ВОСХОЖДЕНИЕ. ЧАСТЬ 1-3

Восхождение
Часть первая

Хлюп, хлюп... Хлюп, хлюп, хлюп... Хлюп

Серо-бурое варево пузырилось уже третий час. За это время там не осталось ни одного целого гриба - только однородная жижа. Остатки грибных шляпок давно отдали бульону свои фосфоресцирующие вещества. Из-за этого кастрюля то мерно светилась, то потухала в полумраке комнаты. Но это был не единственный источник света. Газоразрядный фонарь озарял жёлтым светом единственного обитателя этой железобетонной кельи.

Петрович был человеком ума. Детство его, проведённое в унылых коридорах, не было лёгким и жизнерадостным. Слабый, болезненный и бледный, Петрович был посмешищем родного 412-го блока. Побои и уколы сверстников не могли не сказаться на его характере. Всё это ещё усугублялось постоянным страхом самосбора, который то и дело случался где-нибудь неподалёку, но всегда обходил их блок стороной. Старики, конечно, рассказывали молодёжи о божественных Верхних этажах, где люди жили в залитых светом бункерах и никогда не видали тёмных фигур ликвидаторов. Но это были лишь слухи, помноженные на бурное воображение полоумных стариков. С годами Петрович стал похож на один из тех грибов, которые сейчас варятся у него на плите. Высокий, такой же бледный как в детстве, украшенный парой видавших виды очков - у него был только один выход из грязи и гнили. Вверх. Он стал ремонтником лифтов.

Эти устройства требовали постоянного ухода и замены. Лифты позволили Петровичу "возвысится" в прямом и переносном. Бюрократическая машина быстро замечает способных людей в Низах и перемещает их повыше - туда, где их талантам больше места. Книги давно стали его единственной кампанией, не самой худшей, кстати говоря. Он мог позволить себе более-менее сносную жизнь. Но он хотел большего. Его пытливому уму было мало переезда в другой блок на пару дюжин этажей от дома - он хотел достичь верха. В прямом смысле.
Люди в Гигахруще - те же хрущёвки. Их головы словно спресcованы стенами. Как могут они жить и не задавать вопросов? Запечатать свой кругозор гермодверьми и даже не пытаться искать других путей, кроме уже проторенных? Петрович был не таким. Он, возможно, даже не отдавал себе отчёт об опасностях: два соседних блока недавно были полностью зачищены и навсегда опечатаны. Старики говорят, что ликвидаторы застряли там на полгода, хотя о Самосборе и узнали всего неделю назад. Правда медленно добирается до ушей жителей Гигахруща.

Путей жизни в этом месте было, как водится, всего два: либо страх и забвение, либо правда и смерть. Петрович не хотел выбирать, но сама жизнь подталкивала его ко второму. Мегалифты - это вам не обычные подъездные коробки на канатах. Изобретение Петровича, эти монстры, могли перевозить людей сотнями на огромную высоту. Но только по уже готовой шахте. Лифт само по себе устройство не первооткрывательское. Но разве пытливый ум изобретателя при некоторой отмашке от начальства не смогли бы придумать что-то новое?
И он усиленно придумывал. Проект самоходного лифта казался фантастикой. Но всё новое всегда вызывает страх и непонимание. Но что-то не срасталось. Вот уже третий час грибы переваривались сначала в кашу, потом в однородное, побулькивающее месиво, пока Петрович чертил чертежи, план-схемы и выбрасывал тонны исписанной бумаги в корзину. Опять неудача. Холодный пот сменился отчаянием, а затем тихой злобой.

В Гигахруще было Сонное время суток. Рынки и цеха закрыты. Свет исходил только из окон многочисленных баров, то тут, то там, встречающихся на уличных тоннелях. Тёмная одинокая фигура изобретателя уже миновала проспект Ленина и Карданно-валовый цех-район. Впереди были тоннели 350-летия Первой Героической Ликвидации. Запах слизневых пайков и технического спирта, как и всегда в былые циклы, тянулся из харчевни "Давленый гриб". Но даже давленные и переваренные грибы Петровича были вкуснее, чем то, чем питаются здесь. Его интересовал лишь гранёный стакан прозрачной смерти. Только он давал ему сначала спасение от навязчивых мыслей, а затем сладкий этиловый мрак.

