23.09

— Короче, Дим, тьфу бля, Суп, — Лева открыл рюкзак и достал водку, — Главное, не стесняйся, там не принято, и говори, что думаешь. На все вопросы отвечай. Но пока я не скажу, молчи. Там так принято.

 Суп не особо понял просьбу. Лева открыл дверь. В доме было пусто, стоял только стол, за которым сидело около десяти мужчин.

— О, Левка, привет. Какими судьбами? — спросил мужчина в резиновых сапогах, брюках и кительно-белой рубашке.

Лева молча поставил на стол бутылку водки и сел за стол. Суп остался стоять. На стене висели репродукции известных картин, распечатанные на черно-белом принтере. Лева выдвинул стул и посмотрел на Супа, почему-то опять молча. Суп сел и посмотрел на своих соседей. Справа сидел бритоголовый парень лет 20-ти, в компрессионной футболке, явно спортсмен, а слева типичный мужик в майке-алкашке и домашних тапках. Девушка принёсла гостям рюмки и налила водку. Все молча выпили. Неожиданно мужичок с бородой оживился: "И все же, Анатолий, вы долбоеб, фатализм не подразумевает полное безразличие к окружающим". Анатолий злобно посмотрел на обидчика: "Нахуй пошел, ща я покурю и обосную." Девушка еще раз налила всем алкоголь.
Однако, встать Анатолий не смог. Он поправил галстук и что-то нечленораздельно забормотал. Парень-спортсмен подытожил:
— Вот всегда, кто приходит в строгом костюме — нажирается больше остальных.
Все засмеялись. Анатолий встряхнул головой и заговорил:
— Вот, короче, помните Костю? Царство небесное ему. Я его долго знал. Еще работали, на заводе том, заброшенном. Все развалили, суки. — Тут он понял, что потерял мысль и остановился, — А, ну так вот. Спас я его на речке один раз, пару лет назад, пьяного. Чуть под дамбу не засосало. Он благодарил, говорил, мол цыганка нагадала, что утонет. Ну потом посадили его за убийство, вы все знаете. Не выдержал шлюху свою. А вчера я узнал, что на зоне его утопили... В ведре. Хуй его знает, как они. Анатолий выпил рюмку и, еле выговаривая слова, продолжил:
— А ведь вторгся я в судьбу... Из-за меня человек на тот свет с грехом на душе ушел. Но ведь нельзя же стоять, когда человек тонет! На самом деле, мужики, необходимо. Может я и неправ, но бля... Человек же один на один с судьбой остаётся. Бог решает, жить ему или нет... Нельзя вмешиваться. Но не мог же я стоять... Не мог. Не мог! — Анатолий стукнул кулаком по столу, все вздрогнули.
Повисло молчание. Мужик с бородой его нарушил:
— Знаете, что я скажу. Фатализм фатализмом. Пусть Толя придерживается любых убеждений. Но людьми надо оставаться. И, если ты, Толя оказался на берегу, значит так надо. Если бы Бог хотел, чтобы он умер, там бы никого не оказалось.
Толя лежал на столе в полном беспамятстве и возражать не стал.
Спортсмен выпил и громко заговорил:
— Я считаю, что это все бред. Бога вашего нет и таких мудаков, как этот Костя надо намеренно топить.
Мужичок с бородой сделал недовольное лицо, но его на вдохе прервал мужик в майке-алкашке:
— Так, господа, третье правило. Никаких споров о религии. Еще раз, и будет штраф.
Суп был немного шокирован происходящим и ему тоже хотелось высказаться. Но он помнил наставление Левы, который тоже сидел молча и кивал головой. Рюмку выпил средних лет мужчина, довольно по-молодежному одетый: джинсы, кеды и рубашка поло известного бренда.
— Я думаю, Валера неправ. Даже самый маргинальный человек может принести пользу обществу. Просто надо детей нормально воспитывать...
Все, участвовавшие в дискуссии, были уже изрядно пьяны, некоторые не могли говорить, а лишь мычали, одобрительно или нет.
Спортсмен Валера вдруг поднялся и подошел к Супу.
— Так, у нас гость. Как зовут тебя?
— Дима, можно просто, Суп.
— На, выпей, — Валера протянул Супу рюмку водки, — Теперь расскажи о себе.
Суп замешкался. Рассказать правду? Но ведь тут Лева... Что же делать... Вдруг он почувствовал мягкое прикосновение и провернулся
— Ты без души и без дома, — девушка смотрела ему прямо в глаза, — но любишь. Живых и мертвых.
Суп почувствовал себя неуютно. Но девушка, словно гипнотизируя, сказала: "Расскажи все".
Даже самые пьяные подняли голову и уставились на "новенького". Суп глубоко вдохнул и начал рассказывать. Рассказал все: и про семью, и про Ангелину, и про клуб... Он чувствовал взгляд девушки на себе и этот взгляд был, как сыворотка правды. По телу бежали мурашки. Суп говорил долго, мужики внимательно слушали. Наконец он закончил.  Бородатый мужик было заговорил про греховность самоубийства, но был настолько пьян, что потерял мысль и уставился на лампочку. Мужик в майке-алкашке шепнул Супу: "Он священник бывший. С матушкой развелся, вот и разжаловали. А так хороший мужик, честный".
— Так, а теперь, давайте все представяться, — предложил Валера, — начну пожалуй: Валерий.
Мужик в майке-алкашке оказался Васей, модно одетый — Родионом, в рубашке и резиновых сапогах — Станиславом. остальные: Алексей, Семен, Борис(в камуфляже), два Федора(один очень высокий, другой среднего роста), Гавриил, который все время молчал и, наконец, Анатолий. Девушку звали Маша. От ее голоса у Супа бежали мурашки по коже. Супу показалось странным, что никого не шокировал его рассказ. Даже Лева сидел просто ждал, что будет дальше. Станислав встал и заговорил:
— Значит, автостопом собрался путешествовать? Я вот всю Европу объехал, без визы.
— А по-моему Россия лучше, — перебил его молчаливый Гавриил, — вот как ты с ними там общался?
— По-английски или "на пальцах". Общение, это необязательно обмен информацией. Когда автостопом едешь, можно реально прочувствовать дух того места, которое проезжаешь. Какие там люди? Как они живут? Вот это мне было интересно.
Туристические места не посещал. Меня потом доебали, когда обратно вернулся: "О, блин, в Париже был! А в Лувр ходил? А Нотр Дам видел?". А я даже не ебу, что это такое.
Зато встречал парней, которые всю Европу объехали на велосипеде с маленьким рюкзаком за плечами. Или автостопом из Турции до Парижа захуячили.
Реальное ощущение, что границ нет, все возможно, все пути открыты.

