Дневник чумного доктора. Записи о протекании болезни и интер

23 Марта 1349 года от Рождества Христово
Этот дневник ведёт врач города Мидделих по имени Эдельмунд. Я начал вести его, когда понял, что угроза заражения нашего города чумой неминуема. Здесь я буду собирать и описывать всю информацию о болезни, её протекании и способах лечения, доступных мне. Я сомневаюсь, что мне или кому бы то ни было ещё, удастся побороть болезнь, но, возможно, этот дневник станет подспорьем для следующих поколений врачей и окажет им помощь, отсеяв недейственные методы и практики, дав им время сконцентрироваться только на необходимых методах лечения.
В Лотарингии пока нет чумы, но уже точно известно, что она свирепствует во многих городах Франции, где сейчас идёт война. Туда она попала по морю, так же как в Испанию, Италию, Палестину и на Балканы. Генуэзские купцы, по слухам, занесли чуму во все прибрежные области из Крыма. К счастью, на германских землях чумы нет. Пока.
24 марта
Из-за войны нашего императора с Папой Римским, наш город оказался полон беженцев из разоренных земель на юге. Я боюсь, что в случае заражения одного из новоприбывших, чума может быстро распространится по городу. Но, мой ассистент, Кристиан, уверяет меня, что молитвы Аббата и святой Церкви спасут город и Господь не покарает нас за войну со Святым Престолом. Надеюсь, он прав. Хотя, раз болеют преданные папе итальянцы, то как мы сможем избежать Гнева Божего?
25 марта
Узнал, что к нам прибыли торговцы из Гамбурга. От них по городу пошел слух, что в Англии уже свирепствует чума. Я встретился с одним из них и расспросил его об этом. Он пересказал мне слова генуэзцев, о том, что, чуму принесли монголы, опустошившие всю Азию. После этого, они вторглись в Европу, неся с собой смерть и заставляя селян бежать и укрываться в городах, а когда оные набивались людом до отказа и готовились к осаде, монголы, закидывали осаждённый город трупами, отрубленными головами и конечностями своих и чужих больных, дабы мор очистил город от защитников. Столь бесчеловечная атака и привела к быстрому распространению болезни. Также, купец подтвердил слухи о то, что в Крыму мусульмане разбрасывают трупы собак по улицам городов, в надежде, что смрад их разлагающихся тел перебьёт оный от больных чумой. Но их это не спасло.
Я также осмотрел торговца, но не обнаружил у него никаких следов чумы. Единственное, на что он жаловался - усталость от долгого пути и боль в сердце. Я, на всякий случай, посоветовал ему следить за своим здоровьем и в случае чего, тут же бежать ко мне. Завтра я пойду к Аббату и попрошу его принять необходимые меры по спасению не только душ, но и тел рабов Христовых.
26 марта
Встреча с Аббатом не оправдала себя. Я был оболган как лжец и смутьян, что поднимает панику и заботится о грешной плоти больше, чем о святой душе. Аббат также, под страхом инквизиции, запретил мне рассказывать об этом простолюдинам. Я подчинюсь требованиям Аббата, тем более, что он является близким другом нашего бургомистра. Однако, на сердце у меня неспокойно. Надеюсь, Аббат прав и я зря себя мучаю.
27 марта
Торговцу стало хуже. У него началась лихорадка, а также он усиленно кашляет, порой с кровью. Я прибыл осмотреть его, но все ещё не нашел никаких следов чумы, ни бубонов, ни фурункулов. Нечего было прижигать. Я конечно слышал разные россказни о чуме, что представляет из себя кровавую харкоту, рвоту и страшную лихорадку, но я не придавал этим слухам значения. До сего момента. Однако, расстраивать больного или Кристиана своими догадками я не стал.
28 марта
Неужели я был прав и это чума? Я все время пытаюсь придумать другой диагноз торговцу, но не выходит. Я не знаю болезни, что объясняла бы ситуацию лучше. Мне не дает покоя мысль, что болезнь могла проделать такой огромный путь и придти к нам, еще более смертоносной, чем вспышки прошлого. Я молился весь вечер и дал Богу обет следить за развитием событий и не только освещать их в этом дневнике, но и до последнего пытаться спасти от чумы свой родной город. Да будет на то воля Божья, моровое поветрие не затронет нас.
