КИШЕЧНЫЙ ВЕТЕР

КИШЕЧНЫЙ ВЕТЕР

Старый вентилятор заунывно гудел на одной ноте, старательно перемешивая пыль. В подвальной комнате не было окна и стояла круглогодичная сырость. Для борьбы с ней к стояку батареи в углу приварили целых четыре регистра, и к сырости добавились еще и жара с духотой. Под потолком круглый год звенели комары, от которых не помогал "Фумитокс", но без батарей все равно было хуже.

Когда-то теплый подвал "хрущевки" служил хранилищем для картошки, в перестройку его захватили кооператоры и сделали ремонт. Но бизнес очень скоро выкупил первый этаж бывшего домоуправления, а сантехники и работники ЖКХ переехали в подвал. Там они жили до появления управляющих компаний и ТСЖ, а подвал отдали участковому. Теперь на входе красовалась надпись "Участковый пункт полиции ОП "Волжский", а внутри жил капитан Паша.

В тесной комнатке помещались три офисных стола, шкаф и продавленный диван, под батареями стояли четыре рассохшихся стула, а все остальное место занимали бумаги. Пирамиды папок, файлов, карточек и рапортов подпирали низкий потолок, а в углу трещал принтер, ежеминутно выплевывая новые результаты служебной деятельности.

Паша работал на личном ноутбуке, со скоростью профессиональной машинистки. Виртуозные пассажи на клавиатуре складывались в трескучие канцелярские фразы, не имеющие смысла, но представляющие сакральную ценность. Божество ГУВД питалось бумагой так же, как Молох – человеческими жертвами. "Деятельность участковых уполномоченных полиции регламентируется приказом МВД России от 31.12.2012 № 1166 «Вопросы организации деятельности участковых уполномоченных полиции»...", - строчил Паша, воплощая в бумагу все тридцать четыре обязанности, которые у него были "согласно приказа".

"Если выполнить их все - то остальные правоохранительные органы стране будут уже не нужны", - думал Паша, истязая клавиатуру. Перед его внутренним взором раскрывались картины будущего – готические своды черного гранита, под которыми прогуливались участковые уполномоченные в мантиях, драгоценной броне и силовыми мечами. "Их Ордос выполнил тридцать четыре обязанности, искоренив ересь в Галактике! ", - говорили люди и падали ниц.

На клавиатуру упал крупный таракан, перевернулся на спину и задергал лапками. Паша выматерился и щелчком отправил его на пол. Таракан обиженно уполз в дальний угол, откуда угрожающе выглядывала печатная машинка позапрошлого участкового. Напоминающая Паше, что раньше было еще хуже.

Он встал, с хрустом разминая плечи и морщась от боли в спине. Поясничный остеохондроз, гастрит и толстый живот до колен не добавляли Паще оптимизма – в свои тридцать семь он выглядел на пятьдесят, чему способствовал мертвенно-бледный цвет кожи, нажитый от сидения в подвале.

Он пересел на диван и закурил сигарету. "Я зарабатываю пятьдесят две тысячи рублей, - печально размышлял Паша. - Из них я плачу восемь - половину ипотеки за квартиру, в которой не живу, восемнадцать - алименты бывшей жене и ребенку, и остаётся ровно половина. За десять я снимаю комнату, четыре тысячи трачу на сигареты, а на двенадцать покупаю еду. Кредит на машину мне никто не даст".

В этом месяце Паша сорвался и за три дня пропил десять тысяч. Теперь ему приходилось жить на работе, а питаться в кафе" Восточная кухня" напротив" участкового пункта", в котором большого человека кормили бесплатно. Пересушенные комочки мяса, воняющего уксусом, лаваш и колечки лука снились Паше в кошмарах и заставляли принимать соду после каждого приема пищи - но лучше так, чем никак. Однажды Паша пообедал у коллег в ИВС и с теплотой вспоминал жиденькую кашку и кисель для административно-задержанных.

От печальных размышлений его отвлек рык мотора где-то над головой. "Ну хоть Витька приехал", - обрадовался Паша.

Через минуту, открыв дверь пинком, в Пашину обитель зашел коренастый мужчина в темно-синих джинсах и серой замшевой куртке. На указательном пальце он крутил золотой брелок с ключами от "пятьсот семидесятого" Лексуса - трехлетнего, но зато чипованного. Во второй руке он держал смартфон - прошлого поколения, Samsung S9, но зато в золотом корпусе Cavier.

