Несвежая вода

Прошла еще только неделя летних каникул, а Ларисенок уже заскучал.
На следующий день после окончания учебы он первым пришел на отработку в школу, где ответственная за нее учительница труда Лия Евгеньевна выдала ему из скудного инвентаря лопату, чтобы косить траву и вытяпывать сорняки у кустов, и скрипучее ведро с грязными перчатками, чтобы их убирать. Ларисенок потел целый день. Когда время работы подошло к концу, он отчитался перед Лией Евгеньевной, убрал инструменты обратно в подсобку, и пошел в туалет на второй этаж (первый - для 1-4 классов), переваливаясь на ходу, как медведь. Он очень устал, погода была жаркая, по-настоящему летняя, и ему не терпелось поскорее освежиться. Но когда он наконец встал перед раковиной и увидел свое отражение в зеркале, жажда прохлады отступила на второй план. Большой любитель киношных образов, Ларисенок быстро узнал в себе истерзанного душевными страданиями и алкоголизмом Росомаху из Логана. Он оперся руками о края раковины, плюнул, как будто сплюнул кровь, и с драматичным взглядом уставился исподлобья в свое отражение. Сходство ему показалось просто поразительным, и хотя его полнокровному подростковому лицу не хватало морщин, щетины и загара, а рукам - жил, мускулов и волос, изможденный взгляд его ничем не уступал тому, что изображал в фильме сам Хью Джекман.
Ларисенок достал из шортов телефон и, прорываясь сквозь лаги, включил на ютубе тизер Логана. Небольшая пауза - и вот послышалась Hurt в исполнении Джонни Кэша. Ларисенок аккуратно положил телефон рядом с мыльницей и занял прежнюю позу. Сцена потрясла его еще больше. Он решил скачать дома полную версию песни, чтобы не перематывать ее каждый раз вручную, и в следующие 4 дня работать еще усердней. И действительно, в конце каждого дня отработки, изнуренный бессмысленным трудом, он волочил ноги в школьный туалет, где включал Hurt и, опершись о раковину, угрюмо пялился в зеркало, пытаясь вызвать в своей душе грусть.
Однажды - в последний, пятый день отработки - когда он сам себе давал это представление в туалете, туда вошел какой-то пятиклассник. Ларисенок издали услышал, как тот топает по коридору, встал в уже отрепетированную позу и придал своему лицу такое выражение, что чуть не заплакал сам. Школьник же как назло, войдя, даже не взглянул в сторону Ларисенка - сразу зашагал к унитазу. Когда он закончил свое дело, Ларисенок, давший себе передышку, чтобы не тратить талант, снова трагически осунулся. "Уж теперь-то точно увидит!" - подумал он, но и в этот раз мальчонка повел себя странным образом. В сущности, его можно было понять: он и так с трудом пописал в присутствии постороннего, специально направляя струю так, чтобы она звучала как можно тише, убежденный (и не без основания), что Ларисенок внимательно за ним подслушивает. Кроме того, мальчишка осторожничал: неофит, он лишь пять дней назад перешел в пятый класс; еще недавно туалет на втором этаже для него был местом, как бы сказать, не совсем по статусу, заповедным, и, отважившись зайти в него, он прекрасно понимал, что рискует встретить кого-то, кому там быть уже позволено, и что этот кто-то по праву может его согнуть в бараний рог. Разумеется, для него и речи быть не могло, чтобы вымыть при старшекласснике руки, поэтому он застегнул крохотный ремень на своих штанишках и пулей вылетел из туалета - только и слышно было, как хлопнули двери. Ларисенок, к большому своему сожалению, остался без зрителя.
Так прошли первые пять дней каникул. На шестой мать Ларисенка на автобусе уехала отдыхать в сказочную страну Турцию, отчего буквально за пару дней у него без ее надзора совершенно сбился режим: он спал, сколько хотел, ел, что находил, безвылазно сидел в телефоне и даже не сходил в библиотеку взять книги из списка литературы!
Лишенное живых впечатлений и свежих контроверз, подсознание Ларисенка безмолвствовало, и наиболее зависимая от этого ночная его жизнь оскудела: он с трудом засыпал и каждую ночь видел пустые сны или, по крайней мере, настолько неинтересные, что ничего о них по пробуждении не помнил. Настроение упало до нуля - неслыханно для Ларисенка. И все же магнетическое действие его оптимизма мало-помалу делало свою работу: жалкие моменты радости от уплетания запрещенной еды или просмотра видеороликов притягивались, копились, и в конце концов их стало достаточно, чтобы сделать Ларисенку необычный подарок - сегодняшней ночью властитель глубин его психики позволил ему поймать за хвост осознанное сновидение. Не теряя ни секунды после того, как он понял, что спит, Ларисенок выдумал себе девчонок в обтягивающих джинсах и футболках и долго танцевал с ними под дип хаус, а потом - вторично вспомнив о том, что может делать все, что пожелает, - осмелел настолько, что попытался приобнять и поцеловать одну из них. Но как только Ларисенок обхватил красивую девчонку за талию и прижал к себе, в сон откуда ни возьмись ворвалась его мамка, и хотя она ничего ему не высказала, он почувствовал себя так неловко, что вынужден был бежать прочь. Он скрывался за дверьми, скалами, улетал даже в Австралию на простой палке от швабры, но она обнаруживала и догоняла его всюду, пока в один момент все не исчезло, и он не попал в какую-то совсем непонятную фабулу. А вскоре сознание вычистило все сюжетное наполнение его сна, оставив на пробуждение огромному зайчику Ларисенку только смутную форму приятного воспоминания. Утро подходило к концу.
Ларисенок проснулся от жары в первом часу и с тех пор никак не мог заставить себя подняться. Сначала он вовсе не хотел вставать, а только немного спустил с себя одеяло, чтобы стало чуточку прохладней, и затем снова уткнулся в подушку. Но, увы, сон ушел, и как Ларисенок ни пытался припомнить, что именно он видел последним (а он догадывался, что это было что-то волшебное), чтобы помочь подсознанию начать с этого места, сон не возвращался. Зато как будто снова стало холодно, и Ларисенок опять натянул одеяло до подбородка. Полежав так с закрытыми глазами некоторое время, он почувствовал, что опять начинает потеть, и тогда решил, что уж точно надо вставать: гостеприимство кровати закончилось.
Ларисенок перевернулся на спину и ногами стянул с себя одеяло, потом распластал руки и стал глядеть на часы, раздумывая, к какому времени приурочить подъем. Сперва он хотел дождаться часа, или лучше 12:50, чтобы успеть умыться и вскипятить чайник и ровно к часу сесть завтракать перед телевизором, но потом, ощутив, что к тому времени он, наверное, уже замерзнет без одеяла или сжарится под ним, решил встать в 12:30, т.е. уже через две минуты. Ларисенок обнаружил вдруг мистическую подоплеку своего решения: стрелка, остановившись на 30 минутах, если продлить ее с другого конца до цифры 12, поделит окружность циферблата ровно пополам - на 180 градусов. Ему и в голову не пришло, что минутная стрелка, как и секундная, соединяя центр с точкой на окружности, да еще и дорисованная до противоположной стороны, всегда будет делить ее пополам. Ларисенок худо знал бабкин хлеб (она была учительницей математики), и значение слова "диаметр" скрывалось от него среди множества других древнегреческих слов.
Когда время вышло, он окончательно отбросил ногой одеяло в сторону и сел на кровати. Тринадцать часов сна совершенно измяли его, язык едва двигался от налета, изо рта пахло прелым сеном. Он погладил свои ноги и щеки, затем встал, подошел к окну, откинул легкую занавеску, и, прищурив глаза, раскинул руки. Солнце грело его великую грудь, и ему стало приятно, как будто свет проникал в его душу и озарял ее изнутри. В небе пролетало облако в виде огромной, но очень натуральной лягушки.
