<p>AND AGES YET UNGUESSED COME</p>

ВПЕРЕДИ - ЭПОХА НЕЗНАКОМАЯ

   </title>
   <empty-line/>
   <p>Helion was the last man on Earth to leave the High Transcendence. In it, he saw a vision of the future. His future. While it lasted, he was the center of attention, of controversy, of comment, of censure, of praise. It was his time.</p>

   Из землян Высшую Трансцендентальность Гелий покинул последний - в ней он видел будущее. Своё будущее. Он стал центром внимания, обсуждения, осуждения - и восхваления. Время было для него.

   <p>During the High Transcendence, Helion was not aware of himself as his own person, any more than a man whose whole concentration is focused on some task of exacting skill, or on some sense-dissolving ecstasy, is self-aware. Instead, all the awareness of thought was composed of thought. And even in the same way as a work of art, or an excited conversation among close friends, can take on a life of itself, the thought of thought took on its own life. Helion's dream radiated out into the thoughtspace like the rays of a sun. He found his thoughts and half-thoughts picked up by others and completed, others whose thoughts, in turn, were fulfilled by others yet, reflected upon, brightened, polished, returned better than they left, the way responding planets, filled with life, send back then-bright reflections to the central sun, who, without those green planets, is barren himself.</p>

   В Трансцендентальном состоянии Гелий воспринимал себя не больше, чем поглощённый трудом мастер, или растворившийся в сенсорном экстазе человек - всё внимание Гелия уделялось мыслям, причём эти мысли продолжались сами по себе - так же своей жизнью, например, может зажить произведение искусства, или тесная дружеская болтовня. Своими думами, как Солнцем, Гелий грел мыслительные пространства, и его идеи, и полу-задумки подхватывали, доводили до конца, а потом передавали ещё дальше - и возвращались они ярче, чище, лучше, чем были - так же возвращали свои зеленеющие отражения к светилу полные жизни планеты, без которых Солнце - только лишь пустошь.

   <p>Each participant was justly proud of his contribution to the overall result, no one able to claim credit for the whole, in the same way that a school of thought or a movement in the arts or sciences has no one author, but neither is the genius of the founders of that school obscured or made anonymous.</p>

   Каждый радовался своей лепте, и никто не приписывал себе всех заслуг - так же и мыслительная школа, и художественное течение, и научная область не имеет единоличного создателя, но и не забывает о сплотившихся в ней гениях.

   <p>Within the vision, Helion, a thousand years from now, stood on the balconies of his Solar Array, housed in a body unimaginable to modern science, one in which the singularity science of the Second Oecumene could weave neutronium into his bones, and power bis nervous system from a heart like a black hole. In this time to come, the folded origami of space itself would be one more tool affecting the science, art, philosophy, of those few human-shaped beings left.</p>

   На наваждённых балконах Солнечного массива Гелий стоял, через тысячу лет, в новом, немыслимом для прежней науки теле - кости в нём, благодаря сингулярным открытиям Второй Ойкумены, укреплялись нейтронием, а нервную систему питало подобное чёрной дыре сердце. В это грядущее время само пространство научатся складывать, как бумагу - и этим оригами воспользуются учёные, художники, философы, и все немногие человекоподобные остатки.

   <p>For in that age, a thousand years hence, with the war with the Second Oecumene still just beginning, Helion was among the few who could afford the affectation of continued human appearance. By the graceful standards of the modern age, that future time would be an age of lead, colorless and drab, with flamboyance and frivolity long dead, all sacrificed to the needs of war.</p>

   Ведь через тысячу лет, когда война со Второй Окуменой только-только начнётся, мало кто, помимо Гелия, сможет позволить себе роскошь человеческого облика. Нынешнему, изобильному веку будущее покажется отлитым из свинца - падут пышности жертвой на алтарь выцветшей, военной нужды.

   <p>Necessity, grim necessity, would harass and haunt each step and thought of the citizens of the next Transcendence, to be held under the guidance of a Sophotech not yet designed, to be called, no doubt, Ferric Sophotech.</p>

   Каждым шагом, каждой мыслью граждане будущего будут обходить расточительность. Следующую Трансцендентальность проведёт новый Софотек, не существующий пока ещё даже в замысле - но имя его, без всякого сомнения, будет железное - Феррик.

   <p>Helion stood and looked out upon the many parallel rows of supercolliders, hanging like bridges of gold, like highways of light, across the surface of the photosphere, the solar equator ringed not once, but many times, with machines of prodigious power, creating strips of golden adamantium.</p>

   Гелий взирал на пучки сверхускорителя, что нависли над фотосферой как златые мосты, как эстакады для света, и обнимали они солнечный экватор не раз, и не два, а широким множеством витков, и механическая мощь по атому вытягивала адамантиевые полосы.

   <p>Raising eyes equipped with senses not yet discovered, which could penetrate, by means of ghost-particle echoes, all opacities of darkness or of blinding light, Helion sent his gaze on high, and saw, towering infinitely above him, space-elevators, rising like beanstalks out from the unthinkable gravity of the sun, extending upward, endlessly, past the orbits that had once held Mercury and Venus. From the cities at the "tops" of those towers, more towers reached out, these made of energy, not neutronium, and ran entirely across the system. These rivers of light ran to positions in the ice belts and Oort clouds, where truly massive spheres, more than planets in diameter, housed Sophotechs of new design. These Sophotechs were utterly cold, constructed of subatomic particles held in superdense matrixes in vast blocks of "material" in the state of absolute zero temperature. Only this icy perfection was dense enough and rigid enough and predictable enough to house the new generation of thinking machines.</p>

   Очами ещё на развитых чувств он ловил отзвуки призрачных частиц, прозирая насквозь то полные мраком полости, то вставший пряслами ослепительный свет. Гелий посмотрел ввысь - и увидел бесконечные башни орбитальных подъёмников, тянущихся порослью (*Ну красивее "бобовых стеблей" звучит*) против немыслимого солнечного притяжения - даже выше бывших орбит Меркирия и Венеры, где из "шляпок"-городищ распускались новые вышки, прошивающие систему до окраин - а эти вышки были выстроены не из нейтрония, а из энергии. Оные реки света добегали до ледяного пояса, до облаков Оорта, держа поистине огромные - больше планет - сферические корпуса Софотеков новой модели. Их писали субатомными частицами в совершенно ледяной толще охлаждённых до абсолютного нуля глыб-матриц. Только в таких ледниках достигался совершенный, тесный, плотный порядок, необходимый для нового поколения мыслящих машин.

   <p>Along these towers was more surface area than the present of the whole Golden Oecumene. Land cubic was cheaper than air. The cores of the towers would contain Second Oecumene singularity fountains, so that energy was cheaper than either. Helion, looking up, was able to "see" the great vessels of gold, hundreds of kilometers in length, piloted by his further scions, braver versions of himself, Bellerophon and Icarus. The sons of Helion were eager to follow into the abyss of space their eldest brother, Phaethon, of whom no report had yet returned, for Phaethon maintained strict radio silence during his many long voyages.</p>

   А свободной поверхности - благодаря оболочке башен - стало больше, чем во всей Золотой Ойкумене многократно. Доступнее воздуха стало место, а паче того стала доступнее энергия - ведь в сердцевины башен были заточены аманаты изобилия, сингулярные родники - невольный дар Второй Ойкумены. Гелий "видел", как его сыны, более отважные изводы отца - Икар и Беллерофон - встали у кормил стокилометровых золотых ладей, готовые сорваться в бездну, вослед за Фаэтоном, старшим братом, о ком вестей не доходило - ибо Фаэтон в странствиях строго блюл радиобезмолвие.

   <p>The shining ships of the sons of Helion each held worlds in their memories, endless menageries, transcripts of all minds and souls of any in the Golden Oecumene who volunteered to be recorded. In this way. should enemy assault somehow elude the complex protections, and the Solar System be destroyed, the Golden Oecumene, as long as a single ship survived, would live again. And what Helion of that day and age used for eyes turned outward again, seeing distant stars and constellations, hearing the pulse of music, the mathematics of rational conversation, not from one, but from scores of worlds.</p>

   На каждом ковчеге был записан мир - дотошнейшая перепись умов-добровольцев, слепки душ и воспоминаний Золотой Ойкумены. Если вдруг обойдёт недруг защитные меры, и уничтожит Солнечную систему - она возродится по письменному образцу. (Если, конечно, хоть один корабль выстоит.) А Гелий того времени обратил органы чувств ещё выше - и услышал музыкальные ритмы, услышал математически выверенные разумные беседы не одного, но дюжин (*Вообще scores, что значит "двадцатка"*) миров.

