
    Парень поморщился.
    — Не слишком-то приятно вспомнить это. Время было позднее,  я с утра ходил проверять силки, отошел довольно далеко от дома, версты на четыре, возвращался, тащил добычу.
     Стратогаст меня обычно всегда встречал на крыльце, любил он на крыльце сидеть, а тут его нет. Ну, думаю, значит дома. Сейчас спрошу, куда добычу девать.  Захожу, а там… Кровища везде, пахнет ужас. Бросаюсь внутрь, даже не подумав, что опасно.
    А там лежит ведьмак в луже крови, весь бледный. В руке оберег, грудь разворочена, одежда вся в крови запачкана. Сразу видно, что уже мертвый. Ну, мне не по себе стало, взял я оберег, даром что он учителю не помог, и бегом в село, звать на помощь. Прибежали всей толпой, а упыря и след простыл.
    Жаль, не умею я особо с нечистой силой управляться, меня ведьмак всё обещал со следующего года обучить, да теперь видать не придется.
    — Да уж, не приведись каждому такое видеть. — Вздохнула Славя. — Упырь создание мерзкое, до людской крови охочее, покойник с живой душой. Вот и неймется ему, грызет его лютый голод, оттого и шастает он по ночам, обернувшись человеком, ищет кого бы загрызть.
    — А похоронен он где?
    — Да вот там и похоронен, рядом с домом могилу выкопали.
    — Никто на твоего учителя зла не держал? — Спросила Славя.
    — Были такие, характер у него был такой, что врагов немало себе нажил. Но кого я знаю, все живы. Но может кто уже и в могиле лежит, со мной он  не откровенничал.
    — А из чудищ кого он знал? Ведьмаки часто с лешими или домовыми на короткой ноге.
    — Здесь мне неведомо. Очень скрытный он был, куда уходил и что там делал, никогда не говорил. Сказать по правде, как ведьмак он был дока, но учитель из него никудышный. Я думал что никогда мне не стать таким как он, если он мне ничего не рассказывает. А он все годил да годил, говорил, мал ты еще, поживи – все увидишь. Вот и догодился.
    Славе припомнилась её учитель Велена, которая с семи лет гоняла Славю по различным делам, но ведьминскому искусству начала учить только в четырнадцать.
    — Больше вопросов у меня нет. — Сказала Славя. — Но ты далеко не уходи, авось появятся.
    — А я никуда и не ухожу, помогаю по хозяйству маленько, кому-то, кому-се, если понадоблюсь, любого в доме спросите.
    С этими словами Златомир еще раз поклонился Славе и собрался уйти, но Славя, вспомнив что-то, окрикнула его. Порыскав в сумке, она извлекла на свет серебряный оберег.
    — Упыри существа мстительные, — Пояснила она. — Рано ли, поздно ли, а может наведаться к тому, кто его когтей раз  избежал. От меня подарок тебе, серебро против любой нечисти полезно.
    Славя попыталась надеть  оберег Златомиру на шею, но тот перехватил руку Слави,  быстро поблагодарил и исчез за дверью.
***

    В конюшне пахло навозом, сеном, лошадиным потом и деревом. Запахи, усиленные летней жарой, создавали аромат,  привыкнуть к которому можно было не сразу.
    Славя возилась с подковами у своей лошади, к которой никого не подпускала, и которая никого не подпускала к себе. Златомир стоял у входа и глядел, как Славя возится со своей кобылой.
    — Искать упыря едете? — Златомир облокотился на ограждение. — Помочь вам с чем? Мне только дайте знать.
    — Сама справлюсь. — Славя закончила проверять копыта и теперь крепила седло.
    — А куда направляетесь, госпожа ведунья? Я не подумайте, не из любопытства спрашиваю. Я ведь еще не знаю, возьмет меня кто в ученики теперь, али нет, так может, пока у вас поучусь. У меня  впустую не пропадет!
    — Поеду на кладбище. Сейчас день, а днем упырь спит в могиле. Поищу, может найду что. Мертвое оно к мертвому пристает. Даже если упырь  не отсюда, может поселился неподалеку.
    Славя закончила седлать кобылу и теперь вела её к выходу из конюшни. Внезапно лошадь вдруг дернулась так, что чуть не вырвала уздечку из рук Слави. Златомир, который стоял рядом, едва не получил в лицо копытом. Славя пробормотала успокаивающие чары.
    — А тебе со мной нельзя. — Сказала она Златомиру. — Сиди дома, целей будешь.
    — Обижаете, я и сам за себя постоять могу. — Златомир насупился, но совета послушал.
