Не было никого рядом. Не было никого, кто объяснил бы ему, что это нормально, когда вода падает с неба.
Что это называется «дождь», что такое бывает в этом мире, пусть и не так часто, как обычно, но все же, все же такое происходит сплошь и рядом, а он этого не знал, ведь не было никого, кто бы объяснил ему это.
Он сидел на краю своей пещеры, на сухом краю своей пещеры, и молился всем своим выдуманным богам, испуганно вздрагивая от каждой молнии, от каждого раската грома, ведь он не знал, что такое гроза, не знал, что такое дождь, само понимание концепции знания не было ему доступно, ведь всегда он был один, всегда доходил до всего сам, своим умом.
Не было учителей, не было наставников, не было книг, где все расписано по пунктам, где сказано, что, если попасть под дождь, то намокнешь, что есть атмосферное электричество, что есть что в этом мире.
Он и воды то раньше толком не видел, если не считать маленького мутного ручейка, текшего метрах в двухстах от того, что он считал своим домом, и ведь там нужно добыть ее, подкопать ямку, набрать во что то, в какую то емкость, а тут так много и просто падает с неба, может ли быть такое?
И он сидел на краю своей пещеры, нервно мял то, что десять тысяч лет назад было пластиковым пакетом с логотипом сети магазинов Ашан, всматривался в горизонт, и плакал, думал, что все, что миру окончательно пришел конец, и солнца больше не будет, не будет луны, и его больше не будет.
Дождь закончился под утро, но еще несколько часов он сидел на краю пещеры, не в силах подняться и пойти хоть куда-то, парализованный ужасом, страхом, а ведь никогда раньше ему не было страшно, не было раньше в его жизни чего-то такого, что он не знал, что не видел.
Он даже обдумать это не мог, ведь его человеческий мозг утратил способность к сложным рассуждениям сотни лет назад. Даже костер развести он не в состоянии.
И не было никого рядом.