Create a new version of paste:

                        Дом у фонарного столба.

      Раннее утро. На дворе осень уже вступила в полную силу и давно исчез летний ветерок. Теперь он стал холодным и пронзающим и вместе с мелким моросящим дождём создаёт гнетущую атмосферу. 
    В кабинете старшего следователя Евгения Орлова раздаётся звонок. Отставив чашку кофе в сторону он взял трубку и услышал лишь гудки. Звон телефона не исчез. Евгений перевёл взгляд в сторону и понял, что взял по привычке не ту трубку. На второй телефон звонят крайне редко и он уже успел покрыться слоем пыли. 
  -"Да, старший следователь Орлов у аппарата!" 
 - "Здорова, Жека! Как поживаешь?"
- "Охохо, привет Вадим! Странный ты выбрал способ связаться со мной. Ты же знаешь, что на этот телефон можно звонить только в экстренных случаях."
- "Ну так я как раз потому и звоню. Дело есть. И это не разговор для мобильника. Давай собирайся и садись на первый же рейс до города Озёрска. Город закрытый, но я уже оформил тебе пропуск. С моим званием подобные дела решаются в течении получаса, ты же знаешь. Так что давай, пошевеливайся! Мобилу дома оставь, чтоб враги не отследили. Дело серьёзное."
- "А...?"
- "И командировочные ты свои получишь, не беспокойся."
- "Понял. Выезжаю."
                                          ...
 "В такую погоду только по холодным автобусам шарахаться" - подумал Орлов, выходя на Озёрском автовокзале. То здание, что он увидел перед собой мало напоминало ему вокзал. Облупленная штукатурка, обитые углы и слой пластилина с обрывками бумаги на стенах, когда-то бывшими объявлениями о купле или продаже. На скамье возле остановки ютятся два парня, явно одетых не по погоде. Сидят, мёрзнут и пристально смотрят на новоприбывшего гостя этого городка. Одежда его была выделяющаяся на общем фоне: хорошее пальто, шарф, блестящие ботинки. В такой одежде на автобусах не ездят, но приказ сверху воспользоваться автобусом был чёток и ясен. 
      - "Надо поскорее найти Вадима" - подумал про себя следователь, отвернувшись от обитателей скамейки и незамедлительно услышавший смешок явно в свой адрес. Не став наживать себе лишних проблем в это пятничное промозглое утро он направился по адресу, что записал на листке бумаги, благо от автовокзала путь был недолгим и нужно было пройти лишь несколько кварталов. На пути Орлову встречались самые разные типажи людей, коих уже и не встретишь в областном городе, откуда он приехал. Тут тебе и старые сутулые бабки с палками и безразличием в глазах, и гоповатые на вид молодые парни с девчонками, и пузатые мужики средних лет, которые по виду очутились тут прямиком из девяностых, в кожанках и восьмиклинках.
  - "Кажется время тут застыло. Хожу тут как по музею" - думал Орлов - "Они живые экспонаты для меня, а я, судя по их взглядам, экспонат для них."
                                         ...
   Евгений ожидал по намеченному адресу увидеть что угодно: большой полицейский участок, какое нибудь мелкое отделение полиции или хотя бы их канцелярию, но никак не халупу из дерева, которая стоит тут без ремонта с середины позапрошлого века. Хотя, судя по звукам изнутри, там живут люди и целыми семьями. На окнах шторы, на подоконниках горшки с цветами, а у подъезда стоит домашнее протёртое кресло, на котором сидит уже древний по виду дедуля.
  - "Ну что же, вот я и на месте. Осталось подняться.  Здравствуйте, дедушка!"
  -"Ид н хъьй..." - просипел дед и поднял голову на следователя. Один глаз был с бельмом и глубоко утоплен в глазнице, что придавало ему жуткий вид. Дедок был явно грубияном и Евгению совсем не хотелось с ним сейчас ругаться. 
-"Ну что за город? Какие мерзкие тут люди."
                                          ....
Ни звука изнутри назначенной квартиры. Постучал в дверь и ноль реакции. Орлов прильнул ухом к двери и услышал голос Вадима, разговаривающего с кем-то по телефону. А может и в живую, просто собеседник ничего не отвечал, а лишь слушал. Евгений заметил хорошо запрятанный в углу двери звоночек и нажал на него, после чего голос Вадима за дверью затих и послышались шаги. Щелчки замка, скрип двери и вот Орлов уже внутри.
