В первом классе папа подарил Ване пластинку Deep Purple. Она называлась In Rock и на её обложке были изображены пять длинноволосых мужчин, высеченных в скале.
 -    Это моя любимая группа, - бормотал пьяный отец. – Великая музыка. Они тебе понравятся, я уверен. Особенно прислушайся вот к этой.
 Он ткнул грязным пальцем в третью песню. Три коротких английских слова были её названием. Рядом стояли цифры, обозначавшие время звучания, а чуть ниже, мелким шрифтом, было напечатано ещё какое-то выражение. Подзаголовок.
 -    Чайлд ин тайм. Ребёнок во времени. Прямо про тебя, - криво улыбнулся папа и потрепал Ваню по голове. – Эта песня изменила мою жизнь.
 Отец вот уже три года не жил с ними. Появлялся редко, как правило пьяным. В квартиру мама его не пускала, выходила на лестничную площадку, и Ваня слышал их нервные, сбивающиеся на крик голоса. Не пустила она его и на этот раз. Он очень просил повидаться с сыном, «напоследок». Мама почему-то сжалилась и позволила Ване выйти к отцу. Тот целовал его потрескавшимися губами, дышал в лицо перегаром и просил за что-то у Вани прощения.
 -    Прости меня, сынок! - смотрел на него отец и в его глазах блестели слёзы. – Я очень виноват перед тобой.
 Ваня напряжённо молчал.
 -    Свидание окончено, - выглянула из дверей мама.
 Отец поднялся с колен и, не попрощавшись, стал спускаться по лестнице.
 -    Ты куда хоть уезжаешь? – крикнула она ему вдогонку.
 Он не отозвался.
 Она завела сына в квартиру и закрыла дверь. Ване было неимоверно жалко папу. Даже захотелось уйти вместе с ним.
 -    Что он тебе подарил? – взяла мама в руки пластинку. – У-у, «Дип Пурпл». Бяка какая! Лучше б «Арабесок» принёс. У него было, я помню. Ну, слушай, - вернула она пластинку Ване.
 Он открыл стоявшую в углу радиолу, вытащил пластинку из конверта и поставил её под иглу. Начал сразу же с третьей песни…

 На следующий день мама сказала, что папа повесился.

                                                          ***

 -    Раздвигаем парты! Дружно, дружно. Мужчины, вы уж девочек освободите от этой обязанности!
 Пацаны вмиг раздвинули парты. Чаепитие наконец-то переходило в самую интересную свою стадию – танцы. Девочки толпились в центре класса, нарядные, улыбающиеся. Мальчишки суетились и старались вести себя поразвязней.
 Пятый класс.
 -    Итак, - спросила классный руководитель Светлана Ильинична, - кто какие пластинки принёс? Лично я принесла Надежду Чепрагу.
 -    Я Челентано принёс!
 -    А я Боярского.
 -    Я Пугачёву.
 -    Я – группу «Форум».
 -    А я «Дип Пёрпл»! - крикнул Ваня.
 Такую группу никто не знал. Одноклассники выбрали «Форум».
 -    Белая но-о-чь опусти-и-илась как о-облако…, - зазвучало в динамике старой вертушки.
 Все стали разбиваться по парам.
 -    Ты танцуешь? – подошла к Ване девочка Лена. Самая красивая девочка в классе.
 -    Да, - кивнул он застенчиво.
 Они вышли в центр, обнялись и стали неумело танцевать. Лена смотрела на него пристально и томно.
 -    А я ничего не принесла, - сказала она. – Мне сестра не дала. Хотя у неё много чего интересного. А у тебя что за пластинка?
 -    «Дип Пёрпл». Моя любимая группа.
 -    Не слышала. Классно играют?
 -    Ещё как! Я поставлю тебе.
 Он прорвался к проигрывателю и, несмотря на бурные протесты, зарядил Child In Time. С первых аккордов, как обычно, нахлынула волна кайфа.
 -    Чё за параша! – раздались крики. - Верните «Форум»!
 -    Под такое не потанцуешь, - сказала Светлана Ильинична. – Может Чепрагу послушаем?
 -    Гадость какая-то, - морщась, сделала заключение Лена. – Ну и дрянь ты слушаешь!

 Он ушёл, не дождавшись конца.
 -    Уроды! – бормотал себе под нос. – Чтоб вы сдохли все!

