Смех куклы.

…лица же её — как лица человеческие; и волосы у неё — как волосы у женщин ….. На ней были брони, как бы брони железные ….  власть же её была — вредить людям двадцать лет. Царем над собой имела она ангела бездны; имя ему … Аваддон
Откровение Иоанна Богослова, глава 9, стихи 9 и 11.

Линкор питался.
В окулусе своего крейсера, коммодор   видел как это происходит.
 	Огромный корабль больше похожий на грубый кусок металла. Воронки, оставшиеся от ударов микрометеоритов и взрывного испарения металла под лучами лазеров на изъеденных межзвездным водородом многометровых листах брони, только увеличивали его сходство с ржавевшим много лет в земле, но всё ещё опасным наконечником копья. Ещё способным ранить до крови.
Укутанная нежным одеялом облаков синяя планета. Не было ни флотов, ни орбитальных баз, ни самых примитивных спутников на орбите.  Их привела сюда вовсе не погоня за ускользавшим от них транспортником или конвоем. Они были вынуждены идти сюда за ней.
Под тусклым светом далёких звезд не было света ярче. Даже центральное светило системы казалось тусклой, покрытой слоем пыли, лампой. Ничто не пылало ярче обращённой к планете бортовой батареи. Никаких полузалпов. Никакой пристрелки.  Только грубая мощь огня артиллерии, обрушивается на цель по которой невозможно промазать.
Восемь! Восемь! Восемь!
Восемь огромных орудий и в чреве каждого мог бы свободно пролететь его челнок, выбрасывали пылающие белым светом  облака сгоревших зарядов через такие малые промежутки, что ему оставалось только завидовать выучке их прислуги.
Восемь! Восемь! Восемь!
От ударов макроснарядов трещали континентальные плиты и пробуждались к последнему дню своей жизни вулканы.
Восемь! Восемь! Восемь!
Линкор обрушивал копившуюся в  артиллерийских погребах ярость на беззащитный мир. Вал огня катился по континентам .
Бесполезно!
Она не знает, что снаряды, терзающие эту планету, должны были разрывать корпуса имперских кораблей? Что они оплачены душами сотен тысяч рабов самого Абадонны?  Что для того, чтобы убить всю жизнь на планете не нужно тратить тысячи макроснарядов  - достаточно пары торпед?
Всё она, эта дьявольская кукла, знает. Лучше него самого-знает.

 Две титанические ракеты преодолеют сотни тысяч километров пустоты, выдержат вхождение   в атмосферу и  удар о  скальные породы, сохранив свой двигатель работающим.  Он будет им нужен, чтобы пройти сквозь километры коры и мантии, до самого ядра. Инициированная подрывом основного заряда торпед   мельта-реакция охватит ядро. Сердце планеты расширится, нагретое за доли секунд до звездных температур, и расколет планету.
И торпеды у неё есть
Коммодор отвел свой взгляд от безумного линкора и смотря на звёзды, пытался заполнить ими время. Звёзды были точно такими же как и тысячи лет назад, когда он загадал на самой счастливой из них свое первое желание.
Желания. Его всегда вели желания. Он жил только одним желаниями. И эти желания всегда исполнялись.
Когда-то давно, ему хотелось летать от одной звезды к другой. Просто так. Это было тогда, когда он ещё мог называть себя человеком. У него тогда было хрупкое тело обычного смертного.  Он завидовал тем, кто летал на космических кораблях, которые он мог наблюдать только через телескоп.  С его планеты не набирали даже юнг. Было не принято.  Жители промышленного ойкуменополиса считались слишком слабыми и изнеженными для службы во Флоте.  И  не дело это старшего брата и наследника всего достояния промышленного клана Бэйл,  уходить навсегда во Флот.
  Его добродетель- это не бессмысленная и бездумная бравада офицеров-пустотников, а расчётливое сохранение и приумножение состояния клана. Но Бэйл пробился в  космос, вопреки всем   традициям Флота и своей планеты.  И даже смог получить свой корабль - по любым меркам, невероятно быстро. В довесок к желаемому, он получил презрение, взгляды в спину, оковы присяги и смерть, которая выжидающе смотрела ему в затылок лазерным пистолетом комиссара.  Это было давно,  четыре тысячи лет назад, ещё до Очищения Гареокса. Взвыв от такой жизни, он возжелал хоть чуть-чуть свободы и понимания и это желание привело его в круг других офицеров, мысливших чуть свободнее и чуть иначе, чем принято.  Он пожелал доказать правоту своих мыслей –и у него получилось. Получалось столько раз, что он даже привык ко вкусу победы, успеху и тому, что к нему все прислушиваются. А ещё он получил зависть.  Зависть к тем из его бывших товарищей у кого получилось достичь куда большего и скоро затмивших самого Бэйла. И зависть других, закосневших в своей тупости, придерживавшихся устаревших, давно не работающих шаблонных схем, и не желающих ничего менять.
