Гулкий и почти пустой (* а потом целый абзац расписываешь (причём словообильно), что же в нём было. Немного противоречиво. В описании лаконичной обстановки у тебя лаконичности нет.) кабинет был обставлен дорого и лаконично (* тут сначала читается "обставлен дорого" - возникает образ барочных завитушек и золочёных пилястр, а потом нате - "лаконично". Тут стоит порядок слов изменить, или перефразировать - "настолько лаконично, насколько смогли купить большие деньги". Или "Дорого, но лаконично." С союзом "и" получается как бы два независимых качества, а независимое "дорого" не лаконично. Ну ты понял). Высокие потолки, нарочно оставленные (* рифмуется с "обставлен", нехорошо) бетонными, пестрели множеством переплетений теней и света, идущих от двух, (* лишняя запятая) блестящих хромом дизайнерских люстр со множеством мелких стеклянных деталей (* деталей - слишком безлично, конкретика лучше. "Хрустальных капель", например.) и подвесок. Стена, противоположная входу, целиком состояла из стекла (* "Стена состояла из стекла" - чудовищный инженерный просчёт, лучше "всю стену занимало окно"), прикрытого вертикальными жалюзи, скрывающими пейзаж (* хорошо бы намёк дать, какой именно вид) за окном. Прямо под люстрами, напротив стены стекла, (* от этого мозги набекрень. Под люстрами - значит, в центре комнаты. Люстры же по умолчанию в центре? ПОтом "напротив стены стекла" (и, право, тут лучше "стеклянной стены") - тоже вполне однозначно, но немного не там, где люстры) одиноко стоял широкий прямоугольный стол из исскусно (* иСкусно, блджад) склеенных друг с другом обрезных кедровых досок. Прозрачный пластик, скрепляющий столешницу в монолит, матово блестел в свете ламп, (* Матовый - как раз и значит "не бросающий бликов") бросая блики света на лицо сидевшей за ним девушки. На столе стоял монитор, перед ним была клавиатура и мышь. Справа от этих сугубо офисных, но более чем изящных вещей одиноко (* опять одиноко) лежал черный ежедневник с небрежно сброшенным на него колпачком от перьевой ручки, полированный цилиндрик которой в данный момент перекатывался по столу под пальцем девушки.
Ее прекрасное (* не нравится мне это слово здесь. ) лицо было совершенно бесстрастным, а в ее желтых глазах отражалась тихая возня прямо перед ее столом. Сидящая в высоком, черном кресле (* я бы кресло вообще убрал, с ним перегруз прилагательных) знойная брюнетка (* знойная, лол. Цыганский романс. Знойная женщина - мечта поэта.) подперла свободной рукой щеку, продолжая катать ручку по столу и наблюдала, как перед ней ставят на колени толстого мужчину в дорогом пиджаке, (* не нравится "толстый мужчина в дорогом пиджаке" - самые простые прилагательные выбраны) слегка измазанном (* "слегка измазанном" тоже не очень, представляется отлынивающий маляр по пиджакам) его же кровью. Рубашка на нем была порвана, галстук съехал набок. Он натужно сопел, прекрасно понимая, что выражать свой протест более шумно - прямой путь в могилу или того хуже. По бокам от него стояли еще две девушки, одетые совершенно одинаково - черные комбинезоны с цветными вставками. Они были похожи на героинь боевика про супергероев - такие же привлекательные и опасные (* детское описание - "героиня боевика про супергероев", "привлекательные" - словно все фильмы в кашу смешались, а поверх ты вспомнил "Убить Билла". Где супергероев нет. Тем более, в супергеройском кино супергеройское кино обычно не смотрят.). На правом бедре каждой (* У каждой на правом бедре) красовалась (* ну хз.) кобура с оружием. (* А вообще, мне вот так придумалось - пусть одна будет левшой, а другая - правшой. А кобура пусть не "красуется", а "нарушает гладкость изгибов затянутого в латекс костюма молодого, поджарого, не простаивающего без дела тела.")
Спустя несколько секунд единственным источником звука (* мужик же сопел?) в кабинете осталась ручка, снова и снова презжающая по столу свой короткий маршрут. Мужчина выдержал немногим больше минуты и выпалил:
– Что вам от меня надо?! Я не...
Удар ноги в живот прервал его истерику. (* Не истерику, а вполне разумный вопрос.) Ручка продолжала кататься по столу. Ее хозяйка все так же (* катаясь по столу?) смотрела на мужчину. Он запоздало понял, кто именно перед ним. Белая рубашка, корсет, те самые сапожки со стальными вставками... Это одна из НИХ. Уверенность в том, что перед ним сидит исчадье ада была абсолютная. Только одна из них может носить такую одежду. Только одна из них имеет право на шикарную золотую цепь, спускающуюся на огромную, шарообразную грудь, (* что, и этот в теле вечного подростка?) вырывающуюся из корсета на волю. Он знал ( *,) это от сына... сына, которого они убили...
– За что вы сделали это с ним?! - опять начал он.
Терять было нечего - живым он отсюда вряд ли уйдет.
– Это было ее решение. - наконец соизволила ответить девушка за столом. - Она так захотела, никто из нас не принуждает наших сестер к чему бы то ни было. А ты решил, что это Я принудила твоего сына стать одной из нас? Решил, не отнекивайся. И теперь валишь свою вину на нас. Это ТЫ убил ее. Не я. Не они. ТЫ. Собственного ребенка. Сжег. Заживо.
Она отложила ручку в сторону и пристально на него посмотрела.
– Ты себе хоть немного представляешь, как она кричала, пока горела?
– Это был не мой сын! Это... существо... не могло быть им! Ты... Врешь!
– Конечно... Обвиняй других в своем грехе. - девушка откинулась назад, сложив руки домиком. - А ещё ты покалечил ее любимого. Они действительно любили друг друга... И в итоге ты своим эгоизмом отнял жизнь, разрушил вторую и сейчас платишь третьей. И все ради того, чтобы твоя ничтожная гордыня и стыд чувствовали себя вольготно и непринужденно. Мои апплодисменты, смертный, ты сумел меня удивить.
Кассинера покачала головой, всматриваясь в пустые, водянистые глаза придурка перед ней. Ее воображение отказывало ей, она действительно не знала, что с ним делать. Убить? Нет, он должен мучаться, а для этого нужно быть живым. Пытки? Он и так страдает. Ей больше всего хотелось просто отпустить его на все четыре стороны, но он слишком много знал. (******** Ебать гранёно. ТЫ прям ЕДЖИ ХЕЛЛ БОЙ. )