...Насчет игрока-тестера – угадала. Только тестирую я не игру, а новый интерфейс мозг-машина для системы Полного погружения...
...– «RATH». По-японски пишется «Расу».
– Может, будет звучать банально, но я тоже никогда о ней не слышала. Хмм, а по-английски это что-нибудь значит?...
...– В книге «Алиса в Зазеркалье» в песенке про Бармаглота упоминался такой воображаемый зверь. Обычно его описывают как то ли свинью, то ли черепаху...

...строго говоря, там принцип Полного погружения абсолютно другой.
– Другой?.. Это что, не виртуальный мир из кучи полигонов, в который юзер погружается? А что ты там чувствуешь, в этом мире?
– Не знаю, – пожал плечами Кадзуто, а потом обыденным тоном добавил нечто совершенно неожиданное: – Из соображений безопасности воспоминания из того искусственного мира не переносятся в реал. Все, что я там видел и делал во время тестирования, – я этого ничего не помню...
...Речь о технологии под названием… «Soul translation»...
...– Соул… это «душа»?..
– Когда я впервые это услышал, мне тоже показалось, что это какое-то преувеличенное название.
Кадзуто пожал плечами, после чего задал неожиданный вопрос:
– Как вы думаете, девочки. Сознание человека – где оно находится?
– Сознание?
Сино машинально потянулась к сердцу (kokoro — 1)сердце; 2)душа), но потом, прокашлявшись, ответила:
– В голове… в мозгу, да?
– Хорошо, возьмем теперь только мозг; где в мозгу сознание?
– Где…
– Головной мозг – это совокупность нервных клеток. Вот смотри…
Кадзуто протянул к Сино левую руку с растопыренными пальцами. Ткнул правым указательным пальцем в середину левой ладони, затем обвел всю ладонь...
– В середине нейрона ядро, вокруг тело клетки…
Он тюкнул по очереди по каждому из пяти пальцев, затем провел линию от запястья до локтя.
– Это дендриты, они переходят в аксон, который соединяет эту клетку со следующей. Так где в этой структуре нейрона находится сознание? В ядре? В митохондриях?
– Хмм… – только и смогла пробормотать Сино. Вместо нее ответила Асуна:
– Кирито-кун, ты ведь сам только что сказал: «Соединяет эту клетку со следующей». Разве сознание – это не сеть из множества нейронов? Это все равно что… спрашивать «что такое Интернет»; ты не найдешь ответа, если рассматриваешь отдельный компьютер.
– Ага, – кивнул Кадзуто, явно довольный, что Асуна поняла идею. – Сеть нейронов – это и есть сознание; я тоже считаю, что в нашей ситуации это правильный ответ. Но… возьмем твой вопрос «что такое Интернет»; если рассмотреть его со всех сторон, можно получить разные ответы. Например: Интернет – это структура, образованная компьютерами по всему миру, соединенными друг с другом с помощью общего протокола… – он указал поочередно на два мобильника, лежащих на столе. – Также можно сказать, что любой отдельный компьютер – часть Интернета. А еще можно сказать, что люди, сидящие за компьютерами, – тоже часть Интернета...
...– Так… хмм, если связи между серверами, роутерами, компьютерами и мобильниками образуют сеть, и эта сеть – «форма» Интернета…
– Форма…
– Тогда что такое его «суть»?
Чуть поразмыслив, Сино ответила:
– Ну, короче, суть – это то, что течет по этой форме… по этой сети?.. Электрические сигналы?..
– Можно сказать и так; электричество и свет – вообще универсальная среда. Суть Интернета – в том, как именно они распространяются по структуре и передают информацию… Давай пока что объясним так.
С этими словами Кадзуто прекратил жестикулировать, положил ладони на стол и сцепил тонкие пальцы.
– Вот это, как я уже сказал, сеть из сотен миллиардов соединенных вместе мозговых клеток… это форма сознания, но что есть суть сознания?
– Среда… это информация, которая передается вдоль клеток… в виде потока электрических импульсов?
