Not a member of Pastebin yet?
Sign Up,
it unlocks many cool features!
- Пора домой
- Раткин стоял на улице, озираясь по сторонам. Фонари не горели, пахло сыростью, палой листвой. В руках его тускло светил телефон, выхватывая то его осунувшееся лицо, то черные кляксы луж на асфальте.
- Кустарники вокруг топорщили кривые тонкие ветви, тянулись к аллее, переползая границу бордюра. Далекий свет с улицы, параллельной парку, вырисовывал черные стволы деревьев. Склонялись к земле их лысые кроны.
- Не было ни ветра, ни стороннего звука.
- Светлячок телефона, белесый пар, пропадающий в серой мгле, и его, Раткина, быстрые шаги в пустоте.
- То и дело он останавливался, вслушиваясь в тишину: не выдают ли еще чьих-либо шагов, рассыпанные по черному асфальту лужи?
- Но никого не было.
- Свое собственное дыхание казалось ему слишком тяжелым и громким. Казалось, что оно отдается эхом во всех закутках парка, и от этой мысли, от одного только представления об этом, ему становилось не по себе. И Раткин тут же пытался его задержать. Остановить, хоть как-то умерить, отчего он только краснел, не выдерживал и в итоге начинал дышать еще громче, при этом каждый раз ускоряя шаг.
- Вышел из дому он довольно давно, оставив позади теплый свет окон. Одно широкое — с тремя рамами, и два узких — с двумя. В наступающей мгле, горбатый, тесаный силуэт его дома казался ему чудищем, что тупоносой своей мордой подъезда обнюхивало землю, высматривая, тремя желтыми своими глазами его, Раткина, следы.
- Петляя дворами, вышел к путям, их перешел, пробравшись между рябых, ржавых громад зерновозов. По скользкой тропинке, вдоль откоса, между щебнем и боем бетонных плит двинулся в соседний район, где светили стройными рядами окон разноцветные высотки.
- Подходы к ним выложены новенькой плиткой, в будке за черными стеклами спал сторож, лениво вещал при нем маленький телек.
- Оттуда Раткин свернул к шоссе, под эстакаду, шел вдоль дороги, спиной ощущая, как ему казалось, на себе чуждый далекий взгляд. Там спрятался в темные спящие дворики, долго бродил, потом перешел вновь пути, и оказался тут, в парке.
- Взвизгнули тормоза на перекрестке вдали, взревел яростно клаксон. Раткин подскочил от испуга, остановился, всматриваясь в темноту позади.
- «Учуяло.» — Подумал он про себя и улыбнулся.
- Телефон заблокировал, в одно ухо вставил наушник, и зачем-то прибавил шаг. Срезал дорогу по остаткам газона — вышел на людный проспект.
- Прибавилось фонарей, прибавилось света, отражений и вспышек. Прибавилось шума. Он шёл вдоль оградки, по неровным вспученным плитам, обходя люки, держась в стороне от машин.
- «Не знаю, — Говорила девушка ему в ухо — Мне кажется, мы можем говорить о действительной трансформации.»
- Раткин постоянно смотрел все ее трансляции и подкасты.
- Она сидела обычно на стол облокотившись руками, близко пододвинувшись к микрофону, говорила так, что, казалось, ее голос звучит прямо у тебя на ухом. Легко смеялась, всегда улыбку прикрывая рукой.
- Он никогда не пропускал эфиры, иные переслушивал по несколько раз, и даже сейчас, озябшие руки в кулаки сжимая в карманах, отчетливо представлял себе ее.
- Ее аккуратные губы, вздернутые брови, ее в камеру направленный взгляд.
- Она продолжала:
- «Мы можем с уверенностью говорить о новом человеке. Дух нашего времени в этом, как мне кажется. В более открытом, глубоком, понимающем поколении...»
- «Да, Кристина, вы правы, — Отвечала ей другая. — Новая среда, новые технологии, новая культура общения. Такая трансформация общества неизбежна уже только по тому факту, что никогда не было столько событий, обрушивающихся на жизнь одного человека.»
- Вдаль по обеим сторонам улицы уходили витрины. Пыльные, наполненные пластмассой и картоном. Одинокие стояли манекены. Кого-то из них переодевали, убирали других. Магазины готовились к закрытию.
- Ползла по дороге, шумно гудя и сверкая мигалками, уборочная машина.
