Create a new version of paste:

								I

«Ну что, Рита... С двадцать пятым тебя днём Рождения, старый ублюдок!» — сказало мне моё небритое отражение из зеркала, ухмыльнувшись с некоторой долей иронии.
Если подумать, самоирония — это всё обо мне. Начать хоть с никнейма «Рита», который я дал себе уж и не помню когда. Разумеется, в паспорте у меня совсем другое имя — было бы удивительно, если бы двадцатипятилетнего патлатого и вечно небритого алкоголика в жизни звали Ритой. Но жизнь — жизнью, а интернет — интернетом. Здесь каждый может быть тем, кем хочет. И не то чтобы я действительно хотел быть девочкой — это не так. Меня устраивает моё тело, а если быть точнее, то я к нему притёрся. Но я уверен, многие понимают, что иногда хочется хоть в интернете побыть тем, кем ты никогда не станешь в реальной жизни. Вот я захотел примерить на себя костюм девочки из японских мультсериалов с именем Рита. Проблемы?
Да и мой праздничный ужин — тоже ироничен от части: бутылка водки с закуской в виде двух пачек быстрорастворимой лапши и пачка дерьмовых крепких сигарет. Вполне подходит для человека моего стиля жизни, не правда ли?
Принеся весь мой небогатый ужин на подносе с кухни, я поставил его перед компьютером, налил первую стопку и уже хотел было опрокинуть её в себя и сразу приступить ко второй, как в голову мне пришла идея. Я вернулся на кухню и начал рыскать по советским настенным кухонным шкафчикам, периодически отпуская матерные слова, если натыкался пальцами на паутину. «Да я точно помню, что они у меня были!» — уже начал отчаиваться я, как всё-таки через пять минут усердных поисков они увенчались успехом.
С довольным оскалом на лице я прошёл обратно к моему компьютерному столу и воткнул найденную на кухне красную свечку для украшения тортов в месиво из лапши. Вот теперь-то у меня будет всё как у людей, настоящий праздник с настоящим тортом!
Я зажёг свечку — более вредной лапша от воска явно не станет — и выпил первую стопку водки. Традиционно за ней была вторая, потом — уже не очень традиционно — третья, и только после этого я вынул свечку и приступил к «пиру». В экране компьютера нарисованные девочки обсуждали то, с какой стороны нужно кушать рогалик, но мои мысли, как и всегда в такие моменты, не были сконцентрированы на аниме и безусловно важных проблемах потребления пищи, но витали в облаках.
«Как я докатился до такого?», — думал я. Явно не в школе. Хоть я и не был самым примерным, умным и добрым, но точно не был самым глупым! Пожалуй, точкой отсчёта стал институт. Неожиданная свобода от родительского контроля опьянила меня уже на втором курсе и начался алкогольный угар. Сначала посиделки с пивом у друзей, потом я впервые в своей жизни попробовал марихуану. Впрочем, в тот раз я не почувствовал ровным счётом никакого наркотического опьянения и даже обиделся: столько об этом написано книг и снято фильмов, а на деле — херня и пустая трата денег. Но попробовав покурить «травки» во второй раз, я переубедился в своём мнении — вставило меня, как говорится, не по-детски. А после я уже и не заметил как был отчислен из института за слабую посещаемость, а от культуры приличного питья я ушёл много дальше, нежели планировал: пил или один дома, или на случайных «вписках» с малознакомыми людьми из интернета. Вроде бы абсолютно разные способы употребления алкоголя, но было кое-что их объединяющее: если позволяли средства, то напивался я всегда «до усрачки» — стоп-сигналы в моей голове уже давно были сорваны.
Вот и сейчас водка под эти грустные мысли кончилась быстрее, чем я утолил в себе зелёного змия. Желания идти до супермаркета не было никакого, да и деньги, заработанные в течение нескольких месяцев работы грузчиком в том же супермаркете, уже начали подходить к концу, так что решение сходить к соседу, из подполья торговавшему самогоном, было принято безоговорочно. Взял сразу литр, чтобы на опохмел хватило утром, и вернулся в свою грязную квартиру с дешёвым интерьером. Сначала я хотел налить алкоголя в единственную оставшуюся стопку, но руки уже не слушались меня и стеклянное изделие китайского производства полетело на пол, где со звоном разбилось. «Ну и правильно, по пятьдесят только слабаки пьют» — подумал я, сначала заполняя самогоном гранёный стакан по край, а после залпом переливая жидкость из стакана к себе в глотку. 
