Технический этаж

Лифт спускался уже несколько минут и кабину начало слабо потряхивать. Чернушка зажмурилась. Она знала, что так всегда бывает, перед тем как лифт подъезжает к очередному этажу, но никак не могла преодолеть страх. И как дяде Алтыну удается быть таким спокойным?
Девочка сжала ладонь своего спутника. Мужчина склонил голову и погладил Чернушку по волосам.
- Не переживай. Приедем уже сейчас.
Девочка вздохнула. Неужто он совсем ничего не боится?
Кабина дрогнула, словно стремясь как следует напугать ее напоследок и замерла, остановившись. Это были самые страшные мгновения – смотреть на гермозатвор, гадая, откроется он на этот раз или нет. Чернушка слышала байки о тех, кто застревал в лифтах во время самосбора. Большинство из них, конечно, были выдумкой. Тот, кто на самом деле попал под самосбор, находясь в лифте, рассказать об этом никому и никогда уже не сможет.
Наконец, дверь гермозатвора сдвинулась в сторону, оборвав мучительные секунды ожидания. Но пассажиры не спешили выходить наружу. Алтын мягко высвободил руку из пальцев девочки, высунул голову из кабины и посмотрел по сторонам.
- Спокойно вроде. Выходим.
Они оказались посреди коридора, видимо нежилой части блока – голые бетонные стены, лишь в дальнем конце виднелась приоткрытая гермодверь. Не было даже таблички с номером, но прямо напротив двери лифта на стене кто-то намалевал краской: «C-1632».
Цифра «2» была зачеркнута и исправлена на «7». Рядом, была надпись поменьше, уже химическим карандашом. Алтын подошел ближе и прочитал:
- «Считать верным. Комитет».
Ниже стояла печать.
- А ну, Чернушка. Достань-ка схему.
Девочка полезла за пазуху и вытащила свернутый в несколько раз плотный лист бумаги, упакованный в прозрачный пакет. Алтын развернул схему, и водя по ней пальцем, принялся бормотать.
- Так, C, 1631, 1632… Странно, так… 1637. Хм. Ага, вот. Понятно.
Достав из кармана карандаш, он сделал пометку и вернул схему девочке.
- Ну что, проголодалась? – спросил он.
Та кивнула. У них было на что обменять еду, но спускаясь вниз, они миновали несколько нежилых этажей и все припасы почти закончились.
- Пойдем тогда.
Он взял Чернушку за плечо, и они вместе зашагали вдоль коридора.
---
Постепенно путь привел их к жилым блокам. Когда они свернули в очередной раз, то оказались в широком магистральном коридоре. В нескольких метрах впереди Чернушка увидела сгорбленную старую женщину, которая катила перед собой скрипящую тележку. Одно из колес было вывернуто в сторону, и старуха то и дело чертыхалась, возвращая ее на прямой путь.
- Цикл добрый! – догнав старуху, Алтын помог ей в очередной раз вернуть тележку на дорогу.
Та покосилась на него и промолчала.
- Не подскажете, где здесь концентрат достать можно? – не сдавался мужчина, шагая рядом со старухой. Та катила свою тележку на удивление резво, и Чернушке приходилось идти раза в два быстрее обычного темпа, чтобы успеть за ними.
- Известно, где, - проскрипела старуха, видимо поняв, что просто так он не отстанет. – На раздаче. Только вот, - злобно зыркнула она на Алтына с девочкой, - Не тутошним концентрат не выдают.
Алтын, кивнул, соглашаясь с аргументом, но уходить не спешил.
- На рынке еды выменять можно, - помолчав добавила она. – Но концентрата там не бывает.
- А где рынок?
- Тьфу ты, приставучий, - женщина с силой толкнула тележку и та, попав колесом в выбоину в бетоне, жалобно звякнула. – Да вот же он, впереди! Глаза разуй-то!
Она ткнула в воздух скрюченным пальцем, и Чернушка увидела, что в нескольких десятках метров впереди коридор заканчивается гермоворотами внушительных размеров. Таких больших ей раньше видеть не приходилось. Девочка и мужчина переглянулись.
- Наперегонки? – подмигнул Алтын и тотчас сорвался с места.
Девочка изо всех сил помчалась вслед за ним, оставив старуху неодобрительно качать головой.
---
«Рынок» представлял собой просторное и, надо сказать, весьма захламленное, грязноватое помещение. Повсюду были свалены обломки старой мебели, рваные и уже ни на что не годные мятые коробки и прочий мусор. Посреди этого хаоса расположились несколько групп людей. У их ног на устланной картоном поверхности лежали кучки вещей, приготовленных к обмену.
Алтын видимо что-то заприметив, потащил Чернушку к стоящему поодаль мужику, возле которого столпилось несколько человек. В ящике перед ним лежало несколько ярко-красных помидоров, прежде знакомых ей только по картинкам. Шел ожесточенный спор.
- Ты, Карп Савельич, конечно, человек уважаемый, но два пузыря за помидор, это, бля буду, перебор. С хуя ли такая цена? – возмущался седой мужик, нависая на развалившимся перед картонкой грузным продавцом. В руках у мужика была авоська с бутылками, наполненными мутной жидкостью.
Толстяк поднял на него глаза.
- С того, Петенька, что сивуху свою вы через одного гоните. А помидоры – только у меня, - назидательно произнес он. – А не хочешь – так не бери, я не заставляю.
- Хер с тобой, - ответил мужик. – Держи, кровопийца, - он протянул бутылки Карпу Савельичу. – К-капиталист хуев, - процедил он, забирая кулек с помидорами и развернувшись, направился к выходу.
Толстяк, не отреагировав на оскорбление, молча убрал бутылки в ящик, служивший ему сиденьем.
- Почем помидоры? – спросил Алтын.
Карп Савельич оценивающе посмотрел на него. Взгляд скользил по сухощавой фигуре, одетой в поношенную куртку, испачканным машинным маслом рабочим штанам, остановился на разбитых ботинках. Савельич снова посмотрел ему в лицо.
- А что меняешь-то, любезный?
- Матценности.
- Да кому ты, пизд…, - он покосился на подошедшую Чернушку. – То есть, кхм, хотелось бы посмотреть, любезный.
- О чем разговор, - ответил Алтын доставая и развязывая увесистый мешочек.
- Ни хуя себе!
Глядя на реакцию толстяка, а тот явно выглядел пораженным, Чернушка думала и не могла понять, что же такого особенного в этих матценностях. То ли дело еда! Тут все понятно. А эти вещицы – маленькие портреты некрасивых людей со светящимися головами, обитые по краям желтоватым металлом, алюминиевые кругляшки с картинками и надписями (читаемыми и не очень), баночки с непонятной несъедобной пахучей массой и прочая мелочь... Нет, некоторые из них, конечно, были забавными, и она часами могла разглядывать их, сидя в задраенной жилячейке и пережидая самосбор. Но если выбирать между ними и едой, то девочка, не раздумывая выбрала бы последнее. Как же хорошо, что им удалось найти довольно много подобных вещиц на пустых этажах! Возможно, сегодня не придется ложиться спать голодной.