   <p>Some colonies were decoys, entire invented civilizations, dreamed to the last detail and nuance, but existing only in Sophotechnic imaginations. These were decoys meant only to lure Silent Oecumene soldiers down to worlds that seemed populated but which were, in fact, merely Atkins, Atkins in endless numbers, waiting with endless patience to destroy any who dared make war.</p>

   Правда, иные только прикидывались мирными - под покровом тщательно поддерживаемых воображением Софотеков жизнеподобных мелочей скрывалась ловчая яма. Придя на запах народа, воины Молчаливых встретят только лишь Аткинса. Целый выводок Аткинсов, готовых обрушить силу на нарушителей мира - и ждать такой возможности до скончания времён.

   <p>But other colonies were colonies in truth, called by fanciful names: the Silver Oecumene and the Quick-Silver, founded at Proxima and Wolf 359; and the Oecumenes of Bronze or Orachilcum near Tau Ceti; or the warlike Oecumene of Adamantium, circling the dragon star Sigma Draconis; and the Nighted Oecumene, founded by the Neptunians in the deep of space, far from any sun, but seething with activity, noise, and movement.</p>

   Но остаток - настоящий. Ойкумены с щегольскими именами - Серебряная и Ртутная (*Ртуть по-английски - "шустрое серебро".*), у Проксимы Центавра и у Вольфа 359; Бронзовая у Тау Киты, также известная как Орихалковая; Адамантиевая, грозно кружащая вокруг Сигмы Дракона - и повисшая в межзвёздной глуши Обноченная, до искр суетливое детище Нептунцев.

   (*"Nighted." Чуть менее точно смыслом, но более - настроем будет "Полноночная". Прочту - "Нептунцы" - распускаюсь тут же, они странные, их устами что угодно городить уместно.*)

   <p>These colonies were those brave enough or foolish enough to taunt the Silent Lords, by revealing their locations in signs of fire, allowing to escape into the void the radio noise and activities of industry, of planetary engineering, and the establishment of further Solar.</p>

   И это только те, кто себя выдавал - с лихвой отчаянные, либо просто дураки. Упущенным промышленным шумом, хохотом потех и грохотом планетарных перестроек бросали вызов Молчаливым, манили, как маяком, к авангардам Солнечных народов.

   <p>But there would be more colonies than this, several civilizations-younger artificial worlds and systems, not yet ready to face the Silent Lords in combat.</p>

   Но ещё больше миров затаилось - только что выстроенных, не готовых пока лицом к лицу встретить Молчаливых Царей.

   <p>Each younger, quiet Oecumene relied, at first (not unlike her foe) on silence to mask her activities; she would wait for some future day to erupt into a First Transcendence of her own. On that day, the new Oec-umene would end her long childhood, raise her radio arrays, and sing out to the surrounding stars of what accomplishments, arts, sciences, and advancements she had made during her long centuries of quiet. And she would have her version of Atkins, as if with trumpets sounding from a battlement, send out a general challenge to the Silent Lords, daring them to combat, warning them away. But each would also have their version of Ariadne Sophotech singing like a siren to the stars, inviting the Silent Ones to give up their sick, insane crusade, to rejoin the body of mankind, to rest from the weariness of war and hate.</p>

   В юности Ойкумены, подобно своему же недругу, полагались на тишину. Молчали веками - зрели, приготовлялись к первой Трансцендентальности, чтобы уже тогда развернуть радиомассивы, и всем окрестным звёздам пропеть свои научные достижения и художественные подвиги. У каждой был свой Аткинс - отгоняющий Молчаливых трубными зазывами на бой. У каждой была своя Ариадна - приглашающая Молчаливых песней сладкоголосой, как у мифической Сирены, что предлагала Молчаливым покой и воссоединение с человечеством - ради чего достаточно лишь отказаться от безумия, от утомительной злобы похода на истребление.

   <p>As Helion stood and looked out, an image of Rhadamanthus stepped up quietly behind Helion on his balcony, appearing like a color sergeant from a regiment of British riflemen. Rhadamanthus asked: "Well, sir, Ferric Sophotech will soon begin the next Transcendence. Looking back over the past thousand years, is milord satisfied with what the future turned out to have held?"</p>

   К Гелию на балкон незаметно вышел Радамант в образе старшины Британской пехоты:
   - Сэр! Скоро Софотек Феррик начнёт следующую Трансцендентальность. Окиньте взглядом прошедшее тысячелетие, милорд - устраивает ли вас будущее?

   <p>Helion reflected. "I am pleased that the cacophile movement failed. When Ungannis repudiated all her beliefs, and became Lucretia, my wife (and finally got all the wealth she wanted), I think it was my influence which helped, once and for all, to put down that selfish mess of whiners. I think it was because I was the cen-ter of the last Transcendence, and everyone who saw my vision of the future was inspired. That satisfies me. But..."</p>

   Гелий задумался.
   - Какофилы распались - и этим я доволен. Похоже, и без моего влияния не обошлось - всё-таки Неганнис, зачинщица этого сборища нытиков, отреклась от прежних взглядов и стала Лукрецией - моей женой (утолив, наконец-то, жажду богатства). Это обернулось хорошо. Вот только...

   <p>"But what?"</p>

   - Что именно?

   <p>"Rhadamanthus, we should have disbanded the Hor-tators when we had the chance! I loved them, I fought for them, and it disheartens me to see them now. The force of conscience and tradition, even in the moat easy of times, is often too critical, too meddling, too harsh. But in times of war and public danger, that same force is invested with an aura of sanctity, of patriotic piety, which renders it a terrible and unreasonable weapon."</p>

   - Радамант! Зря мы Коллегию не распустили, пока возможность была! Да я за Наставников дрался - и посмотри, чем они стали! Сердцу больно взглянуть. Даже в легчайшую пору сила традиции судит порой то, чего не стоило бы, давит слишком грубо - а сейчас, во время бедствия, отцовский уклад - корова священная! Ради родины сегодня на всё пойдут! Из сознательности отливается слепой, жуткий кистень.

   <p>Rhadamanthus said gently: "Of all the Hortators, only that single one who voted against Phaethons ban, Ao Prospero Circe of the Zooanthropic Incarnation coven, was seated in the next session. All the others were exposed to public humiliation. But abolish the College altogether as an institution? No, sir. Without it, the Parliament would have arrogated to itself dangerous privileges, as is often the case in time of war, ordering all citizens to military service; seizing control of the money supply; requiring that no disloyal communications be spoken or written, thought, or said; and commanding all citizens to program their emotions to unalterable patriotism. Surely such things must be done, for the sake of the necessities of war; but surely it is a nightmare to allow such things to be done on anything other than a voluntary basis."</p>

   Радамант кротко заметил:
   - Когда судили Фаэтона, против ссылки выступила только Ао Просперо Цирцея из сборища Зооантропной Инкарнации - и только она перешла в новую Коллегию. Остальной состав унизили принародно. Стоит ли отказываться от Наставников как от института? Думаю, что нет, сэр. Без них Парламент присвоит опасные полномочия. Контроль денежного оборота (*"seizing control of the money supply". Буквально - "захват власти над денежными пополнениями", и не пойму - то ли их само понятие государственного бюджета ужасает, то ли Парламенту переходит функция Центробанка.*), принудительная военная служба, запрет на изменнические высказывания и мысли, обязательное патреотопрограммирование... Необходимости войны, да, но несомненно - допустимы такие меры исключительно на добровольных началах.

   <p>Helion looked downcast. His melancholy spirit brought a solemn quiet to his eyes. "And yet, we may take comfort in this war. It is so remote, so long be-tween thrust and parry, and operates across such dis-tances, that whole ages flow by without rumor of the flames and pain and death which have taken place, now here, now there. And further, the languid spirit which might have otherwise descended on mankind is startled awake by the sound of battle trumpets in our half-slumbering ear. We might all have sunk down into dreams, by now, had not something real, and cruel, and necessary, forced us all to action."</p>

   Гелий опустил взгляд. В нём проступил печальный дух.
   - Всё же... Думаю, с войной мы свыкнемся. Она так далеко, она так велика, что между замахом и выпадом века проходят. То тут, то там пожары, страдания, смерть - но даже между слухами о них века помещаются. Зато, может быть, растормошит тревога сонное человечество? Вытянет рёв горна нас из снов, напомнит, что есть на свете настоящее. Есть неизбежное. Заставит сообща взяться за дело.