– Неа, электрические импульсы – это…
Кадзуто поднес правый кулак к раскрытой левой ладони.
– Смотри, вот синапс, место соединения нейрон-нейрон, единственный триггер, работающий на веществах-нейромедиаторах. Он необходим для передачи сигналов между нервными клетками; можем ли мы сказать, что это и есть суть сознания?
– Хмм… – нахмурилась Сино. Асуна, напротив, уверенно улыбнулась и ответила:
– Сказать что-то большее невозможно, Кирито-кууун. Ведь наука до сих пор не знает, «что такое сознание», верно?
– Ну, может, и так, – с улыбкой кивнул Кадзуто.
– Х-хааа?! Погоди, ну, на этом уровне знаний вообще ничего нельзя решить! – яростно запротестовала Сино. Кадзуто кинул взгляд на мокрую улицу, потом продолжил говорить серьезным тоном.
– Однако есть люди, которые идут к ответу с помощью своей собственной теории.
– Собственной… теории?
– «Квантовая динамика мозга». Кажется, ее сформулировал какой-то английский ученый в конце прошлого века. В RATH долго разбирались с этой теорией, и наконец им удалось создать на ее основе свою машину-монстра… Сейчас должен предупредить, я сам еще плохо все это понимаю. Мы только что говорили об устройстве клетки мозга, так?
Сино и Асуна хором кивнули.
– У этой клетки есть каркас, который поддерживает ее структуру. Кажется, он называется «микротрубочками». Они не только поддерживают клетку, они образуют нечто вроде черепа. Мозг внутри клетки мозга.
– Эээ?..
– Этот «череп» имеет форму трубки – пустотелого цилиндра. Ну, конечно, очень маленького… его толщина измеряется нанометрами, но он не пустой. Там, в этой трубке, кое-что есть.
Невольно Сино переглянулась с Асуной, потом снова перевела взгляд на Кадзуто и приглушенно спросила:
– А что там внутри?..
– Свет, – коротко ответил Кадзуто. – Частица света… ее называют «эфемерный фотон». Фотон – это квант. Он существует в состоянии неопределенности, постоянно флуктуирует, пульсирует в соответствии с теорией вероятности. Эти пульсации… и есть суть человеческого сознания – по этой новой теории...
...то есть все эти огоньки вместе и есть душа человека?
– Инженеры RATH называют это «квантовым полем». Но раз они дали машине такое название, наверняка они уже думали об этом… как связаны квантовое поле и душа...
...– Однако это не магия и не божественное чудо. Давайте я немного подробнее расскажу про устройство этой штуки… что она делает: она записывает спин и вектор каждого фотона в микротрубочке в единицу данных, которая называется «кубит». Иными словами, клетка мозга – не просто переключатель, который пропускает через себя электрические сигналы; можно сказать, клетка – сама себе квантовый компьютер… эээ, вообще-то эту часть я уже совсем плохо понимаю…
– Не страшно, я отрубилась уже давно.
– И я…
Сино и Асуна обе сдались; Кадзуто выдохнул с облегчением.
– Совокупность фотонов представляет собой память этого компьютера; возможно, там даже душа хранится… В RATH придумали для этого название. «Пульсирующий свет», или, сокращенно…
Кадзуто чуть помедлил.
– «Пульсвет»...
...– …Чтение Пульсвета… нет, машина его «транслирует», она же «Транслятор души». В таком случае… эта трансляция ведь не односторонняя, да?
Сино склонила голову набок, не в силах сразу понять, что Асуна только что сказала. Асуна смотрела на нее, и глаза ее светились тревогой.
– Синонон, смотри… Амусфера, которой мы пользуемся, не только считывает двигательные команды, которые наш мозг посылает телу. Она кормит наш мозг зрительными, слуховыми образами… всеми пятью чувствами; таким образом она создает виртуальный мир. Это основа нынешней технологии Полного погружения, так? Значит, Транслятор души, если он устройство нового поколения, должен делать то же самое, так?
– …Ты хочешь сказать… он может записать что-то прямо в душу человека, который им пользуется?..
