Боевой настрой Харпера, которого крепко держали краснокожие, постепенно сошел на нет. Почувствовав, как расслабились мышцы раба, они, держась наготове и перекинувшись парой негромких фраз, отпустили руки сержанта. Разумеется, он не стал дергаться. Как смутно представлял себе Харпер, оставалось последнее испытание, но это никак не успокаивало. Кто знает, что решать сделать аборигены, выживи тот и в нем? Со всеми почестями принесут в жертву своим богам, на этот раз не отдавая его судьбу на волю случая? Вернут в барак? Он хоть как-то встречался с краснокожими лишь в боях и попросту не мог знать ничего полезного, что пригодилось бы в такой, не самой привычной для него, ситуации, как участие в религиозных ритуалах.
	Элизабет, ловко перекинув рукояткой вперед нож, с которого начала пытки рябого, протянула его сержанту. Склонив голову, девушка едва заметным движением указала на корчащегося от боли матроса и отошла в сторону, чтобы не мешать проходу. Харпер медленно поднял руку и аккуратно взялся за обмотанный плотной тканью конец, глядя больше на раненого, который, в приступе светлого сознания, заметил происходящее.
	— Добей! — прохрипел он. — Не хочу… кх! Черт, как же так!?
	Сержант сделал пару шагов и присел у соотечественника, оглядывая рану. Не жилец – выпавшие наружу кишки, испачканные каменной пылью и крошкой, изрядно расплывшееся пятно кров - все это однозначно диктовало недолгий остаток жизни моряка.
	— Коли так, — пробормотал Харпер и резким движением перерезал ему горло. Он едва успел отскочить от хлынувшей струи, моментально попав обратно в крепкие руки воинов, которые, впрочем, отпустили его после легкого жеста Элизабет.
	— Что дальше? — громко спросил он, обращаясь к девушке. Он надеялся, что принятая местными все же сохранила остатки старой себя, но усилия оказались бесполезны.
	Она поманила сержанта пальцем и, не дожидаясь реакции, мягко пошла по коридору. Грубый, но безболезненный толчок в спину заставил сделать несколько шагов, и, почувствовав, что воины отстали, он с некоторым недоумением обернулся. Краснокожие стояли будто истуканы, совершенно недвижимо, и лишь едва заметное дыхание выдавало в них живых людей, а не восковые фигуры. Пожав плечами, Харпер быстро, но осторожно догнал Элизабет.
	Они плутали по коридорам храма в нарушаемой лишь шагами тишине несколько минут, пока девушка не распахнула одну из множества дверей этого коридора. Освободив проход, она приглашающим жестом указала в ярко освещенную комнату, в которой проглядывались лежавшие на полу шкуры и бронзовый столик с чашами и тарелками фруктов. Сержанту не оставалось ничего иного, как войти.
	Мягкость шкур чувствовалась даже через пережившие все эти приключения грубые ботинки. Неловко пытаясь не запачкать разноцветное покрытие и обойдя забитый едой стол, он присел лицом ко входу. Легким движением закрыв дверь, девушка неожиданно оказалась совсем рядом, грациозно опустившись напротив. Она непринужденно взяла похожий на яблоко плод и захрустела, оглядывая застывшего мужчину с головы до ног.
	— Элизабет?
	Бывший картограф слегка наклонила голову в сторону, рассматривая его словно энтомолог любопытную букашку, не забывая при этом откусывать от ярко-красного шарика.
	— Мисс Винстон? Как вы? — Харпер случайно поймал взглядом глаза девушки и застыл. Он помнил, как те выглядели раньше, но теперь, не находя при этом никаких изменений, ощущал, как те смотрелись неправильно, чужеродно, и вместе с тем слишком притягательно. Он почувствовал, что его будто затягивает, в поле зрения остались лишь окруженные каким-то цветом темные провалы зрачков.
	Сержант моргнул. Сердце колотилось как после хорошей битвы, на лбу выступил холодный пот, а Элизабет тем временем аккуратно раскрывала твердую шкуру очередного плода. Одна из чаш с водой почти опустела, и, ощущая практически пороховую сухость во рту, он осторожно взял другую. Торопливо проглотив безвкусную жидкость, первым, что увидел Харпер, стал одобряющий кивок девушки. Это пугало, но он решил положиться на волю судьбы. Если они и правда хотели убить его – труп давно бы уже остыл.
	— Мисс Винстон? Элизабет? Скажите что-нибудь, пожалуйста, — тихо сказал сержант, не оставляя попыток достучаться до ее разума, что наверняка исковеркали краснокожие. — Вы помните экспедицию? Ронни, того паренька? Вашего близкого знакомого, почти брата, профессора Блэка?