- Держи, - Алтын протянул ей помидор.
Девочка непонимающе уставилась на него, и мужчина улыбнулся:
- Кусай, глупая.
Чернушка вгрызлась в помидор. В жизни она не ела ничего подобного! Как-то раз ей довелось попробовать настоящую конфету, и, хотя помидор с ней сравниться не мог, это все равно было потрясающе. Жаль только, что он быстро закончился. Девочка утерла рот, не отрывая глаз от остальных плодов, сваленных перед толстяком. И почувствовала, как на ее плечо легла рука дяди Алтына.
- В другой раз, ладно? – шепнул он. – Нам нужна настоящая еда. Путь неблизкий.
- Здесь можно достать концентрат? – обратился он к Карпу Савельичу.
Тот прищурился, глядя на карман, в который Алтын убрал мешочек.
- На рынке его не бывает. Но я знаю, где можно достать. Заплатить, конечно, придется.
- Само собой, - кивнул Алтын.
Толстяк принялся объяснять дорогу, называя номера блоков и ячеек, но Чернушка слушала их разговор в пол уха. Она смотрела, как добравшаяся наконец до рынка, уже знакомая ей старуха разгружает свою тележку.
Торговала она в основном всяким тряпьем. Тут были и штаны, явно пошитые вручную из старых тряпок, какие-то полинялые платки и даже сшитая из лоскутков кукла, с глазами-пуговицами. Кукла была страшненькая, но чем-то привлекла Чернушку. Почувствовав на себе взгляд, она увидела, что старуха, похоже, заметив интерес девочки смотрит прямо на нее. Чернушка поспешила отвернуться. Дядя Алтын и Карп Савельич, кажется, уже заканчивали договариваться.
- По рукам!
Дядя Алтын протянул толстяку блестящую крестообразную железку. Девочка узнала эту вещь - она всегда ее немножко пугала. На металле был выбит человек, с раскинутыми в стороны руками. На его ногах, ладонях и груди были раны, да и вообще выглядел он ужасно. Наверное, попал под самосбор.
- Девчонке лучше здесь остаться, - добавил продавец.
Алтын рассеянно кивнул. Затем отвел Чернушку в сторонку, подальше от любопытных глаз и вытащил из кармана хронометр.
- Достань-ка схему.
Вынув сложенный лист из пакета, девочка расстелила его на полу.
Схема представляла собой начерченный на бумаге химическим карандашом трехмерный план известной части Хруща. Чернушка научилась читать по нему чуть более одного большого цикла назад.
- Так, посмотрим, - Алтын бросил взгляд на хронометр. – На минус сто пятом самосбор был восемь целых, четыре десятых суточных цикла назад. Длился три четвертьцикла.  На минус сто шестом…
Девочка выписывала цифры в столбик, каждую в свою клетку. Когда Алтын закончил диктовать, она подвела под ними черту и сунула в рот обратный кончик карандаша.
- Сама посчитаешь?
Чернушка кивнула.
В углу листка была выписана многоэтажная формула. Подставив числа, она принялась считать и через некоторое время получила ответ – длинное число, перед которым стоял отделенный запятой ноль.
- Сколько там, - спросил дядя Алтын, заглядывая через плечо. – А ну дай-ка я проверю.
Он нахмурил лоб и стал шевелить губами, проговаривая про себя. Закончив, он легонько хлопнул ее по плечу.
- Молодчина. Все сходится. Время у нас есть.
---
После того, как высокий парень с девчонкой скрылись в базарной толпе, Карп Савельич достал крестик и еще раз внимательно осмотрел. Удовлетворенно хмыкнув, он убрал вещицу обратно в карман.
Сложив губы трубочкой, толстяк коротко, но пронзительно свистнул. Куча тряпья неподалеку зашевелилась и через несколько мгновений перед менялой возник щуплый пацаненок с грязным лицом. Наклонившись к нему, Карп Савельич принялся быстро шептать ему на ухо. Мальчик слушал, стараясь не упустить ни слова. Получив от толстяка крестик, он сунул его за пазуху и шлепая босыми ногами по бетону помчался к выходу. Карп Савельич проводил его взглядом. Его толстые губы сами по себе сложились в довольную улыбку.
Старуха, наблюдавшая за всем этим, покачала головой. Она уже очень давно торговала в этих блоках и знала, что означает это выражение, застывшее на лице толстяка. И даже если бы она хотела предупредить этих двоих о том, что им теперь угрожает опасность, она бы не стала этого делать. Не мало людей пропали в лабиринтах коридоров, однажды перейдя дорогу Карпу Савельичу.
---
Алтын и Чернушка шли, минуя похожие друг на друга коридоры, которые отличались лишь номерами, выбитыми на металлических табличках. Поначалу девочка пыталась запоминать все эти бесконечные повороты, но сбилась уже на втором десятке. Мужчина, меж тем, уверенно вел их вперед, словно этот блок был знаком ему с детства.
Через еще несколько поворотов они остановились перед ничем не примечательной, покрашенной в темно-зеленый цвет гермодверью. Алтын на мгновенье замешкался. Чернушка с беспокойством посмотрела на него. Было заметно, что он нервничает, хотя и старается скрыть это от девочки.
Приблизившись к двери, мужчина сжал руку в кулак и несколько раз ударил по тяжелому металлическому полотну. Раздался гулкий звук, эхом отразившийся в пустом коридоре. Девочка поежилась. В сонной тишине Хруща он почудился ей каким-то потусторонним зловещим стоном.
Некоторое время они стояли, ожидая и прислушиваясь, надеясь уловить происходящее за дверью. Наконец, запирающий вентиль пришел в движение, делая один оборот за другим. Он вращался на удивление плавно, без единого скрипа – очевидно люди живущие в этой жилячейке уделяли его обслуживанию должное внимание.
Гермодверь отворилась на несколько сантиметров, натянув цепочку, которая не давала ей распахнуться полностью. Обитатель жилъячейки уставился на них из щели цепким и колючим взглядом.
- Чего надо? – поинтересовались из-за двери грубым, хриплым голосом.
- Мне сказали, что у вас концетратом можно разжиться, – ответил Алтын шагнув вперед, и сделал это напрасно - изнутри отреагировала молниеносно: дверь тут же захлопнулась.
- Подождите, - крикнул Алтын, видя, как вентиль начинает вращаться в обратную сторону. – Нас Карп Савельич к вам отправил! Сказал, что вы концентрат на матценности обменяете!
Вентиль остановился. Мгновения текли и, наконец, дверь приоткрылась снова буквально на толщину волоса.
- Кто отправил, повтори?
- Карп Савельич. Тот, что помидорами на рынке банчит, - Алтын покосился на Чернушку и подмигнул ей. Девочка изо всех сил сжимала его руку. Ей очень хотелось уйти отсюда как можно скорее.
- Да? – протянул хриплый голос.