Его слипшиеся глаза созерцали залитые светом залы, декорированные латунными трубами и натриевыми фонарями. Ликвидаторы в парадных ОЗК встречали его, вытащенного парой работяг из диковинной машины. На него, пробурившего километры бетона, смотрели как на пришельца из параллельной Вселенной. Петрович, смертельно уставший, с подкашивающимися ногами, шаркал, окружённый подземной аристократией. Его вели прямо к Ним. К Главному Управлению Гигахруща (ГУГ). Ступени, ступени... Страшный скрежет и лязг многотонных гермоворот... Огромные залы, доселе невиданные под землёй - по ним можно было бежать часами, а они всё не кончались. Ни в одну сторону света не было видно конца и края этих помещений.

Ликвидаторы спешно покинули его. В ГУГ можно было идти только в одиночестве. Сзади послышался повторный лязг гермодверей. Оставшись наедине с тьмой, Петрович, словно заговорённый, двигался дальше. Его тяжёлая походка сменилась на бег. Неизвестно откуда взявшийся страх обуял его душу. Коридоры, казалось, тянулись дольше, чем его подъём на Верхние этажи. "ГУГ ->" гласили красные буквы на стенах. И он бежал. Но силы начали покидать его. Слух приспособился. Теперь тишина сменилась эхом его шагов. И странное тепло разливалось по его телу. Это тепло словно плавило его ноги. Ему казалось, он сгибался ближе к полу. Но это было не так. Он сам становился полом. Он услышал гул впереди. Бетонный пол становился мягким и зыбучим. Но страха не было. Было какое-то принятие неизбежного. Но жить всё же хотелось. Петрович засеменил в обратном направлении. Гул нарастал уже за спиной. Потребовалось время, чтобы понять... что он звучал и спереди тоже... Стены оплавлялись и становились горячими. Само время и пространство дребезжало в такт гулу. Мозг не выдерживал этого. Заткнись! Исчезните! Да спасёт меня Хрущёв...

Бармен долго расталкивал Петровича. Третий стакан этанола явно был лишним. Время Бодрствования уже наступило для Гигахруща. Слабые ноги изобретателя потащили его на работу...

Продолжение следует...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Свеженапечатанные чертежи плыли перед глазами Петровича. Он уже успел забыть, как машинально, по старой памяти, дополз до НИИ Лифтов и плюхнулся на своё рабочее место. Он уже не первый раз приходил на работу после ночи пьянства и забытья. С годами вырабатывается профессиональный навык - черчение трясущимися руками. Он выводил очередную линию, когда мысль пронзила его голову:

- "Не выключил грибы!"

Чёрт. Теперь все близлежащие комнатушки пропитаются зловонием грибной жижи. Как это вообще можно есть? Ещё и баба Зина будет опять гневно трещать и не пускать "сверчка-интеллигента" к себе домой. Не то чтобы её дряблое, пережившее не одну сотню циклов, тело могло его остановить. Но ситуация не приятная.

В НИИ Лифтов кипела работа: учёные придумывали новые лифты из старых деталей, кругом чертили чертежи, затем, специально обученные люди таскали эти чертежи в цеха, где волшебники с сервоприводными инструментами сваривали, точили и налаживали. Через N-ное количество времени, при помощи простых технологий, жижи, изоленты и чьей-то матери из затхлых цехов рождались на свет шедевры Гигахрущёвской технологии, эти мастодонты в сфере логистики - мегалифты. Без них жизнь в Гигахруще была бы заметно тяжелее - грузы гораздо удобнее транспортировать с помощью технологий, а не грубой силы. Толпам ликвидаторов стало гораздо сподручнее перемещаться из блока в блок и так же быстро убираться восвояси. А ещё они были надёжными. В условиях постоянной угрозы самосборов проверять всё по пять раз становится необходимостью. Но в прочем, даже такие незыблемые в обычное время, мегалифты были бессильны перед ужасами самосбора. Порой обломки Мегалифтов находили в блоках, где отродясь не было никакой техники. Страшно подумать, как самосбор искривляет время и пространство, чтобы такие громадины превращались в жалкие обломки и перемещались сквозь километры бетона. Но некоторые деды поговаривают, что сыновья подруг их бабушек смогли избежать самосбора и последующей ликвидации, уехав на лифте подальше. Но это всего лишь слухи, конечно.

В прочем, учёные давно пытаются улучшить технологию мегалифта, чтобы он предоставлял хоть какую-то защиту. Только что из соседней лаборатории выбежали несколько учёных, залитых серой жижей. Они разработчики ССЛ - Скоростного Слизне-Лифта. Идея в том, чтобы "ускальзывать" по шахте на огромных скоростях. Чего только не придумает пытливый ум жителя Гигахруща?