- Здорово, товарищ капитан! - поприветствовал друга Витя и достал из кармана беломорину с анашой. Паша расстегнул галстук на резиночке, тяжело вздохнул и сделал первую затяжку.

***
В свои двадцать девять лет Витя только что стал майором, обогнав старшего товарища не только на карьерной лестнице, но и в звании. После армии Витя устроился в линейный отдел и должен был тоже попасть в участковые - к чему его и готовил Паша, но тут очень кстати наступила реформа МВД. После массовых увольнений пройти аттестацию было проще новичкам - а ничем плохим Витя за полгода себя не зарекомендовал. Не успел. Так он  практически с улицы попал в уголовный розыск, где и начал строить успешную карьеру опера из провинции.

Этим утром Витя постарался разминуться с проверяющими из главка и поехал раскрывать преступления. Он планировал объявиться на работе со свежайшей "палкой" и отчитаться о ней начальнику прямо в присутствии руководства.

В своем подразделении Витя всегда имел отличные показатели, потому что за годы выстроил целую систему раскрытия преступлений. Сразу из отдела он поехал к положенцу города Вагифу, доставшемуся Вите по наследству от уволенных старших товарищей из милиции. "На все разведки мира шпилит", - не без уважения говорили они Вите. Вагиф начинал торговать наркотиками еще с ОБНОНами, продолжил с ФСКН, а в наши дни продолжил напрямую с главком, но кроме того, именно Вагиф обеспечивал высокую раскрываемость преступлений. Город Рыбинск в каждом районе имел своего "смотрящего", и блатные вели строгий учет всей криминальной молодёжи. Сначала с них собирался удел "на общее", а потом эти эпизоды Вагиф отдавал лично Вите - с подробным раскладом. В интересах обоих игроков был планомерный рост преступности, и благодаря отличным показателям Вити город вспомнил девяностые годы. Опять у всех на слуху оказались шпана, блатные, начались квартирные кражи и позабытые в двадцать первом веке способы криминального промысла.

Переведя себе на "киви" еженедельный бонус от Вагифа и покурив анаши, Витя узнал первые плохие новости. Готовых "палок" не было: назначенные на конец месяца серийные грабители умудрились прилипнуть на трассе случайному наряду ДПС. Теперь их сорок шесть эпизодов требовалось подороже продать ФСИНу, но это не решало проблему сегодняшнего дня.

"Тогда по старой схеме", - решил Витя, забрал у Вагифа средство производства и поехал к старому корефану - дураку Паше, который работал участковым в самом гадком районе Рыбинска. Угостив его анашой, он не без ностальгии объяснил смысл оперативной комбинации. Когда-то именно с этого началась Витина блестящая карьера в МВД.

***
Потолок становился то ближе, то дальше, норовя выгнуться пузырем. Капитан Паша мелко выдыхал и делал небольшие глотки холодной воды из-под крана.

"Все-таки пидор Вагиф опять забуторил натурпродукт со спайсованной "химкой"", - думал Витя, прислушиваясь к своим ощущениям.

В голове Паши оживал и распускал крылышки его любимый приказ номер 1166 от двенадцатого года. "Выявлять лиц, потребляющих наркотические средства или психотропные вещества без назначения врача; лиц, незаконно приобретающих, хранящих, перевозящих, изготавливающих, перерабатывающих и сбывающих наркотические средства, психотропные вещества или их аналоги; лиц, незаконно приобретающих, хранящих, перевозящих, культивирующих растения, содержащие наркотические средства или психотропные вещества. Принимать меры по пресечению деятельности указанных лиц, в том числе информировать о них заинтересованные подразделения полиции". Почему-то эти строки виделись Паше горящими  на потолке, подобно מְנֵא מְנֵא תְּקֵל וּפַרְסִין"‏",  начертанному лично ангелом Гавриилом царю Валтасару во время корпоратива. Древнееврейские "мина, мина шекель и полмины" трансформировались во вполне современные меры веса: четыре грамма реагента JWH-01 , образующие крупный размер, раскрытие тяжкого преступления и немедленную премию, которая прекратит Пашины страдания в "Восточной кухне". Кто-то точно был взвешен на весах, и найден очень легким, а царство его разделено между капитаном и майором.

...Теперь осталось разработать точный план оперативной комбинации, но в этот момент дверь участкового пункта распахнулась от нового пинка.

- ОПЯТЬ ДРОЧИЛ!!!! Това-арищ участковый! Примите меры!

