3. Голый диктатор

Только войдя в рабочий кабинет, он позволил себе проявить гнев. Ударяя ладонью по стене, Нджида повторял:

— Один мальчишка, один! Надеюсь, он усвоил урок, иначе... à la guerre comme à la guerre, как говорят наши белые друзья, задери их гиена.

При каждом ударе с волос осыпалась белая пудра — ложная седина нищего облика. Нет, он ещё не так стар!

— Советник! — рявкнул он, остывая. Но ни одна тень не поднялась из углов зашторенного кабинета.

Как ни хотелось королю растянуть утомлённое вылазкой тело на парчовых подушках, он сел за ноутбук. Всё необходимое браузер хранил в боевой готовности: админ-панель «Правды», аккаунт журналиста «Цапли», главные страницы телеканалов и «Верности». С мальчишкой он, скорее всего, разобрался. Редактор «Верности» уже должен был накатать опровергающую статью. Тогда остаётся переписать её для «Правды» — и спать, спать.

«Отчего шум?» — называлась статья. Так, хорошо.

«Бубарей — счастливое государство. Оно счастливо, поскольку свободно! На ежегодном празднике мудрейший король напомнил нам об этом. Лишь недалёкие умы могли счесть его поступок безумием...»

И так далее, и тому подобное.

На обоих телеканалах записанный дневной эфир показывал ток-шоу, где два серьёзных специалиста при костюмах рассуждали о мотивах владыки:
— Такой естественный облик был выбран, безусловно, со смыслом. Король чрезвычайно близок к народу. Каждый мог убедиться, что он обычный смертный.
— Но пойдёт ли это на пользу его авторитету? Уже сейчас люди ставят под сомнение его чудесную власть и всеобъемлющую мудрость.
— Как они могут так говорить? Разве он не возвёл страну к вершинам процветания, на зависть всему миру? Мы можем быть уверены, что выход обнажённым — не акт безумия. Мы должны оставаться уверены!

Затем — вставка видеоролика. Худой тонкорукий человечек, даже не чёрный — смуглый. Он шёл по площади уверенной походкой короля, а нижнюю половину лица скрывал ни за что не держащийся обрывок платка. На голой шее, на плечах — размытые пятна по краям: неизвестный королю метод монтажа не справился с переходом от тяжёлого халата к не менее огромному выходному тюрбану.

— Идиоты! — зашипел Нджида, поражённый. — Глупцы! — выкрикнул в полный голос. — Очевидная фальшивка! Их даже не купили — они купились. Стоило отвернуться... Но что делала моя тысяча глаз, пока яд лжи распространялся по венам нации? Советник! Советник ягуар!

Темнота шагнула из-за дивана, выходя в полумрак занавешенной комнаты.

— Ты не доложил о смонтированной видеозаписи, — сурово обратился Нджида к советнику. — Узнай я об этом заранее — спланировал бы свои действия иначе. Наше положение становится тяжёлым, и тебе придётся потрудиться, чтобы исправить свою ошибку.
— Моя ли это ошибка, о властитель? — промурлыкал хищник.
— Чья же, соглядатай? Я построил систему, способную выдержать любые превратности. Одно не предусмотрено было — ложь, наглая ослепляющая ложь, иллюзия!
— От кого же я это слышу...

Тёмное лицо Нджиды приобрело вишнёвый оттенок.

— Молчать! Слушай, когда говорит король!
— Король? Нет, Нджида, от сего дня ты — безумец. Брошенная спичка подожгла саванну. Образ всезнающего владыки забыт, ведь в каждом доме хулят короля, не получая расплаты. Знаешь, каким запомнят отца нации? Сумасшедшим, что бегал по площади нагишом, а потом зарезался в собственном кабинете. Возможно, раны на его горле будут слишком рваными, будто от клыков, но никто не обратит внимания — ведь всем известно, что в спокойном Бубарее нет никаких ягуаров!

Зверь издал несколько высоких отрывистых звуков: смеялся.

О, был бы здесь друг иволга!

— Ты можешь отнять у меня власть, — заговорил Нджида, вынимая кривое лезвие из белых волн тюрбана. — Но разрушить мою сказку я тебе не позволю!

Он встал с кинжалом наизготовку. Леопард припал к полу, оскалив пасть, и прыгнул.


***

Шёлковый узел норовил развязаться. Морщась от боли, Нджида затянул его на груди покрепче. В комнату проникали последние лучи заката, но брызги крови всё равно казались чёрными. Штору сорвал ягуар, когда удирал через окно.