- Раткин сбавил тут шаг, осмелев, вставил второй наушник, чтобы прислушаться к разговору.
- «Но не сыграет ли это злую шутку?» — Сказал вдруг мужской голос.
- Басовитый, чуть дребезжащий. Ему показалось, что хитрый и озорной. Человек с глазами, наверное, черными, какие он, быть может, где-то уже встречал. Ведь все хитрое и подлое по определению должно быть черно.
- «В каком плане?» — Спросила Кристина.
- «Не знаю, как голодный набрасывается на еду, так и тут... — Сказал он. — к чему ведет пресыщение информаций?»
- Ответила девушка:
- «Ты видишь больше людей за день, чем твои родители за жизнь. Это знание, это эмпатия. Это более глубокая картина мира. Тебя сложнее обмануть, просто бери это знание и всё.»
- Мужчина парировал:
- «Или это ведет к чувству, что будто бы у тебя есть это знание. К уверенности в том, что раз ты соседствуешь с ним на одной площадке, то и сам действительно им обладаешь.»
- «Ну или я не прав. — добавил он рассмеявшись. — Я всё же в таких же условиях, что и вы.»
- «Голод.» — подумал Раткин, остановившись напротив кафешки.
- Люди за низкими столиками, у самых окон, выставленные напоказ для глаз прохожих. Ступени, отделанные скользкой плиткой, стеклянная дверь с желтой круглой меткой по центру. Блестящие перила, расхристанный, потёртый резиновый коврик на входе.
- Мимо прожужжала, взметнув пыль, уборочная машина. Раткин перешёл улицу, быстро взбежал вверх по ступеням. Столик занял напротив окна, заказав себе пиво с закуской.
- Тем временем девушка продолжала:
- «Всё открыто, — Говорила она, и наушник неприятно гудел от ее слов. — я буквально могу взять все что мне нужно в два клика. Проверить всё, обсудить, разобраться в спорном вопросе, или вот как вы, Кристина, пригласить к себе эксперта или ученого на подкаст и тут же его расспросить, поставив для других удобную информацию.»
- «Это да, — сказала Кристина улыбаясь, — А я еще раз напоминаю, что с нами сегодня специалист по гендерной нейролингвистике и соционике Лизавета Кох».
- «Но самое главное, — продолжила Лизавета говорить о трансформации. — Это то, что в совместной деятельности, как говорят нам психологи, стирается граница свой-чужой. И даже само присутствие в соцсети постепенно переплавляет общество и культуру. Вы же заметили, как изменился интернет за последние несколько лет, верно?»
- «И как их тогда различить между собой, если все глубоки и открыты?» — Заметил мужчина.
- Принесли заказ. Раткин хотел что-то спросить у официантки, и даже вынул один из наушников, но она, улыбнулась и ушла так же быстро, как и появилась.
- «А как вы считаете, — продолжила Кристина — сколько времени потребуется для такой трансформации? Ведь все равно, большое количество людей вне соцсетей и интернета...»
- «Мне кажется, что у зумеров уже все будет иначе. — ответила Лизвета — Ведь эти дети с пеленок в соцсетях. Поколение — два.»
- «Нужно всех скорее загонять в соцсети.» — Весело сказала Кристина
- «Ну, да. — Согласилась вторая. — Будущее это только возможность, но выбор всё же за нами.»
- Мужчина в ответ рассмеялся.
- Раткин задумался, и мысль его увлекала все дальше и дальше их разговора. Он пытался припомнить сегодняшний день, но все никак не мог сосредоточится.
- Трансформация — отдавалось в его голове — изменение, новое общество...
- А также ее, Кристины, глаза, что смотрели прямо на него.
- Впереди, за окном, в прорехе между домами виднелся в темноте утопающий дворик. Там почти не было машин, не было людей. Едва различимые стояли под окоченелыми яблонями качели на детской площадке.
- Оконным светом проглядывал из-за них горбатый силуэт дома.
- «Эмпатия...» — выхватил Раткин из их разговора, всматриваясь в окна в черноте двора. Дом такой же как и его.
- Свет в среднем окне, на первом этаже, с самого краю. Там висели какие-то зеленоватые шторы, отчего свет казался невесомым, призрачно-изумрудным. Остальные окна этой квартиры черны.