Зависть породила войну.  Бэйл  так и не мог до конца поверить в то, что в него способны стрелять не только пираты, но свои.   Война породила поражение. Поражение породило тоску. Начались бесконечные комиссии, страх, поиск «предателей» -победители вычищали любое непослушание среди побеждённых. Когда  комиссар и пришедшие с ним потребовали у Бэйла передать командование крейсером следующему по старшинству офицеру - он не согласился.   Желание жить, жить по-своему и летать по-прежнему, увело его корабль в тот последний бросок. После того, как вскипевшие от тепла лазерного разряда мозги навигатора, последнего, кто был не согласен идти за ним, брызнули на его мундир, всё было предрешено.  Вот и всё, Бэйл.  Ты победил на своем корабле - но уже проиграл.  Вот они, эсминцы. Торпеды уже в  их аппаратах. Рискни, если хочешь. Прыгни так далеко, чтобы тебя никто не поймал. Вдруг, машины смогут рассчитать окно выхода?
Конечно же,  Бэйл захотел.
Конечно, машины, без навигатора, не смогли.
Конечно, он выжил в ветрах энергий, способных разорвать пополам линкор.  Он один. Зато у него снова был корабль.
Экипаж? Вот он, Бэйл, твой экипаж. Какому-то пиратскому капитану понравился плывущий по воле пустотных ветров крейсер.  Рождённый на отличных флотских верфях Бакки, а значит – надёжный, построенный на века. Бэйл выпотрошил этого дурака на глазах у его абордажной команды, приставил их к пушкам и заставил их открыть огонь по висевшему рядом кораблю.  Под его командой, они привели крейсер туда, где Бэйл смог набрать новую команду.
Но его новые "офицеры", если к ним можно было применить это слово, требовали денег и добычи. Да почему бы и нет? Ведь теперь о нем не заботились флотские службы снабжения…
Он всегда получал какой-то довесок, который навсегда менял его судьбу в само непредсказуемом направлении. Это походило на правило в какой-то странной игре. Но с кем шла эта игра?  До каких пор? Чем она должна кончится? Оставались ли правила, о которых он не знал?
С тех пор, когда коммодор в первый раз решился в неё сыграть, изменилось многое.  Например, Бэйл понял, что его жизни не хватит, чтобы облететь все звёзды, да и смысла в этом, пожалуй, немного.
А ещё он стал опасаться загадывать желания. Ведь каждое новое желание означало начало нового кона в этой странной игре. А Бэйл не был уверен, что ему имеет смысл продолжать эту  игру и что в новом коне у него снова получится отбиться, выжить и сохранить всё.
Да и не было у него уже никаких желаний.  Он снова командовал флотом. Он снова был свободен.  Он множество раз доказал охотившимся за ним соединениям Флота и караванам транспортов правоту своих воззрений на тактику пустотного боя.  Даже месть, которой он пылал в первые годы подёрнулась пеплом и остыла.  Он хотел жить - и вот, он живёт.
 Он все получил.
Может, служба Абадонне- это то, что ему сдали в ответ за все его предыдущие желания? Именно так он должен отыграться?    Он задавался этим вопросом. Пожалуй, решил Бэйл, это даже неплохо. Не самое худшее, что с ним происходило. Он не будет разбивать свои корабли о космическую оборону Акры, как бы того не хотела эта глупая кукла. Пока - он выполняет приказы Абадонны. И Воитель доволен им. А если, что, то он уйдёт от Абадонны, как много раз уходил от имперцев. Вдоволь награбившиеся на этой войне, капитаны его кораблей останутся ему верны.
А, может, он только вообразил себе эту игру?  С кем? Кому он интересен? Просто усталый разум подогнал события его жизни под готовый шаблон и суеверный, как и всякий пустотник, Бэйл… Глупость! Но над чем же смеялся Абадонна, когда, в знак своего расположения, за сотни сгоревших имперских судов, пожаловал ему этот древний линкор?
   Лучи звезд заострились. Каждая из них обратилась в точку, из которой исходило восемь белых, холодных, вонзающихся в глазницы  стрел. Коммодор Бэйл понял –единственный изо всех Тёмных бог, голос которого услышал бы лорд Лотары, единственный бог, который мог бы приказать флаг-капитану - совершенно не хочет прекращения этой бомбардировки. Это была ошибка Бэйла- думать, что Темным есть дело до него. И  пытаться воззвать к богу Лотары словами тоже было глупо.
