Каменные бомбы распространяют свой небезопасный дух на всё полотно дороги, пролетают мимо стремительно, направляя за собой прохладный ветер. Пошлость плакатов, натянутых по сторонам, вызывает рвоту, радость и безмятежность прячется в зелёной густоте, жёлтые полосы песка обрамляют эту тишину. Голубое жареное небо полыхает над нами, оно статично и ритмично вибрирует, как хлыстом бьёт по крышам и головам. Раскалённая жёлтая сковорода заливает глаза кипящим маслом. Стволы приятного орехового цвета голы, светлеют к кроне. Далматинцы прижимаются друг к другу и делят территорию поровну, будто бы вовсе не делят. Абсолютно пребывает рядом нескончаемая полоса белого цвета, грязная и пыльная, намертво прилипшая к плоскости. Остановку вызвало перпендикулярное движение, остановились все. И снова завелись. Ближе, не стесняясь, льнут зелёные с острыми кончиками. Крохотные цветочки, их домашние животные, стоят тихонечко рядом. Как на подводной лодке, окружённый водорослями и камушками. Серая гусеница ползёт, заставляя ждать. Мимо пролетает белая бабочка, до смерти свободная. Огромное чёрное полено установили на бетонную плиту, всё посреди населённого комарами соснового леса. Девяносто девять ударов было и только сотый разрубил его пополам. Обе части отправились к шипящему лапнику, плашмя. Схватился за липкую голову, крича от отчаяния. От досады затрещала кора на деревьях, заскрипела трава, почва полопалась и стала чавкать. Повтыкал оставшиеся спички рядом в землю, прилёг рядом и заснул.
Просыпаюсь от полного отсутствия уверенности в себе. Существует возможность упасть, укатиться и пропасть. Снова сижу без отчетливых мыслей, в руках грязные пальцы, под ногтями травинки, всё замёрзло, хочется всего другого и ничего из этого. Сидя переминаешь ногами, ждёшь. Голова поднимается, заваливаю на бок с уставшим выражением. Руки на бёдрах, мысли об остроте локтей, стареющих фалангах, горечь в спине.