- Мммм, - потянулся Ларисенок, и пошел в ванную умываться. Уходя, он по привычке нажал на кнопку унитаза, чтобы слить "несвежую", застоявшуюся за ночь воду. На кухне он поставил греться чайник, включил телевизор и принялся щелкать каналы, пока не нашел Пятницу, где показывали путешествие двух молодых ведущих по какому-то курортному острову в Центральной Америке: лазурный океан, цветастые рифы, пальмы, пляжи и прочая опостылевшая жителям повседневность, поданная зрителю как райское место. Ларисенок, большой почитатель красоты, даже когда она принимала наивные очертания тропического острова и полуголой ведущей, причмокнул.
Он заварил чай, достал из холодильника все, что можно есть холодным без тошноты, затем полез в кухонные ящики искать спрятанный мамкой сахар или мед, и все это - не отводя от экрана глаз. Не найдя сладкого, он сел завтракать, но тут кишечник подло и крайне настойчиво позвал Ларисенка на минутку в туалет. Ларисенок сразу никогда не делал того, что ему говорят в ультимативной форме, а потому продолжил сидеть и жевать. В животе урчало все настойчивей, и когда в конце концов последняя линия защиты его задницы дала течь, стало понятно, что дальше оттягивать встречу с туалетом невозможно. Ларисенок помчался со всех ног и, сев на унитаз, из последних сил сжимал свое анальное кольцо, пытаясь удержать дрист, чтобы учетверить, удесятерить силу грядущего божественного удовольствия. Зажмурившийся Ларисенок вытерпел целых 10 секунд, прежде чем сдался демону. Он открыл глаза и выдохнул... С львиным рыком выплескивались из Ларисенка ручьи горячего поноса, бешено хлестая фаянс, отскакивая и оседая мелкими капельками на его безволосых ляжках. Душа Ларисенка испытывала катарсис, перерождалась, и он христианской любовью любил все человечество.
- Нифига себе, - усмехнулся он про себя. - Че ж это я такое съел, лол?
Когда дрист кончился, Ларисенок помял свой живот - не похудел ли он? - потом оглядел мутную зловонную жижу, бросил скомканную туалетную бумагу, которая тут же скрылась словно в болотной трясине, и нажал кнопку слива. Кнопка без усилия провалилась.
- Че за дела? - удивился Ларисенок и с нетерпением нажал еще несколько раз. Послышался характерный звук сливного бачка, тщетно пытавшегося всосать пустоту, но воды не было: в доме весьма некстати произошло массовое отключение.
Постояв немного в раздумьях, Ларисенок решил, что надо как-то заглушить расходящийся запах поноса. Под рукой освежителя не было, но Ларисенок вспомнил, что в маминой комнате он недавно видел какой-то спрей. Нараспашку открыв дверь туалета, он бросился искать баллончик, и когда наконец нашел его в шкафу, скрытого лесом висящих на вешалках пальто, разочаровался - то был не освежитель, а антистатик. А может, и он пойдет? Ларисенок слегка брызнул перед лицом и тут же ощутил удущающий химический запах и закашлял - таким только тараканов травить.
Между тем, пока он бегал к шкафу за освежителем, туалетный смрад благодаря распахнутой двери успел распространиться по всей квартире. Ларисенок с досадой от своей забывчивости закрыл дверь и, отмахиваясь от вони (а говорят, свое не пахнет!), вернулся на кухню, где отпил остывшего чаю и полез на подоконник открывать окно. Дышать стало легче.
Он высунул нос наружу и вдруг сквозь росшие перед окном зеленые тополя заметил какое-то мельтешение: около подъезда незнакомые мужчина с дамой вынимали пакеты и сумки из машины и относили их к самым дверям, потом возвращались обратно и доставали уже какие-то завернутые в пупырчатую пленку вещи. Все это были, как видно, новые жильцы, и Ларисенок не придал бы этому никакого значения, если бы не заметил стоявшего поодаль у груды сумок подростка, как две капли похожего на него самого: со светлыми русыми волосами (сам Ларисенок был рыжеват), такого же роста и такого же пухлого, разве что бедра у него были чуть поуже, но не намного - один человек все равно не смог бы его обнять. Парнишка сначала замахивался на сумки и делал вид, что бьет по ним как по мячу, а потом вытянул сухую веточку из куста и принялся сечь ею воздух над ним, спускаясь все ниже к верхушке, пока наконец не полетели листья. Тут мужчина вытащил из багажника простой зеленый велосипед для взрослых, и мальчишка сразу бросил свой прутик и побежал к нему. Оседлав велосипед, он неловко тронулся и скоро скрылся из вида. Ларисенок отошел от окна.
Картина произвела на него сильное впечатление: никогда он еще не встречал кого-нибудь, столь похожего на себя. И дело было даже не в том, как он выглядел - мало ли на свете пятнадцатилетних толстяков? - а в том, что там, внизу, он наконец-то увидел человека веселого и непосредственного, как ребенок, искреннего в том, что он хочет сделать. Ларисенок решил во что бы то ни стало с ним познакомиться, как только встретит одного на улице. Он залпом допил холодный чай.
После завтрака Ларисенок закинулся на диван полистать Youtube, но все его мысли были заняты своим будущим приятелем. Они непременно подружатся - он в этом ни капли не сомневался, разве может быть так, чтобы они не поняли друг друга? Он был полон уверенности, что уже в следующую минуту после знакомства они будут баловаться, бегать, кататься на велике, репетировать классные движения, а вечером пойдут в Альтаир и будут бродить там по коридорам и магазинам, раздавать оценки всем встречающимся девчонкам и любоваться их красотой. Прохладной и звездной ночью, в тишине, нарушаемой только шелестом крон, они пешком отправятся домой: не потому, что денег на трамвай нет, а потому, что не хотят терять общества друг друга - такие они друзья не разлей вода. И впредь каждый день они будут с утра до вечера выдумывать что-то интересное, и это лето будет лучшим для них обоих.
Радостный и возбужденный от таких фантазий, которым уже сегодня было уготовано стать реальностью, Ларисенок спрыгнул с дивана и пошел одеваться на прогулку. Эмоции переливались в нем через край. Кинув в карман 20 рублей на мороженое, Ларисенок вышел из дому, вызвал лифт, и пока тот ехал откуда-то сверху, отстукивал ногой ритм Another one bites the dust.
"Блин, наушники забыл", - вдруг вспомнил он. Он дернулся было назад, но тут понял, что возвращаться в квартиру было уже поздно - сквозь щель дверей было видно, как лифтовой шахте опустилась и остановилась кабина лифта. Ларисенок сделал шаг навстречу. В то же мгновение, когда двери открылись, его беззаботную радость как ветром сдуло: из кабины на него глядел будущий приятель. Столь скорая встреча совершенно выбила Ларисенка из колеи: он еще даже не думал над сценой их знакомства и уж тем более речью, а судьба взяла и закинула его в ситуацию. Несправедливо! Ларисенок медленно, опустив глаза, вошел в лифт и нажал на кнопку первого этажа. Двери закрылись, и лифт поехал вниз.
Трудно передать то смущение, в котором находились оба мальчишки. Неудобство положения могло бы сгладиться, если бы один из них догадался встать за спину другого, но нет: новый жилец прислонился спиной к левой стенке кабины, и Ларисенок был вынужден встать так же у правой. Вдвоем они едва умещались. Оба старались друг на друга не смотреть, а смотрели вместо этого на двери, повернув головы. Учитывая их большое сходство, выглядело это так, будто один из них находится перед зеркалом. Наконец двери открылись, и они вышли несвойственной им скованной походкой. Ларисенок открыл входную дверь подъезда, и солнце ослепило его. Он снова ожил и с облегчением вздохнул. Теперь произошедшее выглядело настолько глупо, что задний ум, обыкновенно просыпающийся после драки, обвинял его в малодушии: "Ссыкунишка, нужно было хотя бы "привет" сказать". "Нет, нет. - отмахнулся Ларисенок. - Всему свое время...и своя сцена". Он был умным парнишкой и владел своими страстями.
