2ch-izd-mar18

- Так при чем тут шаман? - В голосе Соренсена сквозило нетерпение. Кохаве, до того глядевший себе под ноги, бросил на лейтенанта косой взгляд черных, как смола, глаз.
- Если был кабан, охотник идет по следу. Видит тропу кабана. Ищет, видит логово кабана. Убивает кабана. С ягуаром не так. Охотник идет по следу, след обрывается.
- Ягуар, в отличии от кабана, может вспрыгнуть на дерево. - Хмыкнул Карвиль.
- Охотник идет по следу, след превращается в человеческий, - продолжил проводник. - Охотник смотрит на тропу, видит человека с головой ягуара. Он поворачивает назад, иначе шаман убьет и его тоже. Ягуар не зверь. Это дух. Ягуара можно убить только если шаман решает, что…
- В общем, дикарские байки. Наш профессор от таких наверняка в восторге, - подытожил Карвиль, но Соренсен выглядел заинтересованно.
- Можешь возвращаться к работе, Кохаве.
Полковник проводил удаляющегося проводника насмешливым взглядом.
- Ты тоже, Берти.
- Сэр?
- Ты тоже можешь возвращаться к работе.
- Сэр.
На марше, неотложных обязанностей у младшего офицера было не так чтобы много - но Альберт прекрасно понимал намеки. В войну офицер вроде него мог бы проявить себя, показать, что его держат на службе не только из уважения к былым заслугам рода. Но время было мирное. И Карвиль, успевший повоевать во времена Нимийской кампании, имел все права относиться к нему так, как относился.
Носильщики шли по грязи размеренным шагом, будто бы не замечая неудобств - а может быть и в самом деле не замечая. Перекинувшись парой слов с сержантом, и распорядившись сменить замыкающего, Альберт ускорил шаг, и вскоре поравнялся с профессором, занимавшем свое место в середине экспедиции.
- Удивительный край. Теперь я понимаю, что имели в виду мои коллеги из энтомологического общества, когда говорили что мне здесь понравится, - раскрасневшийся от жары и ходьбы, Абрахам Линк был для гулящих в воздухе насекомых чем-то вроде большой мишени посреди людской вереницы.
- Если верить проводникам и карте, вскоре мы должны выйти на каменистое плато, за которым снова начинаются джунгли. Думаю, на плато насекомых будет меньше.
- Вы ведь сами в это не верите, - ухмыльнулся профессор, и Альберт позволил себе улыбнуться в ответ.
- Разумеется. Но, по крайней мере, я собираюсь устроить там привал.
- Это будет весьма кстати.
Некоторое время мужчины шли молча. Солнце стояло в зените, и воздух между длинными стеблями дрожал от жары: казалось, что растительность едва заметно извивается.
- Не выпадало удобного случая поинтересоваться, - лейтенант утер застилающий глаза пот. - Когда мне сообщили, что мы будем сопровождать научную экспедицию, то я ожидал что с вами будет целая толпа ассистентов…
- Жизнь любит сюрпризы, не так ли? - Несмотря на излишек веса, жару и насекомых, профессор держался на удивление бодро. - На самом деле Селби действительно должен был поехать со мной, но в последний момент слег с лихорадкой.
- Что за неудача, - дипломатично отозвался Альберт.
- Но в целом вы совершенно правы, лейтенант. Моя карьера ученого переживает не лучшие времена. Академическое сообщество… как бы это так описать… вот если вы, лейтенант, совершите подвиг. По-настоящему героический поступок, который перевернет ход важного сражения. Это ведь не умаляет подвигов других солдат?
- Абсолютно не умаляет.
- А вот у нас бывает по-другому. Порой человек защищает свои работы, получает степень, идут годы - и тут появляется другая теория, которая попросту перечеркивает его труд. Оказывается, что этот человек неправ. Был неправ изначально, и все эти годы пичкал остальных своими фантазиями, выдавая их за непреложную истину.
- Ваша теория перечеркивает чьи-то труды?
Абрахам Линк расхохотался.
- Моя теория не оставляет на них камня на камне. Я не хотел бы клеветать на коллег, среди них множество достойных людей широких взглядов, просто…
- Мне кажется, это требует смелости. Отстаивать идеи, в которые никто не верит.
- В основном это требует упрямства. Если честно, это единственное, что все эти годы мешало мне наплевать на все, и вернуться к общепринятым взглядам. Теория… я почти разуверился в ней. Факты и свидетельства были неизменны - изменился я. Когда все вокруг твердят тебе, что ты неправ, то начинаешь в это верить - даже если сам того не желаешь.
- Но все-таки вы здесь, во главе собственной экспедиции, профессор. Жизнь любит сюрпризы.
- О, я думаю что вы не хуже меня понимаете, чья это экспедиция, и каковы ее истинные цели. Остается только надеяться на то, что лейтенант Соренсен не подстрелит своего ягуара раньше, чем мы выйдем к долине.
Тема была скользкой, и Альберт поспешил ее сменить.
- Вы верите, что мы найдем в ней то, что вы ищете?
Абрахам Линк не успел ответить: спереди донеслись какие-то возгласы, и лейтенант, извинившись, ускорил шаг, пробираясь к авангарду экспедиции.

Растительность была примята к земле: рукотворная поляна образовывала почти ровный круг, в центре которого громоздилось несколько камней, образуя примитивный алтарь. Проводники стояли на границе круга, явно не собираясь приближаться к камням - но офицеры, разумеется, не разделяли этих суеверий. Соренсен сделал шаг в сторону, позволяя Альберту пройти.
- Берти, самое время спросить твоего дикаря о том, какого черта все это означает.
Посреди плоского, широкого камня, венчающего импровизированный алтарь, лежали внутренности какого-то животного. Их уже успели облепить мухи, но лейтенант заметил, что кровь еще не успела свернуться.