Вскоре от винтовок фрицы перешли к артиллерии. Легкие и тяжелые снаряды обрушились на уже побитые траншеи первой линии, тут и там вспышками поднимая в воздух столбы грязи и дыма. Привычная картина. Но Рик смотрел с довольной ухмылкой – враг избивал сам себя. В голове, тем временем, настойчиво бился вопрос – почему?
	Что вообще происходило, там, на другой стороне ничейной земли? Бунт? Какой-нибудь батальон, а то и полк, решил сбежать с фронта? Да нет, еще утром гунны сражались как следует. Или какой-нибудь чертов боевой газ, который они нечаянно выпустили на себя? По окопам ходило много вариантов.
	Сколько бы Рик не вглядывался вдаль – рассмотреть не получалось. Темно, слепили собственные осветительные ракеты, а фронт окутывался в подступавший утренний туман. Только и видно было, что разрывы снарядов.
	Взгляд солдата шарил вдоль фронта, избегая только одного места, стыдливо обегая его. Убитого. Темного тела, запутавшегося в металлической паутине колючки. Одного из многих, но этого прикончил сам Рик.
	И никто, похоже, этого не заметил. Или все молчаливо это одобрили.
	Спутанные мысли прервал Оливер. Снова.
	— Ты как? Получше стало? — обернувшись, спросил Рик.
	Солдат выглядел плохо. Остекленевший взгляд на тысячу миль, зажатые ладонями уши и перекошенное, наполненное страхом лицо, дрожащие губы – все и сразу. Навалилось после взрыва и не отпускало.
	— Нам конец, — пробормотал Оливер, подняв глаза на сослуживца. — Мы умрем, мы все так здесь и подохнем!
	— Да успокойся ты! — раздраженно буркнул Рик и посмотрел вдоль окопа. Все, кто мог, погрузились в беспокойный сон. — Слушай, иди вздремни, а?
	— Нет… нет! — перебив, замотал головой солдат. — Надо понять, о чем они шепчут! Понять, и тогда я смогу выжить!
	Не дожидаясь ответ, Оливер прижался к другой стороне траншеи и торопливо ушел прочь. А Рик вернулся к своим обязанностям. Выпало ведь дежурить в такое время! Ну ничего, собачий час – и можно поспать еще. Новых приказов-то не получили ни взвод, ни рота.
	Спустя десяток минут, если верить старым наручным часам, на той стороне фронта повисла тишина. Умолкли пушки. А винтовки с пулеметами уже молчали какое-то время. Фрицы успокоились – или готовились к привычному утреннему артобстрелу, неизбежному, как восход солнца. Каждый день, в одно время, пару-тройку десятков беспокоящих снарядов.
	Но до него еще час. Главное было не уснуть.
	Рик рассеянно пробежался взглядом вдоль фронта. Одно и то же. Дальние линии колючки утопали в грязно-сером тумане, с небес накрапывал дождик, а легкий ветерок доносил запахи грязи и разложения. Как обычно.
	В стороне, сильно правее, звякнула колючая проволока. Раз, другой, третий... А затем донеслись приглушенные туманом, полные боли слова. Рик не понял ни единого – но характерный лающий язык был слишком очевиден.
	— Тревога! — заорал другой часовой, сообразивший побыстрее. — Тревога! Подъем, парни, гансы на подходе!
	Рик вскинул винтовку, но не стал целиться. Позволил глазам бродить по своему сектору, выискивая любое движение. Враг мог быть не один.
	— Нихт шиссен! Иш гибе ауф! — донеслось из тумана. — Нье стрелять! Я сдаваться! Битте, битте!
	Перебежчик? С чего бы?
	— Иди! Сюда! Медленно! — прокричал часовой. — Будьте готовы, парни!
	Разбуженные остатки подразделения заняли позиции. Защелкали затворы. А кто-то на ничейной земле перестал сдерживаться и зазвенел колючкой, сыпля хриплыми, слабеющими ругательствами. А чем еще могли быть эти короткие фразы?
	— Я выход! — заметно тише крикнул фриц. — Нихт шиссен! Нье стрелять!
	Вот и он. Не удержавшись, Рик скосил взгляд на вышедшую на свет фигуру. Очередная мертвенно-бледная ракета подсветила мышиного цвета форму, с множеством бурых пятен. Грудь, руки, бока, откровенная кровь на шее и голове – да он был весь в крови! Без каски, с дрожавшей в руке винтовкой и неровной походкой.
	— Оружие! Оружие брось! — снова крикнул часовой и замялся. — Эээ… Гевер! Выбрось гевер!
	Винтовка выпала из руки и воткнулась в землю, владелец же побрел дальше. Каждый шаг давался, на вид, со все большим трудом. Один, другой… Так и норовили закрыться глаза, вдоль тела безвольно болтались руки. Встав на бруствер, вражеский солдат рухнул на колени, сплюнул нечто темное и вязкое и завалился в траншею.
	Рик навострил уши.
	— Да заткнитесь, он что-то говорит! — заставил всех замолчать раздраженный голос.
	Внимательный взгляд в свой сектор – никого. Все та же коричневая грязь и тот же туман.
	— Господи, бедный ублюдок! — воскликнул кто-то. — Кто ж тебя так? Харви, за санитаром, быстро! Скажи, что у нас пленник, весь изрезанный!
	Потерев уголки глаз, Рик вернулся к наблюдению. Хотел покинуть пост и посмотреть – но не мог. Да и черт с ним! Стоять осталось немного, можно будет спросить у других, а те расскажут во всех подробностях. Перебежчик, как-никак. Да еще и после тех странностей на вражеской стороне.
	Секунда за секундой, минута за минутой…
	— Все, отмучался! — объявили из окопов.
	Рик почесал затылок, пожал плечами и, оглядев ничейную землю еще раз, вернул винтовку за плечо. Похоже, фриц был один. И торопиться особо некуда – на мертвецов солдат наглядеться успел и подозревал, что наглядится еще.
	Взгляд невольно упал на убитого сослуживца. Он висел немного выше, разве нет?