29 марта
Весь вчерашний день я не мог попасть к Аббату, а  когда встретился с ним сегодня, встреча прошла ещё хуже, чем предыдущая. Помимо стандартных оскорблений в том, что я терзаю тела покойников ради низшей из наук - медицины, он пригрозил мне расправой и прилюдным побитием на площади. Я рассказал ему всё про торговца, но тот лишь назвал меня смутьяном и невеждой. Ибо город, где стоит Аббатство Святой Римской церкви, ни одна болезнь взять не может. А если она и придёт в город, то лишь по вине таких маловеров, как я. В общем, я ушёл ни с чем. Только Кристиан поверил мне и моим тревогам и немедленно поспешил молится о прощении грехов и дал обет продлить свою алузию ещё на год и не мыть своё тело, дабы не видеть и не потворствовать желаниям своей грешной плоти. Тоже он предложил мне, но я отказался. Я был оскорблен и взбешён бездействием Аббата. Даже если пока опасность кажется далекой, мы должны перестраховаться и сделать хоть что-то, хотя бы предупредить народ. Но он не захотел сделать ничего. Такие Аббаты как он, позорят нашу Святую церковь.
30 марта
Пациент умер. Как нам рассказала его жена, ему становилось всё хуже. С утра они собирались пойти в церковь и помолится о прощении грехов, но ночью он погиб, якобы захлебнувшись собственной кровью. Я уговорил её на вскрытие и, признаться честно, дав взятку, попросил её до завтра никому не сообщать о смерти мужа. Особенно Аббату. Так я выиграл себе день. Также, я настоятельно рекомендовал ей уехать из города как можно дальше и в как можно более безлюдном место и там попытаться переждать болезнь. Узнав, что она кашляет, я настоятельно рекомендовал ей вдыхать лишь благоухающие запахи, пить и есть вдоволь, а также поселить в своем жилище пичужку, дабы она взмахами своих крыльев, разгоняла воздух, не позволяя ему застаиваться. Я не знаю, поможет ли это, но я хотел дать ей хоть какой-то шанс. Я полон самых мрачных настроений и прогнозов. Я молюсь Богу, что бы вскрытые показало, что я не прав и это не чума.
31 марта
К вскрытию больного я решил подготовится. Ещё несколько дней назад я начал шить из вощёной ткани себе перчатки, штаны, длинную рубаху и высокие сапоги, в дополнение к моей широкополой шляпе. На лицо я повязал хорошо вымытый и надушенный благовониями кусок ткани. Кристиан, следуя моему примеру, также закрыл лицо тканью и надел как можно более закрытую одежду, хоть и никак не обрабатывая её. В таком виде мы пришли к трупу.
Кристиан отказался вскрывать труп, однако молился за мой успех. Спасибо ему хотя бы за это. Вскрытые показало, что я был прав и это чума. Но не бубонная, а та самая, с кровавым кашлем и рвотой. Болезнь протекает внутри организма без внешних проявлений, разве что труп был необычайно чёрным, будто обугленным. Таким же были его внутренности и кровь. Все легкие были заполнены ею. Больной безуспешно пытался выкашлять её и умер либо от этого, либо от застывшей крови. Я в отчаянье. Я не знаю как лечить эту, унизительную для всех врачей болезнь ,с которой не может справится наша современная медицина. Я назвал эту болезнь чумой с кровохарканием или лёгочной чумой.
1 апреля
Сегодня, когда я собирался навестить вдову торговца и убедится, что она убралась из города, я обнаружил, что некие люди весь день дежурили у моего дома. А когда я попытался выйти, они меня задержали и вежливо попросили остаться дома, при себе, однако, имея кинжалы. Я согласился. Не знаю кто это, но боюсь, их наняли, что бы следить за мной по приказу Аббата или бургомистра. Мне страшно. Я боюсь, что мне помешают выполнить мой обет.
2 апреля
Мои подозрения подтвердились. Этих разбойников нанял бургомистр, по совету Аббата. Дабы они не допустили, якобы, разжигания паники. Узнал я это от Кристиана, которому вчера пожаловался на свои беды. Он же мне поведал, что жена больного умерла. С утра она пошла в церковь, помолится об отпущению грехов, прежде чем ехать в деревню. Она умерла у себя дома, собирая вещи. Оказывается, болезнь может поражать буквально за 2-3 дня, что намного быстрее бубонной чумы, которая убивает примерно за 5 дней. Её муж оказался ещё крепок организмом.