Петрович был сам не свой. Похмелье было не так страшно, как воспоминания о сне, явившемся накануне. Было больно осознавать, что мечты изобретателя так же зыбки и плавки, как металл коридоров и так же безрассудны, как открыть гермодверь во время самосбора.

- Прикинь, Вась - обращался один из инженеров, размешивая быстрорастворимую похлёбку в кружке - вчера кое-кто, ну ты сам понимаешь, умудрились пробить стену 516-го и залить за собой проход. Говорят, даже кто-то выжил.
- Да что ты чешешь, даже школьнику известно, что самосбора нельзя избежать, если ты не за гермодверью. Отстань, я занят...
- Да вот те крест, отвечаю!

Петрович невольно услышал этот разговор и призадумался. То что ликвидаторы убежали от самосбора - это конечно, бред. Никто не может пережить самосбор. Но пробить стену охваченного порождениями блока, а потом забетонировать за собой проход - это, конечно, сильно, и главное, вполне возможно физически. Вот только, сколько времени нужно на то, чтобы это сделать? Сломать стену без использования взрывчатки (она больше не входит в арсенал ликвидаторов из-за недавнего инцидента с обрушением 14-ти мегалифтов), а затем залить её за собой... Их бы пять раз успели уничтожить. Бред.

Три громких звонка и мигание красной лампы ознаменовали обеденный перерыв. Снова бесформенная жижа и безвкусный грибной компот. Тоска захватила ум Петровича. Такая же серая, как его пища. Возвращаясь на рабочее место мимо изобретателя проходил Дрюня, он же Андрей Лексеич - младший инженер. Именно он, любитель потрещать ни о чём, распускал сплетни про фантастическое спасение из 516-го. Один Хрущёв знает, что дёрнуло Петровича обернуться и окликнуть Дрюню. Но эта встреча навсегда изменила его жизнь.
- Пошли покурим?
- Ну погнали, только быстро.
...
- Так значит, ты серьёзно уверен, что ликвидаторы остались живы?
- Железобетонно. Клянусь Хрущёвым.
- Ну допустим, выжили. Хотя я всё равно не верю, что из охваченного пламенем и слизневыми порождениями блока можно выбраться живым. Они уже третий месяц не могут очистить 516-тый.
- Так они и не очистили. Пол отряда сразу в расход, а остальные пробурились, запечатали и по коммуналкам.
- Прости, что ты сказал?
- По коммуналкам.
- Да нет же, как они сломали стену? Ты говоришь, пробурились?
- Ага. Изобретение соседнего НИИ Буравчиков. Туннельный бур. Это типа, такая телега с буром спереди и бетономешалкой сзади. В узких коридорах не пролазит, но в 516-ом довольно просторно, ты знаешь. Ну так они когда поняли, что дело пахнет слизью, быстренько "ликвидировались" игнорируя заваренные гермоворота - прямо через стену.
- Всё равно бредово. Но мне почему-то нравится.
- Да не хочешь, не верь. Пойду киселя разведу.

Что-то зажглось в глазах Петровича при слове "пробурились". Шестерёнки завертелись... Руки сами пилили чертежи...

Лифт - изобретение не сложное. Коробка перемещается по заранее созданной шахте. От этажа к этажу. Всё просто. Но откуда берётся шахта? Обычно её предварительно бурят рабочие. Иногда сквозь массив забетонированных блоков, иногда через жилые кварталы. Рабочие, кстати, мрут не реже ликвидаторов - в свежих шахтах нет гермодверей. Самосбор быстро охватывает новодельные тоннели и тогда - пиши, пропало. Но что, если бы существовало такое средство, которое позволяло бы отгородиться гермодверью от самосбора в любом удобном месте? И тогда Петрович родил нечто. Оно рождалось в мучениях и часах потной работы. Какое уже дело до грибов? Пускай Зина задохнётся - тут дело Гигахрущёвской важности!

Оно выглядело коряво и неудобно. Но идея была поистине гениальна: лифт загружался в небольшую начальную шахту (без неё никак), затем, пара стальных тросов выстреливала в потолок и несколько промышленных буров вгрызались в толщу бетона. Лифт рыл себе шахту сам. Но это ещё не всё. План был не доработан в мелочах, но Петрович считал вполне реальной возможность фиксации лифта прямо посреди шахты для смены тросов и, самое главное, для установки гермодверей внизу. Конечно, требовались некоторые испытания, но в общем, это выглядело сносно.