- Ровно в такой же, как раз напротив самого Раткина живет бабка, что постоянно смотрит в глазок. И даже шторы похожи. А когда не смотрит, то выходит на лестничную клетку, прямо к нему под дверь и долго там стоит, то ли прислушивается, то ли что-то рассматривает.
- «Как дом не выбирай, — Подумал про себя он — Все равно одна бабка будет в комплекте.»
- Сколько раз, он сам по долгу торчал у своей двери, прилипнув к глазку. Сколько раз пытался понять, чего она хочет. Но стоило ей сказать что-нибудь, или коснуться ручки двери, как та, оголтелая, со всех ног бежала к себе домой.
- «Эмпатия, — Покачал он головой, потягивая пиво — Какая тут эмпатия, Кристина? Стоит мне выйти, за почтой или посмотреть счетчик, я буквально нутром чую ее. Как она стоит и сверлит меня взглядом через этот ненавистный глазок.»
- Он улыбнулся. Картошка, что принесли к пиву, была изумительная, хрустящая в меру и не сухая, солоноватая равно настолько, насколько это было нужно.
- «Знаете, Кристина, — Продолжил он шепотом — Она даже со мной не говорит. Я иногда делаю вид, что ухожу, спускаюсь по лестнице, а сам встаю у ее двери. Клянусь, я слышу, как она дышит. Вот зачем это делать? Я же уже ушел. А она все равно стоит и смотрит.»
- У него в наушниках мужчина смеялся, и постоянно повторял:
- «Ну что за дикость? Ну. Верите ли вы в такое?»
- Переслушивать, о чем это они говорили, Раткин не стал, потому что мысль влекла его дальше.
- «Вот-вот — Продолжил он, макая картошку в соус. — Я иногда, ну, ради интереса, стоя у нее под дверью — замру. И как только она там крякнет, или пошаркает, хоть чуть расслабится на своем посту, то как гаркну на нее, прямо в замочную скважину, или от души как вдарю по двери.»
- «Дурная — Сказал он смеясь. — И главное в ответ — тишина. Будто бы ничего и не произошло. Пока я все там не разнесу будет делать вид, что все в порядке. О какой трансформации, Кристина, тут можно говорить, если такое под твоей собственной дверью?»
- Окошко, призрачно-изумрудное, на которое он смотрел все это время — погасло.
- Поток мыслей перенес его к своему дому, прямо к подъезду. К ржавой двери и облупленной краске, кривой лавке с торчащими гвоздями и клумбами-шинами за низким забором. Он вглядывался в окна своей безумной соседки, пытаясь вспомнить цвет штор, вспомнить ее лицо в окне в темноте кухни, вспомнить обстановку в квартире, но никак не мог этого сделать.
- «Видел ли я ее когда-нибудь вблизи? Не через стекло? Не через кривую линзу глазка?»
- Ответить себе Раткин не мог. Окна в его воображении теплели, желтели, разгораясь словно лампы так, что за их светом ничего нельзя было разглядеть. Становились все больше и больше, разрастались перед его внутренним взором, а он, загипнотизированный не смел сдвинуться с места.
- Сидевший неподвижно, отстраненный с поднятым бокалом в руке, он не заметил, как та, кому он все это рассказывал вошла в кафе и села за соседний столик.
- «Мне кажется, — Прорвался сквозь образы голос Лизаветы и вернул его в реальность. — Мы становимся свидетелями, не просто изменений, но тектонический сдвигов в обществе. Ведь если так пойдет и дальше, а многие исследования по гендерной нейролингвистике указывают прямо на это, то в скором времени нас ждет иной мир...»
- «Ген-дер-на-я-ней-ро-лин-гви-сти-ка.» — Сказал шепотом мужчина.
- Лизавета продолжила, не обратив на него никакого внимания:
- «Если сейчас, сообщество само прилагает усилия, чтобы контролировать и влиять на бренды, на корпорации, на медийных людей — отменяя их за их действия, то когда мир будет объединен вокруг соцсетей — все будет происходить автоматически. Не нужно будет ни судов, ни полиции, не заявлений. Написал что-то плохое — тут же штраф.»
- «Прямо как на дороге. — сказала Кристина. — Это бы многих отрезвило...»
- Мужчина рассмеялся вновь.
- «Когда будут выдавать номера — хочу себе двести тридцать второй. Мое счастливое число.» — сказал он.
- «Именно, — сказала Лизавета. — Пиши сколько хочешь гадостей, пока есть деньги.»