Кристиан уверял Аббата, что я не при чём, но тот всё же обвинил меня в распространении болезни и запретил мне покидать дом, под страхом расправы. Бургомистр, естественно во всём его поддержал. Я в осаде. Мне не разрешили даже пойти на специальную мессу, что проведут в церкви ради спасения города, который я якобы заразил своим колдовством. Что ж, прекрасно. Желаю ему преуспеть там, где я не смог. Желаю совершенно искренне.
3 апреля
Я всё ещё на изоляции. Только Кристиан приходит ко мне, принося еду и воду. Он же рассказал не о делах в городе. С точки зрения нашей Святой церкви, причины болезни были ясны — наказание за человеческие грехи, в частности за новую моду на ботинки с длинными высоко загнутыми носами, которые особенно возмущали Бога. Не знаю, насколько это правда, но во многих европейских городах церковь, а вслед за ней и народ, были убеждены, что грядёт конец света и сбываются пророчества Христа и апостолов. Я не знаю, так ли это и грядет ли конец всему. Да и не моего это ума дело.
4 апреля
Пока я заперт дома, я исправно собираю информацию о чуме из старых книг. Также, я значительно усовершенствовал свою маску, сделав её на манер головы птицы. Внутрь я положил розмарин, лавр и ладан, дабы своим ароматом они защищали меня от смрада смерти. Но, надев маску, я чуть не задохнулся от этого аромата. Додумался проделать маленькую дырочку в клюве, стало легче. Проделал вторую. Идеально. В качестве окуляров я вставил красные стекла, слышал, что они помогают против чумы. В это я собирался осматривать больных, но надеюсь, костюм мне пригодится.
5 апреля
Ситуация ухудшилась. Сам Аббат призвал меня в церковь и приказал мне помочь городу, даже не извинившись. Тем не менее, я согласился, так как за прошедшие 4 дня умерло ещё трое, а количество зараженных уже исчисляется десятками. По наставлению Аббата, Кристиан вынужден следить, что бы я спасал в первую очередь душу и лишь потом тело. То есть, я не имею права приступать к осмотру, прежде чем больной не причастится и исповедуется. Также, я не имею права обследовать духовенство, рыцарей, вельмож, графов и прочих достопочтенных особ. Мне разрешили работать лишь с простолюдинами, пьяницами и выпивохами. Я согласился на все условия, но уже тогда я знал, что по возможности буду нарушать все правила и делать всё, что посчитаю нужным. Того требует медицина. Приступаю завтра, когда бургомистр снимет мою «охрану». Да поможет мне Бог.
6 апреля
Охрану с моего дома сняли и только за сегодня ко мне пришли больше 20 жителей, всё с теми же симптомами - кашель, сердечная боль, лихорадка. Мне нечем им помочь. Всё что я мог посоветовать - это пытаться поддерживать организм, давая ему силы бороться с болезнью. Также, я советовал всем мыться и просил не употреблять алкоголь, а также есть побольше капусты и фруктов. Пока Кристина не слышал, я советовал также не ходить в церковь и не причащаться там, дабы она не стала очагом болезни. Если об этом узнает Аббат - мне несдобровать. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Ведь только за вчера умерло ещё пятеро.
7 апреля
Погибло ещё 9 человек. Поток больных и просто паникёров не иссекает, мы с Кристианом не успеваем справиться со всеми. Я советую разным людям разные советы, проверяя все возможные предположения, наблюдая за тем, какие сработают лучше. Некоторым я советую не есть дичи и питаться бульонами, другим воздерживаться от прелюбодеяния. Третьим просто не думать о болезни и быть максимально бодрым. Надеюсь, хоть что-то из этого поможет, ведь болезнь прогрессирует.
8 апреля
27 умерших, 48 зараженных. Я устал от осмотров. Сами жители так спешат, что сами уговаривают Кристиана отложить причастие и исповедь на время после выздоровление. Парню сейчас нелегко. Ещё мы поссорились. После целого дня осмотров я пошел помыться в реке и постирать костюм и приказал сделать ему тоже самое. Он упирался, помня про свой обет и я вышел из себя. В итоге, после криков и оскорблений его, я успокоился и поклялся перед святым крестом, что на время эпидемии, все его грехи, я беру на себя. В том числе и нарушение обетов. В итоге, скрипя сердцем, он всё таки помылся, впервые за 2 года. Если мы выживем, то я попрошу отпущение грехов, иначе моя душа будет вечно гореть в Аду. Но мне уже всё равно. Я начинаю думать, что мы можем не пережить это.