Петрович показал планы коллегам по НИИ.

- Ахахах, Петрович... Ты не подумай... Мегалифты были шикарной идеей, но это... Это за гранью
- Ты говорил то же самое и про мегалифты!
- А мне нравится. Оригинально
- Ну, пойди, попробуй, найди такие тросы. А энергия? Будешь с собой катушку таскать? Будешь, как белка в колесе электричество нагонять? Или может, слизня запустишь?
- Это чисто технические вопросы! Главное - за-дум-ка!
- Неплохо. Я бы собрал такую хреновину - сказал Дрюня.
- А потом спрашивают: "Вась, почему ты куришь как паровоз". Да с такими идеями весь Гигахрущ превратится в сумасшедший дом.

В общем, реакция была неоднозначной. Финальный вердикт могло вынести только начальство. БПГ - Бюро Проектов Гигахрущёвки им. Кулигина.

Тревога застала учёных и инженеров за жаркой полемикой. Кабинеты тут же смолкли. В чертёжный зал влетел один из стажёров:

"Тревога! Тревога! В соседнем корпусе самосбор!"

Продолжение следует...

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

"ОТКАЗАНО" - гласили буквы на бланке из БПГ.

"Иннокентию Петровичу Фирсову, инженеру-проектировщику и ремонтнику лифтов Блока № 515 и смежных,
Бюро Проектов Гигахрущёвки им. Кулигина

В постройке прототипа самоходного лифта - ОТКАЗАНО. Бюро не располагает достаточным количеством ресурсов и"... и т.д.

Петрович знал это с самого начала. Отсутствие ресурсов - лишь предлог. Порождения слизи - вот причина. Самосбор случался в близлежащих блоках всё чаще. Рано или поздно он случится и в 515-ом. Или слизняки не прорвут оборону ещё до этого. То, что ликвидаторы не справляются со своей работой - это уже ни для кого не секрет, но это всё не было важно для Петровича. Ведь дело, может быть, всей его жизни было разрушено. Его магнум опус. Его последний шедевр.

"ОТКАЗАНО". Отказано... Навсегда.

Петрович лениво поплёлся в родную халупу. Он чувствовал горькую обиду. Как в старые времена, когда он, избитый, плёлся по заплесневелым коридорам среди крыс и отбросов. У него отобрали всю мелочь, а ещё колено так противно жжётся... Всё почти как в детстве. И даже без побоев, лицо Петровича выглядело так, как будто его пропустили через мясорубку.

- Вот оно, явилось. Про тябя все пыхтять, что ты образованный человек. Но меня не обманешь! Опять своими грибами пол коммуналки залил! Я тебя щас тряпкой отделаю так, что грибная похлёбка обратно полезет. Стой! Сюды иди!

Но Петрович уже закрыл свою гермодверь. Месиво и правда, было ужасное. Ну и чёрт с ним. Петрович провалился в болезненный сон. На этот раз он не видел ни ГУГ, ни слизь, ни плавящиеся стены. Только тьма и сосущая изнутри тоска.

Следующее утро Петрович провёл в сборочном цеху. Что здесь только не делалось! Эти помещения - полная противоположность пыльным офисам и лабораториям. Здесь куют металл. Здесь ржавый лом превращается во всё: гермодвери, трубы, провода и, конечно же, вооружение ликвидаторов. Но есть и более громоздкие проекты. Здесь собирают мегалифты Петровича.

Михал Михалыч, старый Железный Пёс сборочного цеха встретил Петровича крепким рукопожатием.

- Изобретатель, да на вас лица нет. Я слышал, ваш новый проект отвергли. Да ничего! Ещё подадите заявление в следующем цикле. Авось, самосбор мимо нас пройдёт, с Хрущёвой помощью...

Михалыч был простым человеком, лет "слегка за сорок", как он любил говорить. А ещё  человеком дела и ответственным сборщиком. Недаром его называли Железным Псом: его бригада трудилась в три смены, в дни напряжения (напряжение создавали ликвидации последствий самосбора) они работали даже без выходных. Но этого было не достаточно. Лома не хватало, рабочие баловались денатуратом, учёные давали идиотские невыполнимые задачи - в общем, производственный ад.

