Швейная феечка

Швейная феечка

Среди лесов и гор Нагано и Яманаши, в месте, где духи обращаются в плоть, и оживают забытые легенды , раскинулась усадьба. Усадьба, история которой началась с первым из ночных чудовищ, что лакомятся людской кровью. Древние хозяева этого имения - сёстры Скарлетт - Ремилия и Фландре, питают страсть к редкостям. К таковым относятся и слуги, коим имение вампиров стала домом. Большинством из них являются феи – девчушки ростом людям по живот, от рождения способные к полёту и невинным глупостям. Однако под надзором правой руки Ремилии, старшей горничной Сакуи, эти существа прилежно, пусть и не всегда с умом, трудятся на благо поместья. Об одной из множества этих фей пойдёт рассказ…

–Привет, малышка. Поди сюда, у меня для тебя задание.
Завидев заплутавшую фею-горничную, Мейлин не упустила возможность нагрузить ту своим поручением.  Подскочив на месте, фея засеменила к госпоже Хонг – так её приучили звать рыжего привратника, одну из «старших», что жили в поместье.
–Д-да, госпожа?
Фея поспешила раскланяться.
Мейлин зевнула:
–Ох, не нужно кланяться. Главная не дала тебе работу?
Фея замотала русой головой
–Ладненько. Тогда вот чем ты займись…
Рыжая достала из кармана штанов бумажку и сунула дрожащей от волнения малышке.
–Вот тут размеры. Сшей мне бельё. Наборов восемь нижнего и две ночнушки. По рукам?
–Н-но почему я? –фея озиралась по сторонам - нет ли рядом главной. Задачи такого толка всегда проходили через госпожу Сакую, и за нарушение этого порядка та карала и заказчика, и исполнителя.
–Ты не забыла, что у хозяйки скоро день рождения? «Главнючка» сейчас только об этом думает, она просто закинет мою проблему в долгий ящик. Понятненько?
Помешкав, фея кивнула. Мейлин широко улыбнулась, выставив ладонь вперёд.
–По рукам?
Красная, как рак, фея ударила ладошкой по лапище привратника
–Будет исполнено! - выкрикнула мелкая и умчалась прочь.
Позабавленная реакцией, Мейлин с видом сытого кота вернулась к обыденному ничего не деланью.

Феечка, спотыкаясь, мчалась по коридорам дворца. Она прижимала бумажку к груди обеими руками, будто не давая выпрыгнуть сердцу. Она была так взволнована, так… возбуждена. Самая высокая и рельефная из старших, госпожа Хонг лично доверила ей свои внушительные размеры! Такая ответственность!
Вскоре фея преодолела лабиринт коридоров и добралась до швейной мастерской. Внутри ждали десятки, сотни метров тканей, кружев и лент. Шкафы ломились под тяжестью всего разнообразия снастей и застёжек, что раздобыла главная горничная. Несколько фей-горничных строчили за швейными машинками. В окружении разбросанных заготовок и бобин нитей, они корпели над праздничными украшениями. Лавируя между горами тряпья, феечка набрала нужных материалов и приютилась за столом в дальнем углу. Она со всей тщательностью изучила цифры – повернула клочок и так, и эдак, боясь упустить что-либо. Её прошиб пот. Воображение отбивало строевую на сердце малышки. Каждая строчка поднимала из воспоминаний тысячи моментов, набитых изгибами поджарого тела Мейлин. Как облегала юбка её бёдра, когда та нагибалась, заглядывая в кладовую. Как её ноги наливались сталью во время тренировок. Как спускалась, подобно водопаду, просторная жилетка с обрыва пышных грудей… Слюна капнула на передник. Фея опомнилась, сунула мятый клочок в карман и приступила к работе. Ловкие пальцы «на лету» разрезали атласные полотна. Резали искусные кружева. Туфелька вдавливала педаль машинки в пол. Игла пронзала воздушное полотно. Отлаженный механизм в мгновенье оставлял десятки стежков. Строчка за строчкой, слой за слоем швейная феечка вплетала в работу всё подвластное ей мастерство.  Ведь этот труд ей поручила госпожа Хонг. Госпожа её фантазий.