Послышался звон снимаемой цепочки. Гермодверь отворилась. На пороге стоял огромный мужик с заплывшей рябой физиономией. Его глаза буравили Алтына, оценивая его. На небритой щеке верзилы красовался длинный уродливый шрам, а правая рука сжимала ржавый молоток на длинной ручке.
- А ты часом не сука комитетовская? – здоровяк угрожающе качнул своим инструментом. Чернушка не могла оторвать глаз от его огромной ручищи, покрытой спутанными рыжими волосами.
- Я… - Алтын открыл было рот, но его собеседник вдруг ухмыльнулся, перебивая:
- Да не ссы! Это я так. Вижу, что ты пацан нормальный. Ну показывай, что там у тебя?
Увидев мешочек с матценностями он присвистнул. Чернушка заметила, как изменилось его лицо при виде горстки побрякушек. Девочке этот взгляд очень не понравился, уж больно жадно и масляно смотрели эти маленькие, с пожелтевшими белками глаза. Она очень надеялась, что дядя Алтын знает, что делает.
Посмотрев по сторонам коридора, словно проверяя, не следят ли за ними, мужик отступил в сторону, приглашая Алтына внутрь.
- Стой, а ты куда собралась? – окликнул верзила Чернушку, которая тоже было сделала шаг вперед. – Тебе нельзя.
Алтын обернулся.
- Подожди меня здесь, ладно? Я быстро.
Он подошел к девочке и присел рядом с ней на корточки, так что их лица оказались друг напротив друга.
Чернушка замотала головой, но он успокаивающе положил ладонь на ее плечо.
- Не бойся, я мигом.
В ответ она лишь поджала губы и отвернулась.  Алтын вздохнул, и провел несколько раз рукой по ее голове. Затем, так и не дождавшись ответа, встал и скрылся внутри жилячейки. Следом за ним проследовал и здоровяк. Дверь захлопнулась, и девочка осталась в пустом коридоре совсем одна.
---
Прошла минута, затем другая. От скуки Чернушка решила осмотреться. Коридор освещали несколько тусклых ламп под самым потолком. Лампы были забраны металлической сеткой и покрыты густым слоем пыли. Вдоль стен была свалена всевозможная рухлядь: рассохшаяся мебель со следами лака, линялые тюки с каким-то барахлом и даже облупившийся сейф с приоткрытой дверцей. Он-то и заинтересовал девочку. На пустых этажах в подобных сейфах иногда можно было найти кое-что интересненькое. Она подошла ближе и заглянула внутрь. Пусто. Чернушка медленно провела по поверхности сейфа пальцами, глядя как отваливается облупившаяся краска. И вдруг поняла, что стоит здесь уже достаточно долго, чтобы начать беспокоиться.
Она вернулась к гермодвери и встала перед ней, рассматривая. Тяжелая и железная, неподвижная. Девочка напрягла слух, силясь понять, что же происходит внутри, но из-за двери не доносилось ни звука. Чувствуя, как ее начинает пробирать страх, Чернушка попыталась собраться с мыслями. Если постучать, то дядя Алтын наверняка услышит ее.
Но стоило ей только коснуться металла, как из-за поворота послышались шаги.
- И я ему говорю, ты слышишь, Митрич! – раздался хриплый бас. Хуярь, его граблями! Хуярь, а то он весь вылезет! А тот стоит, блядь, как мудак распоследний. Зенки вытаращил, а сам в грабли вцепился и ни с места. Еле ноги унесли, блядь. Как тебе такое, а?
- Нууу… - неопределенно протянул его собеседник.
Чернушка вздрогнула и стрелой юркнув обратно к сейфу, затаилась. Вне всяких сомнений, сюда шли ликвидаторы. А если она и боялась чего-то больше, чем самосбора, так это ликвидаторов.
«По чью же душу они идут?»
Чернушка осторожно выглянула из-за сейфа.
Ликвидаторы – два здоровых бугая (по крайней мере они такими ей казались) в резиновых комбезах остановились возле гермодвери, той самой куда некоторое время назад зашел дядя Алтын.
- Эта штоль? – спросил один из мужчин. Чисто выбритый, он выглядел моложе своего напарника.
- Ща поглядим, - второй ликвидатор, обладатель густой русой с проседью бороды, пошарил в кармане, достал клочок бумаги и развернул, всматриваясь в него в тусклом коридорном освещении.
- Пятьсот двадцать два? – он, щурясь поднял глаза на табличку с номером, прикрученную к двери.
- Погоди, - осадил его второй. – А если перевернуть? А-ну дай-ка.
Он забрал бородача бумажку и покрутил в руках.
- Двести пятьдесят два, бля буду, - вынес он вердикт. – Видишь хвостик здесь?
- Ух, блядь, да ты жопой смотришь! – разозлился бородатый, вырывая у него листок. Он всматривался в него почти минуту, а затем сквозь зубы выдавил: - С-с-сука! Ну надо же!
- Жопой ты читал, Михалыч, - самодовольно заявил молодой. – Ну и хули делать будем? Обратно пиздовать?
- А что остается-то? – Михалыч поскреб бороду, и всмотрелся в темноту коридора, где за сейфом в нескольких метрах от них пряталась Чернушка. – Пойдем уж напрямки тогда, через промблоки.
Ликвидаторы двинулись вперед и все внутри у Чернушки сжалось – они шли прямо в ее сторону. Мысли заметались в голове у девочки. Нужно было действовать быстро – еще несколько секунд и ее заметят.
Стараясь не наступать на валяющийся под ногами мусор, девочка скользнула вдоль стены, стремясь как можно быстрее преодолеть расстояние, отделяющее ее от поворота.
Свернув за угол, Чернушка выдохнула, но останавливаться было нельзя – спрятаться было решительно негде. Уже скоро ликвидаторы окажутся здесь. Затравленно озираясь по сторонам, она выбрала направление и побежала дальше.
---
Чернушка двигалась сквозь бесконечные коридоры. То, что она окончательно заблудилась, девочка поняла еще десять поворотов назад. Эта часть блока, судя по всему, была заброшена очень давно. Отсюда вынесли все, что только можно, отвинчены были даже таблички с номерами. Так что даже схема, которая по-прежнему оставалась при ней, не помогла бы.
«Хорошо хоть ликвидаторам не попалась», - подумала девочка. В глубине души она осознавала, что возможно, попадись она им на глаза, ничего страшного и не случилось бы.  Но ужас перед ними так глубоко сидел у нее внутри, что преодолеть его она не могла.
«Куда же теперь?»
Она замешкалась в конце коридора, выбирая куда пойти дальше. Путь справа показался ей более привлекательным, и она ускорила шаг.
---
Страх остаться в этом лабиринте навсегда подгонял ее, и девочка почти бежала, так что, миновав очередной поворот, она едва не врезалась в оказавшегося за ним человека. Ей повезло, что он стоял спиной вполоборота и что-то разглядывал.