Ему молиться можно было только так, как делала сама Саррин- огнем орудий  и лязгом поршневых затворов. Другие молитвы до его слуха просто не доходят. Этому богу очень нравились песнопения и славословия лотариного хора.
Восемь! Восемь! Восемь!
А остальные трое - громогласно смеялись над отвергнутой просьбой коммодора.
Кстати, даже просто оставаясь здесь, он невероятно рискует. Достаточно пропустить один имперский конвой к Акре и… Гнев Воителя будет страшен. И он врядли обрушится на своевольную флаг-капитана.
Коммодор Бэйл отнюдь не заблуждался – эта машина, пусть даже так и было сказано при всех, вовсе не принадлежит его флоту. Более того, достаточно Саррин получить приказ -  и его корабли обратятся в сгорающую на пустотных щитах радиоактивную пыль быстрее, чем поднимут свои обречённые умереть эскадрильи. Его корабли не выстоят против «Завоевателя» и получаса.
Он ненавидел этот линкор. Ненавидел, в том числе и как напоминание о давнем, давно проигранном споре. Он ничего не мог сделать с  его орудиями.
Слишком сильна эта машина, чтобы он мог надеяться её побить своей авиацией!
Это было так неправильно!
Его давно умершие оппоненты, не могли, никак не могли быть правы, утверждая, что пушки, рано или поздно, побьют его бомбардировщики!  Они просто не могли знать, что где-то ещё существует "Завоеватель"!
Оставить линкор и дальше дробить скалы ударами пушек столько сколько ему захочется   -  тоже нельзя. Опасно.  Потому что имперский флот точно так же не может ничего противопоставить этому кораблю. Зато уничтожить корабли Бэйла они способны вполне. Пусть это произойдёт и не в одной яростной схватке, как это будет в случае атаки линкора.
Никуда от него не деться.
Идеальный инструмент контроля над практически независимой от основного флота Воителя союзной группировкой.
А потому Бэйлу оставалось, как и этому миру, только одно - терпеть гнев флаг-капитана, которая сейчас возмещала себе, своему лорду и, возможно, своему богу (Бэйл был не до конца уверен - молится ли Лотара кому-нибудь из Четырёх Тёмных?)  Недополученную из-за приказа Абадонны кровь жителей Акры и Порта Мо.
Терпеть и ждать милосердного удара торпед.
Ждать пришлось несколько часов.
Все это время над его головой сияли звёзды, у каждой из которых было восемь лучей. Колючие звёзды. И эти звёзды принадлежали Лотаре. Просто так. Потому что ей принадлежит этот линкор!
После удара торпед, корабль не спешил уходить от облака из камней, пыли и газа.  Значит, у него есть время. Хотябы для того, чтобы напомнить этой кукле о том, что именно ему Бэйлу, дан под команду «Завоеватель» и дан самим Абадонной!
Бэйл велел готовить шаттл к полёту.

Из разверстого чрева линкора вывалился клубок  извивающихся труб из чёрной  металлорезины, одетой в наслаивавшиеся друг на друга металлические сегменты брони.  Каждое из них вдвое или даже втрое превышало по длине двадцатикилометровый линейный корабль
Выброшенные наружу, они сосали раскинутыми ими электромагнитными воронками газы и пыль из облака в которое превратилась планета. Каждое из них- было разумным. И более того, когда-то было человеком. Эти жалкие  существа не были частью корабля. Они жили, свернувшись, съёжась, затаившись в темноте, на самых нижних палубах. Коммодор не мог понять каковы взаимоотношения между ними, линкором и флаг-капитаном. Но сейчас, корабль двигался над облаком, поперёк, в противоположную его вращению скоростью с оптимальной для сбора раздробленного планетарного вещества скоростью- именно такой, чтобы раскинутая сосавшими кровь убитого мира щупальцами электромагнитная паутина смогла затормозить и захватить максимально большее количество вещества.  И врядли это было совпадением.
Кузни, способные воспроизвести почти всё что угодно, включая самих себя, требовали сырье.  И линкор его забирал.
Этот примитивный мир, где развитие цивилизации едва дошло бронзовых ножей, примитивных религий и мелких князьков, мнящих себя богами, лежал в стороне от торговых трасс… Флаг-капитан знала, что он не одобрит, но всё же сделала это насытив  соками этой планеты  постоянный голод своего корабля. Расстреляв этот мир, «Завоеватель» врядли получит больше, чем он потратил. Кое-что просто нельзя получить таким образом. Например, редкие радиоактивные материалы для торпед, истраченных, чтобы вызвать взрывную цепную реакцию в планетарном ядре.