Когда последний луч солнца ускользнул за горизонт, заказ был готов. Через несколько минут воцарится ночь, и привратник освободится от караула. Проверив вещи напоследок, фея сложила их стопкой и понесла к комнате Мейлин. Буря внутри неё стихла. В вымотанном напряжённой работой разуме не осталось места для беспокойства. Феечка преисполнилась уверенностью, что госпожа будет более чем довольна. Выйдя в коридор, где находилась нужная комната, она увидела Мейлин. Та неподвижно стояла у двери, скрестив руки на груди. Не будь коридор освещён, её силуэт можно было бы принять за статую, подобную тем, что возвышались на заднем дворе.
–Госпожа Хонг!
Мейлин не шелохнулась.
–Госпожа Хонг!
Подойдя ближе, фея заметила, что глаза привратницы закрыты. Вдохнув поглубже, фея подразила Ремилие:
–Сакуя! Вон ту ленивую жопу мне на обед!
Та встрепенулась, отойдя от дрёмы. С усталым лицом замахала рукой.
–Хм? А, это ты, та малышка?
Кивнув, фея показала стопку вещей
–Одежда готова, госпожа. Примерите?
–Само собой. Проходи.
Отперев дверь, Мейлин пропустила фею внутрь.
–Клади сюда, - кивнула хозяйка на кровать, - и садись.
Положив вещи, фея боязливо примостилась на краю кровати. Рыжая не глядя сгребла в охапку часть белья и удалилась в ванную. Оставшись наедине с собой, фея пробежалась глазами по комнате, пытаясь отвлечься от неприличных мыслей. Ей не раз приходилось бывать в комнате Мейлин. Она была оформлена под традиционный китайский интерьер и расписана сценами из легенд. Внутри была пара дверей – одна вела в ванную, другая скрывала шкаф.  Но всё это фея уже видела, и часто протирала от пыли, заботливо не тронутой обитательницей. Чего малышке не доводилось видеть у Мейлин, так это её полуобнажённого тела. Отвлечься не удалось. Фея съёжилась от текущей по венам похотливой лавы. Стиснув в руках передник, она закачалась, не находя куда деть накопившееся напряжение.
Ожидание закончилось. Щёлкнула дверная ручка. Малышка едва не взвизгнула от напряжения. Мейлин стояла в проходе, заправив палец в трусы. С плеч невесомой пеленой стелилась полупрозрачная материя ночного платья, а под ним просвечивало расшитое орнаментом бельё, которое подчёркивало сладострастные окружности. Её рельефное, мощное тело завораживало, не утратив дарованной от рождения женской красоты. Встав перед кроватью, Мейлин покрутилась вокруг себя, показывая швее плоды её труда.
–Совсем не чувствуется, я как голая стою! - с усмешкой она ущипнула себя за ягодицу и чуть оттянула ткань.
В этой ауре своей госпожи фее ничего не осталось, как потерять сознание от обильного кровотечения из носа.

Очнулась малышка от чего-то тяжёлого на своём боку. В носу саднило. Распахнув глаза по пять йен, она, задержав дыхание, пробежала взглядом по обстановке. Та же комната, в которой она была. Комната госпожи Хонг. Интерьер освещала только луна за окном. На часах над дверью 4:20. На выдохе она медленно повернула голову. На ней лежала рука. Малышка осторожно повернулась чуть на спину, заглядывая назад. Сзади спала Мейлин. В той же одёжке, с коей она невольно отправила фею в гемоглобиновый нокаут. Вымотанная событиями предыдущего дня, она поддалась атмосфере безмятежности, что вселяла тихая ночь под размеренное дыхание «мамочки». Закрыв глаза, она попыталась уснуть, но тут рука на боку скользнула вниз и притянула «зайку». Пискнув, малышка оказалась прижатой к Мейлин всем телом. Увесистая рука на груди мешала. Мелкая заёрзала, ища позу поудобнее. Резким движением она крутанулась. С мягким шлепком её лицо попало меж персей. Тихое «ой» исчезло в необъятных сферах. Запах зрелой женщины распалил похотливую «зайку». Она зарылась поглубже, насколько позволило бельё. Жадно втянула преисполненный вожделенным ароматом воздух. Пламя в её крохотном теле жарило, аки доменная печь, и наполняло нутро нарастающим теплом. Не в силах отказать себе, мелкая скользнула от ложбины в сторону. Высунула язычок и провела им до середины груди. Нашла спрятанную тонко тканью ягодку. Накрыла её губами. Слегка прикусила. Сладкий стон вырвался из спящей. Малышка замерла в страхе. Но только дыхание Мейлин успокоилось, как она принялась легонько посасывать грудь. Мокрое пятно показалось из-под нижней губы и тонкой струйкой поползло вниз по белью. В наслаждении фея не заметила, как давление между бёдер стало нестерпимым. Казалось, будто она вот-вот изольётся. Надеясь дотерпеть, она словно в наваждении накрыла пах ладошкой и сжала ту бёдрами. Давление неумолимо нарастало. Внутри поднялись волны. Одна за одной своим натиском они разбили все заслоны. В последний момент фея выпустила соску изо рта. Удовольствие накрыло её с головы до ног. Влага проступила на юбке. Вся в поту и бессилии, она задыхалась, глотая стоны и вздохи, что грозили выдать её развратную природу. В коктейле счастья, стыда и пота под собой, малышка уснула без задних ног.