9 апреля
39 умерших, 54 зараженных. Каждое моё утро начинается с подсчета этих показателей. У моего дома толпится народ, прося спасения. Но у меня его нет. Я ходил к Аббату и советовал ему, ограничить богослужения и попросить бургомистра закрыть город и отправить всех селян в родные села, а также очистить улицы от помоев, закрыть общественные места и даже ограничить передвижения горожан по городу, дабы снизить количество контактов между ними. Также, я убежден, что трупы могут быть заразными и их необходимо сжигать. Ибо от многих моих пациентов смердит. Смердит смертью.
Аббат поднял меня на смех и вновь стал обвинять во всех грехах. По итогу долгих споров он согласился лишь сжечь давно повешенных висельников. И на том спасибо. Я продолжаю осматривать людей, но ничем не могу им помочь, кроме как посоветовать бежать как можно быстрее и дальше из города. Но в основном я лишь фиксирую сам факт болезни и подсчитываю умерших и зараженных.
10 апреля
58 умерших, 132 зараженных. Не удивительно, что болезнь распространяется так быстро. Крестьяне живут очень скученно, спят вповалку на одной большой постели, едят всей семьёй из общей посуды, а в знак нежности давят друг у друга вшей, надеясь, что во сне их не обмочет и не цапнет крыса. В таких условиях любая болезнь передастся от 1 человека всей его семье в первый же день.
Бургомистр обратился к народу с призывом не поднимать панику и официально заявил, что чумы в городе нет, а тех, кто будет утверждать обратное, ждет виселица. Также, с обращением к народу выступил Аббат. Всё что я вынес из потока бессвязного бреда - что только Господь может спасти человека и истинное лечение происходит молитвами и исповедями перед клириками. Ну конечно, зато если пациенту случается умереть - обязательно виноваты врачи. Аббат стал мне противен я искренне ненавижу его, да простит меня Господь за такие мысли. Его и всю его паству. Неразумные овцы, которые набиваются толпами в церкви, заражая друг друга и молясь об отпущении грехов, а после службы идущие в ближайший кабак, выпивая и нажираясь в пост, играя в азартные игры и прелюбодействуя с любовницами и шлюхами. В чем же тут святость? Не думаю, что ради этого умирал наш Спаситель. Но это не моего ума дело. Я спокойно продолжаю свою службу на благо людскому роду. Которую, этот род совсем не ценит.
11 апреля
89 умерших, 200 с чем-то зараженных. Точнее подсчитать не могу. Их слишком много. Власть продолжает отрицать опасность. В доказательство того, что чумы нет, бургомистр организовал празднество, а духовенство массовые богослужения. Все люди с радостью повалили на эти праздники, дабы отвлечься от мыслей о болезнях. Дураки, они спешат на собственную смерть. На празднике и богослужении будет много народу и приедут люди с окрестных сел. Меня там не будет. Я должен выспаться. Ведь завтра у меня назначено свидание. Свидание с дамой в саване и с косой.
12 апреля
54 умерших, 100 с чем-то зараженных. Кристиан радуется, что богослужение помогло и болезнь пошла на спад. Я же резонно заявляю, что большинство просто отсыпаются или списывают симптомы на последствия бурной гулянки. Но, надеюсь, что он прав.
13 апреля
Кристиан оказался не прав. Количество умерших превысило сотню, зараженных нет смысла даже подсчитывать. Потенциально переносчиком болезни является каждый житель города. Я не знаю, что может быть хуже. Народ в панике винит во всё парад планет, кометы, ветер, дожди, засуху и друг друга. Они соорудили чучело, изображающее чуму, устроили вокруг него пляски, отлучили его от церкви и сожгли. Город начинает сходить с ума.
14 апреля
Бургомистр, вместе со своими приближенными, сбежал из города. Прихватив с собой казну. Город официально объявили чумным и закрыли на карантин. Поднялась паника, мой дом осадили люди с требованиями их вылечить. Случались и откровенно агрессивные больные. Люди говорят, что их специально травят богачи и что их поражают стрелы разгневанного Господа. И много чего ещё.
Узнал, что Аббат и духовенство остались в городе. Я искренне удивился такому мужеству с их стороны.  Над город поднялся чёрный флаг, символизирующий то, что вход в него простолюдинам запрещён.
