1 глава

Часть первая. Продуктивное предприятие.

Я читал книгу на нижней полке поезда «Столица-провинция», когда проводник нашего вагона обнаружила на третьей полке, предназначенной для складирования матрацев, безбилетника. Молодой человек спрятался за матрацами и на момент обнаружения спал беспробудным сном. Возмущённые проводники разбудили его и вывели на перрон станции «Зорино». Я думал, что он будет возмущаться, но к тому моменту когда я успел натянуть шлёпки и выйти на улицу, молодого человека уже и след простыл. Вероятнее всего ничем бы он мне не запомнился, если бы после его изгнания с моего стола не пропал пакет карамели «Рачки» и разгаданный полностью сканворд «Тёщины словечки».

С большим скандалом на железнодорожной станции Зорино вагон пассажирского поезда покинул безбилетник. Молодого человека вытолкали на насыпь щебня, служившую перроном, возмущенные проводники. Сойдя на «перрон» он крикнул, что жалобы на их действия будут посланы во все вышестоящие инстанции, отряхнул брюки и спешно удалился.

В руках он держал небольшой чемоданчик, сканворд, паспорт и помятый кулёк карамели «Рачки», впопыхах украденный у одного из пассажиров. Приехал он из столицы и одет был весьма скромно по столичным меркам и нескромно по меркам зоринским - серые брюки, блестящие туфли, красный вязаный свитер и светлое драповое светлое пальто.

Немного покрутившись на станции, он сделал вид, что его встречают, помахал кому-то рукой и исчез за углом здания вокзала. Скрывшись от бдительного взора проводника и пассажиров, он распахнул чемодан и быстро сменил пальто и шарф на куртку и цветастую шапку. Облачившись в другую одежду, безбилетник подошёл к другому вагону, в момент, когда пассажиры уже вовсю штурмовали узкий проход тамбура.

Скандалист затерялся в рвущейся к дверям толпе, схватил под руки старушку лет восьмидесяти отроду и с криком «пропустите ветерана, граждане, имейте совесть!» пустился на абордаж вагона. Пропихнув вперёд себя ничего не понимающую старушку он назвался провожающим и проник внутрь. Только он было выдохнул, как старушка до этого не подававшая признаков владения речью, разразилась потоком только местами цензурной брани, суть которой сводилась к тому, что она вообще-то местная жительница и приходит на этот перрон торговать пирожками домашнего производства. В общем покидать родной посёлок в этот день она точно не собиралась.

Проводник, оперативно разобравшись в ситуации помогла бабушке спуститься на родную землю и прогнала из вагона безбилетника. Поезд потихоньку начал движение. Крикнув в закрывающуюся дверь, что жалобы на действия проводника будут посланы во все вышестоящие инстанции, безбилетник проводил взглядом уходящий поезд и поковылял в сторону вокзала.

На вокзале молодой человек изучил расписание поездов и выяснил, что как минимум день ему придётся провести на станции Зорино. Трижды пересчитав время ожидания, он ощупал в кармане свой тощий кошелёк, записал в небольшой блокнот время отправления поезда и направился в привокзальное кафе «Мечта». В своём путешествии этот «заяц» скачущий на длинные дистанции сменил уже более десятка поездов и поругался с таким количеством проводников, что некоторые уже начали встречаться ему по второму кругу. Безбилетник был худ от привокзальной еды, сонлив от ночёвок в залах ожидания и понур от настигнувших его передряг.

Примерно в тоже время когда он направился к привокзальному кафе, водитель рейсового автобуса, доставляющего жителей села Малые Закутки на площадь вокзала станции Зорино объявил конечную остановку. Из автобуса вышел мужчина, внешне напоминающий богатыря из старых русских сказок, облаченного в старый свитер и спортивное трико. Бросив на землю тяжелую спортивную сумку, богатырь потянулся, пожал руку водителю, дружелюбно помахал на прощание высыпавшим на остановку пассажирам автобуса, подхватил свой багаж и отправился на вокзал.