После этих слов обе девушки повернулись к Кадзуто.
Поколебавшись немного, черноволосый парень все же кивнул.
– Ага… Транслятор души – слишком длинное название, в RATH используют аббревиатуру STL – в общем, эта машина работает в обе стороны. Из сотен миллиардов кубитов данных, которые представляют собой Пульсвет человека, она считывает и дешифрует то, что мы осознаем; и одновременно она транслирует информацию, которую мы хотим туда записать, и переводит ее в нужный вид. Иначе – Асуна правильно сказала – нырять в виртуальный мир было бы невозможно. В общем, STL поддерживает и обрабатывает информацию от пяти органов чувств, которая хранится в Пульсвете, и записывает туда информацию о том, что мы видим и слышим в виртуальном мире.
Асуна подалась вперед и задала, судя по всему, свой главный вопрос.
– Может, именно это… и влияет на память души? Кирито-кун, ты сказал только что, что не помнишь ничего, что с тобой было во время погружения. Это значит, что Транслятор души… STL умеет стирать и перезаписывать память, да?
– Нет… – Кадзуто успокаивающе прикоснулся к левой руке Асуны и покачал головой. – Та часть, где хранится долговременная память, очень большая, а метод архивации данных очень сложный; сейчас, можно считать, это вне досягаемости. Я ничего не помню о погружении, видимо, просто потому, что информация перехватывается, не доходя дотуда. Короче, это не стирание памяти, это я просто не могу вспомнить… что-то в этом роде.
– Но я все равно… боюсь, Кирито-кун. Такие вещи, как управление памятью…
На лице Асуны по-прежнему сохранялось тревожное выражение.
– И потом, эту подработку тебе предложил Крисхайт… то есть Кикуока-сан из Министерства внутренних дел и коммуникационных технологий, ведь так? Я не считаю, что он плохой человек, но в то же время у меня такое ощущение, что я ни на чуть-чуть не понимаю, что у него в душе творится. Похожее ощущение у меня было от гильдмастера. Почему-то… у меня предчувствие, что опять случится что-то плохое…
– …Это да, он никогда не показывает, о чем думает. И я тоже понятия не имею ни о его настоящем общественном положении, ни о работе, и много еще чего не знаю. Но…
Кадзуто прервался; его глаза смотрели куда-то в пространство. Наконец он продолжил:
– Когда первое устройство Полного погружения, тогда еще бизнес-версию, выставили в парке развлечений в Синдзюку, я в первый же день поехал туда на первом поезде, чтобы занять очередь. Тогда я был еще в начальной школе… Я тогда думал: «Вот оно. Вот тот мир, который ждал меня так долго». Потом, в первый день продаж нейрошлема, я его купил на сэкономленные карманные деньги… и с тех пор все время нырял в разные игры. На реальный мир мне тогда было наплевать. В конце концов меня выбрали для бета-теста SAO, и потом случилась та история… и страшно много людей погибло. Два года я был в плену, потом вернулся, но тут один за другим были те случаи с Суго и Дес Ганом. Я… хочу знать. Куда идет технология Полного погружения… каков смысл всех тех происшествий… Что касается Транслятора души – его функционал, конечно, абсолютно новый, но архитектура основана на Медикубоиде, он взят как прототип.
Асуна, низко опустив голову, слушала Кадзуто, и ее плечи дрожали. Потом по бару разнесся ее твердый голос.
– У меня предчувствие. Насчет этого Транслятора души. У меня предчувствие, что это окажется в итоге не просто машина для развлечений… Возможно, там будет и что-то опасное. Но…
Кадзуто изобразил жестом, как берет в руку меч; рубанув сверху вниз, он произнес:
– До сих пор, в какой бы мир я ни попадал, мне всегда удавалось вернуться. И на этот раз я обязательно вернусь. Ну… в реальном мире, правда, я всего лишь никудышный геймер...

...– Но, Кирито. В конечном итоге этот STL делает то же самое, что Амусфера, так получается? Создает VR-мир из полигонов, потом посылает изображения и звуки в мозг человека, который подключается; так есть ли смысл тратить такую прорву денег на эту машину?