На утро из следов ночного преступления осталась лишь влажная простынь, за которую Мейлин укорила себя, как за последствие её жарких объятий.

Минуло несколько дней – настал день юбилея госпожи Ремилии. Суета наполнила коридоры и залы. Все перетаскивали, чистили, полировали и готовили что-либо. И без того богатый интерьер особняка алой дьяволицы обернулся помпезным шиком величайших императорских дворцов. К полуночи хозяйка откроет банкет, рекой польётся вино и фейерверки затмят звёзды. Тысячу гостей ожидали этой ночью. Швейная феечка, безусловно, трудилась среди прочих. В минуты передышки она и другие феи болтали о всяком, в том числе о вечерних нарядах.
–Видели, что прикупила леди Нолидж? Я видела. Она достала из коробки при мне. Сказала, что это писк моды… – говорящая запнулась, силясь что-то вспомнить, - …”Аньюжеаль” называется!
–А как оно выглядит?
–Это фиолетовый цилиндр. А над ним летает шарик из квадратных блестяшек и светится!
Феи дружно ахнули, удивлённый невиданной шляпой. Кабы не работа, они бы тотчас помчались умолять Нолидж показать диковинку.
–Вот оно как! А я сшила госпоже Хонг оранжевое платье в красных листьях! Ей понравилось, она меня угостила лунным пряником!
Услышав это, русая малышка отстранилась от подруг. Те продолжали мило щебетать меж собой, но малышка уже не слушала их. Её унесло в мир фантазий, где она гадала, как будет сидеть то платье на рыжей. Будет то просторный сарафан, юбка которого «проглотит» фею целиком, или, может, туника, из которой так легко ненароком выпрыгнет грудь… За работой фея перебрала множество вариантов, каждому приписывая свои развратные свойства. Время незаметно склонилось к ночи. Госпожа Сакуя призвала всех фей в банкетный зал. Расхаживая в преступно короткой юбке перед строем, она разделила фей по ролям в предстоящем празднестве. Малышке достался разнос напитков. Главная горничная в деталях разжевала план мероприятия, позанималась с каждой группой, проверяя, не вылетела ли у кого из головы выучка, и напомнила глупышкам соблюдать этикет. Наконец, феи отправились по местам, большинство умчалось во двор, встречать гостей у входа. Швейная феечка выкроила свободную минутку. Она выглянула в одно из немногих окон особняка, то, что находилось в коридоре над вестибюлем. Во дворе уже принимали первых гостей. До полуночи оставалось недолго.