В то время, когда безбилетник обменивал свои последние деньги вместе с кошельком на бутылочку вина неизвестного происхождения, пассажир автобуса распахнул дверь в «Мечту» так, что она едва удержалась на петлях. Пройдя к стойке, он заказал несколько тарелок первого и второго, большой стакан компота и несколько четвертинок хлеба с сыром. После этого он расплатился, завернул сдачу в платочек, забрал поднос с едой и огляделся. Увидев, что свободных мест в зале «Мечты» нет, он подошёл к первому попавшемуся столику, где расположился безбилетник, вяло протирающий салфеткой плохо вымытый стакан.

- Я с вами присяду? – обратился он к молодому человеку.
- Пожалуйста, пожалуйста! Присаживайтесь, располагайтесь, - ответил безбилетник искоса поглядывая на полный поднос, - говядинку, гляжу, уважаете?
- А то, здесь её очень даже неплохо готовят! В столицу собираетесь?
Молодой человек заполнил стакан вином, осушил его залпом и ответил:
- Наоброт из... Хочу немного пожить, так сказать, провинциальной жизнью, поэтому собственно и еду подальше… Говядинка-то сочная тут, я погляжу… А вы куда путь держите, если не секрет, в столицу?
- Да нет, вот собрался навестить родню в Больших Закутках, туда три часа пути на поезде, да сегодня на уже не успел. Меня, кстати, Иван зовут, Онисимов, а вас?
Иван протянул гигантскую мозолистую ладонь в которой буквально утонула хилая, бледная ручка безбилетника.

- А я Андрей Леонидович Дувайский, будем знакомы - произнёс безбилетник и одёрнул конечность, - могу я предложить вам совместное предприятие? Ну и рукопожатие у вас, конечно, вы там не гири в сумке везёте случаем? У меня, глядишь тут налито, а у вас накрыто… Может мы объединим наши усилия, так сказать, во имя всеобщего блага?
- Почему бы и нет. Ехать всё равно на одном поезде, - ответил Онисимов, залпом осушил стакан компота и подставил его новому знакомцу, - а как оно там, в столице?
Дувайский рассказал Онисимову о нюансах жизни в столице под первую бутылку, затем они осушили еще одну за знакомство, пару за новые начинания и ещё несколько без повода, прежде чем безбилетник окончательно потерял возможность шевелить языком. Нужно отметить, что вино в «Мечте» было особенным и славилось на всю округу, фигурируя не в самых лучших историях людей сомнительной репутации. Продавалось оно из под полы в бутылках без надписей и представляло собой густую субстанцию, обладающую причудливым запахом с нотками миндаля, дубовой бочки, хмеля, жжёной резины и нефтепродуктов. Вкус у этого продукта подпольного виноделия был соответствующий, зато цена оставляла всех мысленных конкурентов далеко позади и выгодно отличала вино из «Мечты» от аналогов.
Подпольная выпивка развязала язык Онисимову и он доверчиво поведал новому знакомому краткую историю своей сельской жизни.