Протяжный вой был слышен даже на улице. От неожиданности майор Витя вздрогнул и даже хотел перекреститься. Источником сирены являлась кривоногая жирная баба предпенсионного возраста, явившаяся к правоохранителям в пальто, грязном халате и домашних тапках на босу ногу, открывавших псориаз и застарелый варикоз на ногах.

- У-у-у... - неожиданно поддержал ее собственным вытьем капитан Паша, чем вызвал немалое удивление своего коллеги. - Опять гадюшник на Сантехников!

***
Они медленно пробирались по лужам, в которые набросали кирпичей, по которым приходилось прыгать. У Вити получалось лучше, и он промочил одну ногу, а Паша обе.

После "хрущевок" начинался частный сектор, после частного сектора располагалась свалка, за свалкой – кладбище медицинских отходов, а за ним брала свое начало улица Сантехников, на которой в шестидесятые годы построили временные бараки для строителей будущих хрущевок. Двухэтажные кривые сараи покосились и покрылись копотью, но с уверенностью вступили в третье тысячелетие. В глубине души Паша был уверен в том, что они застанут и четвертое - потому что Рыбинск вечен. Как Рим, но только по-своему. Поганые бараки находились на самом краю Пашиного участка, но именно гадюшник на улице Сантехников ему приходилось посещать чаще всего. В одном бараке жили таджики, в другом - цыгане, но и те и другие казались приличными людьми по сравнению с обитателями третьего барака.

...Именно оттуда к нему пожаловала потерпевшая в пальто и в халате. Старая алкоголичка опять жаловалась на соседей, с которыми она делила торец второго этажа: две комнаты и общую кухню. Сортир располагался на улице, а где они все мылись, никто не знал, потому что водопровод так и не провели на улицу Сантехников, ограничившись колонкой в сотне метров от цыганского барака.

Комнату рядом с алкоголичкой занимали два маргинала - отец и сын, шестидесяти и сорока лет от роду. Путями неисповедимыми сорокалетний бич приобрел приемного сына Алешу, то есть патриарх однополого семейства как бы получался дедушкой.

- Они трахают этого Алешу, и это знают все! - рассказывал Вите Паша. - Но в гадюшнике на Сантехников всем на это похуй. Алёша этот пидор еще тот: любитель дрочить на бабушек, а в прошлый раз был захвачен за тем, как эту красавицу фотографировал в неглиже. На "нокию" - еле рассмотрел там фотки, но и то чуть не стошнило. Тошнит там всегда: Алёша этот редкий тухложоп. Пердит, как сволочь. Знаешь, в Москве есть Царь-Колокол и Царь-Пушка, а это - Царь-Жопа!

- Вот этот тухложоп нам и нужен! - воодушевился Витя. - Лет сколько ему?

- Двадцать шесть.

- В тридцать два освободится! По УДО! - пошутил Витя и сам засмеялся.  Рабочих петухов по УДО не освобождают. В уме он прикидывал будущий суд: возраст отлично подойдёт для средней статистики по "народной статье", место жительства и род деятельности - тоже. Не Иван Голунов.

Лужи закончились, и началась жидкая грязь. Витя мысленно попрощался с замшевыми туфлями. Дверь в барак висела на одной петле, а за ней начиналась темнота. Сделав шаг вперед, Паша выматерился - потому что на него свалился ржавый китайский велосипед "Стелс" без седла.

- Мусора идут! К Чухоморовым! - раздался откуда-то из недр барака звонкий детский голос атасника. Витя потянул ноздрями спертый воздух: в одном конце варили первитин, а с противоположного тянуло ацетоном и бензином. Под ногами хрустели шприцы и пачки из-под тропикамида.

- Паш, а чего ты давно притон не оформишь? - спросил он у друга.

- Каждый квартал оформляем! Хули толку-то, - философски ответил Паша, поднимаясь по скрипучей лестнице. - Вот и Чухоморовы!

- Они в натуре Чухоморовы? - заржал Витя.

- Нет. Мухоморовы. Но их только так и называют.

- Неудивительно...

Лестница закончилась вместе с перилами, образуя черный провал вниз. Его перегораживала веревочка, на которую опирались, когда блевали с лестницы. Этим любил заниматься дедуля, о чем участковый Паша много слышал от соседки. Которая уже выглядывала из-за своей двери - каким-то образом ей удалось опередить правоохранителей.