-"Ну наконец-то, Жека! А ты не из торопливых. Я же сказал садиться на первый же рейс. Ты должен был быть тут ещё час назад. Ну ладно, разувайся и проходи на кухню. Я там накрыл нам небольшой стол, не стесняйся, наливай. Мы же с тобой не виделись так долго!" 
-"Ты же пригласил меня сюда по зашифрованной линии второпях не для того чтоб просто выпить, ведь так? Я сегодня отложил все свои дела между прочим, а что я получил взамен на настоящий момент? Лишь оскорбления и негатив то от дедов всяких, то от молодёжи. Я надеюсь причина прибытия сюда стоит того, ибо просто встретиться мы могли бы и на моей территории, и в более хороших условиях..." 
- "Жек, я думал выдернуть тебя побыстрее именно для того, чтоб немного ещё и поболтать, но ты, я смотрю, берёшь быка за рога. Ладно. Раз ты так хочешь услышать основную причину твоего приезда сюда, то слушай."
                                        ...
Усевшись за столом на кухне Вадим начал свой рассказ.
- "Сегодня ночью на окраине города случился пожар. Спросишь, причём здесь ты и я? Ну, ты не при чём, а вот я так или иначе косвенно замешан. Горел сегодня ночью частный дом и жил там один мой знакомый. Ну...как знакомый. В общем он у нас в участке был частым гостем. Постоянные вызовы по его адресу, пьяные драки со своей матерью, которая уже целую кипу заявлений на него написала. Самая толстая папка в моём шкафу. Почему в моём, а не в архиве? Ну, надо так, Жек. Ты слушай дальше. Каждый раз, как он снова попадал в наш обезьянник, остальные сидельцы сторонились его, хотя по моему опыту, Жека, таких чуханов под шконарь загоняют, да хуями угощают. Хех. Да и мне с ним находиться даже в одном здании не комфортно, а это для меня показатель того, что явно с ним что-то не так. Это как с дедом Игнатом в деревне нашей родной, помнишь? Он жил на окраине нашей деревни и постоянно бухал. Люди его сторонились, у нас с тобой от него мурашки по коже бежали и мы на спор подходили к его дому постучать в калитку. Тогда, помню, он пропал бесследно. Всей деревней искали, так и не нашли ничего. Ни живого деда, ни его мёртвого тела. Давно ты был в деревне то, навещаешь родню? Или совсем врос в большой город? Вот то-то же. А в доме деда Игната так никто и не поселился, и стоит он как нетронутый."
- "Вадим, ты ушёл в сторону. Причём здесь дед? Ты его здесь что-ли нашёл?" - перебил Жека.
- "Да нет конечно. Дед уже старый был и на тот момент. Вряд ли до наших дней дожил. Но ты прав, не про него сейчас. Так вот. С тех пор, как дед исчез, у меня такого страха не вызывал ни один человек. Понимаешь, Жека? А рядом с нашим погорельцем я себя чувствую, как беззащитный ребёнок: мороз по коже и мурашки размером с кулак. А это у меня, в моём то звании. Да я на таких, как он, просто пальцем тыкаю и их закрывают, далеко и надолго. А вот с ним я этого себе позволить не смог. У меня всегда такое ощущение было, что не дай бог мне ему не понравиться, случится что-то страшное. И вот сегодня ночью я проснулся в холодном поту, не зная ещё что случилось, но страх в моей душе уже поселился. Так и глаза не сомкнул до утра. Вообще в последнее время будто не сплю по ночам. По утру тело ломит всё и круги под глазами. На работу пришёл с утра и тут мне докладывают, что у нас труп, возможно криминал, по коням, ну ты понял. И доложили мне такое; дом нашего частого гостя сгорел. Не дотла конечно, стоит сейчас себе дальше, но внутри ночью полыхало так, что пожарные даже пеной потушить не могли. Ещё, говорят, странно то, что он со временем будто сам начал потухать. У пожарной машины кончились все запасы воды и пены и они охреневшие угнали дозаправиться, а когда приехали - домик уже потух. Хотя учитывая силу пожара причин у него тухнуть не было. Деревянный дом то! Деревянный, Жека! Без пропитки какой современной, без отделки негорючей, а просто старая изба из брёвен времён царя батюшки. Пожарные тут же внутрь, а там бабка лежит на кровати. Не похожа она была на обычный обгоревший труп. Таких уж я навидался. Она была скорее выгоревшая, будто изнутри полыхала. Более-менее целы были руки с ногами, если вообще можно так о ней сказать. Сверху грудная клетка повреждена от огня меньше, чем внутри. А там в свою очередь были