Закурить на посту? Плохая примета. Так говорили окопные старожилы, и у Рика не было причин им не доверять. Мешочку с табаком оставалось только греть душу – и он справлялся. Хватит на пару-тройку дней.
	Из-за бруствера Рик не выглядывал. Просто сидел, прислонившись к стене, да, порой, поглядывал на ничейную землю через перископ. В прохладной ночи все трещали винтовки, совсем редко постукивали пулеметы, иногда хлопали гранаты. Шипя, взлетали огненные шары ракет, освещая землю мертвенно-бледным светом и роняя резкие, причудливые тени.
	В какой-то момент раскатисто прогремел гром. Знакомый. Опасный. Со стороны врага. Секундой ранее полыхнул горизонт.
	Счет пошел на секунды.
	— В УКРЫТИЕ! — слились в единый вопль голоса часовых.
	На землю! В нору, в блиндаж, куда угодно! Закрыть голову руками, вжать каску в затылок, а тело в грязь – и ждать. Надеяться. Молиться. Кому как, лишь бы пережить обстрел и не свихнуться.
	Рик забился в стену окопа быстрее, чем успел об этом подумать. И потекли мучительные секунды. Одна, вторая, третья… Тряхнуло. Как-то слабо. Сгущенный взрывами воздух не торопился бить по ушам, да и не было слышно характерного свиста. Но солдат не вылезал. Мало ли.
	По стареньким наручным часам прошли пять минут, а по эту сторону фронта, похоже, не упало ни единого снаряда. Разрывы звучали там же, откуда била артиллерия. У фрицев.
	Пара глубоких вдохов, резкий выдох – и рывок к перископу.
	Прижавшись к окулярам, Рик сразу увидел вспышки. Одна за другой, пушки перемешивали с грязью свои же траншеи, долбя не беспорядочно – но по каким-то невидимым целям. Красиво. Уж достаточно, чтобы солдат растянулся в усталой улыбке.
	— На свои же головы сыплют! — крикнул он и вернулся к выемке в стене. Сел, прикрыл глаза и стер с лица холодный пот.
	Сослуживцы откликнулись нервными усмешками и ругательствами. Заработал солдатский телеграф – и новость быстро растеклась по траншеям. Некоторые осмелились выглянуть и посмотреть, другие глядели в перископы, а большинство осталось в укрытиях. Они и так там спали. А что до странного поведения фрицев… их дело.
	Обстрел все шел и шел. Как подготовка перед вчерашним наступлением. Сгущался утренний туман, бледнели в предвестье рассвета далекие залпы батарей, и спать хотелось все сильнее и сильнее. Но Рику мешали дождь и пост.
	Угасли винтовки с пулеметами. Если и хлопали гранаты, то вместе с грохотом снарядов.
	Но, стоя под холодным дождем, солдат расслышал голоса. Крики. Далекие, заглушенные туманом. Что-то невнятное – все с того же проклятого востока, со стороны гуннов. И Рик, перехватив винтовку, нацелился в серую пелену. Она начиналась на середине рядов колючки.
	— Кто-то идет! — крикнул солдат. Короткие ответы от других часовых не заставили себя долго ждать.
	Опять ожидание. Вновь побелели пальцы на цевье, привычно забегал по округе взгляд, силясь рассмотреть врага через туман. Получалось плохо. Серые клубы складывались во что угодно, от невиданных зверей до целых зданий, пряча фрицев за собой. Точно они. Спасибо лающему языку.
	— Что ж вы орете, а? — прошептал Рик, водя стволом из стороны в сторону. — Отвлекаете или бежите от своих кретинов от артиллерии?
	Звякнула колючая проволока. А проходы-то никто не заделывал – некому было. Найдут ли?
	Рик весь покрылся мурашками, когда крики сменились истошными воплями. Они сочились ужасом. Затрещали винтовки, даже, казалось, слышно было, как остро наточенная сталь вонзалась в чью-то плоть. Последнего парень не мог перепутать ни с чем – детство на ферме.
	— Бак, дьявол тебя раздери! — поежившись, крикнул Рик. Домой бы сейчас, подальше это всего этого! — Задай ублюдкам!
	Все пулеметы звучали одинаково. Но здесь и сейчас размеренный стук Максима показался прекрасным началом утра. Палил вдоль фронта – но Рик был уверен, что кого-нибудь да зацепит. Если не всех.