15 апреля
Узнал, что Аббат хотел сбежать вместе с бургомистром, но тот ограбил его и оставил в зачумленном городе. Какая ирония. Он постоянно молится о прощении и называет чуму божьей карой. Божьей карой? За что? Я слышу жуткие истории от своих пациентов. На днях 13-летня девушка скончалась на собственной свадьбе, изрыгая кровь. Родители знали, что девушка больна, но спешили выдать её замуж, так как она уже успела согрешить, по слухам, с собственным же отцом, что овладел ей против воли и зачал ей ребёнка. Они спешили выдать её буквально за первого встречного, дабы представить ребёнка как рожденного в браке и избежать позора семьи. Что ж, они его избежали. Но почему она мертва, а они живы? Где справедливость? За какие такие грехи Господь забирает жизнь у жертвы, но прощает обидчиков? А тем временем честные родители не могут спать ночами, боясь с утра услышать кашель своих детей. Я видел на улице ребёнка 4 лет отроду. Что лежал и плакал на руках уже мертвой матери. Думаю, он умрет от голода раньше, чем от чумы. В чем его грех, почему он должен страдать? Первородный грех? Так пусть, по велению Господа, болезнь и голод обойдут его стороной, дабы он мог молится всю оставшуюся и долгую жизнь. Но нет, Господь жесток и беспощаден. Он наслал чуму не на узников, каторжников, не на нечестных чиновников, не на шлюх, не на бургомистра. Он наслал её на всех.
16 апреля
Аббат пришел ко мне домой и молил меня о спасении. Подозреваю, что он заразился. Признаюсь честно, на секунду мне даже стало его жалко. Но я так и не услышал извинений. Более того, этот льстец пытался убедить меня в том, что изначально поддерживал меня, а все козни против меня строил бургомистр. Лжец. Я посмеялся ему в лицо, послал его прямиком в Ад, как он ранее слал меня и закрыл дверь перед его носом. Прости Господи, но это было прекрасное чувство возмездия и справедливости. То, что вообще-то, должен творить ты. А не мы, простые смертные. Сквозь закрытую дверь я слышал, как он осыпал меня проклятиями и, в конце концов, обвинил меня в колдовстве, в распространении чумы и отлучил меня от церкви. Но мне уже плевать. Грош цена той церкви, что всеми своими молитвами, за все собранные деньги и во все устроенные мессы не смогла предотвратить такое. И это при том, что в отчаянье, люди отдавали ей последнее, в надежде, что она им хоть как-то поможет в обмен на все драгоценное, что у них есть. Церковь нагло грабила народ, никак не помогая людям. Я понял, что при всей моей вере, я ненавижу церковь и желаю ей сгореть.
17 апреля
К нам в город прислали несколько чумных врачей. Эпидемия распространилась по всей Европе и сам Папа, приказал обратится за помощью к низшей из наук - медицине. Всех, кто соглашался остаться в городе или придти туда по доброй воле, обещали вознаградить в конце эпидемии. Я согласился, но не ради денег, а помня о своём обете. Поначалу я обрадовался пришествию коллег, но быстро отчаялся, узнав их получше. Это были либо выжившие из ума старики, которых отправили сюда, лишь бы избавится от них, либо юнцы, не имевших никакого опыта и воспринимающие чуму, как приключение. Будто сейчас они одной своей улыбкой и желанием излечат её и их ждут слава, богатство и женщины. Наивные дураки. Также, прибыли просто некомпетентные врачи и даже откровенные злодеи и мародеры. Все они начали лечить людей кто как может. Кто-то советовал жить с козлом, что бы тот смрадом очищал воздух, кто-то предлагал прогнать стадо лошадей через весь город с той же целью, а один умелец даже предложил употреблять внутрь растёртые драгоценные камни и вытягивать болезнь из крови магнитом. Одно хорошо, они сильно разгрузили меня и я снова смог сосредоточится на своём наблюдении. Наблюдении за тем, как погибает мой любимый город. Ведь ни один из способов лечения не помогал.