Оказалось, что ровно за двадцать шесть лет, семь месяцев и девять дней до встречи с Дувайским, Ванька Онисимов появился на свет в родильной комнате села малые Закутки, бывшей по совместительству и санитарным пунктом, и госпиталем, и ветеринарным кабинетом с одним единственным сотрудником – бабушкой Агафьей, заставшей еще рассвет лечения свинцовыми присыпками. Несмотря на небольшой демографический подъём, основанный на прошлогоднем осеннем призыве, село в момент рождения Онисимова переживало не лучшие свои времена – местные мужики покидали населённый пункт, зачастую забирая с собой всю семью до седьмого колена, а молодые отцы, познав радости и тяготы армейской службы в большом городе, не спешили возвращаться на малую Родину. Когда Ванечке Онисимову исполнилось три года, он оказался самым молодым жителем малых Закутков. Второе место в рейтинге молодости отошло Ваниной маме, третье его отцу. Кроме семьи Онисимовых, в малых Закутках остались ещё шестьдесят старушек, примерно на четверть меньшее количество стариков и приблизительно равное количеству стариков, количество престарелых сторожевых псов. Последние периодически сбивались в стаи, но быстро разбегались, потому что забывали зачем собрались. Онисимов старший не раз задумывался над тем, чтобы покинуть село с семьёй, но не решался оставить стариков на произвол судьбы и сам впоследствии, что называется «врос корнями» в Малые Закутки. Родители Вани фактически тянули на себе умирающее село, и старики, дабы не оставаться в долгу, всерьёз взялись за Ванино воспитание. Они приучили Онисимова младшего к ручному труду едва ли не раньше, чем он начал ходить, а благодаря высококалорийным угощениям сразу шестидесяти бабушек единственный внук в селе рос как на дрожжах. К семи годам Онисимова определили в школу Больших Закутков. Одноклассники запомнили Ваню как организатора, чемпиона и единственного участника школьных соревнований по всем силовым дисциплинам сразу, а учителя увековечили его на доске почёта в самой большой в обоих Закутках рамке. После того как Иван закончил школу, он несколько лет проучился в ПТУ всё тех же Больших Закутков, где побил все локальные, областные, и возможно даже мировые рекорды по всем дисциплинам где можно было что-то поднять, бросить или перенести. Окончательно вымахав в двухметрового богатыря и окончив обучение, Иван несколько лет проработал трактористом в родном селе, и проработал бы еще пятьдесят, если бы его уже престарелый отец не захотел для сына иного будущего. Однажды вечером, когда вся семья собралась за ужином, отец кротко сказал:
- Иван, завтра ты едешь в город. Насовсем. Навестишь родственников в Зимнем, попросишь работы какой, а дальше как пойдёт. Село большое, перспективное, там и завод неподалёку, не пропадёшь. В общем езжай Вань, а мы тут уж как-нибудь сами.

Иван не стал препираться с отцом, только молча кивнул. Утром следующего дня его всем селом собирали в дорогу. В вечерний автобус Иван садился имея при себе блокнот с номерами родственников односельчан, разбросанных по всей стране, телефон, небольшой запас денег и провианта на несколько дней. Кроме того, Иван взял с собой рабочий инструмент, для того чтобы подлатать что-нибудь при случае и, как любил говорить его отец, «зашибить копеечку» честным, справедливым трудом. Протрясшись на автобусе чуть меньше сотни километров и несколько раз спев с престарелыми пассажирками песню про коня, Иван прибыл в Зорино, где судьба и столкнула его с Дувайским.

Застолье закончилось также неожиданно как и началось. Дувайский просто уснул, когда Иван рассказывал ему историю про то как они с отцом однажды тушили горящую баню.  Почувствовав ответственность за павшего в пучине веселья нового знакомца, Онисимов решил не оставлять его в привокзальном кафе. Поэтому, выпив несколько стаканов напоследок и прихватив бутылочку в дорогу, он погрузил тело Дувайского на одно плечо, свою тяжёлую сумку на другое и отправился на поиски ночлега. Онисимов хорошо знал округу, в детстве он часто приезжал с отцом в Зорино из Малых Закутков. Пройдя несколько кварталов, он дошел до неприметного двухэтажного здания, где располагался мотель «Сияние». Мест в самом мотеле не было, поэтому Онисимов по договоренности со знакомым администратором занял диван в прихожей, а Дувайского расположил на сумке с инструментом, подложим ему под голову его же собственный чемоданчик. Всю ночь Дувайский ворочался и гремел инструментом, чем сильно беспокоил жильцов мотеля. Онисимов же напротив, спал как убитый, во сне ему виделось родная деревня с её радушными местными жителями.

