Zakutok1

Я летел недолго, а потом рухнул на что-то твердое. Боли не было, только глухой удар и черное небытие. Приоткрыв глаза через миг темной вечности, я увидел лишь мутную ржавую пелену.
Тут липкое уныние потекло по спине, поползло в глаза, и горький стон разодрал горло. И я утонул в болоте беспамятства.
Иногда я просыпался, глядел на недвижимую красную муть, ощущая тупую боль в теле. В моменты пробуждения я с надеждой ждал, что боль меня убьет. Но она, напротив, утихла, и я с ужасом осознал, что когда-то очнусь и начну жить в этом ржавом, мутном ничто.
Я решил покончить с собой, когда смогу двигаться. Пришло тревожное спокойствие.
И в какой-то момент я проснулся. Вдох, агония сердца, колотящего в ребра, и мучительное пробуждение. В легкие хлынул спертый воздух, ржавая муть расступилась, и я увидел перед собой ржавый потолок, сваренный из листов железа. Шов чернел неровными буграми, от которых становилось тошно.
Я посмотрел вокруг. И узрел Закуток.
***
Я не помнил своего имени, прошлого, не знал, как я выгляжу. Было ощущение, что я пробудился вечность назад.
Первое время в Закутке было невыносимым. Дурнота, темень, непроглядный ржавый туман. Вся поверхность Закутка была обита ржавыми жестяными листами. Пол резал ступни, оставляя в коже металлические заусеницы. Я, конечно, старался ступать осторожно, но после каждой прогулки приходилось вытаскивать железные занозы. Ступни беспрерывно кровоточили, потом часами я сидел, ощущая, как рубцуются ранки.
Прошло время, и кожа на ступнях ороговела, и я смог ходит по Закутку свободно.
Впрочем, ходить было некуда. И почти все время я спал.
***
В Закутке было тесно. Я отмерил расстояние от одной стены до другой – оказалось всего четыре шага. Напротив третьей стены начиналась пропасть, до которой было три шага.
Черная пропасть уходила вверх и вниз, влево и вправо, – без конца шевелящаяся тьма, а впереди – бесконечная ржавая стена, которую было еле видно на расстоянии, из-за ржавого сумрака.
Первое время я подползал к краю и пытался разглядеть что-нибудь снизу. Из темноты веяло тепленькой вонью. Какой-то неуловимый, неприятный запашок, который я не мог опознать.
Один раз я осмелился плюнуть в пропасть. Подполз к краю, высунул голову по шею и осторожно пустил слюну вниз. От вечной сухости во рту слюна стала вязкой и тянулась в черноту долго, становясь все тоньше, и наконец сорвалась с губы.
В предвкушении я ждал ответа бездны, пусть самого страшного, но первые мгновения она молчала. А потом, когда я уже расстроился, клянусь, снизу прилетел чей-то плевок и попал мне в глаз. От неожиданности я вскрикнул слишком громко для Закутка, чем позволено, и стон мой улетел в темноту. Но не вернулся.
Медленно я отполз от края, обессиленный переживанием и провалился в беспамятство. Меня разбудил свистящий, нарастающий стон, доносящийся из черноты. Кто-то заунывно источал скорбь, неизвестно с какой стороны. Несколько мгновений стон увеличивался, разодрал уши до крови, но затем медленно и неотвратимо смолк.
После этого случая я оставил попытки общения с бездной. Слишком страшен был ее ответ.
***
Я ничего не помнил, ничего не знал, лишь думал о смысле Закутка. Других занятий у меня не было.
Вначале мне показалось, что я в Закутке не просто так. Если кто-то меня сюда поместил, то у него была цель. Этот кто-то, возможно, имеет власть в Закутке. Но этот "кто-то" ни разу себя не показал. Я стал искать смысл в другом.
Знаний, как я понял, у меня не было, лишь опыт знания. Я лишь твердо ощущал, что знания есть или были, или могут быть в принципе. И лишь потому я был убежден, что их у меня нет.
Также я понимал, что существует и другой мир, отличный от Закутка. Точнее, у меня было ощущение того, что я знал когда-то, что мир в принципе может существовать. Но Закуток – это не тот мир, а нечто отличное от того мира.
***
Долгие мгновения я рассматривал свое тело, пытаясь понять его предназначение. Зачем оно мне здесь, в Закутке?