–…И потому я искренне рада, что здесь меня приняли, как равную! Gensoky, arigato. Soshite, anata ni eiko o!
С последней строчкой в торжественной речи, Алая Дьяволица подняла бокал – банкет начался. Зазвенел хрусталь и серебро, гости самых различных верований и родов принялись поздравлять юбиляра. Зазвучали тосты, поздравительные речи, после каждой из которых все дружно пропускали по стаканчику. Гости принялись за явства, изысканности которых не было предела. И в то же время за спинами гостей усердно работала прислуга. Несли блюда, подливали напитки, выполняли прихоти господ и убирали бардак за особо шумными гостями. Хлопот было не мало, и в этой атмосфере «задних рядов» немудрено было потерять голову… Швейная феечка прислуживала во главе стола, где восседали старшие. Но среди них не пировали Сакуя и Мейлин. Главная горничная порхала по залу, следя за порядком и лично прислуживая сёстрам. Привратница для пущей представительности изображала телохранителя, хоть её хозяйки под луной не нуждались в страже. В разгар празднества, когда гости уже были навеселе и вели непринуждённые беседы меж собой и всё меньше обращали внимание на еду и манеры, Ремилия оставила высокий слог и махнула Сакуе:
–Достаточно работы. Садись к нам! - она дала фее позади знак, та принесла пару стульев, - И ты, Мейлин! Прекрати загораживать мне люстру! Садись!
-Ой-ой, простите, госпожа. – Мейлин покраснела и поспешила за стол.
Несколько стеснённая своим платьем, она не успела сесть, как сзади в неё врезались. Мейлин от удара чуть согнулась, упирая руки в стол. Этот «кто-то» с грохотом уронил поднос. Люди вокруг повернулись на шум. Сзади, на Мейлин висела русая фея. Споткнувшись, она упала лицом прямо на зад рыжей, и, дабы не оказаться на полу, вцепилась в этот обтянутый тканью орех обеими руками. Господ рассмешила такая сценка, они принялись упражняться в остроумии. Особенно хозяйка, не стеснённая никем:
–Как там, апостол Пётр не пригрелся?
–Мейлин, у нас фей не жопой жуй!
–Леди Нолидж, вы опять забыли спрятать свои журналы?
Красная как кои, Мейлин помогла фее отцепиться от своих ягодиц. Та, потупив взгляд в пол, поспешила сгрести всё на поднос. На неё довлели насмешки старших и тяжёлый взгляд главной горничной, на которую несчастная виновато поднимала глаза. Но это было не всё, что сейчас терзало её душу. Покинув зал, она избавилась от осколков и, предупредив остальных из своей группы, что ей нужно сменить промокший костюм, покинула кухню. Взяв обновку в общей гардеробной, она скрылась в ближайшей ванной. Её сердце до сих пор колотилось. Но уже столько не от стыда и вины, сколько от прилива запретных чувств. Когда она очутилась на булочках рыжей, стало вопросом времени, когда воля не выдержит и разум заполонят пошлые мысли. И вот она упёрлась спиной в стену, рука под юбкой, трогает мокрые панталоны. Мокрые отнюдь не из-за пролитого спиртного или секундной слабости. Малая поднесла влажные пальцы к носу. Втянула свой запах. Внутри что-то ёкнуло. Кровь вновь вскипела. Не в силах более стоять, фея залезла в ванну прямо в одежде. Руки заползли под юбку, где легли у основания бёдер. Малышка закрыла глаза, окунаясь в свой внутренний мир…
***
Ночь, комната госпожи, постель. Прохладный ветер за окном утих. Ворочаясь, госпожа стряхивает с себя покрывало, подставляя чарующие формы под лунный свет. Она лежит передо мной, раскрытая. На ужине я напоила её снотворным леди Нолидж. Теперь мою богиню не разбудит даже бой колоколов. Ах, как она прекрасна в моём белье! Её великолепию я посвятила бы поэму! Если бы писать умела, эх… Но сейчас это не важно. Сейчас вы… ты, госпожа, будешь в моей власти. Я справляюсь с тяжестью её ног и расставляю их. Теперь самое сокровенное открыто для меня. Эти ноги… они сводят меня с ума. Целую её икры, тянусь дальше, поглаживаю бёдра. Языком пробегаю по внутренней стороне и, наконец, встречаюсь с её промежностью. Утыкаюсь носом в её лобок… немногие места на теле госпожи столь мягки. Пальцем пролезаю под резинку и с удовольствием оттягиваю трусики. Госпожа сбривает всё без остатка. Это прекрасно, ведь волосы не дали бы насладиться каждым сантиметром великолепной кожи. Я чувствую аромат её лона, голова идёт кругом. Я припадаю к этому источнику, обхожу всю поверхность языком. Моя слюна соединяется с её влагой. Меня одолевает любопытство – девственная ли госпожа? Отползаю, пристраиваю голову на бедре и проникаю двумя пальцами внутрь. Какая ты тугая, хотя ты должна быть расслаблена! Мне придётся помочь второй рукой. Протискиваю внутрь ещё два пальца. Посмотрим, насколько ты взрослая! Развожу пальцы в стороны, открывая вход. При свете звёзд трудно что-то высмотреть, но у меня полно времени в запасе. Какая удача! Тело госпожи всё ещё чисто, и я смогу лишить её этой чистоты! Мх, я вся вспотела. Впереди целая ночь, я успею лишить госпожу невинности… А прямо сейчас я удовлетворю своё тело. Встав, стягиваю панталоны. Мне немного легче. Шагаю по матрасу к её голове. Падаю на колени и обнимаю за шею. Целую щёки, пробую на вкус уста.
–Запомните мой запах, госпожа Хонг.
Оставляю скомканные панталоны у неё под носом, разворачиваюсь и ползу прямо по ней обратно к ногам. Случайно задеваю её лицо пяткой
–Простите
Пора ТЕБЕ, моя богиня, послужить мне! Поднимаю её ногу, согнув в колене. Раздвигаю её ноги как только возможно. Задираю юбку, сжимаю подол в зубах. Просовываю одну ногу ей под бедро, обнимаю это бедро и завожу вторую ногу ей на живот. Мы соприкасаемся внизу. Мхм, кажется, её жемчужина налилась кровью. Я чувствую её. Прижимаюсь к ней, начинаю двигаться, как мужчина. Ооох, хоть это не так приятно моему лону, внутри я торжествую. Я двигаюсь всё быстрее, жар внизу живота нарастает, и я не нахожу иного способа перетерпеть томительное ожидание сладкого прилива, как через стон. Мне показалось, или госпожа стонет во сне? Не может быть! Но если… Если действие снотворного заканчивается… Мне нужно торопиться! Я прикладываю все силы, вжимаясь с каждым движением в тело госпожи. Прикусываю бедро в моих объятьях. Дышать становится всё тяжелее, грудь сдавливает внутри. Мои движения всё дёрганей, огонь внутри вот-вот прожжёт мой живот! На последнем вдохе я дёргаюсь ещё несколько раз, выходя на финиш…
–Моя! Вы моя, госпожа Хонг!
Я кричу в блаженстве. Эта вспышка внутри меня… Моему телу никогда не было так хорошо. На мгновение мне показалось, что я слилась с моим идолом воедино. Я до боли в руках сжимаю бедро, неосознанно выгибаюсь, будто это продлит острое ощущение. Ах, я хочу ещё. Я возьму ещё. Я возьму от Мейлин всё…
***
Фея лежала вся растрёпанная, тяжело дышала. По лицу стекал пот, заливал глаза и едва не попадал в раскрытый рот. Всё туловище трясло – грудь распирало от глубоких вдохов и барабанных ритмов сердца, живот крутило от спазма, с которым хрупкое тело встретило оргазм в неудобной ванне. Руки малышки так и остались в панталонах, насквозь промокших и возможно, запятнанных навсегда. Не в силах осознанно пошевелиться, фея так и мариновалась в собственном поту и соках. Пусть ей было холодно и сыро, она была счастлива. И ей хотелось поделиться этим.