И всё равно - она это сделала.
 Снова напоминает о том, что она командовала такими соединениями, какие он не мог даже представить? Снова её гордость?  Командующий не мог понять природу взаимоотношений между  генерал-адмиралом и её линкором, единственным кораблем, оставшимся у неё от давно разбитых в междоусобных войнах эскадр.  Возможно, это было решение самого "Завоевателя», которое одобрила госпожа корабля. И вот то, почему корабль решил разнести эту планету возмущало его больше, чем любое нарушение приказов самой Саррин.

Гигантские извивающиеся трубы переправляли собранную и отсортированную материю внутрь корабля.  Линкор оправдывал название того, легиона к которому принадлежал когда-то. Пожиратель миров. Это не первый убитый им мир и определённо, не последний.
Но этот был богат, чрезвычайно богат оловом, медью и бериллием. И лишь чуть-чуть железа.  Всё это послужило приговором его обитателям, загнанным в вечный бронзовый век. Целая планета будет переплавлена в бронзу –потому что «Завоеватель» решил продлить жизнь своей госпожи. Она жила десять тысячелетий на этом корабле и проживёт ещё столько, сколько пожелает этот адский корабль.
Десять тысяч лет! Бэйл за и меньшее заплатил своими распухшими руками и вечно больным телом, из распухших сосудов которого приходилось постоянно откачивать и заменять свежей кровь - когда даже два сердца вместе отказывались проталкивать сквозь сосуды густеющую массу, несущую, царапающие его изнутри, постоянно слипающиеся комки застывающей слизи.  А она, по-прежнему, выглядела как обычный человек. Во всяком случае, не страдала.
Это ведь только кажется, что по ту сторону привычной реальности возможно всё. У слабой смертной плоти есть свои пределы и даже благословения Темных не отменяют деградации биологических тканей. Рано или поздно, желающий жить долго вынужден заменять части своего распадающегося тела - на металл, искусственно подращенную плоть или позаимствованную у Нерождённых, Тварей с Той Стороны.  Платить тем, кто знает толк в таких делах.
И госпожа «Завоевателя» -тоже.
Он уже это видел забытую, пахнущую тленом и железом, яму на дне которой до сих пор оставались, покрытые какими-то ржавыми хлопьями огромные колеса, оси , стальные обручи-   остатки механизмов, перемешивавших  кровь....поступающий биоматериал с антикоагулирующими и консервирующими реагентами.  Это и был, ныне заброшенный саркофаг, в котором, когда-то, восстанавливалась стремительно стареющая древняя плоть госпожи линейного корабля.
Однажды, линкор чуть не утопил его здесь.  Так что, он вполне живо представлял, как о должен был работать этот механизм.  В багровое, пахнущее железом, озеро со стен стекает кровь.  Из мясорубок, по трубам, прямо под лопасти огромных, бешено вращающихся, турбин течёт биомасса, перемешиваясь с кровью и остро пахнущей токсичной химией    Это всё, что осталось от тех, кого пожрали орудия линкора. Движения лопастей, происходящие где-то   в глубине вязкой как смола жидкости, почти не волнуют поверхность этого озера.
Посредине озера лежит она, скрестив руки на груди. Полупогруженное в багровое нагое тело, отдыхающее, укрытое под мокрой, похожей на пластик, красной пленкой.  А потом, она открывает глаза и встает моложе, чем была.  Идёт, прямо по застывшей кровавой массе. На берегу её ждёт аккуратно сложенная униформа, которую она надевает, забывая стереть с себя кровь. Потому-то они все, каждый китель и каждая белая юбка каждой Лотары – все в засохших красных пятнах!
Он видел это как наяву.
Но только металл лучше всего противостоит времени и враждебной всему сотворенному в нашей вселенной ткани эфира. Так говорят живущие на линкоре реджакские машинопоклонники, когда осматривают древние машины корабля. Линкор их убивает также, как и всех остальных. Их это не волнует.
«Машина-выше нас», - говорят они, умирая,- «Плоть- слаба и хрупка».
Они служат линкору и его хозяйке.