- В кафе зашла тетка. С приплюснутым носом, оттопыренной нижней губой. Она тяжело дышала. Неприятно скрипела дутой своей курткой, топчась у входа. Раткин поймал ее резкий и пренебрежительный взгляд.
- Она тут же его отвела, и тяжело дыша, скрипя курткой двинулась в другую сторону зала, где уселась за угловой столик.
- «Надеюсь она не живет здесь... — Подумал он вновь рассматривая дворик в прорехе. Дом же, практически скрылся в темноте. Только одно угловое окно на пятом этаже светило далеким маяком. — Как бы сбежать от своих ебанутых...»
- Раткин косился на тетку.
- «Их где-то штампуют, — Думал он. — Таких как она...»
- «На единой платформе, Кристина — он не заметил, как стал шептать себе под нос — все эти тетки должны быть в одной секции. Целый дом таких. Сто процентов склочница. Живет одна такая же надо мной... — он отпил пива — Нет, Кристина, вы представляете, если та бабка молчит, то эта... Не заткнешь. Постоянно орет, постоянно ей что-то от меня надо. Как только слышу, как та идет — бегу. Да, бегу. Лишь бы не встретить. Все орёт, что у меня постоянно много людей, и все они шумят. Но живу-то я, Кристина, один»
- Настоящей Кристине тем временем принесли заказ.
- «Повадилась на меня участкового спускать! — горячился Раткин. — Представляете? Все ходит и ходит...А чего это у вас так пусто? — передразнивал он участкового — А где вы, гражданин, работаете? Жалобы на вас от соседей...»
- «Так иди, наверное, у этих соседей и спроси, что это у них за жалобы, и почему они не могут оставить меня в покое...»
- Одинокое окошко манило его к себе.
- «Шастает тут, как к себе домой! Загнать бы их всех на эту самую платформу, и чтобы за все оскорбления в штрафах утопить...»
- «А что будет считаться оскорблением?» — спросил мужчина у него в ухе.
- «Сообщество установит рамки и нормы само, платформа же, срощенная с государством, будет только инструментом» — сказала Лизавета.
- «Так если она безумна, — возмутился Раткин, — Если у нее шумы постоянные из моей квартиры, она же скорее поверит, что я ее и обкрадываю, через излучатель какой-нибудь.»
- «Но кому будет принадлежать платформа?» — допытывался мужчина.
- «Платформа должны быть, в таком случае, всеобщей, иначе ничего не выйдет» — сказала Кристина.
- «Большинство разве сможет определить лучшее?» — спросил Мужчина.
- «Верно-верно. — подхватил Раткин — Но как же тогда все будет решаться, если в своем собственном подъезде расклад два против одного.»
- Он вдруг поймал себя на том, что не сводит глаз с той тетки. Тетка же нервно барабанила пальцами по столу, изредка поглядывая на него. С ней что-то было явно не так, но Раткин никак не мог понять, что именно. Само ее присутствие бередило что-то важное, что-то болезненное где-то на задворках его сознания.
- Раткин теперь вперился в нее взглядом, намеренно возбуждая чувства, отчего та начала барабанить по столу сильнее, ворочаться на стуле, скрипеть отвратительно своей курткой. И когда вязкое, желчное осознание, подступило к нему вот-вот готовое высказаться, он вдруг услышал ЕЁ голос.
- Живой, не искаженный цифрой, не испорченный старыми наушниками, посторонними шумами и прочим. Такой же чистый и звонкий, как в его воображении, легкий, невесомый и настоящий — раздался он, как ему показалось, прямо у него над ухом.
- Волнительный холодок пробежал в его груди. Мысли испарились, оставив в голове звенящую пустоту. Не веря своим ушам, он медленно обернулся.
- Кристина разговаривала по телефону. Она говорила что-то про полицию, про заявление, про закон о преследовании, который так необходим. И о том, что ей, скорее всего, потребуется охранник. Но Раткин не уловил и толики смысла в ее словах, он любовался ей, как наваждением, боясь пошевелиться.
- Все это время Мужчина у него в ухе смеялся не переставая.
- «Верно-Верно» — произнес Раткин, и отвернулся.
- Все моменты встречи, все разговоры, все то что он рассказывал ей, все то с чем спорил, что слушал, и все сцены знакомства, которые когда-либо представлял теперь отступили. Осталась, только она. Кристина.