                                                           ***

 -    Ну а чё, - бодрился Иван. – Неоконченное высшее – тоже неплохо.
 -    Да где уж там! – возражал сосед по комнате Олег. – Высшее образование должно быть законченным.
 -    Ой, брось ты эту правильную философию! – морщился Иван, разливая по стаканам остатки портвейна. – Миллионы людей живут без высшего, и ничего.
 -    Но уходить на четвёртом курсе…
 Иван взял стакан в руки.
 -    Ну, видишь как оно вышло.
 -    Тебе просто надо было поговорить с социологом. С глазу на глаз.
 -    Не помогло бы.
 -    Но почему! Он же нормальный человек. Хотя бы тройку мог поставить.
 -    Он не человек. Он тварь в человеческом обличии.
 Олег досадливо качал головой.
 -    Какое отношение к людям у тебя неправильное!
 -    У тебя очень правильное.
 -    Просто он упёртый. Хочет видеть у студентов настоящие знания.
 -    Ничего он не хочет. Срать он на всех хочет. Он кусок говна, который жаждет уважение. Он унизить меня хотел, увидеть ползающим на коленях.
 -    Эх, Ванька, Ванька. Тяжело тебе в жизни придётся.
 -    И ты ту же песню… Чёрт знает сколько от жизни прожито, а всё будто впереди что-то там будет.
 -    Будет впереди. Будет. Но не для всех.
 -    Да ну на хер! Грузиться ещё… Давай, твоё здоровье!
 -    Твоё!
 Они допили вино. Иван стал собирать вещи.
 -    Что Вань, отчаливаешь? - заглядывали в дверь соседи по коридору.
 -    Да, всё, - кивал он.
 -    Ну, счастливо! Удачи тебе.
 -    Это вам удачи, - огрызался он. – Моя всегда при мне.
 Диппёрпловскую пластинку в сумку положить не решился. Боялся сломать. Попросил у Олега пакет.
 -    Тут на днях меломан тот самый приходил, - сказал Олег. – Бородатый. Говорил, хочет купить диск.
 -    Он не продаётся.
 -    За хорошие деньги. Диск-то у тебя фирменный.
 -    Вот поэтому и не продаётся.
 -    Ну как знаешь.
 Напоследок хотелось обнять соседа, с которым прожил вместе три с лишним года. Однако что-то остановило.
 «Он тоже сволочь хорошая», - мелькнуло в голове.
 -    Прощай, - протянул он Олегу руку.

 -    Sweet child in time, - напевал по дороге к автобусной остановке, - you'll see the line…

 Песня бодрила.

                                                            ***

 -    Ладно, решено, - процедил он сквозь зубы. – Развод так развод.
 Она рассмеялась.
 -    Думаешь, я плакать буду?!
 -    Не будешь?
 -    Не-а.
 -    Ай, красавица!
 -    На хуй иди.
 Она ушла на кухню. Иван потоптался по квартире, посмотрел программу передач. Ничего интересного не было.
 -    Я к матери поеду, - доносилось бормотание жены. – Не хочу с тобой ни дня оставаться. Виталика сама заберу.
 -    Скатертью дорога.
 -    Завтра заявление напишу. Если желаешь, тоже приходи. Часам к десяти.
 -    Сама справишься.
 Роясь в сумочке, жена вышла в коридор.
 -    Я знала, что всё плохо кончится, - говорила она вполголоса. – Угораздило меня за такого мудака замуж выйти!
 -    Пасть заткни! – крикнул он. – Пока в окно тебя не выкинул.
 -    Неудачник! – яростно выдавила она.
 Он открыл дверцу шкафа. Диска на месте не было.
 -    Где моя пластинка? – вышел он в коридор.
 -    Какая пластинка? Не знаю.
 -    «Дип Пёрпл»! Моя пластинка!
 -    Ой, иди в пизду со своей пластинкой.
 -    Ты, сука! – подступил он вплотную. – Если ты что-то с ней сделала…
 Жена заслонилась руками.
 -    Только ударь меня! Сразу сядешь.
 -    Где пластинка, курва?!
 -    Не видела я пластинку. Отстань!
 Он рыскал по квартире, открывал дверцы шкафа и тумбочки. Заглянул под диван.
 -    Если ты её выкинула...
 -    Ничего я не выкидывала, - пищала жена. – Наверху, на шкафу - не она?
 Диск был там.
 -    Убиралась, переложила случайно…
 «Сука, - думал он. – Гнусная сука!»
 Жена торопливо выскользнула за дверь.

 Иван достал вату, дистиллированную воду и стал протирать виниловые бороздки.