Вскоре Ларисенок совсем оправился и после получаса шатания по дворам вернулся к дому, сел на лавочку в тени и развернул купленное мороженое. Пока он гулял, он приблизительно спланировал свое знакомство: дождется парнишки, и тогда начнет есть свой пломбир, как бы с интересом глядя на незнакомца, стаканчик и ладонь будут скрывать часть его лица, что значительно облегчает задачу, ибо половине физиономии всегда легче дать объяснение, чем целой. Приятель, конечно, не сможет не заметить Ларисенка и улыбнется в ответ. Затем они переглянутся еще несколько раз - и вот минимальный контакт налажен, и Ларисенок подходит к нему и заводит разговор, как будто они сто лет знакомы, разговор о чем-то постороннем, вроде такого: "Ну как тебе аромат в подъезде? Тебя бабки еще не доставали? Го вечером в Альтаир" и т.п. Теперь они беседуют, шутят, строят планы на день. Имен друг друга они еще не знают, они представятся потом, как бы мимолетом, ведь имена - это простая формальность. Отличный план! Знакомство - дело техники. Одна только была проблема - мороженое быстро таяло, и Ларисенок с трудом держался, чтобы не лизнуть больше, чем стекало на обертку.
Все прошло почти как было задумано, и даже лучше. Спустя какие-то 20 минут из соседних дворов верхом на велосипеде показался его новый друг. Он медленно крутил педали, вилял и шатался, как будто сел на велосипед в первый раз. С трудом удерживая равновесие, мальчишка подкатил к подъезду и стал притормаживать, чтобы остановиться и слезть с велика, но никак не мог дотянуться ногой до земли. Он столкнулся с неприятным фактом: сделать это с высоко поднятой сидушкой было почти нереально: нужно было либо кренить велик в сторону и падать, выставив ногу, либо приподниматься и, перенеся вес на одну из педалей, второй ногой тормозить, но здесь был риск получить ссадину от второй педали и тычок острым концом сидушки в спину или упасть. Был еще третий вариант - и он решил действовать по нему - подкатить к лавочке или бордюру, до них-то он дотянется. Правда пока у него такой возможности не было, и он был вынужден пойти на второй круг. Но и в следующий раз он качался так сильно, что и близко не смог подобраться даже к бордюру - пришлось снова крутить педали. И снова неудача, только другого характера: со стороны дороги во двор, не торопясь, приседая и клюя носом на выбоинах, въехала машина. Расхлябанная траектория движения велосипеда неминуемо пересекала ее путь, и хотя водитель видел, как виляет мальчишка, считал, должно быть, что тот остановится и пропустит его, поэтому скорости не сбавлял.
Ларисенку ситуация показалось забавной. Он выглянул из-за кустов и увидел, что парнишка, неловко смеясь, все еще пытается остановиться. На его лице Ларисенок прочитал одну единственную мысль: "Да че такое-то, лол?". Очарованный Ларисенок направился на помощь. Эти слова - "да че такое-то, лол?" - с магической силой убедили его, что этот человек - знамение судьбы, клон, посланный богом. Ему привиделся Иисус - крутой, как рок-звезда, в крутых черных очках, в свободной серой футболке с принтом и черных скинни-фит штанах; он пьет Dr.Pepper. "Да пожалуйста, я и не такое могу. - говорит Иисус, отпив из банки. - Гля, какие няшки!" - спохватился он, указывая на девчонок в шортиках. Крутой бог крутизны.
Незнакомец, кажется, понял, что Ларисенок хочет ему помочь, и потому стал с переменным успехом править туда, где тот встал. Ларисенок приготовился: откусил мороженого, взял его в правую руку, и когда велик вплотную приблизился к нему, схватил его своей могучей ладонью за руль и остановил. Расплывшийся в улыбке парнишка растопырил ноги и сказал:
- Наклони его вправо, а то мне не достать.
- Ща, тачка проедет,- сказал Ларисенок и, довольный, лизнул мороженое.
Он ухватился за ручку, собираясь отпустить руль на вытянутой руке, и дал силе тяжести сделать свое дело. Велосипед потянуло к земле, но тут произошло непредвиденное: ручка соскочила с руля и сдобное тело незнакомого мальчишки рухнуло на землю вместе с велосипедом. Ларисенок в последний момент попытался ухватить его за стойку сидушки, но не успел и только выронил свой растаявший пломбир.
- Да фак! – с досадой произнес он, сел на корточки и аккуратно попытался вытащить вафельный стаканчик большим и указательным пальцами из-под  повисшей рамы. Но тут мальчишка зашевелился в попытке выкарабкаться, и Ларисенок был вынужден оставить попытки. Он ухватился за руль и приподнял велосипед.
- Стой, погоди, - засмеялся мальчик: штанина его шортов зацепилась за каретку и сползла, обнажив синие трусы, натянутые большими бедрами. Наконец он ее отцепил и встал.
- Ух!
- Хуя тебя мотает.
Мальчишка сделал вид, что не расслышал, но поморщился, и Ларисенок понял, что ему не понравилось, как он выругался. Он тут же исправился:
- Фига тя мотает.
- Да на нем ваще нереально кататься. Он, походу, сбалансирован не так.
И такая сила заключалась в этих простодушных и наивных словах, что Ларисенок был готов отречься от любого своего убеждения.
- Че теперь делать будешь?
- Не знаю, домой, наверное, пойду.
- Да че дома делать? - воскликнул Ларисенок и удивился себе: ведь он сам большей частью лежит на диване и мечтает или смотрит Youtube.  - Ты на каком живешь?
- На девятом.
"Стало быть, этажом выше".
Ларисенку понравился новый сосед, и он видел по его взгляду, что и он понравился ему, но несмотря на взаимную симпатию, разговор зашел в тупик. Чтобы избегнуть неловкости, Ларисенок показал знаком подождать, а сам снова присел и поднял с земли свое мороженое. Он перевернул его стаканчиком вниз и расстроился: оно было все грязное.
- Ты его пальцами прищеми за вафлю пониже того места, где грязь, и выдави, а потом отломай там же вафлю, и будет нормально. Донышко-то вон чистое, - посоветовал мальчик.
Ларисенок поступил, как он сказал, и отправил чистую половину в рот.
В это время запищал домофон, открылась дверь подъезда, и из него вышли те самые мужчина с женщиной, которых Ларисенок видел в окне, - родители мальчика. Мать остановилась недалеко от подъезда и стала рыться в сумочке, а отец, не обращая на нее внимания, продолжил идти и пинать перед собой волейбольный мяч до самой дороги. Только там он перестал и, развернувшись, четким сильным ударом щеточкой направил его в сторону ребят.
- Артур! - окликнула сына мать. - Мы поехали в гости, будем поздно. Ключи есть у тебя?
- Есть! - отмахнулся в ответ Артур около самого уха Ларисенка. Никаких ключей, уходя из дому, он не брал, но сейчас ему хотелось только, чтобы родители поскорей ушли. Он не боялся ночевать на улице, потому что не верил, что придется, и потому что не так далеко располагался здоровенный торговый центр, где в случае чего можно было зависнуть.