– О, хороший вопрос, – Кадзуто выпрямился и кивнул. – Ты сейчас сказала: «создает VR-мир из полигонов». Полигоны – это набор точек и поверхностей со своими координатами… цифровые данные. Сейчас трехмерное моделирование вышло на такой уровень, когда полигональные деревья или, там, мебель практически нельзя отличить от настоящих, но суть осталась та же...
...– Это, ну да… и из-за этого в ALO и в GGO, когда в одном месте собирается слишком много народу, иногда отрисовка объектов подтормаживает. Но все равно – разве базовые принципы у Амусферы и STL не одни и те же? Создать с нуля три-дэ модель чего-то, что на самом деле не существует, и дать возможность юзеру это увидеть и потрогать.
– Да, это главный вопрос. Хмм… как бы это объяснить…
На секунду Кадзуто задумался, потом взял со стола вазочку из-под caffè shakerato и показал ее Сино.
– Синон, эта вазочка существует в реальности, верно?
– …Угу, – неуверенно кивнула она. Кадзуто поднес вазочку ближе и произнес нечто труднопонимаемое:
– Теперь слушай: эта вазочка сейчас у меня в руке и одновременно в сознании Синон… то есть в «Пульсвете» Синон, если пользоваться терминологией RATH. Точнее сказать, свет, отраженный от стекла, попадает в глаза Синон, а электрический сигнал от сетчатки трансформируется в образ вазочки в сознании. А теперь я сделаю вот так…
Внезапно он протянул левую руку и полностью перекрыл Сино поле зрения. Девушка машинально зажмурилась, и перед глазами все сразу стало темно-серым с красноватым оттенком.
– Ну как, вазочка в твоем сознании взяла и исчезла?
Не понимая, к чему Кадзуто клонит, Сино сразу ответила честно:
– …Ну да, не могу же я забыть о ней так быстро. Я ее видела, поэтому я помню ее цвет и форму, это естественно. А… но она постепенно размывается…
– Ага, я как раз об этом.
Кадзуто отвел руку; Сино открыла глаза и, чуть нахмурясь, уставилась на него.
– О каком еще «этом»?
– Вот смотри… когда мы видим эту вазочку на столе или смотрим друг на друга, воспроизведенный образ хранится в зрительной секции Пульсвета. Даже когда ты закрываешь глаза, этот образ не исчезает мгновенно, это не просто послесвечение. Иначе вазочка бы вылетела из твоей памяти сразу же, как только она исчезла из поля зрения…
Тут Кадзуто спрятал правую руку с вазочкой под столом.
– Когда ты видишь вазочку, данные о ее форме оказываются в зрительной секции Пульсвета. Это и позволяет тебе по-прежнему видеть ее, даже когда ее на столе уже нет. Причем с разрешением куда выше, чем у полигонального объекта… Можно даже сказать, что она в точности такая же, как реальный предмет.
– …В теории, может, и так, но… это работает с сохранением информации в сознании человека, то есть с «памятью», так? Внешнее управление памятью без всякого гипноза – как такое может быть?..
Договорив до этого места, Сино вдруг закрыла рот.
Совсем недавно… Кадзуто ведь говорил о машине, которая именно это и делает, разве нет? Такая мысль у нее мелькнула, и тут же Асуна, до сих пор молча слушавшая, тихо проговорила:
– Амусфера позволяет мозгу человека видеть полигональные данные… а STL записывает информацию прямо в сознание… в кратковременную память… Короче говоря… это не искусственные объекты. Весь мир, который создает STL, – что мы видим, трогаем, спрашиваем… в нашем сознании такие же, как настоящие, да?..
Кадзуто кивнул и, поставив вазочку обратно на стол, сказал:
– Оптическая память… или «мнемонические визуальные данные», как их официально называют в RATH. Я все еще помню самое первое тестовое погружение… это было совсем другое. Абсолютно не такое, как виртуальные миры, которые создает Амусфера. Это было всего лишь пустое пространство размером с маленькую комнатку, но я…
На мгновение он прервался и несколько натянуто улыбнулся одной стороной рта, потом продолжил:
– …Сперва я вообще не понял, что это виртуальный мир...