Когда-то тут было светло, царила суматоха и металл палубы содрогался от перемещений множества спешащих к своей работе людей и машин. По этому огромному коридору, проходившему по центральной оси корабля, свободно могли пройти весящие сотни тонн сверхтяжёлые шагоходы. Скользящие по позвоночной балке краны перетаскивали покрытые графитовой смазкой тела торпед, размерами и весом превосходящие давно вымерших китов Терры.  Плыли над головами макроснаряды -из погребов подбитых орудий к ещё могущим вести огонь.
Никого здесь нет.
В темных, пахнущих пылью пространствах аудаксики всегда можно встретить куклу, обходящую свои владения…
- Ты опять пришел, Генрих?
Вторгнувшийся в её владения вскидывает пистолет и стреляет на звук. И только потом оборачивается.
На полу, лицом вниз, лежит маленькая девочка в форме 203-его экспедиционного флота - синий плащ, белый капитанский китель, высокие черные сапожки.
Последняя из тех, кто имеет на эту форму право.
Нет, не девочка. Кукла. Взрыв масс-реактивного снаряда, лишившего её половины головы, разбросал по броневой палубе бронзовые шестерёнки и оси.
- Генрих, ты снова не дашь мне сжечь Порт Мо!?
Вошедший резко разворачивается , держа перед собой пистолет.
- Генрих, почему мы не идём к Акре!?
За спиной. Она всегда появляется за спиной.
-Генрих, я могу закончить эту войну за неделю!
Он смотрит прямо на неё.
- Приказ Воителя Аббадонны совершенно ясен, - ответил Бэйл, глядя прямо в огромные кукольные глаза, - Только блокада. Поиск и уничтожение конвоев.
Кукла с голубыми глазами и падающими на лоб черными волосами заливисто смеётся.
- Ха-ха-ха-ха! Капитан первой роты стал уже Воителем!? Ха-ха-ха! Неужели, сам Император, возлюбленный всеми, назначил его!?
Такого нахальства себе не позволяют даже Твари с Той Стороны, демонические советники Абадонны.
Среди всех, кто ему служит, только она смеет так дерзить.
Только она называет его вслух капитаном первой роты, а не самовольно присвоенным, по праву сильнейшего, древним титулом.
Может, её древний разум уже просто не помнит ничего. Может, она не виновата...
Душу и мышцы командира отдельного флота скручивает, сжимает ломает внезапно пришедшая судорога.   Генрих совсем не уверен, что повелитель Абадонна сейчас не слышит его. Даже на этом корабле. Он спешит проявить лояльность. Он ломает своей волей ставший твердым как керамит палец, чтобы тот смог двигаться, продавить холостой ход спускового крючка.
Снова в его руках грохочет пистолет и кукла в мундире флота Двенадцатого Легиона рассыпается дождем ткани, шестерёнок из сарумской бронзы и балансиров из немагнитного глюсидура.
Снова за его спиной раздается голос. Куклы разговаривали с ним голосами маленьких девочек. Они и были механическими копиями маленькой девочки, которой не существовало в этой вселенной множество тысячелетий. Генрих был уверен, что это просто очень искусные автоматоны, среди которых скрывается одна. Истинная. Многие визиты на этот корабль лишь утвердили его в этой мысли. Она спокойно посылает под его болты бессмысленные автоматоны, не боясь умереть сама и уверенная, что её никто не  узнает среди одинаковых лиц… Очень хитро.
- Бэйл, ты передал слова своего господина.
Куклы разговаривали с ним голосами маленьких девочек, но это - голос  взрослой женщины. Он оборачивается.
 - Я их слышала. "Завоеватель" их слышал. Теперь- уходи. Тебе здесь нечего больше делать.
Она и сама была миниатюрной, ростом не больше других - копией взрослой женщины.
Он такой ещё здесь не видел.
Настоящая!
-  Вы атаковали этот мир, флаг-капитан, -  Бэйл смотрел на неё сверху вниз и чувствовал, как его душу пожирают бездонные неморгающие синие глаза- линзы, но не мог отвести от них свой взгляд,-  Не согласовав свои действия со мной и нарушив данные нам приказы.
Кукла пожала плечами
- Никаких нарушений. Эта планета находилась внутри динамических границ отведённой нам зоны…
 Железные зубы Бэйла скрипнули. Какое великолепное оправдание! Конечно, так и есть! Если смотреть на динамические границы десятилетней давности и не учитывать звёздное движение! Саррин пользовалась и современными, и устаревшими динамическими границами боевой зоны, смещая их по своему усмотрению.
-…и могла стать  источником пополнения экипажей имперских кораблей неквалифицированными матросами.  Всё, что может послужить на пользу Имперскому Флоту- будет гореть. Никто не уйдёт от «Завоевателя».