Худое, смешное в своей несуразности. Жилы, вены просвечивали через тонкую кожу. Грязные, почерневшие ногти, костлявые маленькие ноги, этот подрагивающий живот. К чему все это? Разве нельзя обойтись без тела?
От скуки я тер ладонь об острый, режущий пол и потом долго наблюдал, как затягиваются раны, оставляя безобразные гнойные коросточки. Потом я сдирал их, и на ладони оставались только розовые порезы.
К чему этот процесс восстановления? Я чувствую боль, но она слишком слабая, чтобы даже сердце забилось сильнее.
Однажды я разбежался сколько смог и ударился головой об стену. Удар отозвался в голове, и по телу хлынула слабость, от которой я повалился на пол. Долгое время я лежал, наблюдая сквозь туман рыжую бессмысленность потолка. Потом я сел и заплакал.
***
Скорее всего, мое тело нужно мне, потому что тело – это и есть Я. Боль, которую я причинял телу, ощущал именно я. Тело не жило отдельно от меня.
Я вспомнил желание покончить с собой и ужаснулся. Единственный способ сделать это здесь – прыгнуть в бездну. Но я тогда не избавлюсь от тела, а избавлю Закуток от себя. А сам стану частью бездны. А может быть стану ее игрушкой.
Неизвестно, что она может сделать со мною, чтобы ощутить боль.
Я забыл о самоубийстве и попытался найти смысл здесь. От трусости, конечно. В начале – от нее.
***
Прошло много времени, прежде чем я понял, что Закуток меняется. Я ждал от него ответа, смысла, слушал непробиваемую тишину, пытаясь уловить отголоски смысла. Наконец я понял, что если Закуток – часть бездны, а бездна отзывается на мои действия, то и Закуток отзовется.
После этой мысли, в следующее пробуждение, я осознал, что стены немного расширились. Сперва я не заметил, а осознал это во время прогулки от стены до стены. Делаю лишний шаг. Впервые я обрадовался. Это первое настоящее знание. Его нужно было подтвердить на практике.
Перед сном я вообразил, что расстояние между стенами расширилось на треть. И оно действительно расширилось. Воодушевление было невообразимым. Я продолжил проверку.
Через несколько циклов пробуждений мой Закуток вырос настолько высоко, что показалась широкая труба. Это был какой-то цилиндр, конец которой находился у края Закутка и смотрел на ржавую стену. Она показалась из потолка, будто бревно всплыло на поверхность воды.
Со временем потолок вырос настолько, что труба показалась полностью. Она была диаметром примерно в метр. Она гудела и дрожала под действием какой-то внутренней силы.
Это было чем-то новым в Закутке. Это была первая вещь здесь, помимо меня. Это невероятно окрыляло. Возможно, если здесь есть труба, то есть и еще что-то, значит нужно расширить границы.
***
Я решился на нечто безрассудное. Я вообразил себе выход. Черный зияющий квадрат в стене, ведущей куда-нибудь. За ним должно быть нечто, отличное от Закутка, какое-то пространство, время, а не только вечное междумирье.
Я очнулся и увидел бездну. Она улыбалась мне.
Закуток сузился до размеров моего тела, поглотил меня всего, сжал и лишь голова торчала, а глаза смотрели в пустоту.
Все это время Закуток играл с моей надеждой, и я понял, что знание мое было ложным – я здесь не хозяин, а только игрушка.
Через время Закуток сжалился, снова расширился, выпрямился в прежний куб и позволил играть с ним в рамках дозволенного. Но не больше. Никакого выхода, никакого другого мира он для меня не приготовил.
Осознание того, что Закуток следит за мной, надолго отбило желание играть с ним. Многие мгновения я ходил потом по Закутку, не решаясь на игру, а он и не торопил меня. У него вечное терпение.
***
Потом я задумался о трубе. Мне стало интересно, зачем она нужна. Я начал расширять пространство, пока она снова не показалась из потолка. Она была такой же, как в прошлом.
И тогда я догадался, что Закуток позволяет мне играть, но у игры есть правила. Можно мыслить в рамках Закутка, но за пределы выходить нельзя. Ржавый железный гроб – мое первое предупреждение.
Сначала я помыслил, что труба опустилась. Но она осталась на прежнем месте, зато потолок поднялся высоко вверх. Это был знак, что Закуток сам решает, как выполнить мою просьбу.