Работа сегодня не клеилась. Несмотря на хороший сон, Петрович продолжал клевать носом. Прямо на рабочем месте. Ему следовало подписать много бумаг. Распределить много резервов. Но всё валилось из рук. Обеденный перерыв ничего не поменял. Кляксы на тарелках совсем опостылели. Хоть Петрович и был передовиком труда, но он не верил в это дело. Он не жил партией и долгом. Он просто занимался тем, чем хотел. А теперь он словно насильно занимался любимым делом. Тоска.

Вечером к нему вновь обратился Михалыч.

- Нет, ну это уже не дело. Пошли-ка со мной, изобретатель. Надо бы привести вас в чувство.

Петрович даже не ответил, а тихо поплёлся следом. Два стакана этанола, вздрогнули. Тепло разливалось по телу изобретателя. Да и Михал Михалыч повеселел после трудового дня.

- Слушай, ну я всё понимаю. Ты уж извини, что я на ты, всё-таки, сколько лет бок о бок на одном фронте пашем. Твои эти... Мегалифты... Они спасли нас! Вот так! Да не смотри ты на меня этим взглядом, говорю же, натурально спасли! Ты думаешь, что твой проект тогда приняли по доброте душевной? Да нет души у БПГ, чёрт бы их... Нет, ты послушай... Им нужно было средство! Чтобы таскать грузы, а главное, чтобы таскать этих слоников с огнемётами. И ты дал им такое средство. А щас... А щас не то время, понимаешь? Не то. У них проблем полон бункер, гермодверь разрывается! Куда им до каких-то самоходных лифтов? Да и зачем они им? Нет, ты не правильно понял. Мне-то идея нравится. Гениальная, можно сказать идея. Но это для нас с тобой, профессионалов, понятно. Не для шишек этих...

Речи Михалыча становились всё менее связными и всё больше наполнялись нецензурной бранью в сторону начальства. Он заходил слишком издалека, что не свойственно напроломной душе старого ремонтника. Наконец, Петрович не выдержал и сказал прямо:

- Хорошо, Михалыч, давай ближе к делу
- Я построю лифт
- ...
- Да, ты правильно понял, (тут он прямо на глазах слегка протрезвел. Это умение заработано тысячей попоек), В обход БПГ, верно. А как же ещё? Ты думаешь, я столько лет прожил на свете ради этих партийных сволочей? Да я в гробу видал их производственный план! Они загонят мою бригаду в могилу. Три смены! Три! Про выходные вообще молчу. Я больше не могу так. Ещё и самосбор рядом...
(минуту он просто помолчал)
- Ты знаешь, Петрович. Я не крыса. Я передовик труда. Но я бегу из бункера. Они сами виноваты. Им плевать, ведь они живут не в 515-ом. Они вообще хрен пойми, где живут. И чхали они и на нас, и на работу нашу. А я работать хочу как человек. Мы сбежим. Я уж не знаю, что у тебя на уме, но один ты всё равно не справишься. Чертежи, правда, твои... Это что-то с чем-то. Принёс бы мне их кто-то из молодых, я бы порвал, да выбросил. Ну, чушь же! Самоходный лифт! Но если так присмотреться... Мы с ребятами сможем собрать. С доработками. Цеха всё равно заняты каким-то хламом, никто не заметит наших экспериментов. Тем более скоро уже будет всё равно. Ну что, по рукам, Петрович?

Судьба давала ему второй шанс. Хоть он и не верил в судьбу.

- По рукам, Михалыч.

К сборке приступили на следующий же день. Это был тяжёлый проект. Всё держалось в строгом секрете. Знали только самые близкие посвящённые - будущий экипаж лифта. Многие правки приходилось делать прямо на ходу. Конструкцию пришлось сильно облегчить. Поставили портативный генератор на слизи. Самое трудное - механизм устанавливающий гермодвери. Простые тяжёлые железки не подошли бы: лифт мог завалиться вниз под их тяжестью. Решили собирать двери из лёгких сегментов. В конце концов, никто точно не знал, какой толщины должна быть гермодверь. Иногда и лист алюминия защищал хрущёбы в сердце самосбора, а иногда даже стотонная махина проминалась под тяжестью невиданного.

- А какого, собственно, хрена, вы тут делаете - раздался голос инженера Василия.

Зануда пришёл не в то время и не в то место.