Это была не самая хорошая идея. Уже через несколько минут мою голову застелила зелёная пелена, взгляд затуманился, а водка вместе с лапшой стали возвращаться из желудка обратно в рот. Сначала я хотел дойти до туалета, но и это оказалось не лучшей идей — тело перестало повиноваться мне и уже на втором шаге я споткнулся и упал. Спасибо хоть, что на кровать, а не на пол. Кое-как свесив голову с кровати, я высвободил содержимое своего желудка на ламинат. Рядом с кучей блевотины лежал огарок красной свечки. «Чёрт, и как же всё-таки я к этому пришёл?» — подумал я, прежде чем моё сознание окончательно замутнилось.

								II
					(прим. часть писалась под https://youtu.be/SGh7JHevbHg)
Пробуждение в незнакомом домике меня не удивляло — в конце концов за свою жизнь я просыпался во всяких местах, не имея понятия о том, как я там оказался. Удивляло меня другое. Во-первых, чистота моего сознания, отсутствие головокружения и головной боли. Когда я в последний раз просыпался без всего этого — месяц, два месяца, полгода, год назад? Не помню. Во-вторых, не было также и уже ставших для меня привычными запахов перегара, сигаретного дыма и подпортившейся еды. В-третьих, чистота помещения. Я уже говорил, что мне много где приходилось просыпаться, но в отличие от светлого и аккуратно прибранного домика, все эти места объединяли грязь и уныние. В-четвёртых, девочка лет шестнадцати, которая пристально смотрела на меня с соседней койки. В моём окружении уже давно не было молодых девушек со светлой и гладкой кожей, прямой осанкой и умными, но добрыми глазами.
«С добрым утром, Рита!» — сказала она по-доброму улыбнувшись. В моей неожиданно чистой голове вертелось множество вопросов. Кто она? Где я? Как я сюда попал? Какой сейчас день? А месяц? 
«Ну привет», — только и смог ответить я, рассматривая девушку. А это было приятным делом, надо заметить. Нет, она не выглядела как топ-модель и даже не потянула бы на звание «Мисс 2015» моего бывшего института — самая обычная девушка. Милая и привлекательная — да, но не более того. На ней не было дорогой брендовой одежды — простая белая футболка без рисунков и серые шортики. Но не красоты её тела и не её одежда завлекали мой взгляд, но аура вокруг неё. Аура ласки в её глазах, аура доброты в улыбке, аура заботы в чуть нахмуренных бровках. 
Может я пролежал так минуту, а возможно — целый час. По прошествии времени это начало казаться глупым и я встал с койки.
— Ну я вижу, ты знаешь мою кличку, — сказал я. — А как зовут тебя?
— А разве это важно? — беззаботно улыбнулась она.
— Не то чтобы это было важно, но нужно же мне как-то тебя называть.
— Тогда зови меня Катей. Мне нравится это имя.
Чёрт, сюрреалистичный диалог получается. 
— Где я нахожусь?
— А это важно? Тебе тут не нравится?
Ещё веселее. Неужели нельзя было просто назвать мне своё имя и наше местонахождение, зачем эта конспирация?
Я осмотрелся. Две аккуратные койки, стол с отрывным календариком и бюстом Ленина на нём, а на стенах — плакаты неизвестных мне рок-идолов. Более интересным был вид из чистого окошка с деревянной рамой — у кого вообще в это время остались окна с деревянными рамами? — он пестрел зелёным цветом деревьев и жёлтым цветом яркого солнца. Рядом было несколько таких же, я полагаю, домиков, а вдалеке виднелась бетонная площадь с бетонной же статуей человека, вызывающей ассоциации скорее с Советским Союзом, нежели с современностью.
— Тут мило. Похоже на пионерский лагерь, в котором я был в детстве.
— Тогда пусть это будет пионерский лагерь. Мне нравится эта идея. Пошли прогуляемся по нему! — Катя одарила меня очередной милой и беззаботной улыбкой, согнув руки в локтях в доказательство тому, что ей действительно импонирует идея с прогулкой.
