Последний в городе
- Деда Иор, деда Иор, расскажи об этой картине!
Маленький эльфийский ребенок быстро вскарабкался на колени к своему деду и уставился на него своими голубыми глазами. Взгляд его был требовательным и немного капризным.
- О какой – об этой?
Рука с истончившийся белой кожей указала на картину, что висела над камином. Справа на ней был изображен морской берег с отвесными скалами и выдолбленная в скалах лестница, что вела к песчаному берегу. Слева виднелось кладбище, заполненное склепами и могилами с полумесяцами, развернутыми к небу. Вдалеке виднелся портовый город.
В центре картины стоял высокий мужчина в простой подпоясанной длинной тунике с капюшоном, который скрывал его голову. В руке он держал посох из какого-то дерева. Не ясно было на что именно он смотрит, но тело его было в равной мере развернуто и к городу, и к океану.
- Да, да, об этой!
Ребенок нетерпеливо запрыгал на коленях у своего деда.
- Эту картину я заказал у известного художника задолго до твоего рождения. На ней изображен… Человек, встреча с которым перевернула всю мою жизнь.
Рука с пергаментной и суховатой кожей погладила щеку ребенка. (!!!)
- Ну так расскажи о нем! Деда!!
Ребенок все никак не унимался и, казалось, был готов уже взорваться на месте от распирающего его любопытства.
- Ты ведь так интересно рассказываешь истории из своей молодости!
Улыбка тронула сухие губы.
- Знаешь ведь, что я падок на лесть, маленький негодник!
Голубые глаза встретились с серыми. И в молодых и в старых глазах бегали искорки веселья.
Несколько мгновений в комнате висела тишина и треск горящего дерева в камине. Наконец, старый эльф вздохнул и начал говорить.
- Ты спрашиваешь меня – как я впервые встретил его? Хмм… Давно это было. Две сотни лет… Даже больше минуло с того дня.
- Дай мне собраться с мыслями. Воспоминания словно песок – проходят через мои сухие пальцы, когда я пытаюсь ухватить их. Как дымка от южных курительных трав в лучах света…
- Да, кажется это было летом. За неделю до того, как город, который я уже начал считать родным, превратился в руины.
***
Как ты думаешь - что представляет себе обычный гном, человек или полурослик при упоминании эльфа? Высокого, изящного, стройного, вечно молодого и бесконечно надменного волшебника, который живет по шестьсот лет, а то и больше. Его одежды изящна, волосы – прекрасны, а ароматические масла для кожи могут стоить дороже, чем лошадь у зажиточного человека. В карманах у него всегда водится золотишко, а дом буквально ломится от древних свитков и диковинных артефактов.
Если не высокий, то обязательно выше среднего. Если не богатый, то обязательно состоятельный. Если не выдающийся волшебник, то мастер-кузнец, чьи клинки разрезают шелковые платки в полете или мастер-лучник, который с тысячи шагов попадает белке в дупу.
- Деда!!!
- Хорошо-хорошо. Белке в глаз. Как понабрался в молодости от гномов, так и не отлипает от меня.
Ну так вот. О чем это я? Ах да.
В общем, ты можешь представить, что другие расы думают о нас. Корень в этом в нашей уединенности и самодостаточности. Мало кто из нас путешествует по миру, торговля не является нашим излюбленным ремеслом, и мы не пускаем чужаков в наши города-обители.
Но так было не всегда.
Во времена моей молодости наш народ не был таким закрытым. Мы были открыты миру и мир был открыт для нас. Мы торговали со всеми, у кого были ценные товары или деньги, мы рассылали исследовательские экспедиции во все уголки мира, уменьшая «белые пятна» на наших картах с каждым годом. Наши Белые корабли были самыми быстроходными и самыми грозными. Наши торговые площади были заполнены существами всех рас из самых далеких уголков мира.
Ты мог бы сказать, что мы были какими-то «неправильными» эльфами, если посмотреть на то, как мы живем сейчас. Что ж, я сам по себе тоже был «неправильным».
Что сейчас, что тогда эльфы были неразрывно связаны с магией. Магический талант есть практически у всех эльфов – даже если он совсем слабый и неразвитый. Исцеление, магия стихий, призыв и изгнание духов, создание магических чар для живых существ и предметов, ворожба, искусство плетения иллюзий, божественная и боевая эвокация, трансмутация, а иногда и прорицание или способность к путешествиям вне тела по нашему и другим мирам…
Если у кого-то не было врожденного таланта в непосредственно магических искусствах, то он всегда мог развить у себя желаемые способности путем долгого и кропотливого труда, если того требовало его ремесло или таково было его желание. Очень редко встречались эльфы, которым было недоступен и этот путь, но даже они могли чувствовать чужую магию и могли сопротивляться в ней там, где, например, обычный человек становился игрушкой в руках мага.
Я помню один случай из детства, когда мой дядя, известный на всю округу маг, поставил передо мной два сосуда. В одном находился слабый пустынный дух, дитя солнца, песка и безжалостного южного солнца. В другом же было налито розовое вино, которое я иногда незаметно таскал со стола взрослых. Два эти сосуда были закрыты и совершенно неотличимы по внешнему виду.