   <p>Rhadamanthus looked politely nonplussed. "Well, milord, that is not quite true. Actually, not true at all. Wars cost. Industry suffers; innovation lags; the spirit of joy is quelled; delight is replaced by fear. Respect for life is cheapened. Hatred (which is the universal enemy of all things) is no longer despised; instead, hatred is now welcomed and applauded and justified, and called patriotic.</p>

   Ошарашенный Радамант подал виду не более, чем позволяла воспитанность:
   - Милорд, вы не совсем правы. Совсем не правы, на самом деле. Война обходится тяжело. Надрывается промышленность, отстаёт прогресс, дух радостный придушен, а восторг заменён страхом. Жизнь меньше уважают. Ненависть - всеобщий враг всего - больше не отвращает. Её приглашают, её оправдывают, ей рукоплещут. Её переименовывают в патриотизм.

   <p>"Even a war as distant and slow and strange as this one, has harmed us all, and cheated us of many fine delights and freedoms we would otherwise enjoy. It is tragedy, mere tragedy, with no such benefits as milord would like to pretend."</p>

   Пусть она далеко, пусть она вялая, пусть она не похожа на прошлые - но эта война вредна. У каждого радости и свободы отняла. Горе, одно горе от неё, и не появится пользы, сколько бы вы себя, милорд, ни морочили.

   <p>Helion looked at him. "And yet there is glory in it also, and many brave acts. Humanity at its finest."</p>

   Гелий взглянул на него.
   - Всё же есть в ней доблесть, и есть место для подвигов. Человеческое во всей красе.

   <p>Rhadamanthus said; "If milord will forgive me, I must say, there are certain things about mankind which we machines will never understand. I truly hope we never understand. Would you like to see humanity at its finest? Look up." And the image raised its hand to point. There was one particular star to which he pointed.</p>

   - Должен сказать, и пусть милорд меня извинит за прямоту. Кое-чего мы в людях не понимаем - и я от всей души надеюсь, что не поймём никогда. Хотите знать, каково человеческое во всей красе? Взгляните вверх.
   И образ указал на одну - особенную - звезду.

   <p>Music, many years in transit, from that distant star, at this moment fell around Helion, and his many unimaginable senses came awake. The star herself shifted in her spectral characteristics and apparent luminosity, as if a Dyson's sphere, transparent until that moment, suddenly took on a gemlike hue or polarized all the radiation output into coherent communication-laser pulses; or as if some Solar Array, vast beyond dream, webbing the entire surface of the star, tamed all the light shed into one huge symphony of signals.</p>

   Многолетнего полёта инозвёздная музыка достигла Гелия, разбудила восприятия ещё не представимые. Та звезда сама вдруг меняла светимость и спектр - будто бы оказалась в Сфере Дайсона сначала прозрачной, а потом - отливающей поляризованным самоцветом, просеивающей свет до когерентного лазер-импульса связи. Или же какой-то тамошний, невообразимо огромный Солнечный Массив опутал светило целиком и укротил свечение, усмирил, уложил пролитые фотоны, как ноты, в партитуру послания.

   <p>The star trumpeted with challenges, and a new Oecumene blared her name out into the wide night, boasting of her accomplishments, shining in the radio light shed by her First Transcendence: the Phosphorescent Oecumene, she called herself, the Civilization of Light, founded by Phaethon and Daphne and their children.</p>

   Во всю космическую ночь новая Ойкумена выкрикнула своё имя - она Светоносная, она Цивилизация Сияния, она потомок Фаэтона, Дафны, и их потомства. Радиозарево её первой Трансцендентальности хвастало достижениями - и трубным гласом бросало вызов новым вершинам.

   <p>This star was farther than any other colony had been, and safer, for no ship of the Silent Oecumene, cold, slow, quiet ships, would reach so far for centuries to come.</p>

   Звезда сияла дальше остальных Ойкумен, где безопаснее - ведь стругам Молчаливой Ойкумены, холодным и тихоходным, и за века такое расстояние не покрыть.

   <p>Even at this point in history, the Silent Ones had no such technology to allow them to build a Phoenix Exultant. How could they? Such a thing required a supercollider and energy source the size of Jupiter to make the metal (and the Silent Ones, long ago spread from Cygnus X-l, living in hiding, nomads, would never dare to reveal their positions by building such a thing). And, even if they did build one, any ships whose drives were kept baffled and cold would never reach the velocities required to catch the bright, loud, roaring, fiery Phoenix Exultant in her flight.</p>

   Даже сейчас Молчаливые не были способны построить ровню Фениксу Побеждающему. Куда им! Молчаливые давным-давно украдкой раскочевались прочь от Лебедя X-l, и выдавать себя в их планы не входило - а один только металл нужно обжимать на сверхускорителе, необходим которому источник питания размером с Юпитер. Да пусть даже справятся, пусть построят - их простылым движкам нипочём не нагнать ярчайшего, громогласного Феникса.

   <p>Helion squinted and called more senses to his aid, and delicate instrumentation. For there, in the halo of sudden radio noise and song and motion and light surrounding what had been, till now, merely one other uncivilized star, he saw (or thought he saw) that bright sharp signature, intensely Doppler-shifted, which comes of massive amounts of antimatter totally converting to energy, receding at nearly the speed of light.</p>

   Гелий прищурился, подключая более чуткие восприятия - ему показалось, что в радиошумном танце света ещё недавно дикой звезды ярко царапнуло особенным спектром. Так антивещество обращалось энергией - и вещества, судя по яркости, огромное количество, а изрядное Допплеровское смещение спекра выдавало почти световую скорость.

   <p>Helion said, "This is the sign of Phaethon."</p>

   - След Фаэтона, - сказал Гелий.

   <p>Rhadamanthus said, "Now, perhaps, now he finds more joy in life, having survived so many strange adventures, and the odd horrors of the discovered colonies of Cygnus X-l. But he is forever beyond their reach now. The tiny mote of light which depicts his most recent acceleration burn has taken hundreds of years to reach our eyes. Phaethon flies so far, so swiftly, that even the light which carries news of him is left behind."</p>

   - Фаэтон пережил немало злоключений, и раскрыл кошмарную тайну системы Лебедя. Я надеюсь, он снова нашёл вкус к жизни. Теперь-то Молчаливым его не достать. Фаэтон так далеко, что даже свет не поспевает приносить о нём вести. Эта искорка, выхлоп двигателя - уже столетняя история.

   <p>Helion said, "Phaethon paused in his flight, far beyond the reach of his foes, to wait for the wakening of this, his latest child. Now she is grown, and calls herself the Oecumene of Light; and on he fares again, blazing!"</p>

   - Фаэтон оторвался от преследования и задержался - чтобы взрастить младшее дитя. Дитя окрепло, и выбрало имя: Светлая Ойкумена - и Фаэтон снова летит во весь пыл!

   <p>So he stood on the balcony, gazing upward, hoping this group of Transcendence messages from the Oecumene of Light would contain messages, also, from Phaethon, to him.</p>

   Гелий не сводил глаз с небес, надеясь, что в Трансцендентальном послании Светлой Ойкумены найдется записка и от Фаэтона.

   <p>"How I miss him, Rhadamanthus. How I regret..."</p>

   - Радамант, я тоскую по нему. Зря я... До чего сожалею...

   <p>Rhadamanthus now leaned and touched Helion's shoulder, wakening him from his dream. "Sir. That was only a projection. It is the Month of Resumption, now, when everyone must return to the burden of being no more than himself for another thousand years. Phaethon has not departed yet. Even before leaving this system, he begins the task that will occupy him for countless thousands of years; already he is chasing enemies."</p>

   Тут Радамант прикоснулся к плечу Гелия - чтобы разбудить:
   - Сэр. Мы в проекции. Наяву сейчас - Месяц Возвратов. Нужно вернуться в себя, и нести эту ношу ещё тысячу лет. Фаэтон пока здесь, и до вылета он занят облавой на врагов - она его задержит на много тысяч часов.

   <p>"No, that was a vision. The war I saw has not yet begun. ..."</p>

   - Нет. Мы были в видении. Я увидел войну, но она ещё не началась...

   <p>"Once Phaethon is done, the Phoenix Exultant shall return from her refitting at Jupiter one last time to Mother Earth, to pick up Daphne Tercius. Sir, it is not too late."</p>

   - Фаэтон закончит, и после переоснастки Феникса на верфях Юпитера в последний раз заглянет на Родную Землю - чтобы забрать Дафну Терциус. Ещё не поздно, сэр.