Когда отец с матерью скрылись из вида, Артур предложил Ларисенку попинать мяч. Они спрятали велосипед между стеной дома и росшими около него кустами, и отошли чуть поодаль, на пустую игровую площадку, чтобы ненароком не поразбивать окон. Сначала они пасовали друг другу по земле, потом, осмелев, стали набивать и пасоваться по воздуху, и в итоге мастерство их достигло такого уровня, что Ларисенок отошел поближе к дому и принимал головой высокие навесы Артура. Во время одного из таких навесов легкий волейбольный мяч и отскочил на балкон второго этажа. Артур подбежал к Ларисенку.
- Ты знаешь, кто в этой квартире живет? - спросил он.
- Да старуха одна.
- Ну, ты ее знаешь?
- Знать-то знаю, только она меня не очень любит.
- А че так?
- Да она поехавшая, видать, на всех орет. Может у тебя родители потом заберут?
- Можно и так. Только вдруг она выйдет на балкон, увидит мяч и лопнет его или ножницами изрежет?
- Тогда надо как-то забирать.
- Надо лезть.
Ларисенок рассмеялся:
- Ну, вперед.
- Так-то вон по навесу можно залезть, там выступ вроде есть, можно зацепиться, - размышлял Артур. - Нам-то не залезть, а вот если бы кто половчей...
Ларисенок щелкнул пальцами:
- Надо нанять ассасина.
И они пошли обратно на площадку высматривать кого-нибудь подходящего по габаритам. Такой человек вскоре нашелся: на роль ассасина был выбран игравший в соседнем дворе школьник Петя, маленький худой мальчишка из бедной семьи, с которым Ларисенок был едва знаком по дежурству в школе. Заметив, как два огромных (в ширину) 15-летних парня сначала что-то заговорщицки обсудили меж собой, глядя в его сторону, а потом рванули ему навстречу, Петя хотел было дать деру, но страх подкосил его ноги, и он не мог сдвинуться с места. «Чего им от меня нужно?» - гадал дрожащий Петя. Как объект грабежа он был малопривлекателен, ибо карманных денег у него никогда не водилось – все свободные деньги родители тратили на лечение его младшей сестры. Он с удивлением услышал, как один из подростков выкрикнул его имя. Приглядевшись, он сразу узнал Ларисенка. Страх стал отступать при виде благородного восьмиклассника: Петя вспомнил, как тогда, высунувшись из окна раздевалки, Ларисенок добродушно рассказывал ему, Пете, проверявшему сменку у входа, что его бабушка – самая строгая училка в школе (это было правдой), а он ее ни капли не боится, и что, по-хорошему, он мог бы позволить себе делать такие вещи, что любой другой на его месте вылетел бы из школы, но он их себе не позволяет, потому что борьба с искушением дарует неизмеримо больше наслаждения чем сам предмет искушения (здесь Ларисенок в педагогических целях – ведь он воспитывал чужую душу - приврал, потому что на первом же их уроке бабушка ему прямо при всем классе заявила: «Никита, поблажек не жди!»).
Когда Петя услышал, что ребятам нужна его помощь, он испытал такую благодарность за несостоявшееся ограбление или избиение, что даже не обратил внимания на предложенную награду – возможность покататься на велосипеде. Ларисенок и Артур подвели Петю к подъезду и стали объяснять, куда залетел мяч, и как можно попасть в квартиру: они могут его подкинуть Петю до балкона, а если не получится, то ему нужно будет самому залезть по выступу. Петя послушно кивнул. Тогда Артур и Ларисенок встали около балкона и взялись за руки, а Петя, предварительно сняв башмачки, залез. Ларисенок внутренне содрогнулся, когда холодные голые подошвы и пальцы Пети коснулись его ладоней.
- Готов? - спросил Артур.
- Да, - ответил мальчик.
Артур и Ларисенок посмотрели друг другу в глаза и стали медленно раскачивать вверх-вниз сцепленные руки.
- Раз. Два. Три!
К удивлению всех троих юный ямакаси подлетел так высоко, что грудь его оказалась на уровне балкона, и ему ничего не стоило ухватиться за его выступ и перелезть. Оказавшись внутри, Петя сразу нашел мяч, лежащий на куче барахла, и скинул его вниз. Теперь нужно было спускаться самому. Петя уже занес ногу, чтобы слезть, когда до его уха донесся звук шаркающих ног. Обернувшись, он увидел, как в комнату входит жившая в квартире пенсионерка. Петя юркнул в угол балкона. На счастье, бабка в размышлениях о том, как у нее болит спина, смотрела на пол и не заметила нарушителя на своем балконе. Она села в кресло, поправила стоявшую рядом палку и включила телевизор.
Бедный Петя! Не успел он отойти еще от первого испуга, как сердце его замерло от оглушительного звука аплодисментов зрителей "Кривого зеркала". Между тем смешного было мало: старуха ни за что не выключит телевизор, пока не досмотрит "Кривое зеркало", а потом новости в 6 часов. Петя это хорошо знал, потому что такой была и его бабушка. А еще он знал, что рано или поздно на сцену выйдет некий магистр юмора (бабушка его очень любила и хохотала до слез), и примется шутить так, что Петя сам не выдержит и засмеется во весь голос. Тогда-то он себя и выдаст, старуха его схватит, позвонит родителям, в полицию, и он отправится в тюрьму. Бедная мама! Ком подкатил к его горлу.
- Ну че там? - крикнул снизу Ларисенок.
Петя оказался в трудном положении: он не мог ни ответить без риска спугнуть старуху, ни высунуться.
- Слышишь телек? Бабка, походу, его может спалить, вот он и не лезет, - догадался Артур.
- Надо отвлечь ее. Позвонить в дверь.
- Во, позвони, а то у меня ключей от подъезда нет.
- Ща, - Ларисенок бегом бросился в подъезд.
- Ща он в квартиру позвонит, а ты спускайся, - закричал Артур.
Петя услышал. "Слава богу, - подумал он, - только бы не объявили магистра юмора".
Спустя короткое время в квартире раздался визг звонка. Петя навострил уши и сквозь рев телевизора приготовился услышать, как бабка кряхтит, поднимаясь с кресла, и идет открывать дверь. Но звонок надрывался, а движения не было. "Она его не слышит" - дошло до Пети. И тут из телевизора донеслось то, чего Петя боялся больше всего:
- Ну, а сейчас на эту сцену выйдет не просто артист, а легенда отечественной эстрады, патриарх, юморист, любимый всей страной. Встречайте, мэтр российского юмора - Евгений Петросян!
"Ну вот и конец" - подумал обмякший со страху Петя, когда отыграло классическое интро Евгения Ваганыча. Все в его груди трепетало.
После короткого вступительного слова, очерчивающего тему выступления, начались шутки. Поначалу они казались Пете безобидными, но по мере того, как воспоминания о не закрывающемся от хохота беззубом рте бабушки всплывали у него перед глазами, он проникался юмором анекдотов от Петросяна. В скором времени он уже улыбался, еще чуть позже - беззвучно смеялся, а потом, сжав зубы, зашипел. Петя зажимал рот рукой, прятал голову между колен, чтобы прикрыть уши, но в конце концов на шутке "Клиника пластической хирургии ищет вас, уроды" он сдался:
- Ахахаха!
Задремавшая старуха встрепенулась и мигом выключила телевизор. Она не совсем поняла, что произошло, но ей показалось, будто на балконе кто-то есть. Она взяла стоявшую у кресла палку и угрожающе стала подкрадываться к балкону. Шаги раздавались все ближе и ближе, и вдруг стихли. Петя прислушался – ничего. Внезапно старуха рванула на себя скрипучую дверь и закричала в расчете застигнуть вора врасплох:
- Попался!
Петя  замер у стены.
