К тому моменту общая суета угасла – две сотни человек быстро управились с разграблением на порядок меньшего каравана. Поэтому выскочившая из-за холма растрепанная, почти обнаженная девушка, молча бежавшая к своим, приковала множество взглядов, и далеко не все из них ограничились удивлением. Когда та, невнятно что-то бормоча, упала в руки других аборигенов, показались идущие с поднятыми руками матросы, на которых нацелили оружие Харпер и Салливан.
	Отряд быстро сложил два и два, глядя на упирающиеся в спину мужчин штыки. Не самый популярный приказ все еще обязателен для исполнения, а если те трое попались – туда им и дорога. Кое-кто в толпе надеялся, что неудачники не потянут их, прикрывших глаза или даже помогавших, за собой. Утирая холодный пот, равнодушно глядя на происходящее или стараясь раствориться среди прочих, все они следили за тем, как на склоне холма растягивали троицу.
	— За нарушение приказа о запрещенных действиях с местными, — Харпер не раздумывал над названием, наскоро придумав его, пока Салливан со своими людьми крепко привязывал матросов к найденным тут же камням, стараясь как можно сильнее растянуть кожу на спинах. Сержант ухмыльнулся, вспоминая, как сам стоял у столба. — Четыре сотни плетей! Но, поскольку они не успели ничего сделать, я убираю половину. Две сотни ударов каждому!
	Элизабет хмуро смотрела на происходящее со стороны. Морпех и сержант били неторопливо, с оттяжкой, не пытаясь как-то уменьшить боль наказуемых. Кожа лопнула еще на первых ударах, которые теперь, по большей части, приходились на мясо, от чего матросы выли благим матом, пытались вырваться, но их закрепили достаточно хорошо. Рослый все что-то говорил и говорил, пытаясь уговорить командиров, а те не обращали внимания, продолжая размеренно махать кнутами.
	Она постепенно склонялась к мысли о том, что это не так уж и плохо. Отличный повод выплеснуть кипевшую ярость и показать зарвавшимся идиотам, что захотели убить ее, кто здесь хозяин. Пора и в самом деле занять бразды правления, а не выступать говорящей головой, которую выслушивают, которой кивают, но поступают по своему. Стоит начать с запугивания, чтобы офицеры и думать не смели о перевороте.
	Девушка неторопливо поднялась на холм. Перед ней расступались, видя хищную улыбку, огонь в глазах и резковатые движения. Это радовало. Нижние чины почтительны и не хотят стоять на пути, как и должно быть. Впрочем, она не обращала на это внимания, разглядывая стекающие в траву струйки крови и избитые до мяса спины. Слишком привлекательно и слишком поздно, чтобы отказаться от удовольствия.
	Элизабет подошла к механически орудующему кнутом сержанту. Тот, не выражая эмоций, продолжал бить уже потерявшего сознания мужчину. Небольшая поблажка – у них нет под рукой источника воды, которой можно было бы обливать сбежавших в себя. Салливан, мотнув головой в очередном замахе, заметил девушку и остановился.
	— Мисс Винстон? — с усмешкой спросил он перед всем отрядом. — Желаете наказать лично?
	— Именно так, — непривычно тихий, больше подходящий для бесед на балу в Метрополии тон вселял угрозу и непонимание. Морпех озадаченно повернулся и вздрогнул, когда его взгляд пересекся со взглядом девушки, после чего отдал ей кнут и, хлопнув по плечу сержанта, отошел в сторону.
	Элизабет начала с малого. Приноравливаясь, она сделала несколько пробных ударов, со свистом пронзивших пятки матроса, раскроив их до кости. Затем девушка тщательно прошла по телу, нанося чертовски болезненные, но далеко не смертельные раны, потихоньку заливавшие его кровью. Завидная выносливость сыграла с насильником злую шутку – тот мог пережить многое, да и терять сознание не торопился, вопя и извиваясь. В какой-то момент последовал хруст ломаемых костей. Она погрузилась в пытку с головой.
	— Сумасшедшая баба, ты погляди! — сказал мальчишка из пороховых мартышек другому. — А еще сокрушался, мол, надо было с ними идти!
	— Может еще громче скажешь? — огрызнулся собеседник. — Чтобы прямо они услышали, ага.
	— Да брось. Им тогда еще пару десятков придется выпороть, — усмехнулся стоявший рядом моряк и сплюнул. — Видал я, как она краснокожих порубала да крови напилась. Так что, может, из-за нее-то и запретили, чтобы не устроила чего.
	— Прямо напилась?
	— Ага. Шею разорвала зубами и присосалась что комар. Я такую довольную морду видел только в Метрополии, когда мы почти сразу после абордажа причалили и разбрелись по кабакам. Был один паренек, так он сперва нашел несколько полновесных золотых, а затем прокутил их у баб, первый раз был. Вот таким же заявился, когда остальные от похмелья маялись.
	— А чего с ним стало?
	— Да бок вырвало ядром, через неделю или две. Вот уж чего не запоминал, — ответил моряк, бегая взглядом по неудачникам. — Ну, тому повезло, помер сразу. Этим еще долго.
	— Почему так? Вроде, все, двоих уже пороть не будут. Да и устанет наверняка эта Винстон бить Эрика, — собеседник лишь усмехнулся, взглянув на наивного мальчишку.
	На короткое время с глаз Элизабет спала пелена. Она, дыша чуть тяжелее чем обычно, посмотрела на визжащий кусок мяса и махнула рукой, подзывая сержанта. Тот приблизился с заметной опаской, несмотря на то, что его провожали взглядом две сотни человек.
	— Распустить людей. Остаемся на привал до завтра, — отрывисто произнесла девушка. — Принеси мою флягу и проследи, чтобы никто не лез на ту сторону холма. Ясно?
	— Да.
	— Не слышу почтения в голосе, — прорычала она.
	— Да, мэм. Будет сделано.
	— Тогда иди, — Элизабет отвернулась, быстро развязала веревки и, подхватив за шкирку бессознательных матросов, с удивительной легкостью потащила их подальше от лишних глаз.
	Истошные крики и визги стали неприятным фоном для ночевки. Никто особо не стремился узнать, что именно там происходит, поэтому сержант решил не выставлять часовых в той стороне. Он просто сидел, уставившись в костер и потягивая горячий травяной отвар, заваренный из того, что нашлось на разграбленном караване. Краснокожих отпустят утром, когда отряд беглецов продолжит свой путь, а пока те лишь вслушивались в звуки пыток и с ужасом вздрагивали при особо громких криках. Они что-то бормотали на своем, а совместных усилий офицеров хватило понять лишь то, что аборигены молились и кого-то восхваляли.
	— Вот об этом парни молчать не станут, — бросил помощник квартирмейстера, усевшись рядом. Подтянулись и прочие, негромко обсуждая этот день. — Она ведь не всегда была… такой?
	— Вроде того. — ответил сержант и вспомнил сожженное поселение. — Но с ума начала сходить еще до плена. Я сперва решил, что это просто боевой кураж, а потом… Черт, да если все правильно помню, эти ублюдки меня на ней женили!
	— Что? — кратко выразил общий вопрос артиллерист, навострив уши.
	— Сами помните, как люди в пирамидах исчезали. Так вот, они какой-то чертов ритуал проводили, а уцелевшему предстояло с ней самой драться. Чудом победил, если честно. Дальше уже смутно все, как утром после хорошей пьянки.
	— Ну ты даешь! — хлопнул его по плечу плотник и рассмеялся вместе со всеми. Глядя на них заржал и Харпер, почувствовав, как ослабляется внутренняя пружина, до этого державшая его в постоянном напряжении.