   <p>Helion sat up in bed and looked around his bedchamber in Rhadamanthus House. Outside the window, a rose garden, blooms gone, lifted empty thorns beneath a slate gray English winter sky. Shadows softened the dark rafters above. There was a fire in the grate, but little could it dispel the cold, the gloom of the January day.</p>

   Гелий спустил ноги с кровати. Осмотрел спальню поместья Радамант - за окном отцветший розарий выставил голые шипы навстречу серости шиферного неба зимней Англии. Под потолком в нахмуренной тени темнели стропила, а за каминной решёткой маячило пламя, безуспешно тщась разогнать январский озноб.

   <p>"Not too late ... ?" muttered Helion.</p>

   - Что не поздно? - заспанно переспросил Гелий.

   <p>"To go. To go with him, sir. To follow your son to the stars."</p>

   - Пойти за ним, сэр. Отправиться к звёздам вместе с сыном.

   --------------

   <p>The Phoenix Exultant was in trans-Neptunian space. At 350 AUs the sun was only one of the brighter stars. The ship's three-kilometer-wide main dish had been deployed, hanging in space nearby, and was pointed back toward the Inner System, synchronized with orbital radio-lasers near Jupiter. More ship fuel was being used to maintain radio communication than to decelerate the hundred-kilometer-long vessel.</p>

   А Феникс Побеждающий был уже далеко за Нептуном. (*"Далеко" в подлиннике нет, но это едва ли вольность - шутка ли, от Нептуна до Солнца - всего 30 а.е.*) Когда до Солнца 350 астрономических единиц - оно всего лишь одна из ярких звёздочек. Связь с Внутренней Системой, впрочем, не терялась - около корабля повисла радиотарелка трёхкилометрового размаха, синхронизированная с радиолазерами на орбите Юпитера. На радиопереговоры стокилометровый великан тратил даже больше топлива, чем на торможение.

   <p>Those aboard who were still within the Transcendence had slowed their personal times to a mere snail crawl. Hours passed between a signal sent from this distance and any reply from the Inner System Sophotechs. There was a slightly shorter lag-time during communion with the Invariant populations in the cities in space at the leading and trailing Trojan points in Jupiter's orbit.</p>

   Ответа Софотеков из Внутренней системы ждали часами. (*Автор скромничает. Там дня два в одну только сторону.*) Чуточку быстрее шло общение с Инвариантами из двух городищ в точках Лагранжа впереди и позади Юпитера. Из-за расстояния тем, кто и на корабле не хотел отрываться от Трансцендентальности, пришлось замедлить времявосприятие до просто-таки улиточной неспешности.

   <p>Phaethon had undergone naval vastening, and was one with the ship. He was in four-on four-off, spending every other watch in the transhuman state of consciousness. However, as the ship approached her goal, Phaethon was finding the memory-distractions too great, the transitions too jarring, and woke up.</p>

   Фаэтон же прошёл капитанское расширение, и слился разумом с кораблём. Ранее он вёл Феникса впересменку, и между вахтами каждую минуту проводил в сверхчеловеческом состоянии сознания, но к концу полёта проснулся окончательно - переходы тогда стали совсем невыносимы. Память склеивалась кое-как.
   (*"memory-distractions стали слишком сильны." Благодаря китайскости английского нам не узнать, что именно значит "память-отвлечение". Либо голову лишним забивало, либо воспоминания заглючили. Беру второе.*)

   <p>There he was, in his specially designed high-acceleration body, in his Chrysadamantium armor, in the captain's chair, on the main bridge.</p>

   И вот он - в мастерски сработанном противоперегрузочном теле, в крисадамантиевом доспехе, в капитанском троне, на главном мостике.

   <p>Exactly where he was meant to be.</p>

   Там, где и должен.

   <p>Aboard in the ship's mindspace were the two wardens from the Dark-Gray Mansion, Temer Lacedai-mon, and Vidur-yet-to-be. For legal purposes, and to fill out the memory of Vidur Lacedaimon once he was born, this partial was standing in the place of his unborn principle.</p>

   А в корабельном рассудке ехали двое заступников от Тёмно-Серого дома: Темер Лакедемонянин и Видур Нерождённый. Парциала ещё не рождённого человека пришлось отправить в угоду кое-каким законам. Воспоминания парциала перейдут образцу - когда образец, Лакедемонянин Видур, появится на свет.

   <p>The main deceleration burn had ended, and the grav-ity was only at two or three times Earth normal, so the Lacedaimonians were able to manifest themselves in physical bodies on the bridge.</p>

   Замедляющий прожиг почти кончился. Перегрузка была маленькая - в две-три земные тяжести, поэтому Спартанцы предстали перед капитаном в теле.

   <p>Vidur Lacedaimon wore a black nanomachine coating, much like Phaethon's own inner garment. The inner coat was webbed with vertical formulation rods to assist the several Warlock Wolf-minds Vidur kept stored in lower compartments of his mind; the inner coat contained a para-matter generator and a set of templates, to allow Vidur to materialize any additional clothing or gear he might require.</p>

   Чёрный, нанотехнологический плащ Видура очень походил на поддоспешник Фаэтона. Правда, испод от полов до ворота был прострочен структурными прожилками - ради Чародеев Волчьего Разума, что приютились в нижних отделах мозга Видура. Ещё на изнанке плаща разместился параматериальный генератор с атласом шаблонов, и при необходимости Видур мог материализовать дополнительное снаряжение и одежду.

   <p>Temer Lacadaimon was a Dark-Gray, and was concerned with tradition just as much as any Silver-Gray manorial; but his traditions were strange and grim to Phaethon. He did not appear as a Second Era Englishman (as a Silver-Gray would have done). Instead, he wore a police uniform from the late Sixth Era, a symbiot that was grown into his skin cells, but which left his hands and head free. This symbiot kept Temer warm and well fed, protected him from acceleration shock or blood loss. Upon impact, it would stiffen into armor; reflective tissues became visible when ambient energy or laser-light impinged on the symbiot surface. ' The symbiot's name was Mirnmur; and it was ten thousand years old, for it had been granted immortality by Orpheus to commemorate Temer's grandfather, Pausanias, who had worn Mimmur during the Sixth Era Riot Control police actions that had claimed his life. The uniform was dark gray in hue, of course.</p>

   Темер Лакедемонянин чтил обычаи, так же, как и Серебристо-Серые, но обычаи Тёмно-Серой школы Фаэтону показались мрачными и непонятными. Темер не проявился в образе жителя Англии Второй эры, как бы поступил уважающий себя Серебристо-Серый, Темер выбрал симбиотическую униформу полицейских сил из поздней Шестой эры. Симбиот рос из клеток кожи, целиком покрывая торс и ноги. Он Темера согревал и кормил, защищал от перегрузок и кровопотери, чуть что - был готов мигом затвердеть в бронедерму, а отзывался он на "Мирнмура". Десятитысячелетнему уже организму бессмертие даровал сам Орфей - в память о дедушке Темера, Павсании, который сам, хоть и носил Мирнмура, погиб во время Подавления Беспорядков Шестой Эры. Энергоимпульсы и случайные, безобидные лазерные уколы подсвечивали отражающий слой организма, но шкурой Мирнмур был тёмно-сер. Как иначе.

   <p>Holstered at his belt was a variable-energy baton, whose grip was slick and black with age. This weapon was named Widow-maker, and it was even older than the uniform.</p>

   А в кобуре отдыхала дубинка переменной мощности. Касания прошлого вытерли рукоять до черноты. Дубина называлась Вдоводелом, и лет ей ещё больше, чем униформе.

   <p>In the circuits of the weapon, the New College had prepared the multiple simulations of every death, of all the pain, loss, and grief of all widows, orphans, lost partners, lost selves, which so many would have suffered for so long, had Xenophon or his agents successfully used the Phoenix Exultant to attack the helpless Golden Oecumene during Transcendence. Temer carried a million purgatories' worth of pain with him, so that, when Xenophon was caught, he could be killed not once but as many times as he would have killed hi-victims, had his plans succeeded.</p>

   Новая Коллегия загрузила в память оружия многократные симуляции всех смертей, всего того горя, что легло бы на вдов и сирот, на потерявших самых близких, и себя впридачу, если бы Ксенофону удалось протаранить Золотую Ойкумену в разгар Трансцендентальности. Темер на поясе носил чистилище, миллион чистилищ, и когда Ксенофона поймают, он умрёт в муках не единожды - а ровно столько раз, сколько сам смертей и замыслил.