Бабка сжала трость, развернулась как раз к тому углу, в котором стоял Петя, согнула колени и уже полностью приготовилась к прыжку, как вдруг раздался визг звонка. Ларисенок, переставший было звонить из-за того, что у него устала рука, вновь вдавил кнопку. Услышав звонок, старуха что-то забормотала, потом обернулась и пошла к входной двери. Уходя, она громко стучала палкой. Петя очнулся: он мигом перемахнул через балкон, зацепился за выступ и полез к навесу над подъездом. Там он спрыгнул на землю, подобрал башмачки и был таков. Услышав, как бабка открывает замок, Ларисенок тоже сбежал.
- А где мелкий? - спросил он, когда вышел к Артуру на улицу.
- Смылся.
- Перенервничал, походу.
- Ну ладно, хорошо, что мяч достали, а то бы...
- Чего вам тут надо? - вдруг донесся сверху злобный старушечий голос. Бабка все-таки вышла на пустой к тому времени балкон и, увидев Ларисенка с другом снаружи, решила, что это они ей "что-нибудь нахулиганили".
- Чего вам тут надо? - повторила старуха. - А? Чего вы мне тут наделали? Чего молчите? Ну, я щас к вам спущусь!
Артур повернулся лицом к бабке и дерзко на нее уставился.
- Давай, - неожиданно сказал он, глядя ей в глаза.
- Ах ты стервец, ты как со старшими разговариваешь?
- А ты?
- Ну, молокосос, я тебе покажу!
Артур плюнул  в воздух, целясь в бабку, но плевок, разумеется, не достал до нее.
- Щас в милицию позвоню!
- Обоссалась?
- А?
- Я говорю, рот закрой.
- Щас милиция приедет! - неуверенно сказала старуха. Она явно сдала, и Артур махнул на нее рукой. Старуха вернулась в комнату, что-то бубня себе под нос.
- Фига ты даешь, - восхитился Ларисенок. - Это из какого фильма?
- В смысле?
- Ну вот это вот, манера говорить.
- Хз, как-то само получилось.
- Прикольно... - сказал Ларисенок.
- Надо спрятать мяч, - спохватился Артур и понес его в кусты к велосипеду.
В это время Ларисенку позвонила бабушка.
- Да, ба.
- Никита! - донеслось из трубки. - Алло?
- Да, я тут, говори.
- Никита, ты пообедал?
- Да, - соврал Ларисенок и тут же почувствовал голод.
- Еда есть еще?
- Че-то есть вроде, - припомнил Ларисенок.
- Если нечего будет есть, приходи, нечего себя голодом морить. Это самое, мама звонила, сказала, что все хорошо она доехала, в гостинице тоже русские живут, все хорошо у нее. Тебе звонить не будет, больно дорого, говорит, на сотовый.
- Ладно.
- Есть нечего будет - приходи, слышишь?
- Да слышу, - раздраженно ответил Ларисенок.
- Никита!
- Да чего?
- Деньги есть у тебя, если что?
- Да есть деньги, есть. Все, ба.
- Ну ладно, беги.
- Все, пока.
Ларисенок посмотрел, который час, и убрал телефон обратно в карман.  Подошел Артур.
- У тебя не будет попить?
- Будет. Ты че планируешь делать?
- Ну, - Артур усмехнулся. - Попить. А потом, - он призадумался. - Потом хз.
Ларисенок тут же вспомнил свой план:
- Пошли в Альтаир?
- Это тот здоровый торговый центр?
- Да. Развлекательный.
- Пошли. Только у меня денег с собой нет.
- Нафига в ТРК деньги?
- В смысле? А нафига тогда ТРК?
Ларисенок подивился его простоте.
- Всякое душевное удовольствие бесплатно. Как говорится, имеющий уши да услышит, уме...имеющий глаза да увидит. Посмотрим на девчонок, шмотки какие-нибудь примерим.
Артур не стал возражать.
- Лол, - икнул он, подходя к двери подъезда. Во двор медленно въезжал сине-серый УАЗик. Безумная старуха все-таки вызвала полицию!
Ребята поднялись на 8-ой этаж к Ларисенку, который уже предвкушал грядущее вечернее эстетическое наслаждение. Однако едва он открыл дверь, как вспомнил об одном неприятном происшествии.
- Тут это, проблемы с канализацией... Кошка в трубу попала, ты проходи на кухню сразу, - стал оправдываться Ларисенок. Пока Артур вытирал ноги о коврик, он мигом скрылся в туалете, чтобы смыть свое утреннее фиаско, но воды все еще не было. Он закрыл дверь и ушел на кухню.
Едва Артур ступил за порог, у него перехватило дыхание, во рту он ощутил что-то теплое и сладковатое. И хотя ему сразу же инстинктивно захотелось снова выйти в коридор, вызванное загадочными объяснениями Ларисенка любопытство взяло верх. Неужто там прямо кошка торчит? Он не мог этого упустить.
Пока Ларисенок копошился на кухне, вытаскивая из шкафа последнюю банку компота, чтобы проявить гостеприимство, Артур проскочил в туалет. Он зажал пальцами нос и склонился над унитазом, ожидая увидеть в нем по крайней мере лапы издохшей кошки. "Ох нихуя ж себе!" - воскликнул про себя Артур, когда увидел настоящую причину отравляющего запаха. Оно было настолько мерзкое, что притягивало и манило к себе. Свет играл на покрывавшей его тонкой слизи, вырисовывая его неоднородность, коричневые и светлые участки, рваные формы и ласковые горки и ямочки. Артур сглотнул. Ему хотелось пропустить его сквозь пальцы. Продолжая зажимать нос одной рукой, Артур достал из кармана телефон и нацелил объектив на унитаз.
Вылезший из шкафа с банкой в руке Ларисенок услышал слабый щелчок камеры. Через несколько секунд на кухне появился Артур. Ларисенок отметил про себя его несколько растерянный вид, какой бывает обыкновенно у свидетелей какого-то чуда, но ничего не сказал – молча открыл компот и разлил его по стаканам.
Утолив жажду, ребята вышли на общий балкон, убедились, что полиции на улице нет, и с осторожностью спустились вниз. Артур проверил, на месте ли велосипед и мяч, после чего они с Ларисенком зашагали к Альтаиру, разговаривая по дороге о том о сем: кто как планирует провести лето, какие веселые занятия знает, какую музыку любит и т.п. Ровно в семь они уже несколько утомленные вошли в торговый центр.
Ларисенок первым делом повел своего друга в располагавшийся сразу при входе магазин духов, и пока тот просто рассматривал красивые упаковки, флакончики и плакаты, кайфовал, один за другим откупоривая духи и вдыхая их волшебные ароматы из крышечек. Вообще в этом магазине дозволялось даже обрызгать себя духами, стоявшими на специальных выставочных полках, но Ларисенок никогда не делал этого, потому что они были недостаточно хороши. Он хотел попробовать еще несколько брендов, но, увидев, что к нему быстро цокает каблуками продавщица-консультант, поспешил к выходу.
- Ну как, понравилось чего? - спросил он Артура, когда тот тоже вышел.
- Не, мне одеколоны не особо. Мы с папой Аксом пользуемся.
- Так ведь он для подмышек! - удивился Ларисенок.
- А какая разница? Пахнет-то вкусно.
Ларисенок покачал головой.
Блуждая по выложенным кафелем цвета крем-брюле коридорам, он то и дело подмечал красивых девчонок, водившихся в торговых центрах в изобилии, и обращал на них внимание Артура. Артур давал им оценки, комментировал недостатки, сам дергал за руку Ларисенка, когда видел любопытный экземпляр, чем все больше располагал к себе нового друга. Однако когда тот попросил заценить какого-то красивого мальчика, недоуменно на него покосился.
