— Подъем! — объявил Рик. — Еще полмили, затем на дорогу и идем навстречу остальным.
	— А не будет их, что тогда? — буркнул новобранец с разодранной щекой. Негромко, но слышно.
	Рик над этим не задумывался. Будь что будет. Проснувшись, червячок сомнений вгрызся в его мысли, лишний раз напомнил о гибели трех человек, о том, что он вообще ничего не знает. Что за чертов туман? Что за старикашка? Почему не пришло подкрепление, не вернулись связные?
	Это длилось недолго — Рик сглотнул ком в горле, откинув сомнения куда подальше. Нельзя терять лицо. Нельзя показывать неуверенности. Нужно увести своих, по приказу, по совести… и в память всех погибших в засаде. Значит – только вперед, а дорога куда-нибудь да выведет!
	— Тогда идем до упора, — он пожал плечами. — Куда лучше, чем сидеть и ждать непонятно чего.
	— Только в могилу не заведи! — нервно усмехнулся Виктор.
	— И оттуда уйдем.
	Сработало. Люди подчинились. Не прошло и пяти минут, как походная колонна выдвинулась вдоль постепенно исчезавших холмов. Преодолела небольшой подъем, ступила на ровную, неимоверно пыльную дорогу.
	И, сама не заметив, нырнула в воняющий гарью туман.
	Со всех сторон навалилась серость. Куда ни брось взгляд, она клубилась плотными облаками, закрыла небо и солнце, оставив тусклую белую точку. По краям дороги появились деревья, их полумертвые, скрюченные, с ободранной листвой ветви походили на пальцы или целые лапы, которые высунулись из тумана и нависли над ротой.
	Прохладно. Во влажном ветерке слышались отголоски какого-то неприятного запаха. Тихо. Приглушенно топали ботинки, со звуком далекого прибоя носилась по телу кровь.
	Рик поежился. Ничего такого, но место казалось неприятным. Затихшим перед броском, словно та чертовски долгая минута перед концом артобстрела и приказом свистка. Хватило смелости тогда – хватит сейчас. Вперед!
	Сам не зная куда, Рик вел солдат за собой. Кто-то молился одними губами. Кто-то стиснул зубы и смотрел только вперед, баюкая на ходу руку. Обгорелое тело несли как в гамаке, чтобы не терлось о землю и не тормозило других. Но, в целом, это был на удивление обыкновенный марш ранним утром.
	Запах усилился, стал разборчив. Сера. Гниль. Разложение и дерьмо, едкая гарь и металлические нотки.
	Вперед, вперед, вперед… И нет конца грунтовке, и воображение видит в тумане… разное. Будто кто-то рыщет там, в пелене. Темные, размытые силуэты будто становятся плотнее, если смотреть краем глаза – и пропадают, если присмотреться. А в ответ, на миг-другой, по коже холодком проскакивает ощущение чужого взгляда.
	За спинами, наверно, уже добрая миля пути. Спокойного, но неуютного. Почти без болтовни, если слышались смешки – то нервные и отрывистые. Колонна понемногу сбавляла ход. Руки солдат тянулись к оружию, как бы невзначай касались его, покрепче сжимали ремни – это успокаивало. Винтовки, дубинки и лопаты обещали дать отпор.
	Только кому?
	Рик вздрогнул от негромкого хлопка. Выстрел. Приглушенный лязг затвора – и новый выстрел. Сам не заметив, он вскинул верный Энфилд и торопливо обернулся.