- За нарушение приказов повелителя Аббадоны, вы, - он опустил пистолет, - Флаг-капитан Саррин, будете отвечать перед Воителем лично. Не думайте, что я хочу отвечать за ваши выходки.
Снова раздался смех кукол. Он резонировал огромных пустотах в стенах  аудаксики. В некоторых из них, до сих пор, стояли повреждённые, умершие или заснувшие, чтобы не пробудиться никогда военные машины.
- Глупый, очень глупый Генрих!
Кукла-женщина нахмурилась.
- Меня не интересует твой повелитель, Бэйл. Все, что имеет для меня значение - это приказы моего сеньора. Это корабль Двенадцатого Легиона. Помни об этом, Генрих, когда приходишь сюда.
Где-то в темноте куклы снова засмеялись.
- Уходи, уходи, Генрих! Или мы снова пожалуемся линкору, что ты нас совсем не слушаешься.
Раздался грохот и, точно между куклой и Бэйлом, упала огромная труба. Организм среагировал на это так же как на любую угрозу- два сердца в его груди, своё и механическое, застучали, кровь зашумела в ушах, адреналин сжигал его нервы. Он почувствовал себя готовыми убить что угодно на своем пути, даже без оружия, и своей брони - одними голыми руками и своими остро заточенными зубами из стали. Но кожу всё же свело, будто прорезало каким-то острым лезвием в ожидании не случившийся боли. Он так легко мог представить себя раздавленным, корчащимся со сломанным позвоночником как раздавленный червяк под этой трубой. У него это получилось   слишком легко. Даже сквозь затмивший его разум боевой наркотик.
Кукла, всё так же, смотрела на него. Спокойно, не меняясь в лице, не сводя своих голубых глаз. Склонила голову на бок, удивлённо подняла веки. И, как маятник, всё вернулось обратно.
Уйти? Просто уйти? Линкор не будет его заставлять плутать по  бесконечным темным лабиринтам из разогретой, пахнущей машинной смазкой  стали? Он тогда бежал, бежал –пока не  упал без сил. Потом долго полз.
Конечно, нет! Он не любит повторяться! Возможно, на этот раз, он, натравит на него экипаж -потомков тех, кто был набран на планетах, когда "Завоеватель" ещё подходил к ним, как обычный корабль. Мутировавшие от токсичных веществ и радиации, просачивающейся через сдавшую защиту древних ходовых реакторов
Кровь, льющаяся с потолка и проникающая за герметичный горжет бронескафандра. Взрывы. Всплески силы псевдогравитации. Корабль не хотел отпускать или убивать его.
 Потом, стены сдавили его и, вместе с керамитом брони, затрещали ребра. И всё, что он мог сделать-это смотреть как механоупырь лижет натёкшую из разбитой брони кровь.  Когда  покрытые гниющими остатками  мяса зубы древнего трупа, приводимого в движение сопряжённой с его законсервированным и не желающим умирать мозгом электроникой, начали глодать  его руку, пытаясь оторвать её или хотябы, сгрызть, сточить броневую керамику и добраться его мяса… Он не выдержал и во весь голос заорал, призывая Саррин. Кричал, пока не потерял  сознание.  А очнулся он от того, что ему на голову лилась холодная вода. Много воды и её можно было пить.
Упыря не было.  Он лежал посреди коридора. Воду ему на голову лила из своей фляги Лотара. Одна из этих ходячих манекенов.
 Она отвела его в темный карцер. Он сам не мог поверить, но это так и было.  Взяла его за огромную, больше её головы закованную в тяжёлую броневую перчатку  руку. И он покорно следовал за ней. Там, на самых нижних палубах,  она посадила на неделю, без еды и воды, "за бунт на корабле, находящемся в боевом походе".  И Генрих Бэйл , «триста  проклятых торпедоносцев», гроза всего субсектора -  терпел и не пытался бежать , пока она его не выпустила.  Он бы охотно просидел в карцере и вечность –   второй раз линкор его бы не отпустил.
- Я ухожу, - сказал он покорно Настоящей.
Неожиданно, пистолет взлетел на уровень груди Лотары. Грохнул выстрел. Куклы замолчали. Сделанная из более крепкого материала, чем её сестры, " взрослая" кукла упала на спину с черной дырой на кителе. Сквозь обугленную ткань была видна нежная синтекожа груди, будившая определенные, казалось, давно забытые и никогда не существовавшие, но все же ещё жившие в Генрихе эмоции.