угли, раскалённые такие, крупные. Будто кто-то печку развёл, только вместо печки он старую бабку использовал. Такого размера угли она бы не проглотила, на туловище разрезов нет. Тело её сына не было обнаружено. Мы предположили, что это он всему виной. Ну подозреваемых больше особо и нет, а у него был зуб на свою мать за проблемы с полицией. Ориентировка была разослана везде, а самое главное на контрольно пропускной пункт, который перекрывает все дороги в наш город. Просто так он не выберется и нам нужно поймать его. С такими словами я вызвал к себе несколько подчинённых и они под разными предлогами отказались идти в горелый дом. Некоторые причины были столь надуманные, что мне пришлось  угрожать одному своему сотруднику увольнением. Как ты понимаешь по тому, что мы сидим сейчас с тобой здесь, он отказался. И был уволен сегодня. Понимаешь к чему я клоню? Никто не хочет туда идти ни под каким предлогом. Как в тот самый дом в деревне, который до сих пор стоит пустой и даже не разворованный. Люди что там, что здесь, что-то знают, Жека. Или как минимум чувствуют. Как чувствую и я. И не смогу я туда отправиться, как ты уже понял. Но вот тебя я хотел попросить сделать это. Не приказать, а попросить, ибо такое приказывать своему другу я не намерен. Но чувствую я, что в доме том, в доме у фонарного столба в конце улицы на окраине города, найдутся ответы на вопросы, что интересовали меня с нашего с тобой юношества. Разве тебе не интересно? Прошу тебя, про дружески. Узнай, что там произошло, поищи улики, которые могли бы вывести нас на сынка той бабки. Я в долгу не останусь..."
  На кухне воцарилась тишина на добрые пять минут. Вадим опрокидывал стопку за стопкой, смотря на Жеку и ожидая ответа, а тот в свою очередь смотрел в никуда и думал, переваривал всё то, что услышал ранее. Махнул рюмку водки и и уставился на Вадима в ответ.
 - "Лады, я сделаю это! Ты всё довольно интересно рассказал, что мне аж захотелось самому во всём разобраться. Напиши мне адрес куда мне нужно проследовать и дай мне какую нибудь неприметную одежду. Тут смотрю у вас не в почёте хороший вкус и опрятность. Да и не хочу я больше привлекать внимания."
 Вадим вскочил со стула и начал радостно дёргать Жеку за плечи. 
- "Ах красавчик, ну молорик! Век не забуду! А одежду тебе сейчас организую. Правда не по размеру немного, в талии я чуток поприбавил с момента перевода в этот город. Хоть и дыра, зато место повыше дали, в качестве компенсации так сказать. Ну, пойдём в комнату. Одёжка у меня там."
Спустя несколько часов новоприбывший следователь вышел из подъезда старого дома, возле которого на лавке всё так же сидел дед. Вышел и вдохнул полной грудью холодный и такой влажный осенний воздух.
  - "Ну что дед, сам иди нахуй!" - сказал Евгений и направился из двора на улицу, где в одежде Вадима его уже стали меньше замечать и пристально пялиться. По пути на адрес лишь один вопрос свербел у него в голове: почему сегодняшняя встреча была в такой дыре и с кем же разговаривал в квартире Вадим? Ни домашнего телефона, ни мобильного у него не было. В квартире он так же был один.
                                          ...
- "В такую погодку только по улицам шататься, да по горелым домам лазать" - снова подумал Евген, уже подходя к нужному адресу. Время ещё не позднее, но на улице уже совсем стемнело, что не помогало делу. Благо с собой всегда был верный фонарик.
  Следователь пришёл на место и увидел перед собой погоревший одноэтажный дом очень старого образца. В таких домах живут сейчас разве что древние старики и у остальных возникает вопрос, что быстрее, дом этот рухнет или же старик отдаст богу душу. Рядом с домом высокие, но чуть заваленные ворота, ведущие в небольшой двор. Из двора можно попасть в дом, пройдя через сени, либо пойти дальше по двору и попасть в огород позади дома. В огороде же виднелись силуэты бани и туалета. А перед домом со стороны улицы стоял огромный фонарный столб по истине исполинских размеров. Таких сейчас уже не делают. Евгений обернулся и оглядел ещё раз улицу. Да, именно так. Такой фонарный столб был только у этого дома и светил он столь ярко, что освещал и дом, и улицу перед ним, и двор, даже на огород падало немного света.