Чернушка тут же юркнула обратно. Выглянув, она поняла, что перед ней, без сомнения, стоит ликвидатор. Он был стар – всклоченные седые волосы, обрамляли блестящую лысину на его голове. Рядом, на тележке лежал видавший виды сварочный аппарат, судя по всему такой же старый, как и сам мужчина. В стене перед ними была расположена гермодверь. Девочка пригляделась. По ее периметру виднелся свежий сварочный шов.
- Кхе, - кашлянул ликвидатор, проводя по шву заскорузлым пальцем. – Кхе. Ну нормально вроде, - пробормотал он.
Чернушка почувствовала, что и без того спертый воздух вокруг наполнен удушающим запахом гари. Горло внезапно сжало, и она сама едва удержалась от того, чтобы закашляться.
Ликвидатор, навалившись на ручку тележки, поковылял в другой конец коридора. Девочка смотрела, как удаляется его сгорбленная фигура, и неожиданно ей в голову пришла мысль. Крадучись она последовала за стариком по пятам, стараясь держаться в тени и не шуметь.
---
Смекалка не подвела ее. Ликвидатор, судя по всему, неплохо ориентировался в этих блоках. Не прошло и малого полуцикла, как заброшенные места сменились обжитыми. А спустя еще несколько переходов, она поняла, что они вышли в магистральный коридор – тот самый, через который они совсем недавно бежали на рынок с дядей Алтыном.
«Рынок!» - мелькнула в голове мысль. «Ну конечно! Он точно будет ждать меня там!». И Чернушка заспешила к огромным гермоворотам.
---
Дяди Алтына на рынке не было.
Девочка растеряно озиралась по сторонам, в надежде отыскать знакомое лицо. Менялы начинали собираться, складывая свои пожитки в тканевые тюки и коробки. Заметив среди них Карпа Савельича, который лениво беседовал с уже знакомой ей старухой, она направилась к нему.
- Дяденька, а вы не знаете, когда дядя Алтын придет?
- А, это ты, - протянул он, нахмурившись и искоса глянул на бабку. – Не было его здесь.
Чернушка почувствовала, как внутри у нее что-то оборвалось. Ноги внезапно стали ватными, и она с усилием подавила желание присесть. В глазах защипало.
- Ты с какого этажу? – прошамкала старуха. – До ячейки далеко?
Девочка насупилась.
- Нет у нас больше ячейки. Ликвидатор заварил. А там мама внутри была, - всхлипнула она.
- Да как же так получилось? - спросила старуха, замерев. – Ты чего собираешь такое? Не мог он с людьми-то живыми внутри такого сотворить.
- Еще как мог, - Чернушка почувствовала, что вот-вот заплачет. – Мы с дядей Алтыном на производстве были. А когда вернулись, так гермодверь не открылась. А там братики мои! И мама! И все игрушки! Я отверткой ковыряла, ковыряла. Но дядя Алтын сказал, что там инструмент нужен, специальный. Как у ликвидаторов. А теперь, и дядя пропал, - сказала девочка и горько заплакала.
- Не вернется, дядька-то, - сказал Карп Савельич.
Старуха строго глянула на него, и обратилась к девочке:
- Не бывает такого, чтобы ликвидатор почем зря дверь заваривал. Там им виднее, чаво заваривать надо, а чаво нет.
- Ничего вы не знаете! – зло сквозь слезы ответила Чернушка. – Как есть заварил. Я слышала сама, как они внутри кричали, - ее руки задрожали, и она сжала кулаки, и шагнула вперед, наступая на старуху так, что та отшатнулась. - И кукла у вас страшная!
- Ну, ну, не плачь, - толстяк протянул ей последний, неубранный в ящик помидор. – Вот, поешь. А знаешь, что, - улыбнулся он. – Пойдем со мной? В моей ячейке переждешь, а там, глядишь, и дядька объявится?
Чернушка краем глаза заметила, как старуха в который раз неодобрительно покачала головой. Но толстяк выглядел безобидным и вполне дружелюбным. Она протянула руку, нащупывая его пухлую ладонь.
- А еще поесть у вас будет, дяденька?
---
Толстяк, держа девочку за руку, уводил ее прочь, все дальше от рынка. Позади них, пыхтя и отдуваясь несколько дюжих парней тащили забитые выменянным барахлом ящики. Рядом катила свою скрипучую тележку старуха.
Когда Карп Савельич отвлекся, чтобы прикрикнуть на одного из споткнувшихся парней, старуха наклонилась к Чернушке и зашептала:
- Не связывасся ты с ним. Не обересси потом, дурной он человек, лютый. Дядька-то небось неспроста сгинул, а?
Девочка заморгала, глядя в ее сморщенное беззубое лицо. Старуха ей не нравилась, и от нее странно пахло. Было в ней что-то от ведьмы, из историй, что мама давным-давно рассказывала ей перед сном.
Меж тем, старуха, заметив, что Карп Савельич пристально на нее смотрит, отстранилась и повернула тележку, направляясь в боковой коридор. Толпа вокруг них рассасывалась. Цикл подходил к концу, и жители блока готовились к отдыху.
Сжимая потную ладонь толстяка, Чернушка подняла глаза. Тот шагал как ни в чем не бывало, переваливая с ноги на ногу свою грузную тушу. От него несло кислым запахом пота.
- Далеко еще нам идти, дяденька?
Карп Савельич посмотрел на нее сверху вниз. На миг он показался ей обеспокоенным, каким-то нервным, но уже через миг его лицо расплылось в слащавой улыбке:
- Да почти пришли уже. Устала да? – он остановился отдышаться, поправляя ремень, над которым нависало огромное брюхо. Что-то еле слышно звякнуло, привлекая внимание девочки.
- Ну ничего, отдохнешь скоро, - продолжал Карп Савельич. – У меня в жилячейке хорошо – концентрат есть, чай, конфеты даже…
Девочка его не слушала. Ее глаза были прикованы к висящему на поясе толстяка мешочку. Он показался ей до боли знакомым.
- Эээ, - протянул Карп Савельич. Поймав ее взгляд, он одернул полы одежды. Мешочек звякнул еще раз. – Ну чего встала? Живей давай! – толстяк неожиданно резко схватил Чернушку за запястье и потащил дальше по коридору.
- Что вы делаете, дяденька? Пустите, мне больно! – закричала Чернушка, оглядываясь на тащивших ящики парней. Но те лишь молча продолжали шагали вперед.
- Пойдем, пойдем, - бормотал Карп Савельич, продолжая тащить упиравшуюся девочку. – У меня тебе всяко лучше будет, чем где попало ошиваться. Чего еще надо? Тепло, еда есть…
- Не хочу-у-у! – заорала Чернушка что было мочи. Резко упершись обеими ногами в пол, она дернулась и неожиданно лягнула потерявшего равновесие толстяка.
Почти сразу оглушающе завыла сирена.
- Ну дрянь! – Карп Савельич уже не пытался сдерживать гнев. Его маленькие сальные глаза с ненавистью буравили девочку. Размахнувшись, он ударил Чернушку ладонью по щеке, так что ее голова мотнулась в сторону, а из глаз посыпались искры.