Витя полез за удостоверением, когда ему в нос шибанула потрясающая вонь. Если бы плохой запах был симфоническим произведением, то это претендовало на крупную форму, причем с участием хора. Он не увидел, но почувствовал это все: немытое тело, капусту, семейные кальсоны Чухоморовых и даже ночную вазу дедули, которая представляла из себя полное ведро дерьма и хранилась под кроватью.

Паша дернул за ручку и сделал шаг в сторону - из проёма выпала дверь. Ее столько раз выбивали гости Чухоморовых, что держалась она исключительно на трении.

За дверным провалом начиналась комната. Витя вспомнил старый морг СМЭ: при слишком сильном зловонии мозг как бы отключает запахи. Перед его взором открылась комната три на четыре: по углам две кровати с панцирными сетками, у входа гора тряпья и курток, между кроватями стол с телевизором, а у боковой стены - тумбочка тюремно-армейского образца, на которой стоял древний компьютер, который Витя сразу же узнал по циферке "200", горящей в окошке системного блока. Такой у него был в первом классе - первенец линейки Intel Pentium 2. На огромном мониторе горели серые таблицы - то ли форума, то ли чего-то подобного. "Гидра!!!" - успел обрадоваться майор, бросаясь к монитору. Но вместо закладок и веществ таблицы содержали многословное описание половой жизни однополой семьи Чухоморовых. Лешу там называли Пукнутым, а отчим с дедулей так и остались безымянными.

Витя поднял взгляд на кровати. На них валялись два бесчувственных тела, от которых несло перегаром, ацетоном и мочой. Признаков жизни Чухоморовы не подавали.

Из коридора раздалось бряканье, и показался Паша. За собой он волочил лохматую дрянь в трусах и растянутой бельевой майке. Витя посторонился, пропуская клиента. Тухложоп Леша оказался рыхлым существом с дряблым животиком и тоненькими конечностями, покрытым гнойными прыщами. Как и положено этому социальному слою, к двадцати шести годам Леша Чухоморов обзавёлся морщинами и гнилыми пеньками вместо зубов во рту.

- Кровати всего две у них, - задумчиво произнёс Паша. - Интересно, как они Лешку делят?

- По четным числам в одну кроватку, по нечетным в другую, - предположил Витя, а Леша оглушительно испортил воздух и задел одну из кроватей. Из-под нее выкатилась бутылка растворителя "Блеск", в которой оставалось на пару глотков.

- Тьфу, блядь, - вздрогнул Витя. – Странно, что у них вообще еще хуй стоит.

Лёша грустно замычал в ответ. Ему лучше всех было известно, что растворитель действовал на дедулю как сильнейший афродизиак.

- Штаны надевай, обсос, - скомандовал Витя. - Проверочное мероприятие. Предлагаю добровольно выдать оружие и запрещенные вещества.

Он провел рукой за компьютером, и оттуда выпала толстая книжка в яркой обложке.

- "We should all be feminists". Дискуссия о равенстве полов, - прочитал Витя. - Тьфу, блядь. Еще и автор - Адичи Нгози Чимаманда.

- Это ты - Чимаманда! Ебаная! - Паша дал Чухоморову затрещину, от которой он свалился на пол и запутался в надеваемых штанах.

- Укра-ал! Книгу мою укра-ал! Товарищ участковый! - раздалась из коридора знакомая сирена. Пострадавшая от онанизма соседка все это время подслушивала из-под двери, и теперь коршуном бросилась на любимое сочинение Чимаманды.

Со второй попытки Чухоморов надел штаны, и Витя профессионально проверил карманы. Из одного он вытащил смартфон Леново с разбитым экраном, а из второго с ловкостью фокусника вынул запаянный в толстый полиэтилен шарик с белым порошком.

- Оп-па! Товарищ участковый, вызывайте понятых! - распорядился Витя, без усилия закручивая Чухоморову руку за спину. - И вызывай наряд.

- Вот ты и приплыл, пидор тухложопый! - ласково произнес Паша. - Сколько крови мне выпил, гондон.

- Меня нельзя арестовывать! Я тяжело болен! У меня пролапс! - неожиданно завопил Чухоморов и опять поддал. Витя и Паша отшатнулись, зажимая носы, а Чухоморов, воспользовавшись ослаблением захвата, извернулся и схватил зубами шарик "веса", который лежал на табуретке в ожидании понятых.

- Сожрал, пидор!!! - взвыл майор Витя. Попытки разжать зубы ни к чему не привели - Чухоморов успел проглотить наркотики.