...– И «Пульсвет», и «Мнемовизуал» – от одного звучания этих терминов технология кажется какой-то подозрительной… но на самом деле виртуальные миры, которые создает STL, гораздо лучше, чем те, которые делает наша старая добрая Амусфера. В конечном итоге – может, это будет, так сказать, «сон наяву»…
– С-сон?..
Услышав эти неожиданные слова, Сино моргнула. Мечник-спригган, аура которого навевала сонливость на всех, кто находился рядом с ним в ALO, кивнул с серьезным видом.
– Да. Создавать мир, объединяя вместе образы, которые уже есть в памяти… это тебе не напоминает то, как получаются сны? Вообще-то мозговые волны человека, который ныряет с помощью STL, очень похожи на волны спящего.
– Так ты что, занимаешься своей подработкой во сне? Три дня спишь, и тебе за это еще и платят?
– Ээ, это я ведь и сказал тебе с самого начала, забыла? Я только спал, ничего не ел и не пил. Но, конечно, воду и питательные вещества мне давали внутривенно...
...– Слушай, Кирито, а такое вообще возможно? Ну, съесть в STL то, чего не существует в реале? Раз виртуальный мир, который создает STL, собран из кусочков, которые уже есть в памяти юзера, то, по-моему, он не может видеть то, чего он не видел раньше, и есть то, чего не ел?
– Ой… а точно. Правильно Синонон сказала… Но раз так, виртуальные миры в STL должны иметь серьезные ограничения, да? Он не может создать мир, абсолютно непохожий на настоящий, вроде Айнкрада или Альвхейма.
В ответ на это замечание Асуны Кадзуто медленно кивнул, потом, словно стряхивая остатки беспокойства, улыбнулся.
– Вы обе очень четко все подмечаете; хороший аргумент. Когда я узнал о Мнемовизуале, я не сразу понял, что есть это ограничение. Я обязательно спрошу ребят из RATH перед следующим опытом с длительным погружением, но это относится к самым основам технологии STL, так что вряд ли они согласятся ответить… Тут есть одна деталь… Когда они мне объясняли про то, что виртуальный мир состоит из воспоминаний, они никогда не говорили, что это обязательно воспоминания самого пользователя.
– Ээ… а тогда как они…
Сино не смогла сразу понять, что это значит; Асуна рядом с ней тихо ахнула.
– Неужели… воспоминания других людей? Нет… не может быть… чтобы воспоминания не принадлежали кому-то изначально, а создавались с нуля?..
Лишь услышав эти произнесенные почти шепотом слова, Сино поняла.
Что если зрительная память… этот «Мнемовизуал» у всех людей устроен одинаково? И эту структуру уже изучили?.. Тогда теоретически возможно создать «сон наяву» с множеством вещей, которые человек никогда не видел, с едой, которую он никогда не пробовал, с картинами, которые он даже не воображал.
И в подтверждение ее мыслей Кадзуто сказал:
– …Я уже два месяца занимаюсь этой подработкой в RATH… При первом тестовом погружении память еще не блокировали, так что я до сих пор помню те VR-миры. Один из них был просто большой комнатой с тучей кошек – думаю, их там были сотни.
– …Сотни…
У Сино отвисла челюсть, когда она представила себе кошачий рай; но тут же она прогнала от себя эту картину. Кадзуто, глядя прямо перед собой и вроде как копаясь в памяти, продолжал говорить.
– …Насколько я помню, в той комнате было полно кошачьих пород, которые я в жизни не видел. И не только… там были кошки с крыльями, которые летали, а другие свернулись клубками и прыгали, как мячики. Такое просто не могло взяться из моей памяти.
– …Но ведь это и из памяти других людей тоже не могло взяться, верно? Ведь кошек с крыльями на самом деле не существует, – заметила Асуна. – Этих летающих кошек, которых в RATH показывали Кирито-куну… видимо, их STL создал с нуля?