— Птица, птица, что я натворил? — молил пересыхающими губами Нджида, вжимаясь в подушки. Взглядом он обшаривал потолок, но пусты оставались тяжёлые балки над головой. — Зачем я оскорбил тебя, птица?

— Чтобы не слышать горькой правды, полагаю, — свистнуло из окна. Воздух задрожал, когда золотая стрела влетела в комнату и спланировала на гнутую спинку дивана.

— Докладываю, владыка. Охрана в растерянности. Повар сбежал. В городе волнения. Взгляды прикованы к экранам, где вещает новое лицо, молодое общеизвестное лицо, но безлики те, кто стоят за ним. Пора действовать. Пора принимать решение.

Силясь подняться, чтобы сесть за ноутбук, Нджида только разбередил рану. Но среди вкладок браузера всё ещё стоял открытым аккаунт администратора «Правды», готовый опубликовать любое сообщение. Советник порхнул с дивана на стол.

— Пиши...

Иволга нацелила клюв на клавиатуру.

— Диктуй, мой король.

***

Королевский дворец открывается раз в году.

Но вновь вокруг площади сгрудилась толпа, оттесняемая гвардейцами. Кокарды посбивались набок, течёт пот, вот кто-то заверещал, придавленный, а с другой стороны заскандировали:
— Голый король! Голый король!

Смартфоны просовывали под локти гвардейцам, со смартфонами взбирались на плечи товарищей. Десятки прямых трансляций создавались сейчас, но связь по-прежнему не глохла. Оба телеоператора направили камеры прямо на священные ворота: сегодня, впервые за историю телевидения страны, им разрешили снимать короля.

Трибуна почётных гостей оставалась полупуста. Оркестр в смятении жался у стеллы, не до настройки инструмента было арфистам — они прикрывали собой хрупкие инструменты, боясь хаоса. Только трубач со своим винтовым антилопьим рогом взобрался на трибуну. Заметив отмашку со сторожевой башни, он дал сигнал.

— Голый король! — раздался последний выкрик, заглушая скрип ворот. Затем люди будто онемели, потому что не вышел никто, а только выпорхнула большая жёлтая птица. Словно измотанный ветром листок, лесная иволга кружила перед самыми стенами, не улетая прочь.

— Чудо, — прокатилось негромко. — Подлинное чудо.

Потом появился человек в накинутом на плечи белом халате и набедренной повязке. Он мерной поступью вышел из дворцовой крепости, нимало не заботясь о том, что через несколько шагов одеяние соскользнуло. Он шёл, а все взгляды, все камеры впивались в него, вбирали то, чем он на самом деле был. Король оказался чёрен. По жилистым рукам, объявленным некогда тонкими, вились сухие мускулы. Плечи, спина — всё в полосах старых боевых шрамов, белёсых, как будто высоленных. На груди, помимо того, сочилась кровью свежая рана, очень похожая — старики перед телеэкранами разом ахнули — на след от хищной лапы.

Он шёл, а иволга летела перед ним, медленно взмахивая крыльями, летела прямо на стеллу. Опрянули от трибуны музыканты, но король не остановился. Обогнув тянущихся к небу каменных тружеников барельефа, он вслед за птицей двинулся дальше, где начиналась кромка леса. Как дротик, вонзилась иволга в густые заросли — король шагнул следом. Ветви сомкнулись за его исполосованной спиной.

О любопытный народ!

От короля тебе остались только телевизионные кадры. Подлинные.

***

Выходя из лимузина, Бене в который раз отметил, что все белые — на одно лицо. Может, он научился бы различать своих новых друзей, если бы не черные очки на лицах и одинаковые костюмы.

Впервые после выборов оказавшись во дворце, он надеялся сразу же повалиться на пышные ковры и мягкие постели, наделав отличных себяшек для поклонниц. Однако вместо этого его повели под локоть на второй этаж ко дверям кабинета.

— Ах, работа, работа, — сладко улыбнулся Бене. — Не вы ли говорили мне, что король в этой стране всегда был игрушкой для развлечения людей, ничего никогда не решая?

Он распахнул дверь и вошёл. Кто-то уже расставил по комнате горящие свечи. «Странно, — подумал Бене, — вот компьютерный стол, кресло... Откуда они в таком древнем дворце? Где тогда сам компьютер?»

Бене заоглядывался, и вдруг увидел, отступил, кинулся назад, но дверь оказалась заперта.

С резного дивана, горделиво растянувшись на подушках, хозяйским взглядом единственного глаза — но пятна, пятна, они сами как тысяча глаз — за ним, усмехаясь в усы, следил леопард.