...Через час обитатели гадюшника на Сантехников проводили очередного земляка в последний путь. Это место покидали только так: либо на машине с мигалками, либо на траурной "Газели" МУП "Спецавтобаза" для захоронения бомжей.

- Первоход! Восемь лет дадут! - со знанием дела говорили дети.

- Чухоморов! Бери "пятьдесят первую"! - звонко крикнул пятилетний мальчик.

Покрытого синяками Чухоморова вытащили за наручники два мятых ППСника и как мешок с дерьмом закинули в УАЗ. Напоследок Чухоморов успел "оказать сопротивление", и его почти сорок минут били. Сначала Паша и Витя, руками и ногами, а потом и экипаж ППС - руками, ногами и резиновыми дубинками. Били его на общей кухне, за занавеской около помойного ведра. Единственными свидетелями этого процесса были обитатели аквариума, в котором Чухоморовы почему-то держали не рыбок, а длинных белесых червей.

Результатами оперативной комбинации Витя остался почти доволен. Теперь следовало все-таки оформить изъятие "веса", но промывать жопу Чухоморову перед генералом из главка Вите не хотелось.

- Поехали к тебе в ОП, - сказал он Паше.

***
Старый вентилятор плевался и хрипел, сменив тональность на выражение отчаяния. В участковом пункте полиции было непривычно людно. Еще два стола были предназначены для помощника участкового и инспектора ПДН, но помощники у Паши не задерживались надолго. Последний месяц назад перевелся в конвойную службу, а инспектор ПДН работала два месяца в два года, а все остальное время проводила в декрете.

Теперь за столом помощника участкового сидел Витя, за столом инспектора ПДН - санитар с кладбища медицинских отходов, а в коридоре курили двое понятых - сантехник и дворник.

Им все завидовали, потому что понятые вдыхали табачный дым. Всем остальным повезло меньше.

Посреди кабинета на ведре сидел Чухоморов без штанов и безостановочно серил - пронзительными сифонными очередями.

Витя устал материться и коротал время, листая чухоморовский "леново вайб Р1". В галерее он повстречал голого дедушку с седой бородой и очках, одетого в чулочки в сеточку и туфли на высоких каблуках, а браузеры были заполнены серыми таблицами имиджборд, на которых у Чухоморова нашлось множество поклонников. Каким-то образом у Леши получилось даже там занять то же место, которое он занимал в реальной жизни.

- Я сейчас блевану! - захрипел ко многому привычный санитар с кладбища отходов. Именно ему пришлось оказать содействие правоохранителям и поставить задержанному две клизмы.

- Ты в ведро лучше смотри, чего он там высрал! - сморщился Витя. - Лучше, блядь, смотри!

- Нету там нихуя! - выдохнул санитар и выскочил в коридор.

В ответ раздался треск, как от разрываемой ткани. Через ломоту в висках Вите показалось, что сам воздух позеленел, как в американских мультиках.

- Ну его нахуй!!! - во все горло завопил Витя, разбивая об стенку протухший "леново вайб Р1".

...Через пять минут с крыльца участкового пункта полиции ОП "Волжский" вылетел Чухоморов и приземлился носом в лужу. Его догнало ведро жидкого дерьма, запущенное следом.

Показав органам правопорядка средний палец, Чухоморов заковылял домой.

"Я умный, а мусора тупые", - радовался он, переживая победу. Он старался пердеть как можно лучше, выжимая из кишечника невозможное. Когда от порывов ветра внимание врагов ослабло, он подставил ладошку и выдал в нее "вес". Обосранный шарик он закатил в печатную машинку Пашиного предшественника, в которой он и остался на вечные времена.

- Целый день просрали, - резюмировал Витя. - Но ничего, я говно это тухложопое в ЦПЭ отдам. Пусть нюхают!

- Знаешь, о чем я думал? - улыбнулся Паша. - Слышал, кто такие "камикадзе"? Но вообще это "божественный ветер" с японского. В тринадцатом веке тайфун утопил два флота завоевателей с континента, и Япония осталась свободной.

- Какая страна, такое и "камикадзе", - сплюнул Витя. - Ебучий Рыбинск.

За пустырем мрачно горели окна гадюшника на Сантехнической. Тусклым, рыжеватым пламенем.

Леша Чухоморов вернулся домой и заплакал. На кухне сидели отчим и дедуля - весёлые, покрасневшие от выпитого. А на столе перед ними стояла бутылка растворителя "Блеск", обещавшая Леше долгую и трудную ночь. После которой не одну неделю он будет спасаться на имиджбордах.