- «Может быть... Кристина. Надо как-то... Лизавета. Или так...Кристина.»
- Раткин бормотал себе под нос что-то, пытаясь поверить самому себе. своим глазам. Хватаясь взглядом за название подкаста, он перешел на ее канал, на ее страницу, принялся пожирать взглядом всю информацию, чтобы точно убедиться — что это она.
- Мужчина смеялся.
- «Странно. — подумал Раткин. — А где его имя? Ошибка?»
- Он вернулся к выпуску. Проверил его описание, затем комментарии и ничего касательно гостя не нашел. Тот не был нигде указан.
- "Да, ведь хорошие вещи говорит, а нигде не указали..." — убеждал себя Раткин, и в голове его уже зрела мысль, которую он так страстно желал, но не мог себе никак позволить.
- Он украдкой посмотрел на Кристину, отгоняя от себя эту самую мысль.
- «Возможно ошибка, возможно не заметили, не доработали... Вы не могли бы...»
- Бегунок в плеере двигался неумолимо к концу подкаста. Она все говорила по телефону и не хотела прекращать. Раткин хотел было подождать поглядывая на нее, но не выдержал.
- Обернулся к ней, и, наклонившись в проход разделяющий их столики, сказал:
- «Извините...»
- Она не отреагировала.
- «Извините.» — сказал он уже громче.
- Кристина посмотрела на него, прикрыв трубку рукой.
- «Извините, что отвлекаю, но вы же ведете подкаст, правильно?»
- «Да, все верно. — улыбнулась она и добавила в трубку — Сейчас. Повиси.»
- «Извините, еще раз, что отвлекаю. Очень классно, очень нравится, но там, в последнем, нигде не указан гость, а такой интересный... Я вот смотрел и в названии и в описании. И нигде на странице не указан. Вдруг кто-то захочет найти... Да я и сам хотел бы найти, но нигде нет. — Он сглотнул — Там еще в выпуске у вас девушка гендерлог...»
- Кристина задумалась на секунду.
- «Лизавета, да. — Сказала она. — Но там точно написано, я буквально недавно смотрела.»
- «Это да, она там указано, но мужчина... Такой интересный разговор у вас с ним получился...»
- «Мужчина? — удивилась она. — Может вы с кем-то меня путаете, молодой человек, но у меня в последнем, только Лизавета и я.»
- Вдруг, хлопнула дверь — это тетка, забрав свой заказ с собой — ушла. Он смотрел ей в спину. Ему показалось что он вновь слышит скрип ее куртки. И желчный, вязкой комок осознания вновь подкатывал к нему, готовый вот-вот высказаться.
- «Не было...» — пространно сказал Раткин, затем извинился и отвернулся от Кристины.
- Последнее окно в доме в прорехе погасло. Дворик погрузился во мрак. Тетка перешла дорогу и скрылась в темноте.
- «Да нет, ну как... — хотел он что-то сказать. — Ну вот же...Может она... Или.»
- Раткин полез еще раз в плеер, открутил ползунок назад, в самое начало и стал слушать. В комментариях никто не говорил о госте. Девушки говорили снова, но мужчина молчал. Он мотнул бегунок вперед, затем еще, затем снова и никак не мог попасть на его реплики.
- В нетерпении он перетащил бегунок — снова девушки. Стал кидать его в разные стороны и куда бы тот не попадал — везде натыкался на их разговор.
- В наушниках вдруг замолчали. Бегунок полз вперед, не находя ничего кроме тишины. Все замерло.
- В эти секунды свое собственное дыхание Раткину, показалось громким, тяжелым и отстраненным. Быстро стучало сердце.
- «Скучно, да?» — вдруг проговорил мужчина в его ухе и Раткин инстинктивно вжался в кресло.
- В проулке, на первом этаже, зажглись три окна. Одно тройное и два двойных. Тупоносая морда у самой земли, выглядывала из-за домов. Чудище, готовое к прыжку.
- Свет глаз его слепил, разгорался, становился ярче, теплее и больше. Двигался ему навстречу, подползая все ближе к ограничительной линии улицы.
- Взвизгнули тормоза, взревел клаксон.
- «Я тебя нашел, — сказал Мужчина. — Пора домой.»
- Раткин медленно встал, вышел из кафе и поплелся навстречу огням.
- Мужчина смеялся.
Add Comment
Please, Sign In to add comment