  Несколько шагов с улицы в сторону дома и вот Евгений оказался перед прикрытыми воротами. За ними было очень тихо, как, впрочем, и на всей улице. Время ещё не позднее, а тут уже тишина стоит, как ночью. В остальных домах редко где горит свет. Может люди ещё на работе. 
  Приоткрыв ворота Жека протиснулся во двор и достал оружие. Пусть место и выглядит спокойно, но с пушкой в  руке как-то уверенней. Путь до сеней дома не составил труда, ведь всё прекрасно видно. Заглянув в дом через разбитое стекло следак удивился, что в доме так ярко и светло. Лучи тёплого желтоватого света проникали сквозь погорелую крышу и заполняли собой весь этот безмятежный ад. 
  - "Самое время немного порыскать" - тихо сказал Евгений и  приоткрыл дверь в сени, шмыгнув внутрь. Фонарик метался из стороны в сторону, как и взгляд. Это был его метод. Такой способ помогал быстрее уцепиться взглядом за то, что нужно для дела. И как бы он не старался не бросать взор на кровать, выглядела она ужасно даже при боковом взгляде. Труп увезли, но то, что осталось внушало страх: куски печёного мяса, одежда с обрывками кожи, а запах так вообще выворачивал. 
  Обыскав весь дом, улик, указывающих на причастие сына к смерти матери, так и не обнаружил. Да и какие тут улики? Всё забрал с собой огонь. Но внимания Евгения приковал к себе обгоревший и уже хрустящий от ног коврик, который скрывал за собой люк в погреб. В другой ситуации было бы странно, что его никто до этого не обнаружил, но сейчас, в контексте этого дня, это было нормально. Никто особо здесь ничего не искал и старался поскорее убраться из этого дома. 
  Попытавшись открыть люк Жека потерпел неудачу. Странно, но люк в погреб должен открываться намного легче, а этот не хочет. Встав над ним и хорошо схватившись за ручку следак дёрнул люк и чуть не свалился назад по инерции. Изнутри люк был закрыт на старую и массивную щеколду. Посветив вниз Жека потерял дар речи... Внизу на коленях стоял сын бабки и на его шее была затянута петля, закреплённая к потолку погреба. После более подробного осмотра выяснилось, что сын был мёртв; задушен этой самой петлёй. Проще говоря - он повесился. Но вот если в обычных случаях повешенные после выбивания из-под себя табуретки часто передумывали и пытались спастись, то этот же без всякой табуретки удушился, как говорится, твёрдо и чётко! В руке у него виднелся увесистый старый диктофон.
  Взяв его в руку Жека увидел, что запись всё ещё идёт. Кассета в нём была небольшого объёма, значит запись началась совсем недавно. Но имеет ли это значение? Бабка и подозреваемый в её убийстве были мертвы. Евгений, открыв этот люк, поставил жирную точку в этой истории. Он снял палец с курка. Всё было кончено.
                                       ...
   Орлов взял в руки диктофон и направился на выход из этого пропитанного гарью дома. Подходя к двери, ведущей в сени, он остановился и взглянул на свою находку и задумался, а не стоит ли самому проверить запись на кассете и выяснить, что за чертовщина здесь происходит. Этот день с самого утра был максимально странным и под конец хотелось бы получить ответы на свои вопросы. Евгений сел на пол, спиной к стене, нажал кнопку перемотки на начало и стал ждать окончания этой процедуры. В сердце поселилась какая-то тревога.
 Щелчок! Кассета на начале. Скрип кнопки Play и в тишину врезалось шипение из прошлого. Так длилось несколько минут, пока на плёнке не послышались первые слова...