– Если так, то это просто здорово. Ведь тогда можно не только отдельные предметы создавать, но, в конечном счете, и целые миры...
...– Кирито-кун… но тогда это значит… с помощью STL можно создать реальность, субъективно более реальную, чем настоящая? Иной мир, который не создавал никакой дизайнер?
– Хммм… – Кадзуто призадумался, но потом покачал головой. – Нет… сейчас это все еще очень трудно. Леса и луга, то есть природные пейзажи, можно предоставить генерировать системе, но, думаю, создать без дизайнера большой город, который существовал бы как единое целое, все еще невозможно. Но есть другая возможность… подготовить несколько сотен игроков-тестеров и отправить в чисто поле, чтобы они там построили город с нуля – иными словами, построили цивилизацию. Такое, думаю, вполне возможно в мире без «бога»-создателя.
– Уаа, эта стратегия займет уйму времени –
– Думаю, карту можно было бы застроить за несколько месяцев.
Асуна и Сино хором рассмеялись над шуткой Кадзуто. Однако тот помолчал, наморщив бровь, а потом монотонно заговорил.
– Значит, моделирование создания цивилизации, вот как. Да нет… пожалуй, это необходимо. Если для разработки они используют функцию STL FLA… интересно, есть ли какие-то ограничения на память там внутри?..
– Эс-Тэ-Эл Эф-Эл… чего?.. – нахмурилась Сино, не в состоянии уследить за каскадом аббревиатур. Кадзуто поднял глаза и замигал.
– А… еще одна магия Транслятора души. Я только что говорил, что STL создает виртуальный мир, похожий на сон, да?
– Ага.
– У тебя бывало когда-нибудь, что ты видела ооочень длинный сон и просыпалась вся разбитая? Особенно если это плохой сон…
– Аа… да, было такое, – хмуро кивнула Сино. – Когда я бегу от чего-то и думаю «это сон», но не могу проснуться. За мной долго-долго кто-то гонится, и в конце концов я просыпаюсь, и оказывается, что это все был сон.
– Как ты думаешь, сколько времени ты видишь этот сон?
– Ээ?.. Ну, часа два… может, три.
– В общем, если во время сна мониторить мозговые волны, оказывается, что, когда человек видит очень длинный сон, на самом деле до пробуждения проходит всего несколько минут.
Тут Кадзуто прервался и, протянув руки, накрыл оба лежащих на столе мобильника. Потом улыбнулся Сино озорной улыбкой.
– Мы начали говорить об STL около полпятого, так? Синон, как ты думаешь, который сейчас час?
– Хмм…
Застигнутая врасплох Сино не знала, что ответить. Летнее небо было по-прежнему светлым, так что по яркости освещения определить время Сино не могла. Пришлось ей угадывать.
– Где-то… без десяти пять?..
Кадзуто убрал руки и протянул Сино один из мобильников. Кинув взгляд на цифровой дисплей, она обнаружила, что уже намного больше пяти.
– Уаа, я и не заметила, что мы так долго разговариваем.
– Чувство времени субъективно. Причем не только во сне, но и в реальном мире. Когда ты в критическом положении, выброс адреналина как бы заставляет время замедляться; а когда мы просто расслабляемся за беседой, время, наоборот, течет быстро. В RATH исследовали, чтО при этом происходит в сознании у человека… то есть в Пульсвете… и создали некий набросок теории. Согласно ей, в самой середке сознания идет пульсация, которая задает что-то вроде «тактовой частоты» мышления. Но, кажется, они до сих пор не разобрались, откуда она берется.
– Тактовая частота?..
– Этот термин часто используют, когда говорят о компьютерах, о всяких там гигагерцах.
– Количество операций в секунду, да? – кивнув, произнесла Асуна. Кадзуто принялся ритмично постукивать по столешнице пальцем правой руки.