Потом я вообразил лестницу на стене. Она не появилась, зато далеко, на уровне трубы, на стене появились выступы, за которые можно было зацепиться руками. Я пытался допрыгнуть, но тело было слишком слабым, и через несколько попыток я выдыхался.
Я понял, что никогда не допрыгну. Но Закуток имеет какой-то замысел, раз я могу влиять на него. И это была новая надежда.
***
Что-то было в этой трубе. Она не давала мне покоя. Слишком явственно она торчала из стены, слишком осмысленно гудела. Она появилась здесь не по моей воле, я не представлял ее, она всегда была здесь. Быть может, в ней содержится какой-то ответ.
Мне подумалось, что в ней должно что-то быть, какой-то ответ на мое состояние. Не просто так она гудит – это результат какой-то внутренней работы.
В один момент я представил дыру в трубе, будто невидимые клешни отогнули листы металла, пробили трубу насквозь. Я не знал, чего ожидать после пробуждения. И чего добьюсь этим.
Дыра не появилась, зато труба заплакала. У основания, там, где труба выходила из стены, зазвучала тихая, печальная капель, разгоняя гудение.
Сперва я даже боялся подойти к ней, но потом решился.
Там падали большие, вязкие капли маслянистой жидкости. На полу появилась лужица. Пальцем я дотронулся до жидкости, она была теплая. Потом понюхал и не понял запаха. Наконец я попробовал ее на вкус. И в тот момент жизнь моя изменилась.
***
Не помню, когда я понял, что Закуток поймал меня. Неожиданный подарок слишком надолго поглотил меня, потопил все мои сомнения и страхи, всю тяжесть моего бытия. Источник блаженства не иссякал, по капле наполняя мое тело, сжигая все, что я мог назвать собой.
Но пришло время, когда я захотел большего. Тупое спокойствие, которое я воплощал, показалось мне пресным, слишком маленьким утешением.
Без прежнего ужаса и надежды я сделался безвольной куклой и послушником душевного достатка. Мне стало слишком хорошо. Настолько хорошо, что даже противно.
Но это я понял не сразу. Лишь понемногу, на краю ощущений, я различал легкое щекотание разочарования. Разочарования Закутка, терпеливого хозяина моей жизни. Он был готов терпеть вечность, но это не обещало, что он будет это делать. Он хотел играть.
Он подначивал меня играть.
***
Жидкость дала мне сил настолько много, что я почти допрыгивал до выступов. Оставалось совсем немного, и я решил тренироваться.
Я пил слезы трубы и пытался допрыгнуть. И наконец у меня получилось.
Оттолкнувшись от стены, я прыгнул и оказался на трубе. Крутанулся и оседлал ее.
Впервые я ощутил себя Хозяином Закутка. Кажется, он был не против передать мне положение. Вытянув руки вверх, я мог дотронутся до потолка и кажется, он ничем не отличался от пола.
Перебирая руками и ногами, я добрался до конца трубы, ведущей к бездне, которую я давно не видел, слишком боялся. Но теперь впереди мерцало что-то такое, никогда прежде не видимое мною. Это был выход!
***
Когда я увидел выход, я понял, что все это время Закуток меня обманывал. Он создал иллюзию бессмысленности, безвыходности. Он все сделал ржавым, тепленьким, даже уютным в своей неприветливости.
За игру он дал мне маленький подарок, который мог заполнить пустоту и захлопнуть меня в капкане вечного, уютного блаженства. Ведь если бы я в какой-то момент решил, что источник этой маленькой жизни – все что мне нужно, то я бы, наверное, исчез как личность бунтующая, играющая, и растворился в Закутке.
Не знаю благо это для меня или нет. До сих пор не знаю. Но что-то меня заставило отвергнуть этот маленький рай, и я избавился от иллюзии.
На трубе я увидел, что напротив была не стена, а такая же неуютная комната, вроде выемки в стене, обитая ржавым железом. Наблюдая ее снизу, я не видел границ и потому стены комнаты слились со стеной.
Сверху я различил границы. Но важнее то, что в самом уголке кубической комнаты, в тени, чернел квадратный проем. Я не знал, куда он ведет, но было очевидно, что он чужероден для Закутка и что ведет в нечто, отличное от него. И Закуток тщательно скрывал его от моих глаз.
И я прыгнул! Оперся руками в потолок, чтобы удержать равновесие, оттолкнулся от края и прыгнул через бездну. Мне было страшно, но я сделал это, потому что другого выхода отсюда не было.