- Ты у меня пойдешь куда скажут, паршивка. Зря что ли задарма помидоры жрала? Отработаешь, гадина мелкая.
- Нет! – и, хотя голова гудела после удара, Чернушка извернулась и поднырнув под руку толстяка, изо всех сил впилась зубами в его ладонь, сжимающую ее запястье.
- Блядь! – заорал тот. – Ты что делаешь, падаль?! Держите ее!
Освободившись, девочка рванула по коридору. Сейчас ей было все равно. Она не слышала гула сирен предвещавших самосбор, топота бежавших за ней парней и отборный мат толстяка. Перед глазами стоял лишь мешочек дяди Алтына, который теперь висел на поясе Карпа Савельича. Сердце девочки билось часто-часто, в такт ботинкам, стучащим по бетонному полу.
«Скорее!»
Она стремглав неслась по коридорам. Жители блока, тут и там задраивающие жилячейки провожали ее удивленными взглядами.
Ноги сами вывели ее в нужное место. Девочка остановилась, тяжело дыша. Перед ней был лифт, оборудованный тяжелым гермозатвором.
Казалось, что сирены завывали все громче и громче, хотя конечно это было не так. Пальцы Чернушки легли на рычаг затвора и потянули его вниз. Створки мягко распахнулись, открывая внутреннее пространство кабины, который освещала тусклая красноватая лампочка. Чернушка стояла, не в силах заставить себя войти.
Она не знала ни единого человека, который бы воспользовался лифтом во время самосбора, и вернулся обратно. Но придумать, что же делать дальше она не могла. Может быть, стоит пойти обратно и попроситься к кому-нибудь в ячейку? При мысли об это в ее воображении сразу же всплыл образ Карпа Савельича с сальной улыбкой, смотрящего на нее сверху вниз. Девочка стиснула зубы.
Неожиданно вокруг стало очень тихо. Сирены смолкли - самосбор начался. И тогда Чернушка зажмурилась и шагнула вперед.
---
Сначала все шло очень даже неплохо. Задраив гермозатвор изнутри, Девочка осмотрелась.  Лифт как лифт. Знакомая панель управления поблескивает тусклым металлом. Одна из кнопок (обычно она бывает желтого цвета, с нарисованной на ней телефонной трубкой) - выдрана с мясом.
- И что же теперь? – пробормотала девочка. Ее палец потянулся к кнопке спуска, но замер в нескольких миллиметрах от нее.
«А что, если все, кто сгинул в лифтах пропали потому, что лифт двигался?» - подумала она. «Чем в конце концов лифт, если он не движется, так уж отличается от жилячейки?».
Она убрала руку и сделала шаг назад.
- Что будет, если я просто посижу здесь какое-то время? А потом выйду обратно, а?
Ответом ей была тишина. За гермозатвором было почти не слышно, что происходит снаружи. Одно она знала наверняка – там бушевал самосбор. «Хотя «бушевал» это не совсем верно», - подумала она. Он мог проходить вполне себе бесшумно, не становясь от этого менее смертоносным для всех, кто остался снаружи.
- Интересно, сколько мне ждать? – вслух спросила Чернушка, просто, чтобы не молчать. – Наверное…, - продолжила она и тут в кабине погас свет.
---
Она отпрянула, ударившись лопатками о противоположную стенку. Вокруг была абсолютная темнота. Девочка сползла спиной по стене, опустившись на корточки. Сверху раздался какой-то звук – несколько тихих, приближающихся щелчков. Звук нарастал.
Чернушка на карачках, перебирая руками подползла и забилась в угол кабины. Вокруг явно что-то происходило – она, неожиданно остро почувствовала, что больше не одна в этом крошечном замкнутом пространстве. Она услышала скрежет, словно чьи-то острые зубы грызли металл снаружи.
- Нет! – крикнула она. – Уходи! Вон!
Девочка выставила вперед руки, шаря ими в темноте. Звук прекратился. И спустя мгновение, что-то, какое-то маленькое существо, перебирая цепкими лапками пробежало по ее волосам и лицу.
- Ай! – Чернушка что есть мочи замахала руками, стремясь как можно быстрее стряхнуть с себя эту мерзость. И тогда кабина пришла в движение.
Нет, она не поехала вверх или вниз, чего можно было бы ожидать от лифта. Все вокруг словно наклонилась, девочка почувствовала, как неведомая сила тянет ее вперед. Она резко клюнула носом, ударившись об пол и проехалась по нему, остановившись только у створки гермозатвора. Кабину тряхнуло раз, потом другой. Раздался треск и лампочка включилась.
Находясь на полу, девочка огляделась, насколько это было возможно в ее положении. Кровь из разбитого носа текла по ее губам и подбородку. Она лежала в углу перекошенной кабины, спиной к створками. Сверху, в потолке было несколько зияющих чернотой дыр. Видно было, что в одной из них копошится какое-то большое насекомое. Черные капли маслянистой жидкости срывались с потолка, собираясь в лужицу, которая ручейком подбиралась к ее ногам.
«Нужно срочно вылезать отсюда», - решила она.
С самого начала идея спрятаться в лифте была глупой. Дядя Алтын как-то говорил, что самосбор распространяется по этажам горизонтально, а значит от него, может быть, можно убежать. Она не слишком-то верила в это, но бежать из кабины точно было некуда.
Не сводя глаз с дыр на потолке, девочка протянула руку, и нащупав рукоять гермозатвора толкнула ее от себя. Створка, на которой она лежала спиной, подалась под ее весом с неожиданной легкостью, и Чернушка вывалилась наружу, едва успев ухватиться пальцами за край кабины.
---
Она висела, цепляясь за край, в нескольких метрах под потолком. Внизу, под ней, был сплошной голый бетонный пол, покрытый рытвинами словно оспинами. То тут, то там по нему сновали большие, похожие на мокриц размером с ладонь насекомые, то и дело появляясь из трещин и исчезая в них.
Чернушка почувствовала, что ее пальцы долго не выдержат.
«Если я упаду отсюда, то точно сломаю себе что-нибудь», - подумала она. Задрав голову, девочка поняла, что обратно в кабину ей ни за что не влезть, там попросту не за что было зацепиться. В глазах потемнело. Чернушка ощутила звон в ушах и что все вокруг становится каким-то далеким, вращаясь вокруг нее. И разжала пальцы.
---
Она пришла в себя лежа на полу. Не открывая глаз, она прислушалась к своим ощущениям, пытаясь понять, насколько сильно пострадала при падении. Удивительно, но кажется, все кости были целы. Болел лишь разбитый еще в кабине нос.
Девочка открыла глаза и села. Вокруг было просторное помещение, не слишком похожее на привычные жилые блоки. Потолок был значительно выше. Голый пол шел слегка под уклон, словно все пространство Хруща неведомым образом накренилось. Или это «накренилось» у нее в голове?
- Что здесь происходит? – прошептала Чернушка себе под нос.
