2004

Михаил открыл тяжёлую дверь старой связкой металлических ключей, лестничная клетка, синие шлаковые стены и слепая цифра пять, вытянулся и спустился, этаж за этажом, этаж за этажом, деревянный пористый и ободранный подоконник, ветер шепчет ступенькам, пролезая в полуоткрытое выцветшее окно, в большой двухлитровой пластиковой бутылке коричневый грунт с геранями, тянущими обвисшие радужные личики к солнцу.
Этаж за этажом, этаж за этажом, приятно пахнет, голубенький ящик с письмами, Михаил просунул руку в узкую холодную щель, пытается нащупать цепкую бумагу, как акушер ребёнка, пусто.
Последние ступеньки, ещё более массивная дверь, тёплое весеннее утро.
"Приятный день"- подумал Миша, растопырив широкие ноги в телесных брюках он направился в променад по уже знакомой улице, бледная черёмуха шуршит и наскакивает веткой на ветку, как короткие худенькие ножки нимфтеки в неловкой пробежке до дома, а эти светлые листочки- ей косички виляют из стороны в сторону, на детской площадке дети ковыряют песок и алые ранки а коленях синими лопатками, провожая чёрными глазками немногих выходящих людей, как котята, сброшенные в реку в последний раз видят незнакомца , шаг, вдох- сырой грунт прилипает к подошве и отшелушивается когда засыхает , шаг, вдох- свежая пыль попадает в длинный нос, частички остаются внутри, что-то попадает в корневые лёгкие, строительный кран вдалеке топорщится и покачивается,как пропоец, тащущий на своём горбу мешок с металлом, оттопырил веко чтоб достать пылинку, вспухшие вены на крупных руках тянут кожу, вздутые капилляры и рубец под глазом, отворил дверь, прошёл дальше, коллеги уже стояли за старыми станками, Лисов прошёл к новому, он ещё не понимает как работает эта совершенная здоровая машина с ещё не облупившейся краской, сегодня он будет проводить перове испытание.
Годы юности прошли незаметно, он помнил лишь штрихи из гостевой старого дома, людей, приходящих и уходящих из него, ещё живых родителей, он смотрел чёрно-белое немое кино с актёрами, которых давно нет, которые ушли и спились в своём домике, держа стакан с низкокачественным и озираясь на ту яму, ту яму, вырытую ими самими.
Миша глазел на высоченного великолепного исполина без единого сантиметра проплешины, с того дня, когда он сидел в кругу родителей и дальних родственников, что-то поменялось, а может, он с детства хотел быть главным у нового рабочего места, может тот самый, тот самый Миша Лисов среди мериад возможностей видел машины, гигантские машины, и хотел быть их водителем.
"Рабочий Лисов?"- свет в зале, чёрный экран, люди встают и направляются к выходу лениво перебирая затёкшими ногами,
Мурлыкающий-хриплый голос накинул полиэтилен на голову и вернул Михаила к запаху оловянной стружки, он обернулся и посмотрел на вернувшего его в жизнь контролёра билетов, казалось что мужчина немного кренится и недоумевает от молчания, он нахмурил густые тёмные брови и начал прощупывать остатки каштановых волос, вглядываясь в большой пластмассовый лист.
"Вы Михаил Лисов?"- шепнул он более выразительно и чётко
"Да"-односложно ответил ещё мечтающий мальчик с пакетом на лице, натянутом на его голову
"Отлично, вам предстоит очень важ..."
Он так резко выплыл, что некоторые его слова звучали как бульканье задыхающегося ребёнка посреди моря, Миша не сразу заметил его замшевый пепельный пиджак и нелепый длинный галстук, выходящий за глупое пузо, день за днём этот абсурдный галстук висел на его шее и свисал с нижней части пуза, переходя к широченным штанам, от него пахло формалином и сладкими духами, похожими на аромат бабушки Лисова, это почти что вернуло его в музей прошлого, как вдруг он заметил человека рядом с этим мужчиной, долговязого с лёгкой щетиной на лице, абсолютно лысого, и зелёными глазами под рваной бровью.