Ко мне что, белочка пришла? Ну да и пусть, зато хоть в галлюцинациях побуду трезвым и погуляю с милой девушкой на свежем летнем воздухе, который был восхитительно тёплым и легкий, а вызывающим самые лучшие воспоминания. Всю свою сознательную жизнь я прожил в городе и привык к смогу, автомобильным выхлопам и несвежести воздуха в целом. Тут же — совсем другое дело. В этом месте процесс дыхания есть не жизненная необходимость, но чертовски приятное занятие!
— Куда пойдём? — спросил я уже на крыльце.
— Куда поведёшь! — как всегда беззаботно ответила она, взяв меня за руку.
Если бы я взял едва знакомую девушку за руку в России, то в лучшем случае отделался бы пощёчиной и парой матных слов в свою сторону. Имей эта история место в США — меня бы засудили за сексуальное домогательство и выписали бы нехилых размеров штраф. Впрочем, я не смог бы взять кого-либо за руку так, как это сделала Катя: с одной стороны не принуждая меня делать это, а с другой же не давая мне место для отказа. Просто в доказательство того, что она готова идти за мной.
Место действительно оказалось чем-то вроде пионерского лагеря. Жилые домики, большие сооружения с названиями кружков на них, мелкие аккуратные здания непонятных целей и та самая площадь в центре всего этого поприща. За всю прогулку ни я, ни Катя не проронили ни единого слова. Уж не знаю о чём думала она, я — ни о чём. Мне было просто приятно ходить, держа тёплую женскую ладонь в своей, вдыхать тёплый свежий воздух и абсолютно ни о чём не думать.
Сколько кругов мы прошли по лагерю? Наверное, несколько десятков — я не считал. Остановились мы в беседке, которая чуть-чуть пахла краской и свежеспиленным деревом, где сели на лавочку, не разрывая наши ладони. Я хотел что-то сказать, но первой была Катя:
— Я тебе нравлюсь?
Прямой вопрос с понятными целями, но заданный по совсем непонятным для меня причинам. Я несколько раз влюблялся, ну или считал, что влюблялся — не знаю. Что такое настоящая любовь? В любом случае каждый раз кончался печально: меня или бросали, или мне изменяли, или разводили на деньги, или в итоге оказывалось, что я любил надуманный мною образ, а не того, кем предмет моей любви является. Парочка безответных влюблённостей идёт плюсом.
Со временем я просто разучился любить. Зачем, если это всегда приводит к проблемам? Животные потребности всегда можно удовлетворить рукой или, если повезёт, на очередной пьянке с очередной шмарой, а потребность любить и быть любимым придумывает себе сам человек. Иногда на меня наплывала такая потребность, но я топил её алкоголем и наркотиками. В каком-то известном фильме говорили, что суть жизни не в саморазвитии, но в саморазрушении. Вот и занимался я саморазрушением и убийством в себе каких-либо чувств.
— Ты мне нравишься.
Чёрт, что я только что сказал? Разве годы не научили меня? Разве я не знаю, к чему это может привести? В лучшем случае меня просто сейчас обсмеют, а в что будет в худшем — я даже думать не хочу. Катя мне действительно нравится, но если я влюблюсь в неё, а потом она изменит мне с каким-нибудь Вазгеном, то я, наверное, умру. И так едва не прыгнул с крыши в прошлый раз. Нужно ли оно мне? 
Подумав над этим, я пришёл к выводу, что нужно. И несмотря на все мои печальные опыты в прошлом я был уверен, что она сейчас не обсмеёт меня и не бросит впоследствии. Почему я был так убеждён? Не знаю. Просто я знал, что эта девушка — та самая. Вот и всё. Любовь с первого взгляда, не иначе.
— Почему? — спросила она.
— Не знаю даже. Знаешь, я люблю читать визуальные новеллы — жанр видео игр такой — и там всегда герой находит себе ту самую единственную любовь на всю жизнь. Такое читать и приятно, и грустно одновременно. Про «приятно» понятно без объяснений, а грусть появляется от осознания того, что такое бывает только в кино. Но сейчас я думаю, что нашёл тебя — «ту самую». Нет, я не думаю и даже не уверен в этом, потому что уверенность всё равно оставляет место для заблуждений. Я просто знаю это.
Скептически настроенная часть меня ожидала смешков, плевков в лицо, слов «вас снимала скрытая камера». Но ничего этого не было. Катя просто смотрела мне в глаза, своими выдавая удовлетворённость моим ответом и ожидание чего-то с моей стороны. Впрочем, не «чего-то» — я знал, что мне нужно спросить.
— А я тебе нравлюсь?