- Вот я тебя и убил, злющая сука, - рыкнул в безжизненное кукольное лицо Бэйл, убивая злобным торжеством таившихся в его гигантском теле отзвуки былых слабостей,  - Целых десять лет, но я тебя всё- таки убил. Теперь этот корабль мой. По-настоящему, мой! - Радость застучала в его висках, вместе с кровью, когда он понял, что сказал. Никто! Никто не сможет поспорить с этим кораблем! Даже  сам…
 Никто не уйдёт от «Завоевателя», да?!
Бэйл словно бы почувствовал на себе всю безмерную тяжесть брони линкора.  И остался этим доволен. Эти доспехи не в силах пробить даже сам Абадонна – иначе бы он не стал терпеть эту… это глупое чучело!
Он наклонился и посмотрел на убитую куклу. Они, эти автоматоны, были выполнены почти на грани человечности. Вернее, художник- механик, творивший их облик дошел до этой невозможной, зловещей черты и отступил обратно. Это намеренное возвращение делало лица нелюдей только прекраснее. Невозможно представить, что их сотворил механик, поклонявшийся крови и разрушению. Однако, это было так и только так это могло быть.
Пистолет ожил ещё раз, снося убитой кукле голову. Снова, во все стороны, золотыми брызгами разлетелись зубчатые колеса, пружинки и записанные шпеньками на бронзовых валиках программы - весь тонкий и хрупкий ангренаж, заменивший автоматону человеческий неокортекс.
- Это корабль Двенадцатого Легиона, Бэйл! - произнесли за его спиной три разновозрастных голоса.
Он обернулся.
Пистолет в его руке метался от одной цели к другой. Кукла-девочка - такие постоянно разговаривали с ним во время его посещений "Завоевателя". Кукла- подросток - такой он тоже никогда не видел. И кукла-женщина - совсем как убитая им.
Все в древней форме  - белые кителя со сверкающим золотом. Синие плащи. Цвета легиона. И все одного роста.
- Я, кажется, просила тебя помнить об этом, - закончила "женщина", не обращая внимания на  оружие в его руке и  разбитых  выстрелами кукол.
- Уходи, уходи, Генрих! - запели остальные где-то в темноте.
- Ухожу, - согласился Бэйл. Он поднял закованную в броню ногу с кукольного трупа и спрятал пистолет в кобуру.
Куклы молчали.
Он повернулся к ним спиной и пошел.
 Топ-топ-топ!
До его слуха донеслись чьи-то ( Чьи же ещё!) легкие  шаги.
Он, - в который раз за сегодня!- обернулся на звук.
Рядом с ним, вприпрыжку, бежала девочка в форме флота Двенадцатого Легиона. Кукла. Ещё одна. Бэйл молча ускорил шаг.
До  дока он добрался быстро, без обычных попыток Корабля его убить.
У самого комингса, сопровождавшая его кукла развернулась и убежала во влажную , пахнущую кровью и тёплым металлом тьму коридоров.
Он уже видел свой челнок.
- Твой шаттл подготовлен к обратному пути, Генрих, - за его спиной, из-за огромного стандартного контейнера с давно стершейся маркировкой вышла кукла, - Уходи.
Он вздрогнул от звуков её голоса. Кукла больше ничего не говорила. Просто стояла и глядела на него своими линзами из голубого хрусталя, выплавленных радиоактивным теплом здешних печей и отшлифованных кроваво-красным железным песком.
- Среди вас есть прежняя госпожа этого корабля? - спросил он наудачу.
Кукла молчала.
Бэйл и не ждал от неё ответа.
- Это я, - неожиданно ответила кукла, заставив коммодора замереть у самого челнока.
Кукла спокойно глядела в дуло его пистолета и так же равнодушно умерла
- Я госпожа корабля, - вышла из-за шаттла ещё одна, - Назначена на мостик линкора, на службу лорду Двенадцатого командованием двухсот третьего Экспедиционного Флота.
Корабль его убьет. Чем чаще Бэйл приходит, тем больше у него шансов. Вот он, шаттл. Даже если корабль разгерметезирует док- камеру, то магнитные ботинки не дадут  его утащить наружу. Он успеет пристегнуть гермошлем. И успеет добежать до шаттла...
Выстрел.
Закончим все сейчас!
Выстрел.
- Первая и единственная.
Куклы появлялись одна за другой, пока, в наступившей тишине, оглушительно не клацнул, ударивший в пустоту боек.
Магазин был пуст.
