Стоял на прошлой неделе в магазине. Выбирал себе новые бриллиантовые запонки. Старые стали слишком малы. Подходит ко мне Пашка Рахметов. Учились вместе. Потом работали. Затем разошлись. Бизнес у него свой. Карьеры угольные, виноградники. Машиностроение, пашиностроение. Я тоже не жалуюсь. Выбираю запонки.
- Привет. Запонки выбираешь?
- Нет, - соврал я. – Поссать зашел в магазин. На улице холодно, а я без трико.
- Ясно. А я за запонками пришел. Старые стали слишком малы.
 Чем меня всегда раздражал Рахметов, так это своей характерной особенностью повторять за мной все мои действия. По большей части неосознанно.
- Понятно. Рад был видеть, - снова соврал я, собираясь уйти из магазина без запонок.
- Стой, погоди. Давай кофе попьем.
- Да некогда мне.
- Я угощаю.
 Чем меня всегда раздражал Рахметов, так это своей характерной особенностью угостить какой-нибудь фигней и после этого думать, что все должны его благодарно терпеть до конца своих дней.
- Ну, хорошо, - согласился я.
  Мы сели напротив ювелирного отдела в кофейню.
- Рассказывай, - приказал Рахметов.
Чем меня всегда раздражал Рахметов, так это своей уверенностью в том, что все ему должны обо всем рассказывать.
- Всё хорошо, - ответил я.
- Что нового?
- Да особо ничего, - ответил я.
- А я опять женился, - сообщил Рахметов и похлопал меня по плечу.
Чем меня всегда раздражал Рахметов, так это своей привычкой хлопать меня по плечу.
- А я нет.
- Все бобылем ходишь? – засмеялся Рахметов.
Чем меня всегда раздражал Рахметов, так это своей привычкой называть меня бобылем и при этом смеяться.
 Мне захотелось перевести тему.
- А Димку давно видел? - спросил я.
- Что, тему переводишь? – засмеялся Рахметов, прекрасно понимая, что раздражает меня своей привычкой смеяться в те моменты, когда я перевожу тему. – Давно не видел его.
- И я давно. Говорят, он пережил экзистенциальный кризис и стал изготавливать гробы.
- Это как? – спросил Рахметов.
Что мне всегда нравилось в Рахметове, так это отсутствие эрудиции и, как следствие, возможность блеснуть  своими знаниями на этом фоне.
- Это значит, что он пережил чувство психологического дискомфорта, задавшись смыслом своего существования.
- Задавшись смыслом? А зачем он им задался?
-  Видно, у него появилось много свободного времени. И он начал все это время проводить в раздумьях. А затем наступил кризис.
- Так не бывает.
Чем меня всегда раздражал Рахметов, так это тем, что он всегда будто бы в курсе, что бывает, а что не бывает.
 - На википедии написано, что бывает, - сказал я и на мгновение почувствовал себя ослом. Вернее, богом.
- Должна была случиться какая-то ситуация. Я имею в виду, должен был настать какой-то переломный момент.
 Меня всегда раздражал Рахметов. И сейчас раздражает.
- Говорят, он пошел в автосалон, чтобы купить себе очередную Тойоту Лэнд Крюзер.
- А в полной комплектации?
- Ты же знаешь Димку, - сказал я, прекрасно понимая, что Рахметов знает Димку. – В полнейшей комплектации.
- И что, не было такой комплектации?
- Может быть, и была, - сказал я. – Но прямо в салоне он увидел новую рекламу Тойоты.
- А, - понимающе закивал Рахметов. – Это где внедорожники рекламирует спортсмен-рукопашник из Дагестана.
- Скорее всего, да, - согласился я. – После этого он покатился по наклонной. Растерял все свои заводы, корабли и пароходы. И теперь кое-как сводит концы с концами, собирая гробы. Живет в каком-то старом доме рядом с кладбищем. А ведь он был большой поклонник Японии. Аниме смотрел, оправдывал Сиро Исии. Даже татуировку с его портретом у себя на груди сделал. А какую-то сраную рекламу увидел и сломался.
 Я засмеялся. Мне было приятно, что Димка, самый успешный из нас, сломался из-за какой-то сраной рекламы, которую я даже не видел, так как всегда ездил на Мерседесах.
- А, между прочим, зря ты так, - сказал Рахметов с осуждением, прекрасно зная, что осуждения я не выношу. – Ездил раньше человек на Тойотах и Лексусах, имуществом владел, а сейчас живет на окраине города в маленьком доме и гробы собирает. Ты смеешься из своего мерседеса, что, дескать, он докатился. А он, может, и правда катился всю жизнь к этому. И докатился, наконец. Гробы изготавливает. И, вполне вероятно, что уже твой.
 После этих слов Рахметов положил тысячу рублей на стол за кофе и стал из-за стола.
- А знаешь, - сказал он. – Я тебе не говорил, что ты всю жизнь меня раздражаешь. Я и общался-то с тобой, так как финансовые интересы совпадали. Прощай.
 Рахметов ушел, прекрасно понимая то, что я не выношу критики в свой адрес. Осознание от своей неидеальности, накладывалось на стимулирующий эффект от кофеина и выливалось в излишнюю нервозность. Я позабыл про бриллиантовые запонки и побежал в аптеку за копеечным корвалолом с большим желанием окунуться в тупое фенобарбиталовое забытие.