***

    Несмотря на то, что Славя сказала что едет осматривать кладбище, вместо этого она решила навестить заброшенное жилище, где ведьмак Статогаст нашел свою смерть.
    Домик ведьмака стоял на отшибе, верстах в пятнадцати от Старой Лысьвы. Изба пряталась в тени деревьев, почти сливаясь с окружающей растительностью. Добротно срубленный дом, видно, что делали со знанием дела и не жалея усилий. Такой простоит еще лет двести, а то и триста, даже если в нем не жить. Славя невольно сравнила его со старой хижиной, в которой  провела почти все свое ученичество. Та, конечно, была поменьше и постарей, не чета этой махине.
    Рядом огород, который никто в этом году не засадил овощами, деревянный частокол, телега, бочка, деревянные козлы и навес. В общем, снаружи и не скажешь, что здесь жил ведьмак со своим учеником.
    Калитка была не заперта, и Славя легко пробралась внутрь.  Внутри дома было прохладно и пусто. Слой пыли говорил о том, что здесь уже давно никого не было.
    Славя прошла прихожую, где на крючках все еще висела одежда, заглянула в первую комнату. Здесь, похоже, жил Златомир. Пожитки разбросаны в беспорядке, судя по всему, ученик ведьмака не отличается аккуратностью. В соседней комнате жил ведьмак. Здесь ничего не тронуто, все аккуратно разложено и даже застелена кровать. Выглядит так, словно ведьмак ушел и вернется  к вечеру.
    А вот и кухня. Здесь встретил свою кончину ведьмак. На стенах до сих пор виднеется засохшая кровь, все разбросано, побита посуда,  с печки содрана штукатурка. Окно, закрытое, между прочим, не слюдой, а стеклом, разбито и через него виднеется лес.
    Вот здесь, похоже, лежало тело. Очень четко видно было очертания кровавого пятна, пол в том месте пропитался до черноты.
    Пока все сходится с рассказом Златомира. Славя еще немного побродила по дому, но ничего интересного не нашла. Если ведьмак и держал где-то свое ведьмачье снаряжение, то явно не здесь. Может быть в подполе, может в сарае.
    Сказать по правде, Славя до сих пор не была уверена, что хочет увидеть. Её вело сюда чутье, то чутье, которым она уже не раз пользовалась в своей жизни, и которое то подводило, то оказывалось чрезвычайно точным.
    Стишок сам пришел на ум:
    «Ниточка вейся, пряжа – прядись,
    То, что пропало – возьми и найдись.
    Строчка за строчкой, стежок за стежком,
    Я за тобою  — шажок за шажком.»
    Это не была всего лишь детская присказка, которую проговаривали, когда что-то потерялось, а не настоящие поисковые чары. Велена несомненно высмеяла бы её сейчас. Но поисковые чары требовали точного представления искомого предмета и имели множество ограничений. А песенку можно было напевать просто так.
    Славя покинула дом и принялась ходить кругами, все больше удаляясь от дома. Давно прошел полдень, тени начали клониться к вечеру. Славя устала и села на пенёк в небольшой, заросшей крапивой, ложбинке. Уже смирившись с неудачей, она просто болтала ногами и ела каравай, когда ее сапог ударился обо что-то в траве.
    Удар вырвал предмет из земли и он отлетел на сажень, белая кость блестнула на солнце. Славя пригляделась внимательней и застыла на месте. Предметом был человеческий череп. Он наполовину зарос мхом, а другой частью ушел в землю, так что обнаружить его можно было только случайно. Теперь же, вырванный из земли, он укоризненно смотрел на ведунью пустыми глазницами.
    Славя подобрала череп и повертела в руках. Череп однозначно принадлежал не взрослому – слишком тонкая кость. Но и не ребенку, не те пропорции.  Зубы ровные, здоровые, белые. Восьмые зубы еще не прорезались , а значит череп точно принадлежал подростку.
    Но самое интересно было сзади. Череп в этом месте был проломлен, как если бы его грызли. Славя уже видела такой череп раньше. Велена показывала ей один, из коллекции знакомого ведьмака. Такие раны мог нанести только упырь.

***

    В село Славя вернулась уже глубоким вечером – совсем стемнело буквально через склянку после. Грязной, пыльной, испачканной в земле, ей опять пришлось долго стучаться  в ворота — привратник ни в какую не хотел открывать, и спасло только личное вмешательство старшины.