Он упал на колени. Какая разница! Пусть здесь и сейчас. После того, что он натворил- ему конец. Какой же он был дурак! Шаттл!  Да линкор сожжет его из своих орудий. А потом, раздробленное тело челнока всосут эти трубы. Из металла, в кузнях линкора, сделают ещё десяток этих адских реджакских кукол, из его плоти сошьют им одежду, совершенно ненужную бесполым и бесчувственным куклам одежду- как не нужен "Завоевателю" сопровождающий его флот.  Его кровью окрасят Кровавые Ладони на их кителях. Его клетки станут синтекожей и оденут голый металл. А перемолотыми костями, до блеска, начистят пуговицы на их мундирах!
Кукла " женщина" подошла и погладила по голове, словно бы хотела утешить , а потом подобрала  валявшийся рядом пустой болт-пистолет и вложила ему в руку.
- Бедный глупый Генрих! - сказала она
- Я ведь могу тебя сломать и руками, - сказал он, не отнимая ладони лишённого кожи лица
За его спиной прозвучал детский голосок:
-Но зачем?
- Бедный, глупый Генрих,-  повторила «взрослая" кукла, - Ничего ведь не изменится. Есть приказ…
- Лжеееооошь! Сука! – закричал Бэйл, -  Всё ты прекрасно знаешь!  Твоему лорду до тебя нет никакого дела!  И твоего Флота давно нет! Ты прикрываешься этими словами как тряпкой! ТЕБЕ ПРОСТО НРАВИТСЯ!
Кукла, едва заметно дёрнула плечами.
- Этот приказ есть, Бэйл. Ему много лет, но он всё ещё действует, он всё ещё есть в памяти машин корабля. Я подчиняюсь Двенадцатому Легиону. «Завоеватель» - тоже
Что-то появилось у неё в руке.
-  Решение об назначении и отстранении офицеров флагмана принимает Флот и командование Легиона.
- От твоего  Флота осталась только ты!
Самый настоящий лазерный пистолет.
- Я, до сих пор, не отрешена от командования - ни Флотом, ни моим лордом.
Оружие у неё было отнюдь не кукольным.
- Приказ есть приказ, Бэйл. И неважно насколько нам это нравится.  Я не уходила со службы.
У комиссара был такой же.
- Я тоже! - крикнул он, -Не уходил!  Меня выгнали! Предали! Обрекли!
-Причём тут ты?   О тебе и речи не было, - удивилась кукла.
Движения механизмов под кожей должны были отражать якобы испытываемые ей чувства. На само деле, они превращали её лицо в плохо сделанную маску.
 - Уходи.
Подчиняясь её приказу, Бэйл сделал шаг назад. Ещё один. Кукла не стреляла. Он осмелился повернутся к ней спиной:
- Ты ведь всё равно вернёшься.
Бэйл спиной чувствовал, как в спину ему смотрит чёрный глазок оружия.  Этот пистолет не пробьет его броню. Наверное. Наверное?  Наверное! Но ведь раньше она не доставала его!
С каждым шагом, обратно к челноку, спутанные мысли Бэйла   приходили в порядок. Сегодня его не убьют. Его сегодня не убьют. Это единственное, что имело значение. Значит, можно будет попробовать снова.
Приказ давно истлевших дураков в памяти сумасшедших машин?  Ха! Его можно подделать. Стереть. Изменить. Она сама это проделывала не раз, Бэйл готов был ручаться за это. Линкор ещё признает его как хозяина.
"Вернусь, "-мысленно согласился с ней Бэйл, заходя в кабину управления. Конечно, он, Генрих Бэйл, вернётся. Найти настоящую. Она есть.  Должна быть. Убить. Заполучить этот линкор. Силу и Власть. Возможность сжигать целые миры,-«Вернусь столько раз, сколько это будет надо.»
И пусть эта дурацкая кукла болтает всё, что хочет, пытаясь его смутить или обмануть! Он заслужил этот линкор. Он его получит! Он страдал, ради него, куда больше этой куклы! Он сможет! Поспорить с самим....
Он заставил себя сосредоточиться на управлении шаттлом. Он привык скрывать эти мысли даже от самого себя. Даже думать об этом было опасно- пока у него в руках нет "Завоевателя"...
Он обязательно вернётся и попробует снова.
Пока Бэйл проделывал все процедуры запуска двигателей, начал сдвигаться огромный лацпорт док-камеры линкора.
Мимо челнока высасываемый вакуумом воздух нес с собой какой-то мусор. Похоже, флаг-капитан  не озаботилась закрытием гермодверей и откачкой атмосферы.
На приборной доске загорелся сигнал входящего вокс-сообщения. Он знал от кого оно, но все же включил звук.
- Все равно ведь, - не прощался с ним линкор, - Никто не уйдет от "Завоевателя".