Ночью, расположившись на небольшом гостевом диване, Онисимов видел во сне колосящиеся поля пшеницы, вдоль которых он шагал в сторону родной деревни. Слегка утомившийся после полноценного рабочего дня под палящим солнцем, Иван наслаждался видом колосьев, набирающих силу день ото дня и прикидывал в уме, сколько шифера ему нужно снять с заброшенного Дома Культуры, чтобы покрыть новый амбар. Дойдя до трактора, Иван встал одной ногой на обод переднего колеса и прислушался. Из под задней пары колёс донёсся слабый, сдавленный стон. Стон становился всё сильнее и сильнее пока не стал оглушительным. Онисимов проснулся. Стон на его удивление никуда не делся, но стал более глухим. Окинув комнату взглядом Иван обнаружил, что звуки издавал его вчерашний знакомец Андрей Леонидович Дувайский. Столичный гость всю ночь спал на сумке Онисимова и к утру оказался в очень неудобном положении – ворочаясь ночью он застрял между ручками каких-то инструментов. Конечности Дувайского, после такого сна стали неестественно бледными, голова наоборот покраснела. Онисимов одним рывком вызволил бедолагу из западни и уложил на диван. Дувайский открыл глаза, но стонать не перестал.
- Ивааан. – жалобно протянул Андрей Леонидович, - я не чувствую ног. Онисимов окинул Дувайского взглядом и в сердцах произнёс: Эх сивуха-бормотуха! А батя всегда говорил, Мечту стороной обходи, а я и не слушал! Дувайский, оказавшись на мягком диване, мгновенно уснул.

Руки Андрей Леонидович начал чувствовать минут через пять после окончательного пробуждения, ноги через пятнадцать. К десяти часам утра он был похож на ветхого столетнего старика, ближе к обеду помолодел до семидесяти. Проведя поверхностную ревизию, Андрей Леонидович с досадой обнаружил, что его куртка и шапка пали жертвой вчерашней гулянки. В его голове проскользнула мысль вернуться в «Мечту» и поругаться с администратором, но перед глазами возникла бутылка местного вина и его едва не вырвало прямо в чемодан. Иван же времени зря не терял и проснувшись на рассвете, в благодарность за ночлег, отремонтировал дверной звонок и нагревательный элемент в бойлерной. Ремонт нагревателя обернулся для Дувайского непроизвольным контрастным душем, оказавшим на него некоторое лечебное воздействие. Расправившись с делами, Иван позвонил в Зимнее чтобы разузнать найдётся ли там для него жилье и какая-нибудь работа. Трубку снял тамошний его родственник, троюродный дядюшка. Дядюшка Ивана был человеком прямолинейным и сказал ему не кривя душой:

Вань… Ну, это самое… Тут в общем работы то у нас и нет никакой, сам понимаешь, завод то… Это самое… Дышит на ладан. Ферма тоже того... Лучше ты, это самое… Там в Зорино оглядись, посмотри. Посёлок большой, авось пристроишься, а к нам лучше не едь. У нас Гришка, троюродный брат твой, это самое, по отцу, вернулся с армии, женился, заревнует жену к тебе ещё чего доброго… Ты то у нас парень видный, а он от горшка два этих самых… Ну я пойду, ты… Это самое… Звони если что Вань, не забывай родню!

Дядюшка положил трубку и Иван ещё несколько минут стоял в недоумении. Неожиданно он почувствовал сильное желание вернуться домой первым же автобусом, но пораженческие размышления прервал Дувайский, на старческом, опухшем лице которого застыло страдальческое выражение.

- Прохлопали мы поезд, Иван, - простонал Андрей Леонидович.

Во второй половине дня они вышли из мотеля прогуляться и устроились на лавке в городском парке. Дувайский задумчиво курил, Онисимов пинал ногой небольшой круглый камешек.

- Я, Андрей Леонидович, не поеду в Зимнее. На завтрашнем без меня поедете, мне там делать нечего… Попробую тут работёнку найти какую, обживусь потихоньку…

- Да я и сам, Иван, подумываю остановиться в этом чудесном посёлке. А мы с вами могли бы объединить свои усилия в каком-нибудь совместном предприятии, - вкрадчиво предложил Дувайцев.

- В «Мечту» не пойду, - решительно отрезал Онисимов.

- Что вы, боже упаси, - произнес Дувайский, почувствовав как при упоминании «Мечты» в его висках разлилась пульсирующая боль. – Я предлагаю вам, Иван, объединить наши усилия для успешной реализации себя в суровых провинциальных реалиях.

- А вот это дело, – ответил Онисимов, - вдвоём сподручнее. Только с работенкой здесь напряжно.