    После этого, Славя долго отмокала в бочке с горячей водой, приводила себя в порядок, расчесывала свои длинные волосы деревянным гребнем. Приятно было снять с себя грязную и пропотевшую одежду и надеть свежую рубаху. Когда Славя закончила принимать ванну, её уже накрыли на стол. Хоть время ужина уже и прошло, для нее заботливо оставили порцию. Ведунье оказывался самый большой почет, который только могло обеспечить село.
    На следующее утро Славя встала с третьими петухами, быстро оделась, проверила, на месте ли её обереги, прошептала парочку чар на удачу и принялась ждать. Златомир появился почти сразу, словно вообще не спал. Он еще вчера допытывался, удалось ли ей найти что-нибудь, но Славя отвечать наотрез отказалась. Сегодня она напротив сама подозвала Златомира и прошептала.
    — Нашла я упыря.
    Златомир аж присвистнул.
    — Правда что ли? Быть такого не может! И что теперь будешь делать?
    — Пойдем, сегодня я покажу могилу упыря только тебе. А как вернемся, так всем остальным знать дам. А дальше дело нехитрое – заточить осиновый кол, да вогнать в сердце поглубже. Если идешь, то собираемся прямо сейчас. А коли не пойдешь, так потом  поздно будет. Ну что?
    — Конечно иду! — Энергично закивал Златомир.
***

    Когда Славя и Златомир проделали полпути, солнце уже стояло в зените, солнечные лучи падали почти  отвесно,  не оставляя тени, отчего окружающий пейзаж казался каким-то выбеленным, ненатуральным.
    Путь пролегал через заброшенное вырубку, заброшенное поле. Дойдя где-то до середины, Славя внезапно остановилась.
    — Что случилось? — Удивился парень.
    Вместо ответа, Славя достала из наплечной сумки серебряную монету. Большая, почти с ладонь размером, она блестела на солнце так, что было больно смотреть.
    — Знаешь, что это? — Спросила Славя.
    Парень покачал головой.
    — Это зачарованный серебряник. Запечатывает умертвий в их собственном теле, достаточно просто приложить его одной стороной и прошептать заклинание. В отличие от осинового кола, для живого человека безвреден. Но если ошибиться – назад уже не вернуть. У меня такой всего один.
    — И что же?
    — А вот что. — Славя очень внимательно посмотрела на Златомира. — Сейчас ты дашь мне провести ритуал на тебе.
    — Что!? — Обиженно воскликнул Златомир. — Неужели ты подозреваешь меня? Подозреваешь настолько, что готова потратить единственную монету? Хорошо, я докажу тебе, что бы была неправа. Смотри!
    Златомир поднял рубаху, призывая Славю  прикоснуться монетой к коже. На секунду ведунья заколебалась — неужели она ошибалась, подозревала невинного человека?
    И в это мгновение Златомир ударил. Его рука, еще мгновение назад бывшая человеческой, начала менять очертания, пальцы вытягивались  и удлинялись, ногти становились острыми, словно бритва, когтями.
    Удар рассек кожу на лице у Слави, она потеряла равновесие, монета вылетела из её руки и скрылась в траве.
    Упырь, уже окончательно трансформировавшийся, приготовился пригнуть. Славя, плохо видя от заливающей глаза крови, стащила с пояса шнурок и наугад метнула. Веревка опутала упыря, словно змея, удлинилась, скрутила по рукам и ногам. Он упал, но уже мгновением позже перекусил веревку, так что та безжизненно упала, словно мертвая змея.
    Славя выставила руку в защитном жесте, собираясь произнести чары, но понимала, что это не поможет.
    И тут из леса рыжей стрелой вылетела кошка. Точнее, то, что было кошкой, а теперь – существом размером с крупную рысь, когтями в ладонь,  но такого же рыжего окраса, как была раньше. Мара с разбегу влетела в упыря, сбив его с ног. Они завертелись, сцепившись в один  клубок из когтей и зубов.
    На свету, в полдень, упырь был в пятеро-десятеро слабей себя ночью, и в двадцать раз слабей себя в полнолуние, обычный так и вовсе беспомощен. Но этот упырь был особенным, сытым и очень опасным.
    Славя лихорадочно шарила по траве, наконец, среди корней и травы спасительно блеснуло серебро. Славя подобрала монету.
    Кошка и упырь расцепились. Упырь отбросил от себя Мару,  та лежала неподалеку и трясла  головой, пытаясь прийти в себя. Упырь повернулся к Славе, намереваясь добить ведунью. Та ждала,  спрятав монету в кулаке.