- Я тут, значит, зашёл за документацией, а вы тут химеру из лома собираете? Объясните, а то я сразу в БПГ побегу
- Да я тебе побегу, глиста в халате! - не выдержал Михалыч

Дело дошло бы до драки, но рабочие развели закадычных друзей в разные стороны. Конечно, пришлось всё объяснять. Не обошлось и без угроз. Но неожиданно, Василий пообещал не трогать ремесленников.

- Ахахах, смешно это всё, я не могу. Вы всё-таки взялись за эту рухлядь? Ладно, Петрович, но ты-то когда с катушек съехать успел, старый пёс? Пойду-ка я из этого сумасшедшего дома. С каждым днём тут всё меньше адекватных людей. О! А вот и документы мои. До встречи, самосборщики!

Он мог рассказать в любой момент. Несмотря на напускную насмешливость, он всегда с опаской относился к проектам Петровича. Они были во всём лучше его собственных. Нельзя было долго ждать удара в спину. Нужно было работать!

Спустя долгие недели оно было собрано. Монструозное зрелище. Стальная коробка, сужающаяся к верху, увенчанная четырьмя бетонобойными шнеками. Системы были проверены и готовы к применению. Ни один рабочий бригады Михалыча при испытаниях не пострадал. Пострадали другие бригады.

Времени оставалось всё меньше. Слухи молвили приближение конца. Твари пробили первые гермоворота. Даже никакого самосбора не нужно было. Ликвидаторы ничего не смогли сделать в соседних блоках. Слизь залепляла хрущёбы и травила жителей, превращая их в подобия себя прежних.

Место запуска выбирали не долго. Над проспектом Ленина было много забетонированных блоков - наследие прежних циклов. Экипаж был расчитан на пять человек. Петрович, Михалыч и два ремонтника. Одно место оставили пустым. На всякий случай. Улицы уже пустели, когда махину доставили в место запуска. Было немного страшно. Хоть все системы и успели проверить, но Петрович не верил собственным глазам... Его мечта находилась перед ним.

- Все на борт! - скомандовал Железный Пёс. На секунду он стал настоящим волком.

- Подождите! - запыхавшимся голосом крикнул инженер Дрюня.

- Ну и махину вы тут собрали! Я не прощу вам, если вы не возьмёте меня с собой! Помирать - так всем вместе.
- Ну давай, малой, только без глупостей - ответил Михалыч

Кругом уже пахло затхлой слизью. Были слышны крики, всхлипы и выстрелы. НИИ Лифтов был охвачен пожаром, который некому было тушить. Оставалось сделать лишь пару шагов.

- Навести тросы... Огонь! - Железный Пёс отдавал команды своим подручным.

Устройство пригвоздилось к потолку бункера и зафиксировалось

- Стооооойтеееее! Не оставляйте меня умирааать!
- Хрущёв всемогущий, да это ж Васька!
- Ну и на какой хрен нам этот зануда? Он же мог сдать нас в любую секунду
- Но ведь не сдал

- Да чтоб вас всех! Ну да, признаю, бес попутал! Но не оставлять же меня теперь здесь? Да... Да и куда вы денетесь? Доскребёте до соседнего блока, а потом что ликвидаторам скажете? "Мы из заражённого блока сбежали, примите нас?" Да вас пожгут без вопросов! А у меня корочки есть! Любые документы, что хотите - берите, только не оставляйте меня гнить со слизняками!

- А вдруг он пригодится?
- Да ни в жизни
- Спустите ему лестницу...

Земля чернела. Канализация вздулась и лопнула фонтаном токсичной жижи. Блок был обречён. Василий заползал в кабину самоходки, когда слизневый человек схватил его за ногу. Тело пронзила страшная боль.

- Ради Хрущёва, спаси-те...

Не дожидаясь страшной смерти инженера, Михалыч скомандовал подать ему ключ на 25. Как в старые добрые. Меткий удар сбросил нечто с посудины. Но ногу было уже не спасти...

Люки задраены. Шнеки запущены.

- Чёрт, ну надо же было мне так влипнуть
- Это тебя Хрущёв наказал. Придётся ампутировать, пока мы все тут не сгнили
- Слушай, изобретатель, а как назовём твою посудину?
- Бетонный червь - не дожидаясь ответа Петровича, воскликнул Дрюня Лексеич
- Сойдёт, лишь бы вход за собой запаяли.

Червь вгрызся достаточно глубоко, чтобы оставить блок навсегда. Лязг стали. Ворота запаяны. Теперь впереди была только тьма...

- Блять, фонарь-то мы и не догадались прицепить...

Продолжение следует...