Ларисенок останавливался около каждой красиво украшенной витрины и подолгу разглядывал декорации, в который раз жалея о том, что не взял с собой наушники. Они обошли всего около десятка магазинов одежды и аксессуаров на первом этаже, когда Артур пожаловался, что ему стало скучно. Тогда Ларисенок повел его на второй этаж, в зал игровых автоматов, где Артур значительно повеселел. Всюду стояли компьютеры, телевизоры, приставки, автоматы, множество автоматов! кресла с рулями и без, валялись джойстики, толпились в очередях подростки, желающие сразиться с местными чемпионами в теккен и мортал комбат. Дети седлали симуляторы автомобилей и мотоциклов, стреляли из автоматов и пулеметов. Это действительно был праздник виртуальной жизни. Из кассы кинотеатра вкусно пахло попкорном и сладостями. К сожалению, Артур и Ларисенок пришли слишком поздно: смотритель - лысеющий мужчина лет 35 с выдающимся вперед животом и презирающим взглядом ничтожества - объявил, что зал закрывается.
- Пойдем, че покажу, - сказал Ларисенок, когда то над одним, то над другим автоматом стали гаснуть огни, а посетители - расходиться.
Они снова спустились на первый этаж, и Ларисенок повел друга по лабиринту торговых коридоров, пока не достиг магазина цифровой техники. Не заходя внутрь, Ларисенок встал напротив большого телевизора за стеклянной стенкой и сделал приветственное движение рукой. Телевизор тут же включился, и на экране появилось меню танцевальной игры. Ларисенок точными жестами выбрал трек, героя, сцену, отошел на рекомендованное расстояние, и приготовился нажать "Start". Он не спешил - ждал, пока приблизится компания девчонок, шедшая по коридору. Когда они оказались в десятке метров, Ларисенок элегантно взмахнул рукой, и игра началась. Из-за стекла послышалась слабая музыка, на экран поползли стрелочки, и пышное тело Ларисенка задвигалось в такт. Подошедший продавец прислонился к рамкам-детекторам и, скрестив на груди руки, стал с интересом смотреть, как анимешный аватар Ларисенка исполняет замысловатый танец. На экране то и дело загорались надписи FANTASTIC, MARVELOUS, ASTONISHING, сопровождаемые разноцветными вспышками, мелькали числа, гремели аплодисменты. Но Ларисенок не обращал внимания ни на что, кроме стрелок. Он совершенно преобразился в этот момент: исчез груз пышного тела, огромные бедра качались легко и плавно, будто молочные волны, пухлые руки с аккуратными пальцами изящно взлетали и опускались. Кто создал тебя, Ларисенок?!
- 87 000 очков! - тяжело, но радостно выдохнул Ларисенок, когда песня закончилась и продавец ушел. - Вот если бы с этими...фух..с девчонкой в паре - было бы...ваще класс.
- Норм. Может пойдем?
- А ты не хо... не хочешь попробовать? - переводя дух, спросил Ларисенок.
- Не-е-е, - проблеял Артур.
Обладавший недюжинным, как всякая часть его тела, эмоциональным интеллектом, Ларисенок мгновенно увидел Артура насквозь, все его заурядное, зашоренное стереотипами и рамками дурновкусия существо. Танец, страсть тела, чистую чувственную энергию этот его «друг» (Ларисенок с отвращением поморщился от этого слова) презрел. Но как что? Как детскую глупость? Как гейство или что? А музыка? Ведь она была великолепна! "Не-е-е-е??". В один момент стало душно, жарко и тяжело - яд разочарования отравил ему душу. "Все, хватит на сегодня" - твердо решил Ларисенок. Он направился к выходу, даже не взглянув на Артура. Прочь!
Двери автоматически раздвинулись, и прохладный ветер, ласково скользя по коже и забираясь невидимыми пальцами под футболку, промурашил и взбодрил Ларисенка; он вдруг почувствовал, что в воздухе приятно пахнет ночной свежестью, исходившей от росшего невдалеке леса и его мелких болот. Парковка Альтаира в темноте была огромна и почти пуста от автомобилей, однако то тут, то там виднелись группки подростков, светлячками мелькали экраны мобильников и были слышны даже шумы их выкрученных на максимум динамиков. Ларисенок сделал глубокий вдох и ощутил полную свободу: обычно общительному мальчишке, ему вдруг захотелось остаться совершенно одному во Вселенной этой ночью. Но его нагнал Артур.
Они дошли уже почти до первого пешеходного перехода парковки, когда услышали позади себя дребезжание продуктовой тележки. Ларисенок обернулся и увидел знакомое лицо: Дима, его одноклассник, толкая перед собой тележку, мчался прямо к ним.
- А ты тут чего делаешь? - удивился Ларисенок, когда Дима поравнялся с ними.
- Здорова! - весело бросил Дима и побежал дальше. Ему послышалось, будто Ларисенок сказал "Добрый вечер".
- Твой знакомый, что ли? - спросил Артур.
- Одноклассник, - холодно ответил Ларисенок. - Куда хоть это он... - Ларисенок прищурил глаза вслед убегающему Диме и различил вдалеке горстку людей. Один из них замахал рукой.
- Пошли посмотрим, - простодушно сказал Артур.
Ларисенок не стал возражать, и они направились навстречу. Теперь он узнал их всех. Ваня, Саша - вторая красавица класса после Ани - и, кажется, Женя, сидели на большом куске квадратного бетонного столба, выполнявшего роль дорожного блока, а Сережа и Дима стояли рядом.
Пока Ларисенок и Артур шли, Ларисенок как всегда мысленно пытался представить сцену приветствия: как он скажет "привет"? - а может быть, лучше не привет, а "здорово!"? - вальяжно или с усталостью, стоит ему сесть или стоять? как он представит Артура? Вспомнив, об Артуре он снова поник. Между тем, дистанция сокращалась, а ничего так и не было придумано. Мельком он заметил, что все глаза обращены на них с Артуром, и неловко отвел взгляд в сторону.
- О, а это кто такая? - вдруг спросил Артур.
- Сашка, - сказал Ларисенок.
- Красивая?
- Да.
- А сиськи?
- Сиськи? Я че-то даже не обращал внимания.
Они были уже в трех шагах от ребят, и Ларисенок отчетливо видел их лица.
- ...а Вань? - послышалось от Саши.
- Да я-то откуда знаю? - воскликнул Ваня.
- Всем привет! - сказал Артур голосом заправского весельчака.
- Здорово, - поприветствовал Ваня и протянул ему руку. Артур пожал ее.
- Привет, - ничего не выражающими тоном сказала Саша.
Остальные мальчишки что-то пробубнили.
- Че делаете? - спросил Ларисенок.
- Тебя ждем, - ответил Сережа.
Ларисенок закатил глаза, но в темноте этого не было видно.
- Ща кататься будем, - сказал Дима, указывая на тележку.
- Да, полезай в телегу, ща прокатим тебя, - издевательски дополнил Сережа, обращаясь к Ларисенку, но тот сделал вид, что пропустил его слова мимо ушей. Конечно, драка недельной давности еще не была забыта ни им, ни Сережей.
- Вань, прокатишь? - спросила Саша.
- Не, - зевнул Ваня. - Я заебался уже. Че-т холодно.
- Можно на скутер встать и катать, стоя на скутере, если он ваш,- сказал Артур, заметив едва видимый темно-синий припаркованный у столба-блока гироскутер.
- Мой, - кивнул Женя.
Ваня сонливо помотал головой, но Саша с интересом выслушала это предложение и затеребила его за плечо:
- Ну че, покатаешь?
Дело в том, что Саша целый вечер пыталась привлечь внимание Вани, но он каждый раз отбивался от нее короткими фразами. Одно время она уже хотела демонстративно обидеться и уйти, но час назад, Ваня предложил всем вместе прошвырнуться по магазинам, и она решила, что уж лучше так, чем просто торчать на парковке и колесить на Женькином гироскутере. Теперь уходить ей уже не хотелось.