 - "Запись уже идёт. Меня зовут Александр Торопов и я живу в последнем доме на улице Малышева со своей матерью, Елизаветой Тороповой. Хочу оставить эту запись дабы хоть как-то обелить своё имя, ибо в Озёрске меня считают местным сумасшедшим. Ну или по крайней мере ненормальным, не таким как все. Отчасти они правы. Я не такой, как они. Я не такой, как вы. Даже не знаю как это объяснить. Я ощущаю присутствие чего-то странного рядом с собой и однажды в детстве я это даже видел. Дело было в этом же доме, на Малышева, когда мне исполнилось семь лет. Той ночью я впервые осознал присутствие чего-то вокруг себя. Поздно ночью я, как часто тогда бывало, проснулся в туалет. Напротив нашего дома всегда стоял этот высоченный фонарный столб и освещал всё настолько хорошо, что свет в доме даже не надо было включать, всё было видно и так. Кроме той ночи. Я не сразу это понял и направился в сторону выхода, туалет то на улице. Но вписавшись лбом в дверной косяк до меня дошло, что здесь явно что-то не так. Свет с окна лился с перебоями, будто что-то быстро мелькало перед лампой на столбе. Подойдя к окну я начал всматриваться наверх и увидел...как бы подобрать правильные слова тому, что я хочу описать. Знаете ли, это не было похоже ни на что, в прямом смысле этого слова. Представьте очень плотный рой птиц, которые быстро летают вокруг источника света, рой настолько плотный, что свет лишь изредка пробивается через него. Я поначалу подумал так же, но лишь всмотревшись понял, что это было нечто сплошное, не имеющее начала и конца. Оно окружило верхушку столба и будто пыталась всеми своими силами затушить его, сломать. И выглядело это как битва света и тьмы. То это нечто становилось плотнее и напористее, то свет начинал гореть ярче и оттеснять от себя эту тьму. Сейчас думая об этом я вспоминаю слова своего деда из деревни, он рассказывал подобную байку, но все думали, что дед с катушек уже съехал под старость лет. Теперь я понимаю, что люди обо мне думают, ведь я отныне на его месте. Мы переехали в этот город целенаправленно в дом возле этого фонарного столба. На этом настоял дед, отказавшись помогать нам в покупки какого либо другого дома. И он оказался прав. Может я прозвучу сейчас как законченный псих, но этот фонарный столб охраняет наш дом и возможно само понятие света в нашем мире. Мне страшно даже думать о том, что будет, если таких столбов больше не останется и их заменят современные пластмассовые пустышки, не побоюсь этого слова, без души. С той самой ночи я очень боялся выходить из дома и каждую ночь  спал в обнимку с фонарём. Глупо это, ибо вряд ли он поможет мне, но так спокойней."
  На плёнке две минуты не было не единого слова, лишь шорох и шаги. Судя по всему автор записи куда-то направлялся. Затем всё же продолжил говорить:
 - "Главное правило, что я выработал для себя за все эти годы - не выходить из дома, а точнее из фонарного света, после заката солнца. Кажется бредом, но со временем я начал замечать странность в окружающих людях. Сначала в некоторых, а затем и почти во всех. Даже днём они пялились на меня таким взглядом, будто я для всех них стал резко чужаком с другой планеты. Из дома, как следствие, стал выходить реже. Но вот моя мама... Она не послушала моих слов и однажды осталась на ночь у подруги с работы. Думаю именно тогда я её потерял. Вернувшись под утро мама вела себя по другому, совсем не как за день до этого. Она смотрела на меня с презрением и всё пыталась выгнать меня из дома погулять. Это в три часа то ночи, ага. Иди, говорит, развейся, смотри какая погодка хорошая. Хотя за окном дождь столбом лил и гром гремел. Она стояла в углу тёмной комнаты, ибо пробки вышибло от перепада напряжения в грозу, и повторяла раз за разом... Иди прогуляйся, развейся. Смотри какая погода хорошая. Чего ты как сыч то дома сидишь. Тогда я понял, что пока я сижу в свете от окна, я в безопасности. Фонарный столб светил даже тогда, когда электричество пропало во всём нашем районе.
  С тех пор она писала на меня заявления в полицию, якобы за избиения. Но я то видел каждый божий день, как она бьётся головой об стену, расшибая лоб до крови, а ментам говорит, что это я  с ней по пьяне сделал. Она хотела, чтоб меня закрыли в кутузке на ночь, а там уже закончить своё тёмное дело, ведь света рядом нет. Но боятся они меня все в дневное время, я лишь могу предполагать почему. Видимо во мне есть частичка того света, на который я из ночи в ночь смотрел в окно и молил о спасении. А вот ночью они становятся сильнее меня, ибо ночь - это их территория.