- Давай, Иорвин, «потянись» к этим сосудам. Попробуй узнать в каком из них сидит пустынный дух, «схвати» его своей волей и заставь его сделать пару кругов под потолком. Это несложно.
Я попытался «потянуться» и не смог. Сколько не пытался – без результата. Тогда дядя предложил мне «почувствовать» в каком сосуде сидит дух. Я указал на правый сосуд, дядя открыл его – внутри было вино.
Тогда дядя посмотрел тяжелым взглядом на меня и открыл сосуд с духом. Тот сразу отлетел от дяди, которого укрывали мощные чары, и прилип ко мне, как к слабому и неумелому ребенку. Я сразу начал смеяться, мне захотелось выйти на улицу и пробежаться, мне стало тесно в этой каменной клетке вдали от солнца… И песков пустыни с ее бесконечными золотистыми (!!!) барханами до голубого горизонта.
Дядя еще раз тяжело посмотрел на меня, что-то прошептал и дух быстро влетел обратно в сосуд.
Потом были и другие проверки. Все – неудачные. Магический талант у меня отсутствовал начисто, и в итоге дядя был вынужден признать, что я не что иное как «затупленный» эльф. Эльф, которые не может сам творить магию, не может ее чувствовать и практически не имеет к ней сопротивления.
Это был первый раз, когда я видел такой тяжелый взгляд у столь близкого и родного для меня эльфа. Но потом эти взгляды стали все более частыми гостями в моей жизни. Со временем к ним добавились косые взгляды, а уже к ним – презрительные.
В моей семье судьба подрастающего поколения была расписана на столетие вперед. Изучении магии и прочих высоких искусств, зубрежка родословной, выходы в свет, постепенное освоение в мире сложно переплетенных интриг местных благородных домов, выгодный династический брак, в котором больше расчета, чем любви… И молись всем богам, чтобы от тебя отстали на сотом или сто пятидесятом году твоей жизни, когда тебе наконец разрешат жить так, как ты сам считаешь нужным. Как ты сам хочешь.
Но я не мог жить так. Все внутри меня бунтовало против этого уже с той поры, когда я только-только научился ходить. Я хотел путешествовать и видеть дальние страны, другие народы, сражаться с уродливыми чудовищами и срывать поцелуи с губ прекрасных девушек… Но в моей семье ремесло торговца-мореплавателя считалось чем-то низким и недостойным. Уделом малых домов.
Потом я загорелся идеей стать военным чтобы сталью и огнем нести свет эльфийской цивилизации варварским народам или же наоборот – защищать свой дом от захватчиков, если где-то в мире нашлись бы настолько отчаянный глупцы, что не побоялись напасть на эльфов! Но и это было отвергнуто моей семьей.
«Неужели ты не знаешь, как могущественны наши маги, Иорвин? Любой враг будет разбит еще до подхода к нашим границам! И военное ремесло сопряжено с риском для жизни – ты же хочешь прожить шестьсот лет, как всякий приличный эльф из нашего достопочтенного рода? Ты уже задумываешься о своем месте в жизни и это прекрасно. Послушай, у нас есть один знакомый, только не отказывайся сразу…»
Учеба. Косые взгляды. Наставления.
Учеба. Косые взгляды. Наставления.
Еще учеба. Еще немного косых взглядов. Еще чуть-чуть наставлений.
Со временем к этому прибавились слезы матери и тяжелые слова отца. Все это давило на мои юношеские плечи. Я должен был сломаться и подчиниться или же решительно и быстро разогнуться и сбросить с себя это давление.
И однажды, когда мне было всего 16 лет (совсем младенец по эльфийским меркам), дождливой ночью я разогнулся, расправил плечи и сбросил с себя это давление. Это если говорить метафорически и красиво.
На самом же деле после очередной ссоры с родителями, когда отец назвал меня «затупленным выродком», а мать, в слезах, опять закрылась в своих покоях, я решил, что не могу больше так жить. Наскоро собрав все необходимые вещи (немного еды, горстка серебряных монет и старый фамильный кинжал) и кое-как одевшись, я высочил прямо под ливень. Я сбегал от всего этого затхлого распорядка и распланированной жизни, сбегал от презрения любимых и родных моему сердцу эльфов (которые любили меня большую часть времени, но все же иногда…), сбегал от того скучного и респектабельного Иорвина, которым я не хотел становиться.
И так я бежал пока силуэт нашего поместья не скрылся в дымке дождя. И даже огни крупного города неподалеку стали едва различимы.
У какого-то перекрестка я нашел небольшой тент для путников, которых застигла стихия в пути. Магам такие тенты ни к чему, они нужны только для путешественников других рас и для таких как я. Для затупленных.
И в тот момент на меня что-то нашло, я выхватил фамильный кинжал и срезал кончики своих заостренных ушей. Раз уж я такой «неволшебный» эльф, так к чему мне эта метка величайших магов древности и современности?! К тому же во мне накопились обиды и внутренний протест от всей моей предыдущей жизни.