   <p>To see a civilized man carrying such a deadly antique reminded Phaethon of Atkins, and of the old soldier's habit of carrying a ceremonial sword. With ha mind still haunted by the visions from the Transcendence, Phaethon was surprised to find how normal the sight looked to him. He was shocked that he was not shocked.</p>

   И вот. Теперь и цивилизованные люди, вослед за Аткинсом с его мечом, таскают под боком пыточный антиквариат. Зрелище неприятно удивило Фаэтона, ещё не отошедшего от Трансцендентальности. То есть сама дубина под рукой показалась Фаэтону безупречно нормальной - и это-то и удивляло.

   <p>Vidur said, "The New College, when it is formed, will applaud you for this donation of your time, and the use of your ship."</p>

   - Новая Коллегия признательна вам за потраченные силы и время, - сказал Видур. - После своего создания она вас отблагодарит.

   <p>Phaethon smiled, and sent the smile onto the ship channels, so that the two wardens could see it through his faceplate. "Gentlemen, I am honored; and yet I cannot entirely overlook the fact that, for good or for ill, I will be beyond the reach of the applause, or the censure, of the College of Hortators, in a very little time from now. I plan to return only once more to Earth, to finish resupplying, and to pick up crew."</p>

   Фаэтон улыбнулся под забралом и отправил улыбку Заступникам по каналам связи.
   - Я польщён, господа. Но всё же не могу не обратить внимание, что очень скоро я окажусь так далеко, что ничего не услышу - ни рукоплесканий Коллегии, ни проклятий в мой адрес. К добру это или к худу. Я надолго не задержусь - только слетаю на Землю, чтобы пополнить запасы и забрать экипаж.

   <p>Temer said, "You are young yet, Phaethon. Eventually, you will return from star voyaging, or human civilization, in ships yet unbuilt, of designs yet undreamed, will overtake you. It may be a thousand years from now, or ten thousand, or a hundred; but you and I will meet again. You will not be the only one to travel among the stars, I promise you that."</p>

   - Вы, Фаэтон, ещё молоды, - заметил Темер. - Когда-нибудь либо вы сами вернётесь из межзвездного странствия, либо же цивилизация сама вас настигнет - на кораблях, пока ещё невообразимых. Мы встретимся - может, через тысячу лет, а может - и через сто тысяч. Но я вам обещаю - к звёздам полетите не только вы.

   <p>Phaethon saw Vidur smile at Temer's comment. Young? Phaethon supposed that to a man not yet properly born, the difference between a four-thousand-year-old and an eleven-thousand-year-old did not seem that great.</p>

   А Видур, услышав про молодость, усмехнулся. Похоже, нерождённому трудно уловить разницу между четырёхтысячелетним и тем, кто одиннадцатый миллениум разменял.

   <p>The ship-mind said, "We are approaching the alleged source of the ghost-particle signals."</p>

   - Мы приближаемся к предполагаемому источнику призрачных частиц, - отчитался рассудок корабля.

   <p>Diomedes was not physically present, but an image of him was projected from the ship-mind space where he lived into the sense-filters of the men on the bridge. Being a collateral member of the Silver-Gray, Diomedes had his image enter through the air lock, had it cast a shadow, gave his footsteps echoes, and had it walk across the whole length of the bridge to approach the three men, and so on, rather than having a self-image fade in out of nowhere. The image was dressed in the normal costume of the Silver-Gray; coat, tie, jacket, shoes.</p>

   Серебристо-Серые обязательства не давали Диомеду, жившему в памяти корабля, попросту нарисоваться в фильтрах ощущений в разгар разговора. Образу побочного члена Серебристо-Серой школы пришлось выбрать уместный наряд (сюртук, галстук, брюки, башмаки), пролезть через шлюз и громко прошагать через некороткий зал капитанского мостика, не забывая при этом отбрасывать тень.

   (*У автора: "coat, tie, jacket, shoes". Где штаны - спрашивайте у Арагорна.*)

   <p>Diomedes said, "I've made a second copy of myself, so I can still participate in the Transcendence while helping you here, Captain-may I call you Captain?"</p>

   - Я себя раздвоил, так что и Трансцендентальности не пропущу, и вам помогу, Капитан... Вправе ли я звать вас Капитаном? - обратился Диомед.

   <p>Phaethon said, "Certainly. But you will not get paid until you sign my articles."</p>

   - Разумеется. Но, пока договор не скреплён подписью, на жалование не рассчитывайте.

   <p>"Be that as it may; my 'upper-brother' still in the Transcendence has done a much more thorough analysis than I have done. Hmph. He had help. Mars-mind invented new analytical tools for combing through the data...."</p>

   - Как бы то ни было, мой "верхний братец" в Трансцендентальности поразмыслил куда обстоятельнее меня, и... Хм. Принял помощь Разума Марса. Они там изобрели новые приспособления для анализа данных...

   <p>Phaethon said, "Does he confirm our results?"</p>

   - Результат подтверждён?

   <p>"He does. Ghost particles from this point in space are being rotated into virtuality, transmitted to variable broadcast receivers around Triton and Nereid, and rotated back into reality. Xenophon was meshed with the Neptunian Duma when the Duma was brought into the Transcendence."</p>

   - Да. Там, куда мы сейчас направляемся, нечто вворачивает частицы в виртуальное состояние, отправляет к Тритону и Нереидам, и там уже выворачивает частицы назад, в настоящий мир. Когда Дума присоединилась к Трансцендентальности, в ней был размешан Ксенофон.

   <p>"Is Xenophon still there?" asked Phaethon. "In the Transcendence?"</p>

   - Так Ксенофон тут ещё? - спросил Фаэтон. - В Трансцендентальности?

   <p>Diomedes said, "My upper self and I think so. Look.'"</p>

   - Мой верхний я и сам я так думаем. Взгляни.

   <p>The mirrors on the bridge came to life. Most remained blank: heat and paniculate matter, electromagnetic energy, was the same as the normal background of empty space here. But the Silent Oecumene-built ghost-particle array aboard the Phoenix Exultant was receiving pulses of seminonexistent waves from an area less than one AU distant. A repeated image technique allowed a shadowy picture to form in one mirror.</p>

   Ожили энергозеркала - и ничего не показали. Тепло, содержание частиц и электромагнитное излучение здесь немногим отличалось от вселенского фона - зато проявитель частиц улавливал полусуществующие импульсы, исходящие из точки всего-то в одной а.е. отсюда. На зеркале проступила еле собранная, смутная картинка.

   <p>Here was a hermit cell, webbed with antidetectioa gear, floating in space, hidden inside a ball of ice half a mile across, a cometary head.</p>

   В небольшой - километр в обхвате - комете, укутанной камуфляжной сетью, расположился скит.

   <p>The gear detected a ghost-particle array, perhaps as small as several yards across, exchanging signals with a transponder near Neptune.</p>

   Проявитель заметил в ледяной толще знаки другого проявителя, маленького - всего в несколько метров. Тот вовсю общался с Нептунским радиомаяком.

   <p>Vidur scowled. "So Xenophon has already seen the next ten thousand years of our plans and goals, assessed our strength, counted our troops."</p>

   Видур чуть не завыл:
   - Ксенофон наши планы на десять тысяч лет вперёд узнал, вот как! И цели стратегические, и численность войск.

   <p>Temer said, "The disadvantage of life in a free and open society-we've forgotten how to lock our doors.""</p>

   - Научились жить хорошо - а запираться разучились, - ответил Темер. Диомед выставил палец:

   <p>Diomedes held up a single finger. "One. We've only got one trooper. Don't need to be a Sophtech to count that high."</p>

   - Раз. Всё - наши войска я пересчитал. Один солдат. Тут ум Софотековый не нужен.

   <p>Phaethon said, "If one were equal to one according to the math of these Swans from Cygnus, we'd have less trouble from them."</p>

   - Если бы и их математика считала, что один равен одному, мы бы с Лебедями этими куда легче сладили, - ответил Фаэтон.

   <p>Diomedes said, "The Transcendence did not predict that the Silent Ones could maintain a full-scale war against us for any length of time. Um. At least what an entity to whom a thousand years is but a day regards as 'a long time.' ..."</p>

   - Полномасштабная война им не по карману, - заметил Диомед, - и Молчаливые долго ещё не смогут себе её позволить. Ну. Так Трансцендентальность предсчитала, у неё тысячелетие как день - сами думайте, что для неё "долго".