Бездна попыталась утащить меня, темнота зацепилась за мою пятку, но я был слишком силен в тот момент, и долетел до края комнаты.
И вот – выход! Чернеющая пустота, в которой не видно конца. И я залез в нее.
***
И тут пустота поглотила меня. Я ничего не видел, не слышал, не ощущал, кроме привычно шершавого пола.
Приходилось ползти, слишком низок был потолок, чтобы вытянутся. Расстояние между стенами было как раз по моим плечам.
И все. Только пустота.
И лишь мое дыхание, и пространство впереди.
Я полз по тоннелю долго, прежде чем ощутил унижение моего положения. Я на коленях перед тьмой, сгибаю голову, ползу в безвоздушной, бессмысленной кишке, которая не хочет меня никуда вывести.
В один момент я засомневался, на самом ли деле все это происходит? У меня нет другого опыта существования, так что другого исхода у меня нет. Есть только эта темнота впереди.
Я задумался. А может быть повернуть назад? А есть ли это "назад"? А есть ли Закуток и Труба, и маленький ее подарок? И где сейчас я нахожусь? Чем я дышу, чем я живу?!
А есть ли что-то впереди? Я ползу и ползу и уже не знаю, ползу ли я на самом деле или давно остановился.
Я даже не знаю, а спал ли я во время этого путешествия! Наверное, спал, невозможно пройти столько, не отдыхая?
А кто я? Кто ползет по этой железной кишке в полной темноте? жив ли я, живу ли я, кто заставил меня сюда залезть?
Что впереди?? Зачем я ползу? Я уже сплю? Или еще иду? Или уже дошел? Или я сорвался с трубы и упал в бездну?! Где начало и где конец? Когда я ВЫЙДУ? ЧТО Я, ЗАЧЕМ Я, ПОЧЕМУ Я???
СТОП.
Я остановился. Осторожно, чтобы не спугнуть идею, вытянул ногу назад. Пятка коснулась железной стены. Да. И потом вытянул руку вперед. И вышел.
***
Я понял, что кишка – это очередная ловушка, вечность – это непрерывное движение. И я выпал из него.
Выпал на небольшую площадку, с края которой начиналась лестница вверх. Здесь было светло. Светло, ярко, будто никогда не заходило вечное полуденное солнце. Но его я не видел. Зато видел справа от меня бесконечно огромный металлический куб, словно целиком литый из блестящей, гладкой стали.
Я видел его края, далеко, там начинался еще один куб, точно такой же, а после него – еще один. Эти кубы парили вокруг, как облака в небе. Что-то пугающее было в них, но одновременно и умиротворяющее.
А слева – длинная гладкая, такая же блестящая, стена стали, бесконечно уходящая в небо!
А впереди – бесконечная лестница, по которой я и начал свое новое восхождение.
***
Стало понятно, что стена – это поверхность исполинского цилиндра, по которой и крутилась спираль лестницы, ставшей навечно моим новым движением, новой работой. Поначалу я даже не думал, будет ли конец ему.
Бесконечное восхождение казалось мне иным способом бесконечного движения. Бесконечные кубы, величественные гиганты не прекращались, жили по всей тропе лестницы, они будто следили за мной.
Я перестало считать ступени, я перестал думать, погрузился в дремоту пути.
***
Конечно, я устал. Движение по спирали принесло мне много удовольствия, торжественного предвкушения чего-то великого, но я понимал, что если я не захочу, то никогда не дойду до конечной точки.
Я засомневался, а нужно ли мне это восхождение? Способно ли оно заполнить "мою бездну" без остатка, чтобы не осталось ни одного пустого места, куда бы закралось сомнение?
И Закуток, и вечность пустоты, и восхождение – все оно заполняло меня, стремясь залить бездну до конца. Но не смогло. Всегда остается место для сомнения, а значит – для поиска конечного смысла.
***
Я ощутил, что я готов придти к концу. Приближалось нечто. С каждым новым витком вокруг блестящего цилиндра утяжелялось мое тело, ослаблялось, заставляя вспомнить меня о том, что мне нужен конечный смысл.
Я пытался его отыскать до этого, и видимо находил его. Но никогда он не был конечным. Я до сих пор не знаю, что это такое, но отчетливо жажду смысла, конечного смысла.
Я стал тяжелым, как эта башня, уходящая в бесконечно вверх. И я ждал облегчения. И наконец, я дошел до конца лестницы.
