Солдат мешком рухнул в грязь на дне окопа, укрывшись тенью осветительной ракеты. С характерным шлепком, но тот был с легкостью заглушен стрельбой. Что-то пальба все разгоралась и разгоралась. Не к добру. Как и то, что парень вполне мог свернуть шею.
	Торопливо соскользнув вниз, Рик чуть ли не нос к носу столкнулся с разбуженным сослуживцем. Судя по ругательствам и плевкам, тот получил хорошую порцию вязкой, липкой жижи, заполнявшей все чертовы траншеи поперек континента – и хотел как следует потолковать с тем, кто это сделал.
	— Это я, — бросил Рик, выглядывая упавшего. — Какая-то дрянь на ничейной земле, Айзек засмотрелся и чуть не полез, спихнул его.
	— Какого дьявола вы там увидели? — прошипел сослуживец. — Черт, это ж надо было так упасть! Все глаза мне…
	Его перебил Айзек. В свете очередной ракеты видно было, как солдат извернулся, встал на корточки и… завыл. Яростно, так, как обычно воют в очень глубоком подпитии. Как бурлящая смесь коровы и козла, приправленная весенней кошачьей похотью и собачьей тягой к Луне. Как безумец.
	А затем солдат рванул к подъему на сторону фронта. Растерявшись, Рик попытался встать на пути, но Айзек оказался быстрее и проскочил мимо. Словно обезьяна ухватился за грубую, усыпанную занозами лестницу и в пару рывков взобрался на бруствер.
	— Черт возьми! — воскликнул сослуживец.
	— Стой! — не сдерживаясь, заорал Рик. — Стой, кретин, там же фрицы!
	Он ринулся следом – а у Айзека была изрядная фора. Тут и там слышались недовольные и удивленные восклицания перебуженных солдат. Быстрее, быстрее! Влажная лестница, липкий бруствер…
	Не успел. Не стал вылезать из траншеи. Но проследил за тем, что происходило в резком пляшущем свете ракеты.
	— Айзек! Стой! — безнадежно выкрикнул Рик.
	Чудом ли, но солдат не поймал пулю, хотя позиции гуннов еще не укутались в утренний туман. А Айзек рванул именно туда. Не разбирая дороги… или разбирая ее слишком хорошо.
	Подбежав к линиям колючки, солдат сжался как пружина – и прыгнул в самую гущу. В адское хитросплетение нитей из ржавого металла, в созданный артобстрелами и непогодой клубок. Непонятно как, но попал в самый центр. И забился в припадке, запутывая себя еще больше.
	Раздирая одежду о еще острые колючки. Разрывая кожу, не обращая внимания на ярко-алую кровь, столь хорошо заметную в мертвенно-бледном свету. С каждым движением, с каждым мгновением – Айзек делал только хуже.
	А пронзительный визг стоял на весь фронт.
	— Матерь Божья! — выдохнул кто-то из солдат. — Да бедный ублюдок с ума сошел!
	— Что с ним, Рик!? — пораженно воскликнул другой, разбуженный падением. — Ты про эту дрянь говорил, да!?
	Выход оставался один. Парень этого не заслужил – но домой ему уже не вернуться.
	Рик привычно встал на позицию. Будто готовясь отражать атаку. Сбросил с плеча винтовку и прицелился в соотечественника – а прицел совсем не плясал. Напротив, прилип к бьющемуся от боли телу.
	Безумная минута. Винтовка Энфилда могла стрелять чертовски быстро, если знать, как это делать. Солдат Империи учили так делать. Практика номер 22, быстрая стрельба.
	Держать щеку прижатой к прикладу, держать взгляд на линии прицела и передергивать затвор ладонью, а не пальцами. Звучит просто. Но, как и везде, нужна тренировка.
	Хлоп – пуля выбила из Айзека облачко пыли. Хлоп – мимо! Хлоп – и еще облачко! Хлоп – затих. Безжизненно повис в комке колючей проволоки. С рук стекали тонкие струйки крови, она же капала с одежды.
	Рик опустил винтовку, выдохнул и посмотрел на правую руку. Даже не тряслась, а дрожала. Вот и первый. По-настоящему первый, а не разделенный с кем-то еще.