18 апреля
Ужас, мрак и смрад. Небо заволокло чёрным дымом повсеместно горящих трупов. Их так много, что их сжигают прямо на улицах, у домов, где они были найдены. Кладбища переполнены. Часть трупов стали скидывать в большую канаву вырытую на окраине, а потом и вовсе просто сбрасывать в реку. В предчувствии скорой смерти в людях пропадают последние остатки человечности и они спешат удовлетворить свои нижайшие позывы, пока ещё могут. Из-за неурожая, нашествия саранчи, а теперь и из-за массовой смерти, крестьяне не заготовили достаточно еды и теперь над городом нависла угроза голода. Мы и так недоедали последние пару лет, от чего все были истощены и слабы. Что идеально подходило болезни. И только мухи роятся над горами трупов, жужжанием своих орд, будто смеясь над нами. Над бедными жителями города, что словно переместился в Ад. Я начинаю думать, что это не кара египетская, а следствие всех тех неудач, постигших нас ранее. Это финальный аккорд нашей мелодии, которую мы играм уже много лет. Мелодии нашего реквиема.
19 апреля
Остатки верующих собрались в церкви, а после пошли на крестный ход по городу. Босые и с непокрытой головой. Многие в той толпе были больны. По городу прошел слух, что от чумы можно избавится, передав её другому человеку и потому, многие кашляли и чихали на других людей. Стремясь поскорее избавится от болезни, они лишь больше её распространяли.
20 апреля
Вчерашний крестный ход не привёл ни к чему. Люди ещё больше отчаялись и стали сходить с ума. По всему городу слышны крики из окон. Люди просто кричат от страха, отчаянья, боли и сумасшествия. Многие из больных были крайне возбуждены, бились в припадках и бредили. Но затем возбуждение сменялось чувством угнетённости, страха и тоски. Дыхание больных было коротким и прерывистым, часто сменяясь кашлем с кровохарканием или мокротой. Я советовал им всё менее проверенные или просто разумные методики. Нюхать пижму, тимьян, полынь, поил их разными противоядиями, советовал заводить пауков для абсорбции воздуха и очищать его огнём. И главное - не выходить на улицу без важной причины и даже запирать двери и окна, затыкая щели пропитанной травами тканью. Советовал это людям, давая им ложную надежду. Свою я уже потерял.
21 апреля
Так как крестный ход не помог, многие верующие стали обвинять церковь в том, что из-за их грехов на них и была послана чума. И надо сказать, не безосновательно. Ни для кого не были секретом кутеж и разврат, творившийся в церквях, а также симонии - продажа церковных должностей. Теперь роскошь не поможет святошам.
Часть жителей собрались в центре города, оделись в белые одежды и начали ход по городу со свечами и распятием на руках, распивая молитвы и псалмы. А впереди процессии шла женщина с двумя маленькими детьми. Они объявили, что теперь они будут жить аскетично и по законам Божиим. Что ж, удачи им, но сомневаюсь что Бог поможет хоть кому-то из нас.
22 апреля
Вчерашние аскеты начали сходить с ума. Они начали хлестать себя плетьми, с закреплёнными на конце гвоздями, подвергая себя тем же мучениям, что перенес Христос. Они даже сняли с церкви крест и таскали его по городу, ища свою Голгофу. Отчаянье доводит людей до безумия. Они разграбили церковь и начали требовать выдать им все врагов Христа и убить их. Я уже давно не видел Аббата или прочих служителей церкви. Либо они заразились, либо их убили фанатики. Впрочем, теперь это не важно. Хорошо, что Кристиану удалось спастись.
Кстати, последним указом церкви были убиты все кошки в городе. Большинство из них съели. Кошек обвинили в ереси и служении Дьяволу. Теперь крысы расплодились ещё больше. Что бы мы ни делали - становится только хуже.
23 апреля
Внезапно, сегодня у нас праздник. Городские сумасшедшие и те, кто таковыми стал из-за последних событий, принялись танцевать и плясать на центральной площади без остановки. Без всякой видимой причины они прыгали, кричали и совершали нелепые движения, напоминавшие собой некий неистовый танец. Музыканты стали им подыгрывать и в итоге в пляс пустились все простолюдины. В центре водят хороводы вокруг горящих трупов, а вокруг них ходят флагелланты и истязают себя, вопя о муках Христа. Это сумасшествие, но в данных условиях - это лучшее, что у нас есть. Пусть народ хоть немного повеселится.
24 апреля
Как и все в последнее время, вчерашнее веселье обернулось Адом. Сумасшедшие оказались одержимыми демонами и физически не были способны прекратить танцевать. Тем кому повезло, падали от усталости и просто засыпали. Иные затанцовывали себя до изнеможения и умирали, падая там же, где и танцевали. Одна беременная женщина не прекратила танцевать, даже при том что у неё случился выкидыш. Поняв это, простолюдины в ужасе кинулись в рассыпную. Сегодня идет дождь, все сидят по домам. И только оставшиеся, полуживые и истощенные одержимые продолжают извиваться, лежа в лужах, а музыкой им служат звуки ударов плетей флагеллантов. В городе ни осталось никого, кто мог бы окропить их святой водой или провести обряд экзорцизма. Да и плевать. Какая разница, от чего умереть: от чумы или от танца?