Во-о-от.
- Деда, а ты был не очень умным мальчиком, да?
Старый эльф некоторое время помолчал, пытаясь найти остроумный ответ. Задумчиво почесал нос, потом подбородок, потом за ухом, но так ничего и не придумал. Наконец, он тяжело вздохнул:
- Если быть честным – да.
На самом деле, этот поступок лежал вне плоскости «разумно-неразумно». Это были чистые эмоции, чистый протест, сдобренный внутренней алхимией подрастающего организма и давлением моей семьи и окружения. Однако, это было чистой удачей, что я не задел какой-нибудь важный сосуд или вену при отрезании кончиков моих ушей или не занес в раны грязь.
На утро я вышел к домику одинокого фермера, который обработал мои уши («Кто это тебя так, парень? Бандиты?!»), накормил меня и предложил остаться у него, чтобы я помог собрать урожай – за скромную плату. Так я заработал первые деньги в своей жизни. Своим трудом и потом, а не по праву своей благородной крови.
С первым снегом я оставил его уютный домик и отправился в путь.
За следующие два года я сменил с десяток ремесел. Подмастерье кузнеца, помощник егеря, поваренок в какой-то захолустной харчевне, «мальчик-поди-принеси» у библиотекаря в крупном торговом городе, посыльный, матрос на промысловой посудине такой старой, что она, наверное, помнит еще вранов, этих ящеролюдей из древних времен…
Кстати, именно на ней меня впервые посетила морская болезнь. Буе-е-е… Даже вспоминать об этом не хочу.
Где-то я работал только за кров и хлеб, где-то мне платили немного денег, где-то платой за работу было мое обучение. Моя кожа обветрилась и загрубела, я попробовал себя во многих занятиях, к которым у меня не было и шанса притронуться в моей «старой» жизни.
Я коротко остриг свои волосы и с моими «неволшебными» ушами и потрепанным за эти два года видом я вполне мог сойти за обычного парня человеческой расы. Может быть, за более стройного и высокого, чем обычно, но человека.
Наконец, я вышел к берегу моря, где стоял портовый город, который и стал моим новый домом на следующие три года.
Этот город назывался Лок-Радомине.
***
Небольшой портовый город, который служил морскими вратами для небольшой эльфийской провинции. Небольшой по тем временам и средний по современным.
В этом городе я так же занимался любой работой, которую могли предложить молодому человеку, у которого нет ремесленного образования и который не принадлежит к известной гильдии или цеху. Или благородному роду.
Один раз я записался матросом на короткое плавание («всего-то полгода» - думал я) вдоль побережья. В итоге половину времени я мучился от морской болезни и только за счет упрямства и силы воли смог хоть как-то выполнять свои обязанности по поддержанию корабля в порядке.
Так прошло еще два года. Я обзавелся небольшой чистой комнаткой в местной таверне, за которую почти ничего не платил в обмен на помощь местному вышибале с некоторыми особо буйными клиентами. За душой у меня не было ни гроша, и я учился всему понемногу, не зная, чему хочу обучиться в итоге и не видя конечной цели в моем хаотичном плавании по реке жизни.
Но у меня была надежда и мечты, а еще я был свободен. Никто не стоял надо мной, и никто не понукал мною. И это согревало меня в самые темные и промозглые ночи.
В какой-то момент у меня появилась привычка посещать по вечерам торговую площадь, которая находилась рядом с портом. В послеполуденной прохладе эльфы и гости города гуляли между прилавками, на которых лежала соленная рыба, украшения из кости северных животных, восточные пряности, свитки и ароматические масла из южных царств, необычные клинки и ткани с далеких архипелагов… Суровые бородачи с севера, хитрые и сладкоречивые южане, напряженные и недоверчивые островитяне, улыбчивые и готовые на любую сделку – но будь внимательным при обсуждении мелких условий – купцы с востока… Невероятно смешение говоров, запахов и самых разных созданий: гномов, эльфов, полуросликов и людей из самых разных уголков мира.
Не знаю, почему меня тянуло в это место. Шум там стоял невероятный, а нос атаковал целый букет самых разнообразных запахов – от отвратительных до восхитительных. Вдобавок к этому, нужно было постоянно держать ухо востро – что было несколько затруднительно в моем случае – так как в толпе постоянно сновали воришки и срезали кошельки и пояса зазевавшихся прохожих.
Разумеется, я надеялся со временем поднакопить денег на зелья против морской болезни или научиться варить их самому («Эх, если бы мне была доступна самая простая магия исцеления…») и снова выйти в море, чтобы исполнить мечту моего детства: увидеть другие страны, другие города, другой быт, уклад и стиль жизни. Других женщин, непохожих на местных – почему бы и нет...?
А пока я проводил вечера на этой торговой площади и видел новых созданий и новые товары почти каждый день.
***
В один из таких вечеров я заметил одного путника, который пришел на площадь.