— Да.
Простой ответ, от которого сердце в моей груди пропустило один удар.
— Но почему? Я всё понимаю, любовь зла, но я же не пара для тебя! У меня нет интересов, нет хобби, нет постоянной работы, нет никаких увлечений, кроме аниме, визуальных новелл про чужое счастье. Я алкоголик и наркоман, разуверившийся в любви и переболевший пятком венерических заболеваний, полученных от секса с алкоголичками, наркоманками и проститутками. Я не смогу сделать тебя счастливым.
— Сможешь.
Вот и всё. Я уже не думал ни о том, где я и как сюда попал, ни о том, кто она и откуда тут взялась. В голове крутилась одна мысль, которую я сразу и выразил, не задумываясь над этим:
— Я хочу быть с тобой.
— Но только на одном условии — игриво улыбнулась мне она.
Уж не душу ли она взамен попросит? Впрочем, это не важно — я готов на всё для неё.
— Ты сделаешь визуальную новеллу про нас, чтобы люди узнали нашу историю.
Кажется, я что-то ответил, но уже не помню, что именно. В моей голове были только любовь к ней и радость от её согласия — ничего больше. 

								III

Мы с мамой шли по заброшенному кладбищу.
— Мам, что ты мне хочешь тут показать?
— Подожди немного, доча, мы уже почти дошли.
Грустное место. Страхов к могилам и мертвякам у меня уже давно нет — шестнадцать лет как-никак, но бесчисленные ряды заброшенных могил со потёршимися от времени именами и фотографиями не могут не вызывать во мне уныние. И я так закончу? Надеюсь, что нет.
Наконец мы пришли к нужной могиле. Как и всё тут, она была изрядно потрёпана временем. Имя и фамилия стёрлись, в фотографии на памятнике едва можно было различить мужские черты покойного. Дата смерти, для прочтения которой пришлось приложить некоторые усилия, говорила, что покойник умер уже чуть больше двадцати лет назад. Число и месяц даты смерти совпадали с числом и месяцом даты рождения. Грустно, наверное, умирать в свой день рождения. А может и наоборот — символично.
— Кто это, мам?
— Моя первая школьная любовь. Мы с ним начали встречаться в девятом классе и разошлись после моего переезда в Петербург на учёбу. Он был умным, добрым и понимающим человеком — воспоминания о нём вызывают только самые тёплые эмоции. Но даже такие люди ломаются и перестают видеть свет и добро в своей жизни. Сломался и он. 
Мама грустно усмехнулась.
— Я часто думала о нём и надеялась, что у него всё хорошо. И ни разу не позвонила ему за всё это время, не пришла навестить, когда была в городе. Думала, что всё в порядке, потому что у такого светлого человека не может быть всё плохо, и что встреча с ним может только вернуть отголоски чувств, которые не нужны ни ему, ни мне — на тот момент я уже встречалась с твоим папой. И мне жилось хорошо, а ему — совсем нет. Я не знаю, что с ним случилось, но наши школьные друзья мне сказали, что он совсем спился и замкнулся в себе, перестав общаться с кем-либо, кроме разве что его собутыльников. Один раз он попал в полицию в состоянии наркотического опьянения и вышел оттуда только благодаря тому, что наш общий одноклассник там работал и уговорил начальство отпустить его под честное слово. Они с ним были лучшими друзьями в школе, но он не смог уговорить его отказаться от текущего образа жизни и перестать убивать себя — в ответ он был лишь просто послан по матери с наказом не лезть в чужую жизнь, ибо ему «и так хорошо живётся».
Я с удивлением заметила на глазах матери слёзы.
— Узнала я об его смерти только через несколько лет от матери. Нашли в собственной квартире в едва живом состоянии, врачи не успели довезти его до больницы и констатировали смерть от передозировки алкоголя в крови и печёночной недостаточности в его же день Рождения. Такая вот история о действительно хорошем и светлом человеке, который по пути своей жизни сломался и оставил после себя ничего, кроме последних слов, сказанных в бреду, записанных фельдшером и переданных его матери посмертно.
— Что это были за слова? — спросила я, будучи в шоке от рассказанного мне только что.
— Его мать попросила выгравировать их на обратной стороне памятника. Сходи и посмотри.
Я обошла памятник и прочитала вытершийся за столько лет текст. «Визуальная новелла про нас будет лучшей историей из всех, Катя. Я люблю тебя».