   <p>Vidur spoke with the certainty very young men tend always to have: "Our predictions were unduly optimistic, I am sure, and made the spy to smile."</p>

   Видур возразил с юношеской чрезвычайной уверенностью:
   - Уверен, предсказания наши чрезмерно оптимистичны. Поклясться готов - шпион сейчас ухмыляется.

   <p>Temer said, "He would smile just as much if our predictions overestimated the Silent Oecumene strength as underestimated."</p>

   - Переоцени мы их силы - он ровно бы так же ухмылялся, - сказал Темер.

   <p>Phaethon said, "He must have seen this ship, even at this distance. We are huge, and we make a lot of noise, and our stern is toward him as we decelerate. What is be thinking? Is this a trap?"</p>

   - Корабль мой он точно заметил, даже на расстоянии. Мы большие, громыхаем вовсю, и, чтобы затормозить, двигателями в его сторону светим. Почему он ждёт? Не западня ли там?

   <p>Temer said, "Suppose he had an escape ship-the Phoenix should be able to outrun anything in space. And how far could he go? I think he is saving fuel. He is going to be caught in any case."</p>

   Темер сказал:
   - Пусть там даже шлюпка есть - от Феникса ей не убежать. Да и куда бежать? Он понял, что попался. Топливо бережёт.

   <p>Diomedes looked sidelong at Phaethon, and raised a hand to hide a discreet cough. This was one of the Silver-Gray traditions, indicating a wish for a private word or two.</p>

   Диомед покосился на Фаэтона и кашлянул, прикрывшись пальцами. По этикету Серебристо-Серых - показал, что хочет замолвить словечко наедине.

   <p>Phaethon's sense filter linked with Diomedes. An imaginary solarium appeared around them. It did not quite have the usual Silver-Gray attention to detail. Instead of an English garden scene appearing outside the eastern windows of the porch, an image of Phaethon on his throne, continuing a conversation with Vidur and Temer, appeared, so that the two men could track what was happening in the outer reality.</p>

   Фильтры Фаэтона и Диомеда соединились, и под ними появилась веранда. Привычной Серебристо-Серой дотошностью она, впрочем, не отличалась - крыльцо вело не в английский садик, а обратно на капитанский мостик, где Фаэтон, восседая на троне, продолжал разговор со спартанцами. Можно было следить за событиями наяву, просто посматривая в окна.

   <p>Diomedes sat. "You seem troubled, friend."</p>

   Диомед уселся.
   - Ты, друг мой, встревожен.

   <p>Phaethon poured himself a cup of imaginary tea. He sipped it, staring moodily into the middle distance. He said, "I wish I could remember what it was I had been thinking during the Transcendence. My body, acting more or less on its own, sent the Phoenix Exultant out here. It seemed like a good idea at the time."</p>

   Фаэтон налил воображаемого чая. Пригубил. Всмотрелся задумчиво не вдаль, не в себя, а куда-то посередине. Произнёс:
   - Я, к своему сожалению, не помню, о чём в Трансцендентальности думал. Тело моё Феникса Побеждающего досюда довело практически само по себе. Похоже, тогда идея казалась удачной.

   <p>Diomedes said, "There is no mystery. The Golden Oecumene has only one operating ghost-particle array. And it is aboard this ship."</p>

   - Я эту загадку разрешу сейчас. У тебя на корабле - единственный на всю Ойкумену проявитель частиц.

   <p>"Is Atkins aboard?"</p>

   - Аткинс на борту есть?

   <p>"I am sure he must be."</p>

   - Уверен - есть.

   <p>"The ship brain is still half-asleep. I don't even know what is really going on."</p>

   - Рассудок корабля до конца даже не проснулся. Что происходит? Я недопонимаю.

   <p>Diomedes leaned across the table and patted Phaethon's arm in a friendly fashion. "Don't fret so! Once the Transcendence is concluded, and all are restored to their normal states, communication lines will be restored, records will be set back in order. In the meanwhile, look at the fine gifts we all got! You now have something like Helion's multiple parallel brain compartments, but with no speed loss; I have a mechanism for interpreting Warlock-type intuitions using a subroutine. See how insightful I am these days?"</p>
   <p>Diomedes leaned back and inspected his friend. "Hm. My intuition tells me you are still uneasy."</p>

   Диомед приободрил Фаэтона дружеским прикосновением:
   - Хватит робеть! Когда завершится Трансцендентальность, и вернётся всё на круги своя, связь вернётся, а записи придут в порядок. Посмотри лучше, чем нас одарили! У тебя - параллельный разум, как у Гелия, но без потерь в скорости; у меня - Чародейская подпрограмма расшифровки предчувствий. Заметил, какой я нынче проницательный? - тут Диомед откинулся на спинку стула и окинул друга взглядом. - Интуиция подсказывает... что ты снова тревожишься.

   <p>Phaethon sighed. "I am getting tired of always acting on blind faith. When I do not have gaps in my memory, I have gaps in my knowledge. I always seem to be forced to trust that either my old self, or some Sophotech, has thought out the details of what I am about to do, and has already arranged everything to come out right-it is a childish way to behave. I am tired of being a child."</p>

   Фаэтон вздохнул.
   - Я устал действовать вслепую. Где нет дыры в памяти - так там пробел в знаниях. Приходится поступать на веру - то себя из прошлого слушать, то Софотека, и надеяться, что инструкции их приведут к благополучному исходу... Надоело. Так дети живут. Подрасти хочется.

   <p>Diomedes made his eyes crinkle up with a smile. "You are so impatient to leave this 'utopia'?"</p>

   У Диомеда от улыбки глаза заморщинились:
   - Не терпится из "Утопии" вылететь?

   <p>"It was never a Utopia. It is a good system. Maybe the best system. But in reality, everything has a cost. The cost of living in a system with fairly benevolent giant superintellects, frankly, is that you have to live as I have done. Blindly."</p>

   - Да какая тут Утопия. Хороший строй. Лучший, наверное. Но у всего есть цена. Сидишь за пазухой у сверхразумных и умеренно благожелательных существ - так не удивляйся, что жил вслепую. Как я.

   <p>He tuned one of the windows in the solarium to a view of the nearby stars. Like jewels, they glittered against the velvet dark.</p>

   Одно из окон переключилось на вид космоса. Звезды сверкали как бриллианты, рассыпанные по чёрному бархату.

   <p>He said, "I yearn for the solitude of empty spaces, Diomedes. There, finally, I shall stand on my own; and if I fall, the fault will be mine and mine alone."</p>

   - Меня тянет уединение пустоты, Диомед. Там я встану на своих ногах - и если рухну, виноват буду сам.

   <p>Diomedes said, "I take it there is still something missing from your life?"</p>

   - Кажется мне, тебе в жизни не хватает чего-то.

   <p>Phaethon said, "There is still a gap in my memory. A period of two weeks from seventy years ago is gone; even Rhadamanthus does not have a record of it. I visited a colony of purists living to the east of Eveningstar Manor. Records show I shipped a container to Earth, to the enclave where Daphne was originally born. Telemetry data indicate there may have been biological material aboard. A fortnight. It's a blank. Even the Transcendence could not fill in what was missing. I was aboard ship and cut off from all communication."</p>

   - Верно. Дыра в пямяти, двухнедельная. Семьдесят лет назад я зачем-то посетил селение пуристов, что к востоку от поместья Вечерней Звезды. Что я там делал - даже Радамант не знает. Записи говорят, что оттуда на Землю, а точнее - в анклав примитивистов, откуда Дафна родом, была отправлена цистерна. С каким-то биоматериалом, если верить данным телеметрии. Больше ничего не известно, полмесяца пропали начисто - даже Трансцендентальность заплаты не придумала. Причём и я на судне ехал - но обрубил все до единого соединения.

   <p>"The canister? You have no medical officers or in-spection services on Earth?"</p>

   - Цистерна, значит? У вас там на Земле медицинская милиция куда вообще смотрит?

   <p>"We are not Neptunians, my good Diomedes. Who would be so rude as to open up someone else's private container? I suppose the purists could have hired any inspectors they wished to examine their packages for them; but purists do not keep system-linked records."</p>

   - О, мой дорогой Диомед, у нас там не Нептун. Вскрыть чужой контейнер? Как можно? Может, принимающая сторона и заказала медпроверку, но на своих условиях - а примитивисты записей в системе не хранят.