- О, это я беру на себя, Иван, уж чем-чем, а работой я нас обеспечу! Только сперва необходимо позаботиться о крыше над головой. Думаю квартирка с двумя комнатами вполне бы нам подошла. Предлагаю завтра же решить этот вопрос.

Новоиспеченные партнёры пожали руки и вскоре направились обратно в мотель, где их уже ждал управляющий. Он выглядел так, словно только что финишировал в забеге на очень длинную дистанцию. Рубашка его была залита потом и расстегнута, лицо было красным с редкими розовыми вкраплениями. Оказалось, что от выселения их спасло только то, что он не успел доволочить до выхода сумку Онисимова. Путём долгих переговоров, Дувайцеву удалось уговорить администратора оставить их ещё на одну ночь. Вероятнее всего эти переговоры не увенчались бы успехом, если бы Онисимов рывком не поднял свой баул и не опустил его на прежнее место. Администратор выдохнул и разрешил гостям остаться. Взамен Онисимов починил кровать в специальном номере для молодоженов, электрический чайник и плиту.

На ночь Онисимов устроился в том самом номере для молодоженов, Дувайский расположился на диване в холле и долго не мог уснуть. Лёжа под одеялом он размышлял о своём решении остаться в Зорино.  Легкомысленная авантюра - путешествие за новой жизнью в провинцию, оставила его без средств к существованию и сейчас начинала оборачиваться неприятностями. Отчасти Дувайский остался в Зорино только потому, что у него просто не было денег на билет. «В конце концов, может это судьба», подумал он и крепко заснул, считая в уме вместо овец потраченные за последние дни деньги.

«14 рублей пирожок и четыре чай, итого сто шестнадцать с билетом. Сдачу девушка, будьте любезны», - бормотал Дувайский, когда Иван тряханул его за плечо.

- Андрей Леонидович, я пойду машину посмотрю, здесь за углом, - произнёс Онисимов звонко брякнув сумкой с инструментами – Скоро, кстати, администратор сменится и нам придётся выселяться. У вас уже есть идеи насчёт квартиры?

Дувайский утвердительно кивнул головой и перевернулся на другой бок досматривать сон про чай с пирожками. Перед выселением Андрей Леонидович принял горячий душ, побрил лицо и позавтракал вареными яйцами, которые кто-то из жильцов опрометчиво оставил на плите. После этого он, вышел на улицу и сорвал с первого же попавшегося столба объявление риелторского агентства "Лоск".
Подходит, подумал Дувайский, сунул листок в карман и отправился обратно в мотель проверить напоследок не оставил ли кто-нибудь в общем холодильнике ещё чего-нибудь съедобного.


- Риелторы, - говорил Дувайский Онисимову, бодро шагая в направлении нужного адреса, - это целый пласт людей, наделённых властью распределения недвижимого имущества.
Говоря слово имущество Дувайский и сам не заметил, как сделал на нем акцент и поднял вверх палец для большей убедительности.
-Говорить с ними нужно на особом языке бумаг с советскими или европейскими достопримечательностями, они как акулы с Уолл Стрит чувствуют запах денег на расстоянии ста километров!
- А это что за Уолл Стрит такой?
- Да так, один очень дорогой магазинчик. Мы пришли!
Дом, в котором располагался офис риелторского агентства «Лоск» был худшей рекламой для этого самого агентства. Нельзя сказать, что дом, расположенный по адресу Великосветская 14, был плох прежде всего из уважения к жильцам этого дома, но ветхим это строение судя по одному только внешнему виду стало ещё при первых поселенцах. За прошедшее время венец строительного гения минувшей эпохи успел выгнуться с боков и вогнуться с углов.
Парковка дома была заставлена дорогими машинами. Дувайский сразу понял, что здесь определённо водятся серьёзные люди в чёрных костюмах с кислыми минами, да ещё и в больших количествах. План его был предельно прост - выведать несколько десятков адресов неплохих квартир и использовать их, как однодневный ночлег под предлогом аванса, оставленного в агентстве.
Пока Дувайский раздумывал над нюансами реализации своего хитроумного замысла, на крыльцо агентства, массивную пристройку с двумя якобы греческими колоннами вросшими в стену, вышли несколько внушительных размеров охранников. Они облокотились на резные перила и закурили. Дувайский замедлил шаг и решил дождаться окончания перекура. Внезапно его, сам того не подозревая выручил Онисимов. Он обогнал партнёра, подошёл к одной из машин припаркованных у крыльца и громко произнёс «Здорова мужики! Техника, смотрю у вас трофейная. Не шалит?»
Охранники оценили шутку и спустились с крыльца. Пробравшись к двери сквозь придомовую клумбу Дувайский открыл дверь агентства и услышал за спиной «А ты разбираешься? Смотри, короче у меня вот тут когда нажимаешь..». Дувайский захлопнул дверь и выпрямился.