— Нищебродский туризм называется, — ухмыльнулся Родион, — я лучше поеду, как нормальный человек, по путёвке. И не буду по всяким обрыгальням ползать.
— А вот нихуя, — возразил Станислав, — Даже когда я путешествовал более традиционным способом, меня все равно совершенно не перли всякие экскурсии, отели, шоппинг и все такое. Лучше всего — берешь машину напрокат, находишь какую-нибудь карту окрестностей, и едешь наугад. Заезжаешь хер знает куда, блуждаешь. Какие-то деревни, перекрестки, домики, люди. В Турции ехал через апельсиновую рощу, стащил и съел один. Понял, что до этого меня всю жизнь наебывали на предмет того, что такое апельсин. Ну и все такое...
Живые переживания, не постановка, не маскарад.
Родион больше не спорил. Суп вдруг понял, что хочет путешествовать. Окончательно понял. Набравшись смелости, он спросил:
— А по закону так можно вообще? Вдруг полиция поймает? И как без визы путешествовать?
— Ну, как сейчас не знаю, — Станислав выпил и Суп последовал его примеру, — Из РФ в Белоруссию в те времена границы не было, свободно можно было проехать. Из Белоруссии в Польшу получил какую-то печать, прямо на границе. Жопа была дальше — из Польши в Германию. Но повезло, ливень шел целыми днями, в Европе были наводнения, Одр разлился, граница была почти закрыта. На одном открытом пропускном пункте очередь стояла на много километров. Люди по паре дней там ждали. На самой границе все тусовались туда-сюда, кафе, магазины, туалет. Ну и хули, я взял и внаглую пошел. Прямо посреди КПП, не останавливаясь. А всем уже пофигу было, погранцы тоже устали от этого дождя и толп народу. Между Германией и Францией уже границы не было.
На обратном пути меня-таки приняли польские погранцы, но мне уже было реально-реально похуй. Я был очень уставший, очень довольный и очень расслабленный. Они все поняли и отпустили дальше. Еще и чаем с тортом напоили.
 Большинство тех, кто был за столом, уже уснули. Маша принесла какой-то отвар в кастрюле и разлила его по рюмкам. Потом подошла к каждому и проследила, чтобы рюмка была выпита до дна. Супу он показался похожим на кока-колу, но парень тут же протрезвел. Даже спать не хотелось. Быстро очнулся и Анатолий:
— Машунь, а спой нам что-нибудь.
— Хорошо, дядь Толь, — Маша поставила на стол литровую бутыль самогона, — а что петь-то?
— Возьми гитару за печкой, — вмешался Станислав, — мою любимую давай.
Маша послушно взяла гитару. Все мужики были уже абсолютно трезвы и наливали самогон. Пока девушка настраивала гитару, все вернулись в изначальное состояние. Послышались первые аккорды. Маша смотрела прямо Супу в глаза и он не мог отвернуться. Невероятно мощным и красивым голосом она пела про "нелепую гармонию пустого шара", не хуже Янки Дягилевой. "Как же она похожа на ту девушку, фотография которой висела на стене в клубе" — пронеслось в голове Супа. Когда Маша произносила "Домой!" ее взгляд становился еще пристальней. Это звучало как приказ. Но Суп сделал свой выбор.

продолжение следует