   <p>Diomedes posted a rile where he enumerated the parallels between the purists and the Eremites of beyond-Neptune. Neither group entered mind-links of any kind, not even Transcendence. While the rest of civilization celebrated, they remained on their farms and blue houses. He said aloud: "We tend to think the Sophotechs know everything. But what they don't know, they don't know, do they?"</p>

   Диомед в отдельно выложенном файле основательно прошёлся и по пуристам, и по Занептунным Анахоретам разом. Сходств нашлось немало - и те, и те упрямо не подключались к другим разумам напрямую, даже Трансцендентальности поблажек не давая. Только одни праздник пережидали по фермам, а другие - в ледяных кельях. Вслух Диомед сказал следующее:
   - Мы привыкли, что Софотекам всё ведомо. Но вот чего они не знают - того не знают.

   (*О, вот тут занимательно получилось. "Diomedes posted a rile where he enumerated the parallels between the purists and the Eremites of beyond-Neptune." Смотрю, что такое "rile". Есть такой глагол. Значит - "мутить воду, раздражать, сердить", с разговорным оттенком. Причудливо, конечно, но перевёл как написано. А потом перепроверяю, и вижу - вместо "rile" там "file". Дело в том, что перевожу я с электронной версии, распознанной с печатной не безупречно. Но, если выделить строку, в которой побольше местных реалий - Софотеков там, Виртуальностей - поисковик находит, как выглядели отсканированные печатные страницы, но показывает скупо - в целях борьбы с пиратами. Пираты, впрочем, победили, и пока поисковый гигант только неудобства создаёт в сверке перебитых строк.
   Вы уж простите небольшую (на фоне моих остальных) вольность - не так часто даже не книга живёт своей жизнью, а любительский перевод её распознавания. Вообще, с ошибками перевода даже веселее - рогатый Моисей куда круче Моисея лучезарного.
   Ещё в этой же главе "частицы" распознались как "метёльчатая материя". И Темер превратился в Терриера. Такие опечатки, разумееся, не сохранены. И так авторское право попрал - не хочется впридачу окончательно рушить авторский замысел.*)

   <p>Phaethon stared at the image of the nearby stars, and scowled.</p>

   Фаэтон хмуро уставился на звёзды за крыльцом.

   <p>Diomedes said plaintively, "But nothing so very important could have happened in two weeks could it?"</p>

   - Да что важного могло случиться за две недели? - прожалобил Диомед.

   <p>Meanwhile, in the outer conversation, Temer was staring thoughtfully at the chamber hidden in the flying iceberg, watching the readings on the volume of information passing back and forth from the chamber to Neptunian transponders.</p>

   Одновременно Темер задумчиво следил, как ледяное убежище старательно обменивается данными с Нептунскими приёмоответчиками.

   <p>"There is someone still alive there," said Temer. "There is too much information volume for an automatic process. This is a mind participating in the Transcendence. He may not be aware of us because he is involved in the visions."</p>

   - Там кто-то живёт, - решил Темер, - и даже в Трансцендентальности участвует. Для автоматики слишком много данных. Видениями поглощён - может, и не заметил нас.

   <p>Phaethon said, "Someone still alive, yes, or someone left behind."</p>

   - Может живёт, а может и доживает, - сказал Фаэтон. - Его бросили.

   <p>Temer turned to him. "You doubt the story told by Xenophon? That the Silent One broadcast himself here across the abyss of space, and was picked up by Neptunian radio-astronomers?"</p>

   Темер отвлёкся:
   - Вы не верите версии Ксенофона? Думаете, не было сигнала из той Ойкумены, и Нептунские радиоастрономы его не ловили?

   <p>"Everything the Swans say turns out to be a lie." said Phaethon. "Why not that, also a lie?"</p>

   - Лебеди честностью не отличились. Зачем им прекращать врать?

   <p>"Do you think there is a vessel like yours? A silent Phoenix?"</p>

   - Думаете, у них корабль, как у вас? Феникс Молчаливый?

   <p>Phaethon shook his head. "Worse. There could be a vessel better than mine. The Nothing Machine housed in the surface granulations of a microscopic black hole event horizon. Imagine a larger version of the same thing, accelerated to near light-speed. What armor does it need, except its own event horizon? Any particle it struck in flight would be absorbed. No matter how massive the black hole was made, the singularity fountains at Cygnus X-l could have provided the energy to accelerate it. How could such a thing be seen by our astronomers in flight? It would absorb all light."</p>

   - Ещё хуже. Боюсь, их корабль может быть получше моего. Ничто прятался в морщинках горизонта событий микроскопической чёрной дыры - а теперь представьте, что дыра не микроскопическая, и разогналась до световой скорости. У неё горизонт событий вместо обшивки - такую ни пробить, ни заметить. Разгон такой тяжести обойдётся дорого, но энергии в Лебеде X-l много неограниченно.

   <p>Terrier said, "X-ray or gamma point sources would emerge as swept-in particles were sheared by tidal forces. Something for us to look back over astronomical records to check."</p>

   - Тогда могли остаться частицы, порванные приливными силами. Пусть астрономы архивы поднимут, - ответил Темер.

   <p>Vidur said, "Look. A finer-grained image is being rendered."</p>

   - Смотрите. Картинка чётче стала.

   <p>It was true. The ghost-particle array now showed some internal details of the ice-locked chamber. The ship mind hypothesized a possible view, based on the fuzzy images, the cloaked echoes of energy discharges. The hypothetical picture showed Xenophon hanging like a blue sphere, in his most heat-conserving form, in fee middle of the tiny chamber.</p>

   Видур не соврал - проявитель частиц худо-бедно, по приглушённым отсветам выстроил возможное кометное убранство. Посреди ледяной каморки повис Ксенофон, в шарообразной, самой теплосберегающей форме

   <p>Diomedes raised his hand. "Xenophon is aware of us."</p>

   - Он нас видит, - предостерегающе поднял ладонь Диомед.

   <p>Instantly, all four of them were embraced into the ship-mind, and the information flowed back to the In-ner System, to Neptune, and to this far and lonely outpost, and flooded through them.</p>

   В тот же миг всех четверых вобрало в рассудок корабля. Отправились вести во Внутреннюю систему, и к Нептуну, долетели вести и оттуда, до одинокого скита. Мысли хлынули сквозь них.

   <p>It was the final thought of the fading Transcendence.</p>

   Гаснущая Трансцендентальность думала последнюю мысль.

   <p>And Xenophon was there.</p>

   И Ксенофон присутствовал.

   <p>Xenophon was using a sophisticated Silent Oecumene mind-warfare technique to watch the Transcendence (or tiny surface parts of it) without joining. This was Xenophon, hidden, encrypted, surrounded by walls of privacy, in a small cell, attached by a long, invisible tether of radio-laser communication, to the Neptunian Embassy at Trailing Trojan City-Swarm.</p>

   Присутствовал, но не участвовал - сведущий в войнах разумов Молчаливый, благодаря хитроумному приёму, подсматривал если не всю Трансцендентальность, то её поверхностные мысли, не отдавая ничего. И вот висел в каморке зашифрованный, затаённый, стиснутый Ксенофон, болтаясь на невидимой радиолазерной привязи, идущей от Нептунского Посольства Города-Роя вокруг Троянской точки Лагранжа.

   <p>For a moment of Transcendence time, which was several days of real time, the last movement of the Transcendence watched him watching.</p>

   Трансцендентальность смотрела, как он смотрел на неё, целое мгновение - что наяву заняло несколько суток.

   <p>The thought preoccupying all the gathered minds was this: Perhaps there was still some hope that Xenophon could be salvaged or reformed.</p>

   Заняла событиющих такая мысль: Ксенофона ещё можно переделать. Надежда есть.

   <p>Xenophon was allowed to see, in the deepest thoughts of the Golden Oecumene, the honest awareness of the futility of the Silent Ones and all their irrational philosophy. The war would probably not be as long as Helion's projection had extrapolated. The Nothing Machine's ability to produce copies of itself was severely limited by the fact that, unless all copies maintained, somehow, a complete uniformity of opinion and thought-priority, conflicts would arise between them.</p>

   Во всю глубину ему показали мышление Золотой Ойкумены. Показали, без прикрас, что философия Молчаливых неразумна, а помыслы их - тщетны, и война едва ли продлится дольше предсказаний Гелия. Ничто, конечно, мог себя размножать - вот только рассорятся копии, неизбежно рассорятся, если не поддерживать каким-то чудом безупречное единство мнений и выстроенную мыслительную иерархию.

   <p>Such conflicts had to be resolved by violence, since the Nothing philosophy eschewed reason.</p>

   Поскольку разумного Ничто сторонился, рознь разрешится дракой.