25 апреля
Люди отвернулись от Бога. И правильно. Он не поможет. Перед смертью они принялась удовлетворять все свои самые низменные потребности. Все пьют, жрут, воруют, убивают и насилуют. И никого это не волнует. Все уже поняли, что мы все умрём. Даже Кристиан, доселе пытавшийся вразумить хоть кого-то из беснующейся толпы, сдался. Сегодня он сказал мне, что не молился вчера перед сном, так как не видел в этом смысла. Я поговорил с ним и убедил его не бросать это дело ибо мы, подобно праведникам Содома - единственная надежда Господа в этом городе. Он внял моим словам и ушёл домой в слегка приподнятом настроении. Я ему солгал. Мы не праведники. Мы такие же будущие трупы, как и те, что лежат на улицах и через которые просто переступают жители. Они интересуют лишь крыс. Я соврал Кристиану не потому что беспокоюсь о его душе, а потому что он последний человек в этом городе, кто ещё не опустил руки. Молитвы помогают ему, давая надежду, хоть и ложную. И до последнего своего дыхания, я буду поддерживать этот огонек надежды в нем. Ибо я хочу видеть хоть что-то прекрасное в этом городе гниющих трупов.
26 апреля
Начались массовые убийства. На площадь согнали всех прокаженных и евреев и устроили суд над ними. Их обвинили в том, что четверо вождей прокаженных всей Европы, собрались вместе и, при подстрекательстве Дьявола, посланного евреями, выработали план, как погубить христиан и предоставить Европу в пользование сарацинам. Якобы они травят колодцы и изготавливают мази и зелья, с разносчиками чумы. Под пытками, несколько евреев сознались в этом, потому всех их убили самым жестоки способом. Из их же мебели, соорудили гигантский костёр и всех сожгли в нём. Евреи и прокажённые горели на костре, а христиане плясали и танцевали вокруг них, празднуя уход чумы. Несколько евреев, не желая умирать на потеху толпе, забаррикадировались в своих домах и подожгли их. Они умирали, распевая псалмы и своим мужеством ещё больше убедили людей, что они слуги Сатаны. Весь еврейский квартал был опустошён.
27 апреля
Сжигание всех евреев, кроме красивых девушек, которых забрали себе в качестве наложниц, ни к чему не привело. Чума не ушла. Людям просто надо было согнать на ком-то злость. Также, я заметил, что с улиц пропали собаки и прочие животные. По слухам – их забивают на мясо. Все кто мог, сбежал, а кто не смог - был съеден. Как скоро дойдут до людей?
28 апреля
Дела ухудшаются. Всех прокаженных, больных, калек, иностранцев и вообще всех, кто хоть как-то привлекает к себе внимание, убивают либо оттаскивают в наспех сооруженный в тюрьме лазарет, где настолько ужасно, что больные предпочитают убивать себя, лишь бы не попадать туда. Также, я видел как здоровых и ещё живых людей сбрасывали в канавы вместе с мертвыми, придавливая их трупами лишь по подозрению в болезни. Или же, что бы поживится их имуществом.
29 апреля
Жестокость и не думает останавливаться. Каторжники и бандиты средь бела дня убивали и грабили кого хотели и никто не мог им помешать. Молодых женщин, больных, мёртвых и умирающих продавали желающим совершить насилие, трупы волокли за ноги по мостовой, специально разбрасывая по сторонам брызги крови, чтобы эпидемия, при которой каторжники чувствовали себя безнаказанными, продолжалась как можно дольше. Они знали, что скоро умрут. Они знали, что им заказана дорога в Ад. Не осталось ничего, что могло бы сдержать их.
30 апреля
Весь город охватила паника, страдания, крики и дым костров. Бесчисленное множество людей могло бы выжить, если бы не лишилось необходимой помощи. Многие чумные врачи сбежали или были убиты. Остались лишь мы с Кристианом. Но что мы можем? Врачам ни в одной стране не удалось найти лекарств против этого смертельного недуга, ни с помощью естественной философии, ни физики, ни астрологии. Мы молча продолжали ходить по больным, зная, что все они умрут.