- Да устал я, - ответил Ваня, подперев подбородок ладонью. - Настроения нет. - Он наклонился вперед и уставился на Сережу: - Раньше-то ты не знал, что зарядки мало?
- Да бля, я думал, хватит. - ответил смущенный Сережа. - И ночью-то он все равно хуево снимает.
- Финты на скутере снимаете, что ли? - перебил Артур.
- Не, - сказал Дима и достал телефон. Ларисенок подался вперед посмотреть, что Дима собрался показать, но вместо видео заиграл какой-то заурядный бит: "Еду в магазин Гуччи в Санкт-Петербурге. Грррря. Она жрет мой хуй, как будто это бургер..." и т.д.
- А! Клип? - воскликнул Артур.
- Ну не клип, а типа просто прикольное видео.
- Норм. И много сняли?
- Да нихуя не сняли, на телефоне зарядка кончилась, - с досадой сказал Ваня.
Ларисенок обрадовался, это был шанс проявить себя в новом амплуа: он считал себя хорошим режиссером, хотя ничего не снимал даже на свой телефон. Он сразу предложил свою помощь:
- Можем на мой снять.
- Ну-ка покажь, - Ваня протянул руку и Ларисенок передал ему телефон.
Саша сразу выпрямилась, думая, что Ваня будет снимать ее, но тот просто сфотографировал асфальт и уперся почти самым носом в экран:
- Ничего не видно, - сказал он и вернул телефон обратно Ларисенку.
- Ну так ты бы еще джинсы свои черные в упор снимал.
- Щас с  тебя снимем, - не унимался Сережа.
- На моем есть съемка в темноте, - вдруг сказал Артур.
- И че, хорошо снимает?
- На, посмотри.
Ваня сделал пробный снимок:
- Во! То что надо.
- Тогда погодите. Я только куплю пожрать че-нить, и вернусь снимать, - сказал Ларисенок.
- Давай, а мы пока подготовимся, - добродушно сказал Ваня так, что наивный Ларисенок не смог распознать обмана.
- Я скоро. Не снимайте без меня! – крикнул он и побежал обратно в торговый центр.
- Ну ладно, давайте быстрее, - заторопился Артур, когда Ларисенок скрылся в дверях. - Отодвинь телегу, плиз, - обратился он Диме.
Дима послушно оттолкнул ногой продуктовую тележку.
- Саня, Серый, давайте быстрее, - сказал Ваня, подойдя к Артуру.
Сережа встал так, что вход в торговый центр светился у него за спиной и расставил ноги на ширине плеч. Саша с неохотой поднялась с бетонного блока, подошла к Сереже. Одной рукой он подхватил ее и взвалил на плечо, а другой показал козу перед открытым ртом с высунутым языком - прямо как Фейс в клипе про бургер.
- Как тут в ночной режим переключиться? - спросил Ваня, принимая телефон от Артура.
Он тыкал на все кнопки подряд и случайно оказался в фотоальбоме. Разумеется, он сразу заметил фотографию утреннего поноса.
- Ебааать! -  тихо протянул он.
Артур, сдерживая смех, прошептал:
- Жесть, да?
- Пиздец. Это ты у Толмачова дома, что ли, снял?
- А ты откуда знаешь?
- Да бля, он нам об этом все уши прожужжал, как кайфово просираться. Пиздец.
Фотография увлекла Ваню точно так же, как прежде ее живое воплощение - Артура. Он увеличивал ее, разглядывал самые необычные участки фотки, и в нем зрело то же самое желание – пропустить это  между пальцев.
- Ну че там? - окликнул их Сережа. Не то чтобы ему не нравилось держать на плече красивую девушку, лапая ее за ноги и за спину (хотя он не видел в этом ничего особенного и мог сделать это с любой другой своей знакомой в любое другое время) - он просто хотел скорее посмотреть результат.
- Может просто фотку? - спросил Ваня.
- Давай уже хоть что-нибудь, - с нетерпением крикнул Сережа.
- Давайте фотку, короче, - решил Ваня.
Телефон издал характерный звук, мгновение остановилось, и Сережа, поставив Сашу на место, как инвентарь, побежал смотреть. Саша без интереса села обратно.
- Норм, - сказал Сережа.
- Перешлешь завтра? - спросил Ваня у Артура.
- Добавляйтесь в контакт, - Артур протянул руку за телефоном.
- Ладно, щас, тока погоди минутку, я кое-чего... - Ваня сел на прежнее место. - Саш, у тебя интернет есть?
- Есть.
- Дай телефон. Зайди в контакт только.
Саша не понимала, что задумал Ваня, но от него исходило такое притяжение, что она даже не стала игриво придумывать отмазки, чтобы все равно в конце уступить. Она сразу передала Ване телефон: контакт у нее не закрывался никогда. Ваня теперь держал в руках два телефона: Артура и Саши, тщательно закрывая от нее первый. Вдруг сашин телефон коротко завибрировал и она, заглянув через Ванино плечо, заметила, что ей пришло сообщение.
- Кто-то пишет, - нежно сказала она и потянулась посмотреть.
- Да это я, - ответил Ваня.
- Переслал, что ли, что-то? - Саша взялась было за телефон, чтобы развернуть к себе экраном, но Ваня держал его крепко. Он отдал Артуру телефон и освободившейся рукой отвел Сашину.
- Да погоди, - прыснул он, и Саша послушно села обратно.
Ваня тыкал пальцами по экрану и еле сдерживал смех. Наконец он вернул ей телефон. Саша первым делом бросилась проверять новые сообщения, но напрасно она пыталась что-то найти - Ваня предусмотрительно удалил все, кроме заявки Артура в друзья. Саша приняла ее. Потом она полезла в сохраненные файлы и картинки, но и там ничего не нашла.
- Ну че ты там делал-то? - улыбаясь, спросила Саша.
В ответ Ваня громко захохотал, потому что в это время к ним подошел Ларисенок с пачкой чипсов.
- Ну че, готовы? - спросил ничего не подозревающий Ларисенок.
Задыхаясь от подавляемого хохота и сглатывая слюну, Ваня сказал:
- Да мы передумали короче. Это... У тебя Сашин номер есть?
- Есть вроде.
- Набери ее, а то у нее походу симка накрылась, позвонить не может.
- Не понял.
- Ну позвони, епт.
Ларисенок спрятал чипсы под мышку, и полез в задний карман шортов за телефоном. Что-то ему во всем этом не нравилось: Ванин смех, когда он подошел, странная просьба позвонить Саше. Впрочем, это все какая-то ерунда. "...Мама, бабушка, мама, мама, мама, бабушка, т. Нина, мама, мама, бабушка..." - Ларисенок все листал и листал список входящих звонков, пока не вспомнил, что Саша ему ни разу за 8 лет не звонила. Он полез в общую телефонную книжку.
- Ну че там?
- Да щас, найду. А, вот, - на экран вылезла надпись "Сашка". - Только трубку не снимайте, а то у меня там рублей 10 всего на счету.
- Лан, - ответил Ваня.
Саша с любопытством, скорее наигранным, чем искренним, смотрела то на Ваню, то на Ларисенка, то на других ребят, но тут заиграла попсовая мелодия, телефон в ее ладони завибрировал, она развернула его экраном к себе, чтобы сбросить вызов, нажав на красную иконку, и завизжала.
- Фуууууу! - кричала она, схватив телефон за верх двумя пальцами, как будто подняла с земли какую-то мерзкую дрянь.
Ребята сразу подбежали к Саше смотреть, отчего она орет. Ваня покатился со смеху:
- Ахахахаха! Ааааа!
- Дурак! - била его в плечо Саша.
Столпившиеся у Саши ребята так и сяк наклонялись и перегибались через Сашину руку, чтобы увидеть в темноте экран болтающегося в ее пальцах телефона. Наконец Сережа выхватил его из слабых пальцев Саши, и мальчики окружили его.