   <p>Foresight of that coming violence would require the Master Nothing to make the copies and lesser Nothings as weak, stupid, fearful, and un-innovative as was possible, given their tasks.</p>

   Чтобы избежать склок, Начальствующему Ничто придётся рассылать по делам двойников хилых, недалёких, несмекалистых и робких.

   <p>Colonizing new star systems with hosts of stupid and uncreative machines as colony managers was surely to be a series of slow, nightmarish failures. The empire of the Silent Ones, if it existed at all, would be a small one. Perhaps they had not even left their home star at Cygnus X-l yet.</p>

   А когда этакие Ничтожества примутся заведовать освоением новых систем, получится у каждого вместо успешной колонии по тягомотному, многоступенчатому краху. Империя Молчаливых, если она и взаправду есть, невелика. Может, Молчаливые так безвылазно и сидят в системе Лебедя X-l.

   <p>If so, then Phaeton's first mission there might resolve matters quickly. This "war" might be over even before the planned first warship, the Nemesis Lacedai-mon, was launched by the New College.</p>

   А если так, то первый же поход Фаэтона всё решит. Кончится "война", не начавшись, ещё до того, как со стапелей сойдёт Возмездие Лакедемона, первый боевой корабль новой Коллегии.

   <p>What, then, was the point of any of Xenophon's efforts? Why had he helped this madness? Why did he still support a cause doomed to failure?</p>

   Ради чего, тогда, Ксенофон старается? Зачем с безумием сотрудничает? Почему не откажется от тщетных планов?

   <p>At this point Xenophon realized these thoughts were directed at him; that the minds on which he was spying were watching him, patiently watching him.</p>

   Тут Ксенофон понял, что обращаются к нему. Что подглядывает он отнюдь не незаметно. Что все разумы Ойкумены терпеливо ждут, пока он закончит дурить.

   <p>Giving him one last chance to be reasonable.</p>

   Что терпения осталось на один шанс.

   <p>And yes, of course, Atkins was there, loaded into the ship-mind of the Phoenix Exultant as she approached. In the middle of the otherwise free and peaceful Transcendence, Atkins had introduced a military thought-virus. The vaunted mind-war techniques of the Silent Ones did not detect or stop it.</p>

   Конечно же, в разум корабля под конец пути загрузили Аткинса, и тот сбросил в сердцевину миролюбивой Трансцендентальности армейский вирус. Хвалёное мыслительное вооружение Молчаливых не заметило ничего.

   <p>This simple virus was one that interfered with normal time-binding and information-priority routines in the brain. In effect, it made someone in the Transcendence ignore what was happening outside; no more than an exaggeration of a normal reflex. But it allowed the Phoenix Exultant, huge and hot, to close the distance to the ice cell without being noticed. Xenophon was preoccupied.</p>

   Вирус вмешивался в программы восприятия времени и упорядочивания мысли. На деле от вируса участники Трансцендентальности не обращали внимания на явь - что несильно отличалось от обычного Трансцендентального рефлекса. Зато Феникс, горячий великан, смог подобраться к логову Ксенофона незамеченным - мысли Молчаливого заняты были другим.

   <p>The final thought of the Transcendence calmly bade Xenophon and the universe farewell, and ended. Xenophon woke, and saw the gigantic, invulnerable starship almost atop his hiding place.</p>

   Трансцендентальность распрощалась с Ксенофоном и Вселенной, и на том окончилась. Очнулся Ксенофон почти уже под неуязвимой громадой корабля.

   <p>From one part of the blue sphere that formed his body, Xenophon's neurocircuitry writhed, constructed an emitter, and sent a message to a nearby thought-port. Unlike his normal prolix self, this version of Xenophon sent a brief penultimate message: "You realize now that you have defeated only the weakest and stupidest possible version of the Nothing Philanthropotech, one who has been told nothing about our true goals and true powers. The Lords of the Silent Oecumene have greater agents at their command, and their plans have been very long in the devising. Since even before the Naglfar first reached Cygnus X-l, Ao Ormgorgon vowed his great vow. As for me, you will never know the reasons for my hate."</p>

   Заизвивались жгуты нейропроводки, испортив круглый, голубой бок нептунского тела. Сплелись в передатчик, отправили в ближайший мыслеинтерфейс послание - на удивление краткое. Этот Ксенофон как его былая версия не занудствовал:

   "Вы победили только лишь глупейший извод Филантропотека Ничто из возможных. Он не знал ни истинных целей, ни нашей полной мощи. У Царей Молчаливой Ойкумены множество слуг. Замыслы строятся долго, очень, очень долго - Ао Ормгоргон дал великую клятву ещё до того, как Нагльфар прибыл к Лебедю X-l. А от меня вы причин гнева не узнаете."

   <p>A second group of complex neurocircuits formed, and created a zone of energy density powerful enough to blind all of the sensitives of the Transcendence nearby; even the ghost array aboard the Phoenix saw no clear image. Long-range analysis would be able to conclude from reconstructions that the metric of timespace in this small area was becoming intensely warped.</p>

   Вырос второй передатчик, и выдал такую яркость, что Трансцендентальность ослепило - даже проявитель частиц не мог ничего различить. Потом, с расстояния, и после обстоятельного анализа, выяснят - само пространство-время тогда сжалось до невозможности.

   <p>Fearing a trap, or unknown weapon, Phaethon held the Phoenix Exultant 300,000 kilometers away until the effect diminished.</p>

   Пока эффект не рассеялся, Фаэтон ближе, чем на световую секунду, корабль не приближал. Могла остаться ловушка.

   (*В подлиннике - "300,000 kilometers".*)

   <p>By the time Temer Lacedaimon and Vidur and Atkins arrived via remote mannequin some time later, with Phaethon in his armor, to pick slowly through the rubbish, Phaethon's armor circuits discovered the residuum of tidal forces that had distorted subatomic particles in the region.</p>

   Переждав, они отправились покопаться в обломках - Темер, Видур и Аткинс в манекенах телепроекции, а Фаэтон лично, в доспехе. Там датчики брони заметили след приливных сил, всколыхнувших субатомные частички.

   <p>Apparently, by means unknown, by a science that even the Earthmind did not understand, Xenophon had created a black hole inside himself and collapsed his mass into it.</p>

   Ксенофон как-то - а как, даже Разум Земли не поняла - сжался в сингулярность, куда и сколлапсировал.

   <p>Atkins, on channel three, commented, "A bizarre form of suicide. Nothing made of matter can survive that"</p>

   На третьем канале Аткинс заметил:
   - Вычурный способ счёты с жизнью свести. Ничто вещественное такого не выдежит.

   <p>Phaethon answered, "With all due respect, Marshal. I am not so sure.... The ship-mind says the residuum here is below the threshold useful limit-not even a Sophotech will be able to reconstruct what happened here." Atkins said, "Think he's alive?"</p>

   - При всём моём уважении, Маршал, - ответил Фаэтон, - я бы не был так уверен. Следов крайне мало, они за порогом полезности. Даже Софотек произошедшее не восстановит.
   - Думаешь, он жив?

   <p>"As to that, I cannot speculate, Marshal. I am only beginning to realize how much none of us know about the universe outside the Golden Oecumene."</p>

   - Могу только гадать, Маршал. Только сейчас я понял, как же мало мы знаем о мире за пределами Ойкумены.

   <p>Atkins said curtly, "One more reason to head out, I guess."</p>

   - Ещё один повод выдвинуться, я так считаю.

   <p>Phaethon, bright in his gold armor, hovered in the wreckage of that fragile sphere, once so rich with complex photoelectronics, now just black and blasted rubbish, walls torn and distorted by intense gravitic fields, a snow of floating blood-liquids drifting in the micro-gravity, and he wondered what powers the Silent Ones truly commanded.</p>

   Посреди осколков хрупкой сферы, в которых не было больше изящной фотоэлектроники, среди опалённого хлама, искажённого до неузнаваемости гравитационными полями, сияющий золотом адамантия Фаэтон читал повисшую в пустоте последнюю волю Ксенофона и думал - какие силы Молчаливым подвластны на самом деле?

   <p>He was staring at the last message from Xenophon. It was written in dragon-signs of frozen blood and internal fluids from Xenophon's vanished body.</p>

   Замёрзшая кровь и прочие лимфы исчезнувшего тела складывались в драконограмму, и гласила она только:

   <p>The signs said only: "The Golden Oecumene must be destroyed."</p>

   "Золотая Ойкумена должна пасть."

   <empty-line/>