1 мая
Я запретил Кристиану выходить на улицу и стал сам принимать больных. Я продолжу исполнять свой обет ни смотря ни на что. Но, похоже, скоро я буду от него освобождён. Мне кажется, я заразился. К вечеру я почувствовал легкое недомогание и боль в сердце. Надеюсь, это всего лишь усталость.
2 мая
Сегодня я видел милейшую и в тоже время жутчайшую картину. На улице дети играли в считалочку. Девочка стояла в центре круга из других детей и что-то говорила, а потом все резко ложись на землю и она их считала. Это было мило, пока я не узнал, что дети ложились, притворяясь трупами, а считала он якобы умерших от чумы. Это жутко, но в тоже время вселяет надежду. Если они переживут этот ад, они смогут справиться с ним. По крайне мере, я на это надеюсь. Так как, похоже, что я уже не выживу.
Ко вчерашним симптомам прибавился кашель и лихорадка. Похоже, что я заразился чумой. Удивлен, что я продержался так долго, видимо мой костюм на что-то да сгодился. Но я раздосадован и зол, зол на тебя, Господь. Как можешь ты забирать мою жизнь прямо сейчас, в такой момент, когда я нужен этому городу. Оставь её мне на время, дай мне спасти так много жизней, как я могу, а после забери меня на небеса или ввергни во тьму. Мне плевать. Но раз, спасаю я их от твоего гнева, значит, я и сам навлек его на себя. Будь ты проклят, Господь! Будь ты проклят хуже, чем Люцифер ибо он хотя бы не притворяется добром, будучи сосредоточением зла. Как и ты. Я проклинаю и отрекаюсь от тебя. Злой, безжалостный и самовлюблённый убийца. Убийца женщин, детей и стариков. Убийца невинных и тех, кто мог их спасти.
3 мая
Сегодня я в последний раз встретился с Кристианом. Я не позволил войти ему в дом и мы общались через замочную скважину. Эх, Кристиан, зачем ты вышел из дома? Мой дорогой Кристиан, мой единственный друг в Аду. Надеюсь, мы не встретимся в нём после моей смерти. Я отдал ему последние распоряжения и взял с него клятву сохранить этот дневник, как частицу знания от очевидца эпидемии, дабы предотвратить подобное в будущем. Я буду писать его до самой своей кончины, на сколько мне хватит сил.
4 мая
Кашель усилился, такое чувство, будто под ребрами у меня завелся питон, что душит меня, не давая вздохнуть полной грудью. Я не выходил на улицу, не знаю, что происходит в городе. Иногда я слышу какие-то крики, но мне уже плевать. Господь не дал мне исполнить свой обет. Если ему вообще было до него дело. Я кашляю кровью, стараясь не заляпать эти страницы. Всю свою жизнь я пытался спасти других от смерти и вот моя благодарность. Кристиан сейчас бы сказал, что не надо отчаиваться и хулить Фортуну, ведь я успел сделать многое. И он будет прав. Многое. Но не всё.
5 мая
Удивлен, что я всё ещё жив. Эти строки я пишу медленнее и тяжелее обычного, не вставая с кровати. Я всё время кашляю, все мое тело горит, мне тяжело держать перо, но я заставляю себя. Ночью я пришел к интересному выводу. Я считаю, что чума - дело рук не Господа, не Дьявола, и даже не евреев. Это природная катастрофа. И Господь не остановил её, потому что…потому что Господа нет. Он покинул нас, став нам не нужным. Он умер в наших душах и сердцах. Мы брошенные дети Господа. Он стал первой жертвой чумы. Испугавшись её, он, если когда-то и был, бросил землю, на растерзание катастрофе. И те, кто выживут, будут жить в мире без Бога ибо Бог им не помог. Они выживут не благодаря нему, а благодаря своей силе, крепости духа и даже банальной удачи. Я видел, как праведные девственницы умирали в муках и как насильники и убийцы пировали в кабаках без единого симптома. Я видел мертвых детей и выживших стариков. Я видел мразей в рясах и праведников в кандалах. Я видел доказательство того, что справедливости нет. И Бога нет. Я не знаю, куда я отправлюсь вскоре, но явно ни в рай, ни в ад, ни даже в чистилище. Я знаю одно точно - скоро я умру. И буду мертв. Но я такой не один. Умер мой город. И Бог тоже умер.