- Бляяяя! - тут же протянул Сережа.
Толпа в один голос засмеялась.
Оказалось, что Ваня присвоил в телефонной книжке сашиного телефона контакту Ларисенка фотографию его утреннего поноса, и когда на экране отобразился вызов, темноту под веселую музыку озарила яркая надпись "ТОЛМАЧОВ" (через о) на фоне неоднородной, склизкой коричневой поносной массы. Выглядело это так натурально, что Саша оправданно отдернула руку; казалось, что если коснуться экрана, то непременно окунешь в понос палец.
"Хуя ты монстр", "Нахуя ты ей в телефон насрал?" - послышалось от ребят, и все снова взорвались хохотом.
Ларисенок стоял уничтоженный и с пустым взглядом пытался разорвать упаковку чипсов. Он все понял, но понял слишком поздно. Он не думал о предательстве Артура - вполне возможно, что тот даже и не афишировал фотографию, просто кто-то заметил ее у него в телефоне и попросил показать. Но слишком много он смотрел фильмов и слишком хорошо через них научился жизни, чтобы понять, что последует дальше. Стигма.  Жесткая, непрощающая. Возможно, она продержится неделю, может быть две, - недолго, потом о ней вспомнят осенью, в начале нового учебного года, и тогда она обретет новую жизнь, правда, короткую и невыразительную на фоне встречи класса и рассказов о том, кто как провел лето. Ларисенок, обычно добрый и снисходительный даже к глупости, на сей раз закипел, он вовсе не хотел становиться голдинговским Хрюшей. Обличительная речь сама складывалась в его голове. "Ведь вы же не дети малые, должны понимать, что с вами происходит: вы смеетесь над совершенной гадостью, над фоткой говна на телефоне дуры, ржете, как шакалы, хотя весь смех из вас уже вышел, и вы насильно надрываете горло и грудь только потому, что думаете, что другим это все еще смешно. Дебилы. Ну ладно, посмеялись, придурки, и хватит. Поймите же, что это абсурд: шутки уже нет, уже вновь она не рассмешит вас, а вы все продолжаете со мной обращаться так, будто до этого кому-то есть дело". Ларисенок злился. Злился оттого, что все предвидел раньше, чем оно начнется. "А ты чего стоишь? Помоги, ты ведь знаешь, как!" - мысленно обращался он к Артуру. - "Уведи разговор в другую тему, только не резко, а то сразу просекут".
Но Артур беззаботно зевал. Зато вдруг оживилась Саша: ей тоже захотелось поучаствовать в еще не начавшейся травле.
- Тихо! - прикрикнула она не свойственным ей голосом. Ребята затихли. - Отдай, - добавила она, обращаясь к Сереже.
Она сделала строгое лицо, добавила немного удивления и пошла в свою атаку на Ларисенка:
- Это че, правда твое? - спросила она.
- Что "это"? Я знаю, что ли, над чем вы там ржете?
- Это твое говно?
- Его, его, - пробубнил Сережа.
- Какое еще говно?!
- Ты мне позвонил, и вылезло говно у меня на телефоне. Это твое говно?
- Нет, конечно.
- Да ты не пизди, блядь! - снова донеслось от Сережи.
- Ты офигел? - исступленно истерила Саша. Ей был безразличен ответ Ларисенка.
- Бля, вы совсем ебанулись, что ли? - воскликнул он.
Как ни странно, после этих слов нервозность пошла на спад. Однако причиной тому послужила не взывающий о пощаде крик Ларисенка, а устроенный Сашей скандал. Несмотря на то, что Ларисенок подозревал своих друзей-шакалов в том, что они сейчас же примутся доставать его тупым обращением, фукать и сторониться как прокаженного, ребята постепенно успокоились и вскоре уже как ни в чем ни бывало переговаривались о чем-то своем. Они тоже прекрасно поняли, что Саша перегнула палку, и ее выпад получился крайне наигранным и резким. Продолжать раскручивать машину уничижения значило провоцировать Сашу на все новые истеричные излияния. Несмотря на выраженную Сашину сексуальность, искупляющую многие ее грехи, в том числе глупость, ребята на сей раз испытали чувство, которое они пока толком не понимали, - отвращение.
Ваня, улыбка которого все еще не сходила с лица, встал, отряхнул сзади ладонями свои черные джинсы, вздохнул и как-то снисходительно обратился к Ларисенку, как раз когда Саша собиралась разразиться очередной пришедшей ей на ум грубостью:
- Ты бы поменьше этой хуйни жрал, а то прямо тут обосрешься еще.
Ребята зашипели.
Ларисенок быстро оценил эмоциональную сторону ситуации, чтобы понять, не спровоцируют ли его слова новую волну, и тогда примирительно сказал:
- Дак я же дома один пока живу. Есть-то нечего.
- Да не пизди, бабка-то сто пудов пирогов напечет, ей привет, кстати, - сказал Ваня.
- Че за бабка? - вдруг перебил его Артур.
- А ты не в нашей школе, что ли, учишься?
- В какой вашей?
- В восьмидесятой.
- Не, я в гимназии. Че за бабка-то?
- Его бабка у нас классная руководительница, алгебру с геометрией ведет.
- Фига чего, - удивился Артур. Он и не подозревал, что Ларисенок был такой важной шишкой.
Постояв еще некоторое время, поговорив о том о сем, обменявшись с Артуром айдишниками, ребята собрались расходиться по домам, но поскольку час уже был поздний и общественный транспорт не ходил, а ехать большинству из них было не близко, решили скинуться на такси. Каждый внес в общую копилку, коей служили сложенные ладошки Димы, сколько у него было. Ларисенок положил 5 рублей - все, что у него осталось после покупки чипсов, кто-то нашел целых 100. В итоге наскребли около 150 с копейками. Артур не положил ничего. Ваня вызвал такси, и скоро машина со светящимися шашечками пластмассовым гребнем стояла на обочине.
- Ну ладно, давайте, - Женя попрощался, встал на гироскутер и поехал домой.
- Погоди, - крикнул Сережа, быстро пожал всем руки и бросился за Женей - они жили по-соседству.
Оставшись впятером, ребята подошли к такси. Артур благоразумно сел на переднее сиденье, а Дима, Ваня и Саша один за другим уселись на задние места. Ларисенок тоже попытался пристроиться, но Дима запротестовал - ужаться сильнее не было никакой возможности. Тогда Ларисенок открыл переднюю дверь:
- Подвинься до половины, - попросил он Артура.
Однако Артур даже не посмотрел на Ларисенка, сделав вид, что завязывает шнурки на кроссовках.
- Мест больше нет, молодой человек, - резюмировал таксист.
Ларисенок отступил на шаг от машины, и Артур тут же захлопнул дверь. Машина уехала.
- Мда, - выдохнул Ларисенок, глядя в небо.
"На трамвай, что ли, пойти? - подумал он. – Хотя вдруг доеду быстрей, нарвусь еще на этого кретина. Или к бабушке закинуться? Да больно поздно, наверное. Блин, че делать-то?" Взвесив все «за» и «против», он решил, что сегодня ему лучше побыть одному, с вай-фаем и наушниками. Да, наушников ему сейчас отчаянно не хватало. Можно конечно и так, но слушать музыку через динамик на улице, да еще ночью, когда воздух настолько пуст, что малейший звук доносится до последних этажей, он себе не позволял, потому что так делает одно только быдло. Он припомнил вступление песни Starless King Crimson'ов и сам не заметил, как ноги повели его домой, в то время как мысли о прошедшем дне не выходили у него из головы.
Придя домой, Ларисенок, потный и липкий, без сил завалился в ванну, машинально включил душ, и когда первые капли коснулись его рыхлого живота, все встало на свои места.