2ch-izd-mar14

Вода была очень твердой: как Маричка ни пыталась загребать, руки только скользили по шершавой пене. Море будто бы исторгало ее из себя, не желало впускать в свои прохладные глубины. Этот сон, повторявшийся снова и снова, старшей ныряльщице жутко надоел:  наполовину осознавая, что спит, она отчаянно пожелала перенестись куда-то в другое место. Вроде поляны для пикника в честь ее десятого дня рождения… однако, стоило ей очутиться там, как лужайка угрожающе накренилась, и Маричка покатилась по ней, отчаянно цепляясь за траву, все ближе и ближе к краю бездны - пока не свалилась в нее, взвизгнув, и простувшись от ужаса.
В щеку упиралось что-то холодное и шершавое, мокрые волосы залепили глаза, не позволяя толком что-то разглядеть. Девочка уперлась руками прямо перед собой, приподнялась - но голова закружилась так, что Маричка не удержала равновесия, и повалилась на бок, сильно закашлявшись. В легких оказалось полным-полно воды, внешняя поверхность левого бедра болела так, будто бы по ней прошлись палкой. В довершение ко всему этому, вместе с головокружением омерзительной волной накатилась тошнота - казалось, что с каждой новой секундой бодрствования девочке становилось только хуже.
Зато она была жива.

Место, в котором она оказалось, представляло собой огромную пещеру. Истинные ее размеры были скрыты вечным покровом мрака: свет проникал сюда только с вершины гигантского водопада, на поверхности известного как Пасть. Маричка, худо-бедно откашлившаяся и отплевавшаяся от морской воды, сидела на длинной песчаной косе, хвост которой тоже терялся во мраке. Песок был черным, таким же как возле рифа.

- Кто-нибудь!
Собственный голос показался Маричке хриплым и тихим. Шум падающей воды эхом отражался от стен пещеры, заглушая и без того тихий крик. Зачем вообще нужно было надрывать горло? Было ясно, что она была здесь одна: выжила в волнах только для того, чтобы умереть здесь от голода и жажды, под землей, в полном одиночестве. От этой мысли Маричке  стало себя жалко, но все-таки звать на помощь следовало как следует, а не шепотом - поэтому старшая ныряльщица прокашлялась, набрала полную грудь воздуха… и замерла. На какое-то мгновение ей показалось, что она услышала чей-то голос.
- Я здесь! - Пискнула девочка, и на этот раз сомнений не осталось: ей кто-то отвечал.
Вопреки здравому смыслу, голос шел вовсе не от дыры, а откуда-то из-за спины Марички, с другого конца песчаной косы. Поднявшись на ноги, старшая ныряльщица нетвердым шагом направилась в том направлении, и вскоре натолкнулась на мистера Генри Кармайкла, пожилого матроса с “Морской звезды”.
- Живая?! Как там тебя… Мэри?
В полумраке было трудно разглядеть, но судя по голосу, матрос был удивлен не меньше ее. В других обстоятельствах Маричка непременно обиделась бы за то, что за пять совместных рейсов Генри припомнил ее имя с некоторым трудом, но сейчас ей было не до того. Внутренний голос - тот самый, что вечно смаковал все ее неудачи - не переминул заметить, что это просто мокрый потрепанный старик, который свалился в Пасть точно так же, как она сама, и годный лишь на то, чтобы умереть от жажды с ней за компанию, но Маричка была слишком рада увидеть другую живую душу, чтобы прислушиваться к своему внутреннему “я”.
- Ну-ну, полно тебе, - окончательно растерялся Кармайкл, когда старшая ныряльщица повисла на нем, явно намереваясь наконец-то расплакаться. - Идем лучше посмотрим… вдруг еще кто живой…

Песчаная коса расширялась и сужалась, окруженная черной как смоль водой. Из-за недостатка света все цвета казались просто разными оттенками серого, но все-таки освещения было достаточно, чтобы различать контуры лежащих на песке предметов. Их было немного, но все-таки они попадались: обрывки каната, доски. Иногда коса делала изгиб, образовывая небольшую заводь: в ней Маричка обнаружила, и притолкала к берегу бочонок.
- По виду - солонина, - объявил Генри, помогая закатить бочонок на песок. - Там вроде еще есть? Тащи остальные, потом найдем, чем открыть.
Послушно кивнув, Маричка вернулась в воду, схватилась было за следующий - и тут же отпрянула, испуганно взвизгнув.
- Что там такое… - начал Кармайкл, но умолк, получше разглядев находку девочки. Из воды торчала только спина: море, будто бы насмехаясь, не принимало в себя тело утопленника, ограничившись его душой.
- Не дело. На сушу надо вытащить, - видя, что от напуганной Марички толку мало, Генри поднатужился, и вытащил труп на черный песок. В конце этого месяца Леону Хайди мог бы исполниться двадцать один год - если бы он не оказался так близко к котлу во время взрыва. Даже при таком освещении Кармайкл видел, во что превратилась правая половина лица кочегара. Леон не утонул: Генри понял, что парень был мертв еще до того, как его тело коснулось воды.
- Нас спасут?
Маричке и самой не хотелось задавать этот вопрос: она боялась ответа Генри, но вытерпеть больше не могла.
- Конечно спасут, - соврал Кармайкл, сам не понимая, зачем это делает. - А может и сами выберемся. Не впервой. Ты что думала, зря я бороду седую нажил? Не из таких передряг выбирались, уж ты мне поверь.
Генри понимал, что это малодушный поступок - но сказать девочке правду не поворачивался язык.