                                                             ***

 -    Борис Степанович, можно к вам?
 -    А, Ваня! Заходи, заходи.
 Директор был артистично приветлив.
 -    Я с заявлением.
 -    Каким заявлением?
 -    Об увольнении.
 -    Об увольнении!?
 Директор попытался изобразить крайнюю степень удивления. Получилось это натужно и неубедительно.
 -    Да, решил уволиться.
 -    Что так? Что-то лучше нашёл?
 -    Нет пока. Но здесь больше не хочу работать.
 Борис Степанович поморщился.
 -    Обиделся, что премии лишили? Сам виноват. Поймали на проходной пьяным – всё, ничего не попишешь.
 -    Да не в этом дело.
 -    А в чём?
 -    Не нравится мне здесь.
 -    Вон оно что! – директор саркастично улыбнулся. – Что же тебя не устраивает?
 -    Всё не устраивает. Люди, условия.
 -    Эх как! Вона ты какой ты у нас!
 -    Такой, какой есть. Настоебала вся эта тупость.
 Директор был оскорблён словами Ивана.
 -    Ты думаешь, перед тобой все двери открыты? Ждут тебя с распростёртыми объятиями? Ошибаешься. Сейчас тебе ой как тяжело будет хорошее место найти.
 -    Как будто это хорошее.
 -    Ну, хорошее не хорошее, но вполне приличное.
 -    Конечно, конечно. Переходите и вы в вулканизаторщики. Вам понравится.
 Борис Степанович обиженно молчал. Теребил в руках авторучку. Задумчиво смотрел в окно.
 -    Да что я с тобой разговаривать буду, - изрёк наконец. – Давай твоё заявление.
 «Не возражаю», - написал на бумаге. Поставил дату и подпись.

 10.16 – горело на электронных часах проходной.
 «Прямо как продолжительность Child In Time», - подумал Иван.

                                                             ***

 -    Виталик! - позвала мама сына. – Выйди на лестничную площадку. С тобой папа поговорить хочет.
 -    Папа пришёл? – удивился Виталик.
 Он приоткрыл дверь и переступил порог квартиры.
 Папа стоял, прислонившись к перилам. Увидев сына, расплылся в улыбке.
 -    Здравствуй, сынок! – присел на корточки.
 Запахло перегаром. Папа был небритый и очень худой.
 -    Как ты?
 -    Хорошо, - буркнул Виталик.
 -    В каком сейчас классе?
 -    В третьем.
 -    Ух ты!
 Иван смотрел на него пристально, долго, а потом вдруг расплакался.
 -    Прости меня, сынок! – обнял он сына. – Я страшно виноват перед тобой.
 Виталик застенчиво молчал. Папа утёр слёзы, шмыгнул носом и полез в пакет, который стоял прислонённым к стене.
 -    Я уезжаю сегодня, - буркнул он. – Возможно надолго. Может, насовсем даже. Не знаю, увидимся ли ещё. Хочу тебе подарок сделать.
 Он достал из пакета пластинку с пятью длинноволосыми мужчинами, высеченными в скале.
 -    Вот, моя любимая группа. Дип Пёрпл. Слышал такую?
 Виталик отрицательно замотал головой.
 -    Великая музыка. Тебе понравится, я уверен.
 -    Спасибо, - буркнул Виталик.
 -    Особенно обрати внимание на третью песню. Самая моя любимая. Она изменила мою жизнь. Чайлд ин тайм. Ребёнок во времени. Прямо про тебя, - взъерошил он сыну волосы. – Слушать есть на чём?
 -    Не знаю, - пожал плечами Виталик.
 -    Старая вертушка была, я помню. Обязательно послушай!
 В дверь выглянула мать Виталика.
 -    Ну что, всё вы? Поговорили?
 -    Да, всё, - поднялся Иван. – Пойду я. Счастливо оставаться.
 Он стал спускаться по лестнице.
 -    Уезжаешь что ль куда? – крикнула вдогонку жена.
 Иван не отозвался.
 -    Ну-ка, что он тебе подарил? – взяла мать у Виталика пластинку. – О-о, «Дип Пёрпл» свой! Как это он с ним расстался? Ну, слушай. Если проигрыватель ещё работает.
 Проигрыватель работал. Виталик сразу же включил третью песню.
 Она произвела на него огромное впечатление.

 The story of a loser – it could be you. Так звучал на английском подзаголовок песни, напечатанный мелким шрифтом. Спустя несколько лет Виталику удалось перевести его на русский.
 «История неудачника – им мог бы стать и ты».