Ее пальцы дотронулись до бетонной поверхности, на которой она сидела и встретили податливую субстанцию, чем-то напоминающую поролон, только тверже.
Не отличимая на первый взгляд от бетона, она была теплой. Чернушка осторожно прикоснулась к ней всей ладонью и почувствовала, что та пульсирует под ее прикосновением.
Поднявшись на ноги (пол мягко пружинил под каблуками ее ботинок), она задрала подбородок. В нескольких метрах над ней светилась красным кабина лифта. Ее край торчал наружу, но боковые стенки уже почти скрылись под потолком. Этот «мягкий» бетон словно засасывал ее обратно, исторгая из себя наружу.
- Куда же меня занесло?
Она посмотрела по сторонам. Насекомые, которых она заприметила сверху, перебегали с места на место, прячась в тени. Они не выглядели агрессивными, а наоборот, будто бы осознанно держались в стороне. Девочка попыталась найти источник света, но не смогла – тот был словно растворен в воздухе. Тени на полу, казалось, не были отброшены какими-либо предметами, а существовали сами по себе. Границ помещения видно не было, их скрывала темнота.
Решив, что стоять на одном месте глупо, она пошла вперед, стараясь не обращать внимания на снующих под ногами мокриц. Идти пришлось довольно долго, сложно было сказать точно сколько занял ее путь, ведь вокруг ничего не менялось. Только разве что… Девочка наклонилась и снова пощупала пол.
- Ну дела!
Да, он действительно стал тверже и уже был почти не отличим от привычного серого бетона. Она продолжила идти вперед и наткнувшись на стену повернула и пошла вдоль нее. Несколько сотен шагов и ее нога задела что-то лежащее на полу. Это «что-то» звякнуло.
Наклонившись, она подняла плоскую табличку с выбитыми на ней буквами и цифрами. Она выглядела довольно старой. Таких ей видеть прежде не приходилось. Красно-желтого оттенка металл был покрыт зеленоватым налетом, но разобрать число еще было можно. Девочка прошла дальше и через несколько шагов в стене обнаружился проход.
- Так-так, - сказала Чернушка. – Посмотрим, где это мы очутились.
Достав схему, она расстелила ее на полу.
- Ну и какой же это у нас этаж? – она посмотрела на табличку.
Написанное изрядно удивляло. Чернушка попыталась вспомнить, как долго падала кабина. Как ни крути, та едва ли могла проделать путь в несколько метров – не более одного-двух этажей.

- Хм…
Подставив цифры в уравнение и исписав порядочно бумаги она получила ответ. Ее глаза округлились.
- Быть такого не может.
Чернушка проверила расчеты еще раз, а после этого снова.
- Минус… Единица? Но это же чушь?
Дядя Алтын много раз объяснял ей, как устроено уравнение. Ответ мог колебаться, приближаясь к нулю (хорошо) или к единице (очень нехорошо). Но он никак не мог быть меньше нуля! Либо дядя чего-то не знал, либо она спит и все происходящее вокруг лишь плод ее воображения.
Сложив схему обратно, девочка на всякий случай ущипнула себя. Это было ожидаемо больно.
«Ладно», - подумала она. «Раз я все еще жива, то может быть стоит здесь осмотреться?»
За проходом виднелось помещение. Оно было не таким пустым и темным, как место откуда она пришла. С потолка струился желтоватый свет, вдоль стен стояла мебель, а в самом центре была довольно крупная необычная конструкция.
Едва девочка набралась решимости и перешагнула порог комнаты, как сверху, под самым потолком что-то щелкнуло. Раздалось шипение и послышалась приглушенная монотонная речь. Чернушка остановилась.
- Эй? – задрав голову к потолку крикнула она, на мгновение испугавшись звука своего собственного голоса. – Тут кто-то есть?
Звук доносился из закрепленного сверху репродуктора, вроде тех, что обычно вешают на столбах. Голос из радио продолжал непрерывно бормотать, никак не реагируя на ее вопрос. Девочка замерла, прислушиваясь. Когда она наконец разобрала слова, то с удивление обнаружила, что говорят, похоже о ней самой! Неведомый голос комментировал каждое ее действие, словно издеваясь над ней.
- Эй, там! Если вы видите, что я «замерла, прислушиваясь», так может представитесь и объясните мне, что здесь творится? – спросила девочка.
Едва она это произнесла, как радио тут же замолкло.
- Но ведь это, чушь! – возразила девочка. Что значит, «радио замолкло», когда оно само же об этом и говорит?
Не дождавшись ответа…
- Тьфу на тебя!
…она решила разобраться с этим позже и пошла вперед (радио при этом не переставало болтать), приближаясь к конструкции в центре.
Больше всего она была похожа на нагромождение металлических труб, вроде тех по которым обычно бежит вода. Но странным было то, как эти трубы располагались друг относительно друга. В самом центре из пола вертикально вверх поднималась самая толстая из них. По ее бокам росли остальные, диаметром поменьше изгибаясь в пространстве под почти правильными прямыми углами. От них, в свою очередь шли совсем тонкие трубы-веточки. Вся конструкция была покрыта желтовато-белой краской. В «кроне» то тут, то там красными бутонами торчали барашки вентилей разных размеров.
Творец этого необычного дерева был настоящим мастером. Он столь искусно изобразил растение, использовав при этом столь необычный материал, что его безумной фантазии оставалось только позавидовать. Скульптура была и притягательной, и отталкивающей одновременно.
Девочка присела на корточки и наклонилась к «стволу». У самого пола краска на нем облупилась, обнажая на металле пятна ржавчины, в то время как на тонких веточках она выглядела совсем свежей. Чернушке вдруг захотелось протянуть руку и потрогать ее.
- Так ты и имя мое знаешь? – огрызнулась девочка, косясь на несмолкающее радио. – И ничего такого мне не хочется, - добавила она, но все же протянула руку и дотронулась до самой тонкой веточки.
Ее пальцы ощутили холод металла. Веточка-труба была гибкой и упругой, словно настоящий побег растения. Гроздь бутонов-вентилей на конце задрожала от прикосновения. Чернушка обхватила ветвь у основания и потянула. Раздался хруст с металлическими нотками. Побег оказался у нее в руках, а из оставшегося на стволе обломка тонкой струйкой начала сочиться вода. Чернушка посмотрела на руку. На коже виднелись едва заметные следы белой краски.
- Ну дела, - она встала, задумчиво вертя ветку в руке и огляделась.
Теперь она заметила, что если присмотреться, то окружение выглядело каким-то карикатурным. Даже мебель. Тот, кто ее делал словно нарочно избегал прямых углов. Такими бывают предметы во сне, желая казаться нормальными, и при этом являясь лишь пародией на самих себя.
Все вокруг было привычным, но в то же время каким-то не таким.