В офисе агентства Дувайскому открыла следующая картина. В центре огромной комнаты стоял массивный стол и табурет, на котором сидел, опустив голову, очень старый и напуганный мужчина, держащий в руке, привязанную к столу авторучку. По бокам несчастного поддерживали за плечи несколько мужчин, перед ним за столом сидела женщина в узких очках. Данная особа в отличие от мужчин даже не обратила внимание на неожиданно появившегося Дувайского, она с азартом человека разгадывающего сканворд, отмечала крестиком в документах, где необходимо поставить подпись. Дувайский улыбнулся присутствующим, вошел в комнату и пожал руку одному из мужчин так, словно они уже давно знакомы.
- Добрый день. Извините, что отрываю вас от работы! Но дело, сами понимаете, не терпит отлагательств…, - Дувайский уверенным шагом подошел к столу, согнал старика со стула и занял его место, - я региональный директор корпорации «Вектор развития», вас должны были уведомить о моем визите.
Мужчины напряженно смотрели на улыбающегося Дувайского.
- Дело в том, что мы планируем вложить в развитие бизнеса в вашем районе весьма солидные деньги и нам необходимо помещение под офис и жильё для сотрудников. Пяти звёзд не требуется, так, минималистичный дизайн без излишеств. Вы понимаете, Люба…
- Таня, - поправила его риелтор.
- Таня, наша компания готова внести все необходимые средства на ваш лицевой счет в самые кратчайшие сроки.
- Поэтому, будьте добры, передайте мне реквизиты и выдайте адреса подходящих помещений. Мы планируем осмотреть уже сегодня.
- Ты как сюда попал, уважаемый? – раздражённо спросил один из мужчин.
Как только Дувайский открыл рот для того, чтобы что-то ответить, за его спиной громко хлопнула входная дверь. Оказалось, что старик воспользовался случаем и улизнул.
- Я региональный директор компании, - успел повторить Дувайский, прежде чем кулак одного из мужчин опустился на его макушку.

Дувайский обогнал старика на первом же повороте, дед бежал неумело, но старательно вкладывал последнее здоровье в каждый шаг. После того, как директор компании «Вектор развития» обогнал его, старик на секунду остановился, резко сменил направление и исчез в подворотне. В руке престарелый атлет держал помятый паспорт и документы на квартиру.

Били Дувайского мало, но сильно. Упав на пол и улучив свободный момент между оплеухами, он вскочил, сгреб со стола все, до чего дотянулись руки и резко устремился к выходу. С собой директор утащил в руках несколько ежедневников, пачку документов, упаковку жевательной резинки и связку ключей. Выскочив из дома и обнаружив, что охранники преграждавшие ему ранее проход в подъезд теперь возились с машиной под чутким руководством Онисимова, Дувайский бросился бежать со всех ног в неизвестном направлении. Пропетляв несколько кварталов он почувствовал пульсирующую боль в висках и остановился, проклятое вино из «Мечты» снова напоминало о себе отдельными симптомами похмелья. Из-за угла появился Онисимов. Здоровяк двигался легким бегом и судя по всему догнать партнёра ему ничего не стоило. Дувайский немного отдышался, сообщил помощнику, что переговоры прошли не совсем удачно и они вместе двинулись закоулками по направлению к центральной улице.