"...И поэтому именно вам доверили такое важное для нашего народа дело, приказ есть приказ, особенно сверху"-
Миша машинально кивнул, мужчина натянул улыбку и закрыл глаза на несколько секунд.
"Ваша работа будет отличаться от той, что вы выполняли, дело не из простых, сами понимаете, вашу зарплату повысят, вся инструкция здесь"- плешивый протянул ламинированную картонку к рукам Миши, тот взял её без лишних слов.
"Удачи"- наигранно сказал толстый и ушёл расставляя руки, и проводя ими вдоль бёдер. После него остался терпкий запах и неизвестный.
Проведя взглядом мужчину Лисов внимательно всмотрелся в инструкцию с пунктами и иллюстрациями:

***Исходные данные и результаты выводятся на панель в левой части, двойное нажатие серого прямоугольника обнуляет счётчик, проворачивая яркую кнопку вы приводите механизм в действие, расположить человека нужно ровно, спиной к разметке, закрепить руки, ноги, и голову ремнями , вставить металлический шарик в ротовую полость, приподняв расслабленные челюсти, закрыть заслон, для качественного выполнения расчётов и работы нужен контроль, ниже панели- раздатчик, информацию, выходящую из него нужно поместить в гладкую папку, заклеить и поставить метку, отдать курьеру, приходящему в назначенное время, очистка производится автоматически, заслон нужно открывать строго после сигнала и счётчика таймера на нуле, открывается он только с внешней части, тело свалить в специально приготовленный пакет, завернуть и отштамповать, отдав чистильщикам***

Михаил несколько раз провёл зрачками по ярким чернилам и стрелочкам, большой палец правой руки протирает слизистую сначала левого, а потом и правого глаза, он перечитывал несколько раз ленточки вырванных слов- "...расположить человека нужно ровно..."- ему стало не по себе, он окинул своими рыбьими глазами долговязого возле него, сотни ощущений, как будто он уже читал это, сердце стало биться чаще.
Он смотрел в ту же строчку несколько минут , кристальная капелька спрыгнула со лба и разбилась о гладкую поверхность оранжевого картона, покатившись вниз , оставляя след там, где прошла.
Он вздрогнул, начиная с головы и заканчивая ногами, резкий порыв холода в жарком помещении пролетел моментально,
Раз,
два,
три,
Полушария смешиваются, семья, дом, мать, дочь, сын, заработная плата, мышцы на лице мужчины принимают нелепое выражение, разум растворяется в чане с эмоциями, импульсы в ногах, сердце бьётся чаще, перекачивая литры крови, всё стало как-то тихо, барабанные перепонки, грудь и даже икры болели от крови, две фразы крутились из стороны в сторону-"расположить человека" и "приказ есть приказ", кому и зачем, рот открылся и закрылся, брови намокли, Михаил поднимает глаза на едва стоящего на одном месте безэмоционального белого парня, он жилистыми трясущимися и маленькими в его глазах руками  отворяет заслон, проводит внутрь человека, подгоняет его по линии, выставляя её под необычно высокий рост, с сотого раза затягивает кожаные свежие ремни во всех пяти местах до упора, захлопывает саркофаг, руки Лисова несколько безуспешных раз не попадают по кнопке и не могут провернуть контроллер, с 5 попытки удалось, начинается самая яркая и мерзкая часть всей процедуры, машина выдвигает лапы, хватает каждую из рук в нескольких местах,
Щелчок.
