Как обычно, я проснулся с криком первого петуха. Сосед-пидарас начал в шесть утра сверлить свои стены, рассверлил себе руку и заорал на меня через розетку.
 Продравши глаза, я пошел в ванную и начал чистить зубы. После обеда мне предстояла важная встреча, и мне бы не хотелось, чтобы у меня воняло изо рта как у какой-нибудь сумасшедшей проститутки. Как следует очищая корень языка, я надавил на него чуть сильнее обычного  и непроизвольно вызвал у себя рвотный рефлекс.
- Буээ, - сказал я, и меня вдруг осенило.
- Тебя осеменило! – раздалось за моей спиной.
 Я храбро обернулся и увидел быка. Обыкновенного быка с рогами и копытами. Он улыбался. Но не долго, потому что практически сразу же он убежал по бабушкиным грядкам, куда глаза глядят.
 Я открыл сонник и стал читать, что бы это значило. Я долго его изучал и пришел выводу, что такого рода бык означает: власть, богатство, смерть, нищету, болезнь, здоровье, врага, смерть врага, здоровье врага, враг у врага, все враги, вставай и беги, сапоги. Если дома есть кот, то к сапогам. Я посмотрел на кота, который спал рядом с моими сапогами. Одев сапоги, я вышел из дома, не снимая с них при этом кота. Таким образом, по улице шел, грубо говоря, кот в сапогах.
   Встреча прошла как обычно. Ни туда, ни сюда. Ни жарко, ни холодно. Но договорились. Как говорится, ни нам, ни вам! Все по-честному. Всем поровну. Налог на добавленную стоимость тоже учли, чем его очень порадовали. Он нам потом еще долго руки лизал, пока окончательно не вырос.
  Через некоторое время я стал замечать, что я становлюсь мразью. То это мне не то, то попить мне принеси в три утра свежевыжатого сока из манго, то арбуз зимой купи, то на хуй иди, то ты меня не любишь, потому что я толстая.
  Еще через пару месяцев я стал замечать, что у меня растет живот. Поняв, что я все-таки толстая, я обиделась и стала блевать от разных продуктов. В животе у меня кто-то пинался, дрался стульями и, судя по всему, отбывал наказание.
 Еще через некоторое время я попросился в декрет, угрожая Гражданским кодексом, а так же кодексом чести и достоинства. Угрожал дуэлью так же. Декрет мне одобрили.
 Я лежал дома и смотрел по телевизору Кинотавр. Вдруг мне позвонили:
-	Здравствуйте, а воды можно? – спросили на другом конце провода.
-	А их нету сейчас, - говорю. – Они отошли.
-	У вас тогда кентавр.
-	Мальчик - девочка?
-	Мальчик-девочка!
 Я повесил трубку и из меня, что есть мочи, прямо в телевизор хлынула вода. Кого там только не было. И рыбки, и креветки, устрицы в белом вине пищали от лимонного сока и проклинали своего создателя. Плацента, крем из плаценты, стволовые клетки, коацерватные капли – все это лилось сплошным и обильным потоком. Тридцать три богатыря, Безруков, Хабенский, Рената Литвинова. Александр Баширов особенно порадовал. Александр Глебович Невзоров, не взирая на всеобщую к нему ненависть и лизоблюдство, катил перед собой гроб Юлии Началовой. Глеб Александрович Взоров взирал на все это откуда-то со стороны и откровенно хамил. Группа ВИАгра полным своим железнодорожным составом – все 44 сиськи во главе с обоими Меладзе пили дешевое грузинское вино и показывали всем свои синие языки пламени.
  Я задумался. Взял со стола квитанцию на оплату жилищно-коммунальных услуг. ООО ”Жилбылсервис” задолжал мне крупную сумму квадратов катетов.
Вновь зазвонил телефон:
-	Примите факс.
-	Не буду, - говорю. – Он морально устарел.
-	Тогда телеграмму.
-	Телеграмма, - говорю. – Тем более.
 Я повесил трубку, но телеграмма пришла все равно. Спасибо, что не голуби. И спасибо, что живой. Я начал читать телеграмму, и чем дольше я этим занимался, тем больше мне становилось понятно, что и телеграмма тоже читает меня.  Меня это умиротворило, я взял швабру и начал убирать за собой кентавра.  Всех вымел, всех вымыл, всех выкинул. Оставил себе несколько сисек из ВИАгры, вяленого Лещенко и две бутылки грузинского вина.