В узкой пыльной комнате за длинным дубовым столом сидит девять уставших гномов. Взгляды нетерпеливо метаются от двери к собравшимся и обратно. Мы ждем.
Есть вещи, которые я не люблю. Одна из них - ожидание. Долгое, напряженное ожидание. Особенно - долгое, напряженное ожидание неизвестно чего, да еще и против собственной воли. Всех нас в срочном и обязательном порядке вызвали сюда от имени Аттау ф.Шёнхазена, маршала ракетных войск, и ни один из нас понятия не имеет, зачем. Тем более, что с назначенного срока минуло уже полчаса, а сам господин маршал так и не явился.
Угрюмое ворчание попеременно сменяется возбужденным шепотом.
— Все-таки война? — Ну не посреди же ночи... — Шестая? Рано еще… — Его превосходительство, того, наглухо… — Ну не могут, самих накроет! — Делать им больше... — Может, не эльфы? — Да черт их… — Ну некому… — А меня из отпуска… — Где его но...
Пинком распахивая дверь, маршал вваливается в кабинет как был, в шубе и тяжелых нечищеных сапогах. Шепот мгновенно прерывается; девять гномов вскакивают, стремясь отдать честь раньше, чем вышестоящий чин их заметит. На потертый паркет кучами падает снег, густо перемешанный с серой грязью, и быстро тает, порождая мелкие ручейки, уходящие куда-то в щели между досок.
Аттау оборачивается, и все мы видим, насколько он не в себе. Его буквально трясет, трясет крупной дрожью, а непривычно бледное лицо лишь подчеркивает яркий пьяный румянец. Выражение лица - где-то между мрачным и ошарашенным, и мысли, что приходят к нам, одна хуже другой.
Действительно война? Не может же быть...

Пятая гномо-эльфийская война была окончена всего двадцать лет назад. Уже тогда атомными ударами обеих сторон были стерты с лица земли пять крупных городов - три наших и два эльфийских. На эвакуацию населения ушли огромные средства, и даже так спасли только две трети. Пять городов и три миллиона разумных существ мир безвозвратно потерял в течение каких-то двух дней.
Даже те бомбы, неоправданно сложные, и вместе с тем примитивные и непредсказуемые, легко могли обратить в пепел обе державы; это заставило нас заключить мир на условиях, которые не были выгодны ни эльфам, ни нам. Хотя, будем честны, нам это было на руку - войну с Альвеном мы бы определенно проиграли.
Двадцать лет развития, двадцать лет ожидания реванша. Двадцать лет мы ждем удара, который, скорее всего, станет последним для всех. Каждый из нас хорошо это понимает… Но промышленность эльфов продолжает задыхаться без собственного сырья, а наши поля уже неспособны прокормить постоянно растущее население, поэтому рано или поздно мы все-таки нарушим перемирие.
Все-таки дождались?
И теперь руководство ракетного центра Фальсен-Аммир в полном составе вызвано пред очи высочайшего из своих начальников. А ведь за успешность удара, по большей части, отвечаем именно мы...

Не снимая шубы, маршал проходит к столу. Девять гномов продолжают безмолвно стоять навытяжку, прижав одну руку к груди. Легко понять, о чем думает каждый из нас… Это может быть простой подготовкой к удару, но вид господина Аттау говорит об обратном.
Он даже не садится. Как есть, опершись на полированный дуб и презрев положения устава, глядит на нас исподлобья и говорит, перемежая свою речь короткими грязными конструкциями. Говорит, что эльфы прекратили орбитальные полеты. Говорит, что освоение ближнего космоса пошло к черту. Говорит, что эльфы точно начнут подготовку к лунному полету в ближайшие месяцы… Может, уже сейчас.
От него сильно разит потом, куревом и перегаром.
Он говорит, что эльфы смогут укрыть свое население на Луне хотя бы на несколько часов. За эти несколько часов два массированных удара накроют наши города и убежища.
Что после первого удара обессиленные маги будут неспособны к перемещению, а после второго выживет несколько процентов населения. Это в лучшем случае. В худшем - останется меньше миллиона.
И что нам совершенно нечем будет им ответить.
Наконец, когда один из нас медленно сползает под стол, а остальные мертвенно бледны, маршал задает свой единственный свой вопрос. Мне.
— Магнус… Мы можем достичь Луны первыми?
Мне страшно. Но, если подумать...
— Так т...точно, господин маршал. Если использовать старые наработки и модульный носитель…
— К чёрту! Д...д' плевал я! О, боги… Что хотите… Но, слушайте, одним условием, для нашей и вашей безопасности! Мне… Нам нужно, чтобы запуск был произведен в любое время. Без недельной подготовки! Без заправок и осмотров! Я вот прошу вас, Магнус… Они боятся не меньше, чем мы, и это хоть как-то оградит нас от диверсий на последнем этапе.
— Так точно, господин маршал.
— Вот и всё! Засим… - он обращается уже ко всем нам, окидывая исподлобья весь кабинет пьяным и нервным взором - собрание к чёртовой матери окончено! Р-разойдись… - и выходит первым, пошатываясь и оставляя на паркете четкие грязные следы.
Не подобает так маршалу, не подобает.
Семь из нас расслабляются, насколько это позволено ситуацией. Один продолжает лежать под столом, серьезно сраженный вестью, а я пытаюсь осознать, как можно совместить эффективный носитель и боевое дежурство. И, кроме этого, мы все задаемся единым вопросом:
Зачем же были нужны остальные?