	— Вы… — хрипло сказал он и кашлянул. — Вы… Я… Не оставлять же его так? Нет, это были фрицы. Вы согласны?
	Но слова солдата утонули во вспышке стрельбы. В трещотке, которая заиграла со стороны врага – а пули все так же редко свистели над головой. Затем мерно застучали пулеметы, новые и новые. Весь фронт стряхнул притворство беспокоящей пальбы и открыл огонь по-настоящему. Только вот куда?
	А осветительных снарядов в небе поубавилось.
	И над всем этим неслось фиолетовое сияние. Слабенькое, но заметное. И вдруг – оно пропало, будто никогда и не было.
	Рик торопливо осмотрелся по сторонам. Вдоль чертовых траншей, по которым, как говорили, можно было пройти от моря до моря поперек всего континента. Чем дольше парень жил в окопах – тем больше это казалось правдой.
	Никто уже не спал. Крики, возня и стрельба выдернули остатки подразделения из беспокойного сна, заставили взяться за оружие и встать на позиции. Завороженно полюбоваться сиянием в небе, вслушаться в слабые, почти незаметные обрывки криков и во все глаза следить за вражескими позициями. А там… почти и не было характерных вспышек.
	— Черт, черт, черт! — нервно проговорил солдат неподалеку. — Только не атака, только не артиллерия!
	Ствол его винтовки гулял так, что и в упор бы в амбар не попал. Из Рика же рвалось нервное хихикание. Никто даже не обратил внимания на то, что он хладнокровно пристрелил сослуживца! Или сделали вид – или все поняли.
	А затем смех как отрезало. Фрицы. Неровный свет выхватил из тьмы как вылезали из окопов фигуры в сером. Без пушек? Но смысл? Слишком далеко, чтобы углядеть детали.
	Тук-тук-тук-тук… это отдавался в голове Рика стук сердца. Пересохли те крохи слюны, которые еще отдавались во рту. Тело само собой втянуло голову в плечи, надеясь защититься от пуль и осколков. А руки застыли как вкопанные – и прицел винтовки недвижимо глядел на врага. Пусть подходят. Стрелки доделают работу за пулеметами.
	Не доделают.
	Ослепительная вспышка. Где-то далеко левее. Где было острие наступления. Где артиллерия грохотала, не сделав ни секунды перерыва после артподготовки. Где наверняка погибло и покалечилось столько, что просто так и не сосчитать.
	— Господи… — потрясенно прошептал Рик, закрывшись рукавом. — Это еще что такое!?
	Жар. Несильный, но заметный. Все вокруг будто солнце осветило. Доли секунды – и по траншеям прокатилась тугая, почти каменная волна воздуха. Солдаты с потрясенными криками полетели на дно окопов. Сама земля застонала от мощности взрыва.
	И вышибла из Рика дух, приняв во влажные, чавкающие объятия. Отдышаться оказалось сложно. Понять, где парень сейчас и что вообще происходит – еще сложнее. Зато, пытаясь вдохнуть, Рик видел, как неохотно отступало свечение, позволяло звездам занять законное место на небосводе.
	— Х-хорошо… кх! Рвануло! — прокашлял кто-то неподалеку. — Прямо… кх! аж сюда дотянулось.
	С этим Рик спорить не мог, да и не пытался. Он кое-как сел, уперевшись в стену окопа, и тряс головой, пытаясь выбросить звон из головы. Или то был шепот? Что-то посередине. Неприятное, такое, чего там быть не должно.
	Не получалось. Ну и ладно. Рик осторожно встал на ноги и прислушался к телу. Ныла спина, затылок побаливал, вот и все. Терпимо. Можно утолить свое любопытство – тем более, что снайперам сейчас точно не до стрельбы.
	Пошатываясь, Рик подошел к другой стороне траншей и огляделся, прежде чем встать на стрелковую позицию. Солдаты приходили в себя, погибших в этом изгибе окопа не было. Один изо всех сил сжимал уши, другой баюкал руку, остальные расползались по позициям.
	Фрицев не видно. Пропали осветительные ракеты, на ничейную землю падал только бледный лунный свет, да горели редкие огни в окопах. А стрельба не прекращалась.