Дувайский сел передохнуть на широкие ступени красиво оформленного гранитом здания. На голове вздулось несколько шишек, кожа под глазом горела и нещадно пульсировала. Вот беда, подумал Дувайский, быть синяку. Эта мысль нервировала его.
-Видели бы вы Иван, какая была драка, я стоял один против троих! И плодами этой битвы стало, Дувайский принялся листать ежедневник, унесённый из офиса, - стало то, зачем мы собственно туда и шли. Он выдрал несколько листков с пометкой "аренда" и сложил их в карман, ежедневники за ненадобностью вместе с документами и ключами он аккуратно сложил на крыльце. Идёте Иван, вот первый адрес, там нас ожидает некий Федотыч. Цену просит разумную за две комнаты и прихожую. Когда Дувайский вместе с Онисимовым скрылись за поворотом в здании районной прокуратуры распахнулась дверь, человек в форме с погонами майора поднял с крыльца несколько блокнотов и открыв первый прочитал первую строчку написанную идеальным каллиграфическим почерком: «Муратов, бухучет».


Старик Федотыч много пил и совсем не закусывал практически всю свою сознательную жизнь, поэтому здоровье у него было парадоксальное. Старик вечером выглядел на пятьдесят, к ночи молодел до тридцати, танцевал и балагурил, а к утру обратно старел до семидесяти брал палочку и отправлялся в магазин, на почту, в поликлинику или по другим своим стариковским делам. Одевался он крайне просто - калоши на босу ногу, выцветшие брюки, рубашка помнившая ещё времена строительства коммунизма, фуражка и чёрной пиджак, локти которого словно испачкали мелом и забыли отмыть.
-Здесь у меня парадная - объявил старик Федотыч, указывая руками на просторы родного дома? - У меня тут все скромно, по домашнему, стол, стулья, это я ещё с пожара вытащил в воемьдесят шестом, шкаф, это мне Анна покойница оставила, хорошая девчушка была, вот только померла рано, сейчас бы вам Леонид Николаевич как раз бы в жены подошла по возрасту. А красивая была, хозяйственная, кровь с молоком!
Старик на секунду задумался о днях безвозвратно ушедшей юности, а Дувайский тем временем перехватил Онисимова под руку и вывел его на крыльцо. Старая деревянная конструкция не была готова к весу сразу двоих мужчин, поэтому она слегка накренилась. Компаньоны сошли с крыльца.
- Иван, ну дом, конечно, не идеал.
- Ага, - ответил Онисимов, имея ввиду, что в одной из стен была дыра, полы вздулись, крыша наверняка была худая, окна держались на честном слове, входная дверь запиралась на щеколду, а не замок, южную стену подпирало бревно, возраст которого был примерно сопоставим с возрастом владельца дома, - не идеал.
- Но это, Иван, культурное наследие, историческое строение в самом центре посёлка. Сам Бог велел как говорится…
- Быть заживо погребёнными под крышей исторического наследия?
Дувайский цыкнул и махнул рукой. Из-за двери появилась косматая голова Федотыча. - ---- Мужики, ну что вы там надумали? Давайте быстрее, а то я уже и открыл и разлил приветственную. Стынет же.
Я думаю надо брать - сказал Дувайский, - на первое время.
Ну если только на время, - согласился Онисимов.

Почти неделя ушла у Ивана на то, чтобы слегка обновить крышу, залатать отверстия в стенах, починить входную дверь и поставить на ней замок. Последнее, кстати, чуть не довело Федотыча до могилы. Старик ушёл в магазин, вернулся и не смог попасть домой. Увидев, что дверь не поддаётся стариковским толчкам, он разразился таким количеством отборного сочного русско-деревенского мата, что вся окрестная молодежь пополнила свой лексикон обсценной лексики примерно на пятилетку вперёд. Все это время, пока Онисимов пытался превратить барак в дворец Дувайский сидел на деревянном, сделанном Онисимовым табурете и сложив руки на деревянном отреставрированном Онисимовым столе, смотрел в окно, вставленное Онисимовым и размышлял о тяжелой судьбе провинциального предпринимателя.