руки долговязого вывернулись в неестественное положение, как дохлая крыса под колёсами машины, Михаил никогда не забудет это лицо, гигантский рот и жёлтые кривые потрескавшиеся зубы водящие из стороны в сторону, прокусывающие язык и вопящая глотка, ни один из работников ничего не слышал, но Лисов глох, его разум кричал вместе с глоткой этого бедняги, это сводило с ума, но он продолжал стоять, не в силах что-либо сделать, кровь из-под ветхой рубахи маленькими струйками сочилась в сток, несколько ампул непонятной жидкости сами вкололись в бёдра бледного, он продолжал орать, из верхней части донёсся шорох, яркие щипцы и что-то похожее на нож встали напротив грудины.
Щелчок.
Мишу немного стошнило завтраком на подготовленный пакет, хруст рёбер и скрежет голоса ещё долго эхом относились в его голове, он нажал на кнопку отмены действия но было поздно, его алые лёгкие и фиолетовые точки на них показались наружу несколько дул с водой начали обильно проливать труп, его кишки и селезёнка выпали наружу, оголяя неприятную коричневую массу и белые гранулы ,голова и рот медленно упали, долговязый погиб, Лисов слышал щелчки, один за другим, щелчки, щелчки, щелчки, щёлк и его руки повернулись, щёлки и его больше нет, в глазах миши не появилось ни капли влаги, они горели, лопнул капиляр, он чувствовал что-то держащее его, это были не ноги, он нажимает на кнопку, тело плюхается в широкий мешок, принимая неестественную позу, капельки крови и воды прыгают и впитываются в телесные брюки, овсяная каша из желудка пошла в горло, живот сворачивало как мячик, Миша быстро обернул труп синим пакетом, поставил метку чёрным маркером, нажал на жёлтую кнопку на столе возле машины, достал из неё какие-то бумаги с косыми линиями, вытер руки от пота, ручонками вложил линованные листы в пергаментную папку, заклеил и отложил в сторону, спустя несколько щелчков в голове Миши пришли четыре человека, трое взяли мешок, а четвёртый унёс папку, на сегодня всё.
В лебедином пике Лисов вылетел на улицу, не дойдя до ближайшей лавки приземлился на обочине возле высокой и пышной травы, в голове слышны были только щелчки и раздирающий лёгкие крик, глазёнки бегали: бетонные стены, берёзы в парке, молодая девушка с синей коляской, подбитый автомобиль ведомый стариком, от той сумеречной дымки что покрыла его глаза он пытался вытереть, очистить, не выходило.
Он медленно с поворотом встал и побежал, он рвался как заяц, гонимый хищником, спустя полчаса его сил уже не хватало, он полушагом направился по знакомой тропинке домой, Лисов ползёт как червь по улочкам , вглядываясь в небо, замечая то, чего не видел ранее, оно поменялось, струилось звёздами, яркими звёздами будних дней, таинственное и страшное небо, казалось, вот вот сожрёт его, он пришёл в себя только возле подъезда, черёмуха уже не скакала из стороны в сторону, она пялилась на ничтожного гнойного аскарида в нелепых брюках и рубашке, детей на площадке не было, в разуме Миши щёлкали и тряслись мысли, он сдержался, засовывая грязные пальцы вглубь, царапая нёбо и дёсны он вбежал в сырой подъезд с теми же промокшими стенами и с тем же почтовым ящиком, Михаил ударил ногой по двери подвала, она резко дёрнулась и покачнулась, сбрасывая с себя пыль и паутину, побежал в темноту, спустившись достал пальцы и рот сам по себе издал жуткий вой и рёв, неописуемый, мерзкий, Лисов встал с досок и медленно поплёлся по лестнице подвала не в силах сказать ни слова, этаж за этажом, этаж за этажом, родная цифра пять и тяжёлая дверь, нервно вставляет ключи, как ребёнок ручкой скользит по впадине с конфетами, чтобы незаметно положить их в карман, он дома, Миша снял куртку и аккуратно кинул её в сборище одежды, с открытым ртом и глазами он глотал кислород, нагло забирал его из общего пользования, выдавая двойную дозу углекислого газа.