Прекрасный летний день. Феи резвились на заднем дворе, грелись на солнышке, рвали поспевшие плоды с деревьев и всячески друг над дружкой подшучивали. В общем, проводили время в духе сельских кур. Среди всего этого торжества веселья и бесшабашности одна фея была не в настроении играть. Она только что вышла из поместья, в руках её была бумага, похожая на ту, что использовали для документов. Она оглядела двор – никого из старших не было. Отлично. Выйдя на середину двора, малая отточенным движением встряхнула бумагу и, подняв её над головой, воскликнула:
–Внимание! Внимание! Леди Нолидж приказывает всем…
Феи угомонились, слушая приказ от старшей. Посланница ухмыльнулась.
–…Приказывает всем, кто умеет писать или рисовать не хуже госпожи Фландре, явиться в библиотеку до полудня…
Феи, смятённые такой срочностью посреди дня, заголосили:
–Леди Нолидж нездоровится?
–Что случилось? Нас опять обворовала ведьма?
–Ууух, я только поймала радужного жучка…
Жестом остановив разговоры, посланница продолжила с самодовольным видом:
–…Для отбора на турнир нульмерных искусств в жанре «эротика».
Толпа зашушукалась. Не все феи умели читать, и далеко не многие умели писать, а уж тем более писать картины. И что за штука такая, «эротика» большинство могло лишь догадываться. Кто-то выкрикнул:
 –Если это турнир, то мы будем драться на копьях? – как ни странно, драки на кавалерийских копьях были любимой забавой у окрестных фей. Благо их полно хранилось в подвалах особняка.
–Нет. Это будет состязание только пера и чернил
–Какие награды будут? И как делать эту «э-ро-ти-ку»?
–А вот это, как сказала леди Нолидж, правильные вопросы…
Швейная феечка ликовала в душе. Благодаря помощнице леди Нолидж, суккубу Коакуме, она скоро, очень скоро сможет поделиться своими открытиями со всеми подругами. А может, и со всем Генсёке…