---
В противоположной от прохода стене между двумя книжными стеллажами (книги будто бы вросли в полки) притаилась неприметная дверь. Деревянная, в отличие от тяжелых привычных ей оснащенных гермозатворами дверей жилячеек. Когда Чернушка подошла и отворила ее, то увидела впереди длинный узкий коридор. (Вездесущее радио преследовало ее и здесь, не замолкая ни на секунду и девочка скорчила гримасу, погрозив кулаком в пустоту). И слева и справа были другие двери, окрашенные белой масляной краской. В верхней части каждой из них находилось квадратное окошко, забранное армированным полупрозрачным зеленоватым стеклом. Разобрать, что за ним скрывается было трудно. Девочка дернула ручку. Заперто.
- И куда теперь?
Она остановилась в замешательстве, не зная, что ей делать дальше. Коридор впереди манил ее все больше, и девочка…
- Вперед значит? – перебила Чернушка раздражающее радио. – Ну вперед, так вперед. – Ты явно знаешь об этом месте больше, чем я.
Отсюда было видно, что проход закачивается тупиком. Тем не менее, кое-что в конце него действительно заинтересовало девочку. А когда она подошла ближе, то убедилась, что ей не кажется.
- Но этого же не может быть, - прошептала она. – Этого просто не может быть…
Прямо перед ней было окно. Чернушка никогда не видела окон прежде, но сразу поняла, что это именно оно.
Вместе с дядей Алтыном они часто фантазировали о том, есть ли что-то за пределами Хруща. Перед сном она ни единожды пыталась представить себе, что было бы перевернись все с ног на голову? Что коридоров, блоков, жилячеек нет, а есть лишь свободное бесконечное пространство, в котором живут люди. Чем больше она представляла, чем более жутко ей становилось – какого это, когда тебя окружает пустота? Наверное, думала она, те люди в таком случае додумались бы построить стены для защиты от самосбора и жить внутри них. И в стенах этих домов обязательно должно быть что-то, чтобы выглядывать... Наружу?..
За окном была сплошная темнота. Девочка прислонилась лбом к холодному стеклу. Она силилась разглядеть хоть что-нибудь. Но видела лишь чернильную темноту и свое отражение. Ее пальцы сами собой нащупали торчащую из рамы ручку.
«Сейчас я поверну ее. И узнаю, что там».
- «Но стоило ей лишь напрячь руку, как ее тело сковал парализующий волю страх. На миг она ясно представила себе, как темная бездна засасывает ее, и она бесконечно парит в этом пустом холодном пространстве. Я не смогу заставить себя его открыть, подумала Чернушка», - раздалось сверху.
- Да иди ты, - грустно ответила девочка. – Не собиралась я его открывать.
Отойдя от окна, она вернулась в коридор и вошла в первую попавшуюся дверь.
---
Спуск был неимоверно долгим. Ступени лестницы менялись на протяжении всего пути. Поначалу твердый, бетон с каждым пролетом становился все пластичнее и пластичнее, а пространство вокруг все уже и уже. Под конец ей приходилось буквально протискиваться между этих пульсирующих, словно они были живыми, стен.
Она уже практически ничего не видела, когда ее пальцы уперлись в нечто упругое, податливое. Какую-то полупрозрачную пленку, через которую снаружи едва-едва пробивался свет.
Вцепившись в нее ногтями, она навалилась изо всех сил, подавшись вперед всем весом, но та никак не поддавалась. Словно муха в паутине, она билась понимая, что скорее всего ее усилия будут тщетными – ей суждено остаться здесь навсегда.
Воздуха не хватало. Девочка почувствовала, что окружающая ее масса сдавливает ее, довольно сильно, но осторожно, не причиняя боли, словно стараясь сделать частью…
И тогда преграда исчезла.
…
Чернушка открыла глаза. Она пришла в себя на полу жилячейки. Откуда-то слева раздавался резкий пронзительный свист и шипение. Девочка повернула голову. Там на газовой плитке стоял чайник и из его носика вырывался пар. Помогая себе руками, она встала на колени, а затем поднялась на ноги.
Эта ячейка была вполне заурядной – толстый протертый ковер на полу, оклеенные бумагой стены, кухонный уголок. Зеркало на стене. Чернушка присмотрелась внимательнее. В зеркале отражалась не она.
Незнакомый мужчина бил ладонями по стеклу изнутри. Его рот то и дело раскрывался в немом крике, а глаза были прикованы к чему-то позади нее. Чернушка обернулась, чтобы понять, куда он смотрит.
Там на ковре лежало тело. Понять, что это когда-то был человек можно было лишь по контуру, вся его поверхность – лицо, конечности, живот было покрыто чем-то вроде розоватой шевелящейся плесени.
На стене позади Чернушки зияла рваная дыра, которая быстро уменьшалась в диаметре. По ее краям свисали лохмотья прозрачной пленки, запачканные черной слизью. Девочка снова посмотрела на мужчину в зеркале. Тот прекратил стучать и теперь пялился на нее. На его лице было умоляющее выражение.
- Извините, - сказала Чернушка. И стараясь смотреть прямо перед собой пошла к гермодвери.
Снаружи отчетливо пахнуло гарью, и она поняла, что ей следует торопиться.
---
Когда Иваныч услышал стук, донесшийся из-за гермодвери, сперва подумал, что ему показалось. Он отложил аппарат и прислушался. Было тихо.
- Эх, ма, - вздохнул он. – Вот уже и чудится всякое.
Он снова взялся за аппарат, когда вентиль вдруг начал вращаться так быстро, что Иваныч едва успел отскочить в сторону и схватить грабли.
- Ну давай, вылазь, паскуда! – крикнул Иваныч, сжимая черенок обеими руками.
Гермодверь, скрипнув, отворилась. На пороге стояла девочка. Ее большие карие глаза смотрели прямо на него, волосы, заплетенные в две косички, были перепачканы бетонной крошкой, так что казались седыми, а лицо и подбородок вымазаны засохшей кровью.
- У-у-у, тварь! – взревел Иваныч замахиваясь. – Уебу… – неуверенно добавил он, когда девочка вдруг выставила руки вперед и произнесла:
- Не надо, дяденька!
Глядя на его перекошенное лицо, девочка провела рукой по подбородку, посмотрела на пальцы и продолжила:
- Это я просто носом ударилась, когда кабина падать начала.
- Э… - только и смог произнести Иваныч. А Чернушка насупившись спросила:
- А вы ликвидатор, да?
- Я… - замешкался ликвидатор. – Я… Андрей Иваныч, - наконец вспомнив, как его зовут, выдавил он.
- Это хорошо, - серьезно кивнула девочка. – А вы можете одну жилячейку заварить? С дядьками плохими? Они дядю Алтына убили. И меня, наверное, хотели тоже…
Голос девочки дрогнул, и она неожиданно разревелась. Слезы текли по ее щекам, смешиваясь с засохшей кровью – розовые капли капали на бетонный пол. Иваныч отставил грабли в сторону.
- Ёксель-моксель, - пробормотал он. – Ну, пойдем что ли, - добавил он, протягивая руку.