Мы, Иван, - сообщил Дувайский однажды вечером уставшему работнику, - деятели созидательного направления и должны нести страждущим хрупкую материю, меняя её на твёрдую валюту. А так, как наше предприятие нуждается в первоначальном капитале, я уже завтра попробую найти нам источники финансирования. Я ещё не составил полного и подробного плана нашей деятельности, но уверен, что мы уже как никогда близки к успеху.
Никакого плана у Дувайского не было, все его предпринимательские знания ограничивались словом прибыль, а знать о других нюансах бизнеса он не желал.
Субботним утром, когда Иван превращал их скромное жилище из непригодного для жизни в просто аварийное, Дувайский раскрыл свою походную сумку и достал оттуда свернутый костюм. Приодевшись, он надел на руку копию дорогих часов и прихватив с собой бумажный свёрток из сумки направился в сторону рынка. Дважды заблудившись он все таки дошёл до места всеобщей торговли и выбрав выгодное место между двумя старушками встал, развернул перед собой свёрток и крикнул: Дипломы! Кому дипломы! Международный образец! Высшее образование за пятнадцать минут!


Целую неделю Дувайский не выходил из дома, опасаясь неожиданной встречи с каким-нибудь своим новоиспечённым выпускником. Один из них уже заявился к ним домой, громко шумел и даже заявил, что этот самый диплом он засунет ему, Дувайскому, в одно место. Липового профессора такая участь не устраивала, учитывая тот факт, что выпускник подобрал к диплому добротную деревянную рамку. Дувайский откупился от него тысячей рублей и искренними извинениями.

Ночью кто-то разбил окно в его комнате. Возмущённые местные жители наверняка взяли бы его обитель штурмом, но их пугал грозный великан Онисимов. Оказалось, что Зоринцы приняли липовые бумажки Дувайского за чистую монету и действительно поверили его утверждению, что «там на западе образование в разы некудышнее нашенского, каждый кто умножать умеет в уме, в праве рассчитывать на докторские степеня».

Результатом рыночной лекции о неэффективности западного образования стало то, что за несколько часов Дувайский распродал все свои липовые дипломы, выручив без малого чуть больше тридцати пяти тысяч рублей, а уже утром на единственный работающий в округе завод «Зимнинский» дружным строем направилась делегация из тридцати пяти выпускников Гарварда, Йеля, Оксфорда и даже китайского университета Цинхуа. От ворот поворот получили двадцать девять, так что шестеро самых шустрых всё-таки смогли устроиться по специальности.

Большую часть денег Дувайский отдал Федотычу, оплатив аренду дома до неопределённого времени. Кроме того, ему пришлось серьёзно поговорить с Онисимовым, которому очень не понравилась «дипломная» авантюра. В конце концов Дувайский пообещал больше не прибегать к подобным методам заработка. Ожидая пока история с дипломами немного поутихнет он начал ежедневно смотреть местные новости. Конечно, он с большим удовольствием смотрел бы что-нибудь другое, но старый телевизор Федотыча не признавал существования других каналов.

Главной новостью недели стал арест местного авторитета Муратова.

«Наш источник в правоохранительных органах сообщил, что неизвестный подкинул на крыльцо прокуратуры записи бухгалтера банды, благодаря чему сотрудникам правоохранительных органов удалось оперативно выявить всех членов организованной группы. Известно, что члены группы подозреваются в незаконном завладении квартирами одиноких пенсионеров», - сообщила телеведущая. На экране промелькнули ежедневники, которые Дувайский оставил за ненадобностью на крыльце и вооружённые сотрудники полиции в масках. В конце сюжета показали процесс выимки документов из офиса агентства «Лоск» и арест риелтора. Дувайского не интересовал сюжет о преступности, зато его внимание полностью захватил кусок эфира, посвященный открытию регионального фонда поддержки малого предпринимательства.

Онисимов вместе с Федотычем пытались починить кухонный шкаф, когда Дувайский ураганом ворвался на кухню.
- Иван, бросайте все дела! – от неожиданности Онисимов отпустил хлипкую конструкцию, которая тут же похоронила под собой матерящегося Федотыча. – у нас срочная встреча!