	На последнем слове картограф недоуменно моргнула. Раз, другой, третий. Лицо потеряло былую невозмутимость, на нем отдаленно нарисовалось что-то похожее на узнавание.
	— Я… я… — протянула Элизабет на языке Метрополии. — Вы…
	Она резко мотнула головой. Вернулось словно вырезанное в мраморе спокойствие, в глазах вновь читался лишь хищный интерес. Девушка поднялась, крепко схватила его за руку и повела куда-то вниз по переплетениям лестниц и коридоров.
	Харпер покорно следовал за ней, ожидая развязки. Он вполне мог высвободиться парой мощных ударов, но не горел желанием сталкиваться с той, кто пережил смертельные раны и вырванные органы, уже на следующий день радостно бегая вокруг лагеря. Кто знает, что она могла сотворить теперь? Может быть, Элизабет даже не обратит внимания и с веселым смехом оторвет ему голову?
	Спустившись куда ниже уровня грунта, девушка в конце концов остановилась у двустворчатой двери, охраняемой сразу десятком воинов. Судя по всему, они ждали именно ее, с почетом отворив проход.
	Светлое помещение до боли напоминало место схватки в темноте, разве что оружие не лежало бесформенной грудой, а было аккуратно развешано по стенам. У закопченного потолка горели факела, и непохоже, чтобы они собирались гаснуть. Они прошли в самый центр. Элизабет развела руки и покружилась, указывая на смертельный металл, будто приглашая взять что-нибудь себе. Но Харперу уже на входе бросился в глаза верный палаш, неподалеку от которого висела на ремне окровавленная винтовка с примкнутым штыком.
	Он неспешно отправился за собственным оружием. Видимо, все должно окончиться именно здесь, и, если так – он заберет с собой как можно больше. Пускай сержант прихрамывает, а на время затихшая голова вновь окуталась болезненной пульсацией – просто так он не дастся. Винтовка привычно отправилась за спину, выглядывая прикладом из-за левого плеча, а рукоять клинка твердо обосновалась в правой руке. Он сделал несколько пробных взмахов – навыки не ушли.
	Держа палаш наготове, но опустив острие к каменному полу, Харпер вернулся к Элизабет. Она тоже не стояла просто так. Длинное копье смотрелось продолжением ее рук, а на поясе примостился длинный кинжал, готовый в любое мгновение вырваться из удерживавшего его кружка.
	— Может не стоит? — не скрывая в голосе надежды спросил он.
	Вместо ответа она бросилась вперед, собираясь насадить тяжелое тело словно букашку. Отпрыгнув в сторону, Харпер, непрерывно отступая, вернул свой клинок на бок, вместо этого выхватив винтовку. Что ж, в копейном бою он вполне мог постоять за себя, с его-то опытом штыковых атак. Его командиры любили посылать линии в ближний бой, чтобы не тратить порох на дрогнувшего после нескольких залпов врага.
	Схватка затягивалась, как и хотел сержант. Он не всегда успешно отбивался и получил глубокую царапину на руке, но все еще стойко держал оборону, подыскивая способ остановить Элизабет не убивая. Впрочем, она с завидной легкостью отбила несколько пробных атак, так что шанс смертельно ранить девушку оказался не слишком высок.
	Соревноваться в выносливости оказалось грубой ошибкой. Пот соблазнительно поблескивал на ее красивом теле, но она будто и не думала уставать. В отличии от Харпера, чья нога отзывалась все хуже и хуже, голову то и дело вело в сторону, а в теле чувствовалась слабость от непрерывно вытекающей крови.
	Чувствуя, что он не протянет еще несколько минут, попросту напоровшись на копье из-за усталости и ранений, сержант бросился в последнюю и решительную атаку. Бешено орудуя винтовкой, он сумел ввести девушку в замешательство, после чего мощным ударом по самому кончику копья выбил-таки его из влажных рук Элизабет.
	Оставался еще и кинжал, моментально заметавшийся в оборонительных взмахах. Проведя отвлекающий удар, который бы убил девушку на месте, если бы не оказался плавно отведен в сторону, он мощно пнул ее здоровой ногой в колено. Хруста не последовало, но она упала на одну ногу, выронив при этом клинок. Сержант, пользуясь возможностью, пнул ее еще раз, прямо в ложбинку между грудями, заставив упасть на спину.
	Он крепко прижал Элизабет к полу, поставив тяжелый ботинок на ходящую туда-сюда грудь девушки и приставил штык к ее горлу, слегка пустив кровь. Пот начинал заливать глаза, но Харпер разглядел счастливый взгляд, за которым последовал звонкий, веселый смех.