  Сегодня случился пожар. Я видел этот момент. Моя мать...она...начала изрыгать из себя огонь. Я видел при этом её глаза и они уже не были пустыми и озлобленными. Я видел в них непонимание и страх. Они молили поскорее прекратить это мучение. Я выбежал на улицу, зная, что таким образом они хотят добраться до меня и не прогадал. Сидел я в кустах неподалёку и наблюдал, как пожарные особо и не старались тушить мой дом. Они просто стояли поодаль от света фонаря и смотрели. Затем всё само собой потухло, как по чьей-то указке. В городе больше нет безопасных мест, лишь мой дом в свете столба. Я вернулся в дом и залез в подпол лишь после того, как убедился, что всё тихо. Пожарные уехали, за ними полиция, а потом, спустя примерно час, вышла моя мать с разорванной грудной клеткой и вся в дыму, затем ушла вдоль улицы, где за ней вернулась полицейская машина. Больше я её не видел. Я так больше не могу, это не жизнь. Я закончу всё здесь, не отдам им свою душу. Если вы это слышите, распространите запись и будьте бдительны. На этом всё"
  Далее на плёнке слышна возня и кашель.
 Первая и единственная мысль у Орлова в голове была лишь о том, как бы отсюда поскорее убраться. Но слова на плёнке о том, что безопасных мест нет, насторожили следователя. Встав и выйдя во двор он двинулся к воротам, а затем и выскользнул на улицу.
 - "Жека!" - послышалось со стороны. 
- "Жека, я всё же решился придти сюда. Мужик я или нет! Собрал свои яйки в кулак, так сказать! Нашёл что нибудь в доме?" - говорил Вадим, направляясь к Евгению медленным шагом.
 - "Нет." - ответил тот.
- "Чтоб ты да не нашёл. Мало мне в это верится" - переменившись в лице сказал Вадим. "Не глупи, отдай нам всё, что обнаружил."
 В голове следователя встало всё на свои места. 
- "Вся эта история не подразумевала хорошего конца. Та выделенная линия, по которой ко мне дозвонился мой друг не используется нами уже много лет. Но подобный телефон я видел во многих кабинетах нашего участка и порой на них не было слоя пыли, что не характерно. Всё вокруг могло быть в пыли, но не телефон. Значит, эти...твари...они используют линию для себя. А значит всё зашло куда дальше этого захолустного городка. Они уже в области. А дальше что? Что будет, когда их влияние распространится выше, намного выше? Сволочи! Я здесь лишь для того, чтоб вытащить доказательство их существования из этого дома, окутанного светом фонаря. Ну уж нет!"
 - "А ты подойди и возьми!" - крикнул Евгений своему бывшему другу и вбежал в самое освещённое место на улице, под столб. Вокруг света  фонаря послышались шорохи и шаги, за спиной Влада начали проявляться силуэты людей.  Они всё шли и шли, создав плотное кольцо вокруг падающего света. Сначала ещё была надежда решить сложившуюся ситуацию оружием и пригрозить толпе, но когда в первых рядах толпы появилась мать Александра с разодранной грудной клеткой, в которой всё ещё тлели угли, надежда улетучилась.
 - "Кто вы?" - спросил Евгений. "На обычных людей вы не похожи. Что вам надо?" На свой вопрос не услышал ничего кроме пронзительной тишины. Не было ни звука. Толпа даже не дышала. Но вместо этого один за одним они начали смотреть вверх, в сторону источника света. 
 - "Ваша главная ошибка - уничтожение оберегов. Ничего вы не цените: ни наследия своего, ни света в душе, а добро для вас давно стало проявлением слабости. Мы заменим вас, рано или поздно"- сказал Вадим и умолк. На дальнейшие вопросы следователя никто не издал ни звука. Так молча все они стояли до самого утра, пока с первыми лучами солнца толпа не стала расходиться. Последним ушёл Вадим, улыбнувшись напоследок.
                                            ...
Евгений смог днём выбраться из города, но по прибытии в область никто ему не поверил. Он был уволен по надуманным причинам. Запись диктофона исчезла в архивах полицейского участка. Бывший следователь вернулся в Озёрск и на свои накопления восстановил сгоревший дом, а фонарный столб дополнительно укрепил. С заходом солнца он из дома больше никогда не выходил. Жизнь стала для Жеки тяжёлой, но у него была миссия - сохранить частичку света в этом городе, пусть даже он будет против всего остального мира. Он нашёл последователей по всей стране, но этого слишком мало. И слишком поздно...