***
Я остановился на такой же маленькой платформе, с которой начал восхождение. Башня не кончалась здесь, нет, она тянулась дальше, к далекому недостижимому солнцу. Но мое путешествие здесь кончалось, как и кончается бесконечность в каждый отдельный миг.
Передо мной дверь, такая же стальная и блестящая, как и все вокруг, слитая со стеной. Но линии проема давали понять, что едва я толкну ее, то попаду туда, где живет конечный смысл, а может быть и Замысел.
И я толкнул дверь. Бесшумно она отворилась, и я прошел в темную комнату.
***
Я попал в небольшую комнатку без углов. В ней было темно, лишь небольшой луч света из иллюминатора рассекал мерцающий сумрак.
Бесшумно дверь за мной закрылась, и я понял, что навсегда останусь в этом месте.
А впереди, спиной ко мне, качался маленький человек, тщедушный и сгорбленный. Он сидел на качелях и мягко раскачивался куда-то в пустое, звёздное пространство, что лежало за проемом в стене. Качели на цепях качали человечка с бритым, маленьким затылком, так что он то увеличивался, влетая в комнату, то уменьшался, будто погружаясь в мерцание звезд. Слева от человечка пылился большой шкаф.
У иллюминатора, из стены торчал рычаг, а сверху от него, в стене торчала небольшая красная лампочка.
Я наконец решился заговорить.
– Ты создал это место?
Человечек качался и молчал.
– В чем смысл этого места? Зачем мы здесь?
Он все молчал.
– Зачем здесь я?
Человечек затрясся и только. Я стоял и смотрел, как качается и трясется, и понял, что он издевается надо мной, и весь мой путь быть бессмысленным.
– Тогда пропади пропадом! - крикнул я в гневе и толкнул человечка в звёздную пропасть.
***
Я оказался заперт неизвестно кем, неизвестно для чего.
Из иллюминатора я увидел знакомые кубы. Миллиарды, бесконечное число кубов, как прежде непреклонно висевших в пространстве.
Рычаг не двигался. Сколько я ни старался его опустить, он даже не скрипнул, не шелохнулся.
Шкаф был набит листами бумаги. На верхней полке лежали перевязанные тонкими веревочками пучки подточенных карандашей. А все остальные полки были заполнены стопками шершавой бумаги. Все листы были чистыми.
Потом я заметил на полу, рядом с проемом с качелями, небольшую стопку исписанной бумаги. Взял верхний лист и подставил под луч свет. И прочел:
«Я летел недолго, а потом рухнул на что-то твердое. Боли не было, только глухой удар и черное небытие. Приоткрыв глаза через миг темной вечности, я увидел лишь мутную ржавую пелену...».
Я тут схватил всю стопку и выкинул в проем, вслед за человечком.
***
Да, видимо, это был конец. Я достиг своей точки бесконечности, на которой мне предстояло закончить этот рассказ. Уже никогда я не выйду отсюда по своей воле. А была ли когда-то она – моя воля?
Я пишу эти строки потому, что должен их написать. В них смыкается весь мой опыт существования, за пределы которого я не смогу выйти. Лишь когда придет маленький человечек и столкнет меня в звёздную пропасть. Ранее этого я не осмелюсь ничего сделать.
P.S.
Когда я закончил писать, сложил стопку на пол, что-то произошло. Что-то необычайное. Замерцала лампочка над рычагом, наполнила комнату красным и спокойным светом, и я понял, что настала пора дернуть рычаг.
Он поддался легко, без сопротивления и лампочка тут же погасла. Зато в иллюминаторе началась пугающая жизнь.
Стальные кубы начали вращение вокруг своей оси. Медленно, неотвратимо завертелись они, преодолели один полный круг по вертикали, потом завертелись по горизонтали, и наконец, остановились.
На каждой из граней кубов появилась черная точка, которая расширялась с каждым мгновением. Немного не дойдя до граней, рост прекратился, и половина кубов извергли из проемов миллиарды, бесконечные потоки маленьких бледных человечков. Те, как безвольные куклы, минуя все законы бытия, пересыпались в другие кубы.
Затем отверстия заросли, как раны на моих руках, совершился еще один цикл вращения, и теперь уже другая половина кубов извергла человечков, что пересыпались в другой куб!
Наконец проходы закрылись и кубы восстановили недвижимость, и я понял, что выполнил все, что мог.
Я дописываю это послесловие и сажусь на качели. Ждать своего часа.