– А еще это самое большое число, которое обычно пишут в каталогах; на самом деле это не константа. Обычно процессор работает медленнее, чтобы меньше греться, но когда требуется выполнять тяжелые задачи, – ритм постукиваний ускорился, – тактовая частота возрастает, соответственно, скорость вычислений тоже. И в квантовом компьютере, который у нас в голове в форме Пульсвета, то же самое. Синон, ты наверняка испытывала такое чувство: когда в бою ты изо всех сил сосредотачиваешься, ты как будто можешь видеть пули, да?
– А… ну… да, если я в очень хорошей форме. Но твой трюк «предсказать Линию пули, а затем увернуться» я повторить все равно не могу, – ответила Сино, надув губы. Кадзуто невесело улыбнулся и покачал головой.
– Сейчас я уже тоже не могу. Перед следующей ЗП мне придется потренироваться… В общем, эта тактовая частота определяет наше чувство времени. Когда она возрастает, человеку кажется, что время замедляется. То, что происходит во время сна, – самый очевидный пример. Чтобы обработать большое количество данных, которые скопились в памяти, Пульсвет ускоряется, и в результате мы несколько минут смотрим сон, который для нас длится несколько часов...
...В этом мире тактовая частота сознания повышается. И, соответственно, время в виртуальном мире тоже ускоряется. В результате юзеру кажется, что он провел в погружении в несколько раз больше времени, чем на самом деле. Это самая классная особенность STL – «Fluctlight Acceleration», сокращенно FLA...

...– «Underworld».
– Анде… «подмирье»? Интересно, этот VR-мир на самом деле так устроен?
– Насчет устройства я ничего не знаю – может, оно взято из реальности, может, из фэнтези или из НФ. Но, судя по названию, это должно быть какое-то мрачное подземелье…
– Хммм. Значит, определить это точно мы не можем.
Сино и Кадзуто разом покачали головой; Асуна прикоснулась пальцем к своему маленькому подбородку и тихо пробормотала:
– Может… это тоже из «Алисы».
– Из Алисы?..
– Это имеет смысл, раз уж название «RATH» они взяли из «Алисы в стране чудес». Самая первая версия этой книги, еще для личного пользования, называлась «Alice’s Adventures Under Ground».
– Правда, а я раньше не знала. Если так, то эта компания… будто прямо из сказки, – слегка улыбнулась Сино. – Кстати о книжках про Алису – там две книги, и обе про сны. Может, пока Кирито нырял, он там пил чай с кроликом или играл в шахматы с королевой.
Асуна захихикала. А Кадзуто вдруг с непонятным лицом уставился в какую-то точку на столе.
– …Что-то случилось?
– …Нет… – услышав голос Сино, Кадзуто поднял глаза, по-прежнему хмурясь, и часто заморгал. – Просто сейчас, когда я услышал имя «Алиса»… я как будто почти вспомнил что-то… Ну знаете, бывает иногда – чувствуешь, что тебя грызет что-то или веселит, но никак не можешь вспомнить и понять, что именно… вот такое сейчас ощущение...
...– Ах, да. Если так думать, получается, что, раз воспоминания сохраняются, это значит, ты становишься старше нас – то есть твое сознание становится. Как-то… страшновато.
– Ну, я была бы… пожалуй, немножко рада, это как будто мы бы стали ближе по возрасту, – сказала Асуна. Кадзуто (который был на год младше ее) слегка улыбнулся и ответил:
– Если подумать, между вчерашним погружением и сегодняшними уроками у меня было какое-то странное, неуютное ощущение. Как будто я очень давно не видел город, не смотрел телек. И одноклассники… «напомните, как зовут этого парня?» – что-то такого типа…
– Не преувеличивай, это всего лишь десять дней...


'Twas brillig, and the slithy toves

Did gyre and gimble in the wabe:

All mimsy were the borogoves,

And the mome raths outgrabe.

В книге Шалтай-Болтай объясняет значение слова «rath» как «нечто вроде зеленой свиньи»; сам Кэрролл же в своих примечаниях описал это животное как разновидность сухопутной черепахи.