---
В подсобке было тихо и уютно. Чернушка сидела за засаленным столом и сжимала в ладонях огромную кружку с чаем. Перед ней на столе стояла пустая жестянка из-под концентрата. Чай был очень горячий на пределе того, что можно вытерпеть, но девочке нравилось чувствовать его обжигающее тепло. Отхлебнув еще глоточек она посмотрела на Иваныча.
Тот сидел на табуретке поодаль и курил. Дым от самокрутки поднимался наверх, чтобы осесть на закопченном потолке. Немолодой ликвидатор выглядел очень уставшим. Заметив, что девочка на него смотрит, он закашлялся.
- Чего?
- На каком мы этаже? - Чернушка отставила кружку в сторону.
- Тебе зачем? – удивился ликвидатор, глядя как она достает из складок одежды какую-то бумагу и раскладывает ее на столе. – Ну 2315, положим.
- Две тысячи… - Чернушка наморщила лоб. – Зачем так шутить, дяденька?
- Да я тебе как есть говорю, какие шутки? – ликвидатор затушил окурок и бросил его в банку, служившую пепельницей.
- Это странно, очень странно… - пробормотала девочка себе под нос. Достав химический карандаш, она принялась что-то записывать на листе. – Тысяча этажей. Вверх… Но я же спускалась, я точно знаю!
Иваныч наблюдал, как она быстро что-то пишет, шевеля губами. Вид у девочки был весьма сосредоточенный. Он уже собирался спросить, что же она такое делает, когда дверь подсобки отворилась и на пороге появилась женщина.
На вид ей было гораздо меньше лет, чем Иванычу. Тем не менее, он не взялся бы точно определить ее возраст. Худая с резко очерченным лицом. Волосы забраны в пучок, а светлые глаза холодно смотрят сквозь круглые линзы очков. На женщине были пиджак и брюки серого цвета. Такие носили все комитетовские.
- Цикл добрый, Ольга Петровна! – поздоровался ликвидатор. Та лишь поджала губы:
- Девочка здесь?
- Да вон она, куда же ей деться? – махнул рукой Иваныч, сдвигаясь на табурете так, чтобы Ольге Петровне стало видно Чернушку. – Сидит, чай пьет.
Женщина протиснулась мимо ликвидатора и подошла к столу.
- Здравствуй, девочка.
- Здравствуйте, - Чернушка подняла глаза. Женщина ее не слишком заинтересовала, и она вернулась к своему занятию.
- Ты это, Чернушка… - подал голос Иваныч. – Расскажи все Ольге Петровне, что мне рассказывала. Про лестницу, про кабину, про…
- Спасибо, Андрей Иванович, - холодно прервала его женщина. – Я сама разберусь, - и добавила, обращаясь уже к девочке: - Можно узнать, что ты пишешь?
Девочка посмотрела на нее снова. На этот раз в ее взгляде было куда больше интереса.
- Вообще-то это секрет, - начала она. – Дядя Алтын мне говорил… - при этих словах ее глаза заблестели, но спустя мгновение она взяла себе в руки и придвинула листок к женщине, чтобы та могла его рассмотреть. – Это такая формула. Вот вместо этой буковки пишем значение по хронометру, сюда номер этажа, где был самосбор… - девочка продолжила объяснять, а Ольга Петровна внимательно ее слушала.
- И что же в итоге? - спросила она, когда Чернушка закончила. – Что значит ответ?
- А то, - Чернушка назидательно подняла палец вверх, ей явно нравилось свое превосходство над взрослыми, - Что ежели циферка после этой запятой – нолик или единичка, то самосбора скорее всего еще долго не будет. Если восемь или девять, то надо срочно с этажа бежать, а вот если все остальное, то неизвестно, может будет, а может нет. Понятно?
Ольга Петровна оглянулась на Иваныча. Тот в ответ лишь пожал плечами. Девочка продолжила:
- Вот видите, у вас тут нолик. Значит самосбор, наверное, будет нескоро. Ну это и понятно – он же у вас на этаже только что случился. Такое редко бывает, чтобы два самосбора подряд.
- Ясно, - ответила Ольга Петровна. Она придвинула к себе стул и села рядом с девочкой. – А теперь рассказывай. Все. С самого начала.
- Ну, - протянула девочка. – Началось все с того, что мы с дядей Алтыном пошли на производство. Я ему и раньше помогала, но тут он меня решил на полный цикл взять. Идем мы значит…
Иваныч слушал их беседу в пол уха. Его смена длилась уже несколько циклов, так что теперь руки и ноги словно налились свинцом, а глаза слипались. Медленно, подбородок ликвидатора опустился ему на грудь, и Андрей Иванович задремал.
Сквозь дрему он слышал, как несколько раз открылась и закрылась дверь. Тихие мужские голоса и один женский переговаривались между собой. Иногда, сквозь их беседу пробивался тоненький голосок Чернушки. Краем сознания Иваныч понимал, что сейчас решается что-то очень важное, но усталость взяла свое, и старый ликвидатор окончательно провалился в темную бездну сна.
---
Когда он проснулся, то Чернушки в подсобке уже не было. На ее месте сидела Ольга Петровна и что-то сосредоточенно записывала в небольшой блокнотик в черной обложке. Заметив, что мужчина уже не спит, она отложила ручку в сторону.
- Шли бы вы уже к себе в ячейку, Андрей Иванович, - почти ласково сказала она. – Смена-то уже кончилась.
- Да я… - хриплым со сна голосом ответил ликвидатор. – Мне еще отчет заполнить нужно. Не люблю эти бумажки на потом оставлять.
- Это да, да, отчет нужен, - рассеяно покивала Ольга Петровна и вернулась к письму.
- Я это, что спросить-то хотел, - начал Иваныч.
- Спрашивайте, спрашивайте.
- Мне в отчете про девочку что указать?
Ольга Петровна снова отложила ручку и закрыла блокнот. Затем сняла очки, убрала их в аккуратный футляр и внимательно посмотрела на Иваныча. От ее взгляда тому стало не по себе.
- Какую девочку, Андрей Иванович? – вкрадчиво спросила она. – Никакой девочки здесь не было.
- Так ведь… - разинул рот ликвидатор. Глаза шарили по столу и остановились на старой в потеках кружке с недопитым чаем. Не найдясь, что ответить, Иваныч перевел взгляд на женщину.
- Устали вы, - продолжила она. – Вы уже который цикл на смене, вот и мерещится всякое. Отдохнуть вам надо. Идите к себе в ячейку, выспитесь. А перед этим зайдите в бюро, там вам три суточных цикла, нет, пять циклов отпуска выпишут. Приказ я сама подготовлю. Хорошо?
- Хорошо… - протянул Иваныч.
После того, как Ольга Петровна ушла, Иваныч еще какое-то время сидел на табурете и курил. Вид у него был очень задумчивый. Затем он встал и подошел к столу. Взял в руки кружку с недопитым чаем. О чем-то поразмыслив, он вылил чай в раковину, поставил кружку обратно на полку и вышел из подсобки, аккуратно прикрыв за собой дверь.