    Упырь прыгнул,  их глаза встретились, безжизненные, ничего не выражающие белесые глаза упыря, и голубые глаза ведуньи. Славя бросила монету.  Та, кувыркаясь в воздухе ударила упыря в грудь и словно прилипла к нему.
    Дикий, нечеловеческий вопль сотряс воздух. Упырь утратил натиск и мешком рухнул на землю. Монета приросла к его груди и от нее во все стороны поползли серебряные ростки, оплетая чудовище. Крик, преходящий в ультразвук, резал уши, рвал барабанные перепонки. Наконец, внезапно, словно отрезало, вопль прекратился.  Упырь перестал дергаться и затих, снова вернувшись в человеческую форму. Не изменились лишь его глаза,  белые, без зрачков, смотрящие в никуда. Всё было конечно.
    Славя тяжело выдохнула  и повалилась на траву.  А со стороны села уже бежали люди.
***

    Утро. Солнце только еще выглядывало из за крыш домов, а Славя уже собиралась в дорогу.  Она и Беридан стояли рядом с конюшней.
    Лицо Слави украшали три глубоких, идущих параллельно, свежих пореза от удара когтями. Удар упыря пришелся на лоб и щеку. Славя чудом не лишилась правого глаза. Сейчас все раны скрывал компресс, пропитанный лечебным отваром. Затягиваться раны будут еще долго, и повезет, если не останется шрамов.
    Славя проверяла упряжь последний раз.
    — Поверить не могу! — Причитал Беридан. — Да чтобы ученик ведьмака сам упырем оказался. В страшные времена живем. А то что я его у себя приветил…  Не знаю, смеяться мне или плакать. А у вас, госпожа ведунья, я в неоплатном долгу. Вам точно денег не надо?
    Он повторял это на разные лады вот уже наверное на протяжении часа, не считая тех двух дней, что Славя поправлялась после схватки в поле.
    В тот день  она смутно помнила, как её несли в село, всё происходило как будто в тумане, часть событий просто выпадала из памяти.
    Очнулась она на перине, в тереме старшины, и, первым делом, спросила — не трогали ли селяне упыря. Получила ответ, что к нему даже за золотой охотников не нашлось приближаться, и срочно потребовала упыря хоть волоком, да притащить. Связать цепью, а коли нет цепи серебряной, так хоть обычной. Обычная цепь хоть и тоже стоит немало, но тут уж не пожалели. Нашлись в итоге пара молодцов, сделали всё как надо. Упырь теперь лежит в погребе, ждет, когда приедет за ним ведьмак. А там уже он пусть решает.
    — Так как же так вышло, что ведьмачий ученик сам упырем заделался, вы уж поясните. И как вы его распознать смогли? — В очередной раз начал свое старшина.
    Славя наконец собралась с мыслями.
    — Точно не знаю, но предположить могу, что упырь был хитрым и наглым, на ведьмака в прямом бою лезть побоялся, знал, что ему не совладать с ним. Вот он и подкараулил его ученика и загрыз. Приняв его облик, он вошел в дом к ведьмаку. Тот ждал Златомира, а не упыря, поэтому когда понял, кого впустил в дом, было слишком поздно. Я и сама удивилась, сказать по правде. Потому как о таких упырях не слышала. Другие горазды только людскую плоть рвать, голод им разум туманит, да и разума то у них, с наперсток, а этот вот…
    А подозревать я его начала не сразу. Сначала он кошке моей не по нраву пришелся, но Мара у меня с характером, она не только нечисть, многих людей на дух не переносит. Уж не знаю за что. Затем оберег, серебряный, подарила ему, а он ни разу не носил. Положил в карман, потом словно забыл. К тому же, для его возраста, не знает он ничего, сколько я его не расспрашивала. Каким бы ни был Стратигаст никудышным учителем, а кое-что ученик знать был обязан. Да еще лошади его боятся.
    Но все это намеки, догадки. А помог случай. Наткнулась на череп, упырем погрызенный. Неподалеку от ведьмачьего жилища. По возрасту как раз впору. Вот тут мне и стало все ясно…
    Вышли мы с ним в поле, там я его с помощью зачарованной монеты, которую мне наставница-ведунья подарила, и решила проверить. Да вот так все и получилось… Еще б немного, там бы я свою смерть и нашла.
    Славя потрясла головой, прогоняя ненужные мысли.
    — Ну что же, одно зло ушло, а двум, глядишь, не придётся случиться. Бывайте!
    Ведунья вскочила на коня, помахала на прощание Беридану, затем ударила кобылу по бокам и через мгновение уже исчезла за поворотом.
    В Старой Лысьве начинался новый день.