Будильник, стоявший у мистера Кейка возле кровати, всегда был заведён на четыре часа утра. Сегодня, как и во все другие дни, глава семейства уже проснулся к тому моменту, как будильник начал звонить, и тут же выключил его лёгким тычком копыта.

- Мунсиласии... - прошелестела миссис Кейк в полусне. Похоже было то ли на <i>устала,</i> то ли на <i>душ</i>. - Амаашли, - добавила она и перекатилась на другой бок, завернувшись в одеяло.

Устала, значит. Наверное. Он было подумал отобрать у неё одеяло назад и завернуться под ним с ней вместе, чтобы укрыться от холодящего воздуха и урвать ещё немного сна. Никто ведь не будет возражать, если пекарня откроется на пять минут позже обычного.

Но годы привычки наконец взяли своё, и он встал. Небо за окном выглядело тёмно-серым, с синим отливом, и лишь слабый отблеск рассвета пробивался из-под горизонта. Он поглядел на это с минуту, пока остатки сна не рассеялись, затем склонился к жене и мягко поцеловал её в ушко, а после пошёл в душ.

<center>* * *</center>

Пекари в Понивиле поднимались раньше всех. Профессия обязывала. Когда Кэррот вынырнул из душа, дом уже полнился запахом тёплого свежего хлеба. Растерев гриву полотенцем, он направился на первый этаж.

Первые противни уже стояли в духовке, а миссис Кейк попивала кофе за столом. Она улыбнулась мужу и показала на кухонный прилавок, где всё ещё пыхтел кофейник.

- Анум?

- Спасибо. - Он налил себе чашку, добавил молока и сахара и тоже присел к столу. - Душ свободен, если хочешь. - Он изобразил пантомимой, как открывает кран и подставляет голову под душ.

Она кивнула и поставила кружку на стол.

- Шиикги ади, шами ушаш ширман. Гар! - сказав это, она поцеловала его и ушла наверх.

<center>* * *</center>

Пинки Пай появилась в пекарне незадолго до открытия. Она прыжком перемахнула через прилавок и, открыв витрины, достала оттуда пустые подносы, чтобы можно было сразу выложить на них выпечку.

- Зель Кейк трелоп! - Она замерла на секунду, прикусив губу, затем медленно произнесла: - Доброе... утро... мистер Кейк!

- Трелоп, - ответил он и подошёл, чтобы по-отечески её обнять. Выучить хотя бы несколько слов из языка другого пони было знаком безмерной преданности, и всякий раз, когда она здоровалась с ним, в его сердце словно бы зажигалась маленькая тёплая свечка. Пинки же, с другой стороны, была близка к тому, чтобы уметь поздороваться со всеми пони города наперечёт, а слово <i>вечеринка</i> она знала на сотнях разных языков. Как она умудрялась запоминать все эти причудливые звуки, а главное кому какие из них принадлежат, он совершенно не представлял.

Миссис Кейк спустилась в пекарню с ещё немного влажной после душа гривой и направилась к ним:

- Пинки! Трелоп.

- Заль Кейк трелоп! Уиипеггл? - Пинки подскочила к ней и обняла.

По крайней мере интонации нисколько не изменились, и это последнее слово явно было похоже на вопрос.

- Нии ги э гик, - ответила булочница, потрепав Пинки по гриве, и они обе ушли в кухню, тихо переговариваясь между собой словами, которые не значили для них ничего, но в то же время были полны смысла.

<center>* * *</center>

Твайлайт Спаркл стала в тот день одним из их первых покупателей, как всегда. Принцесса Дружбы тоже любила рано вставать, чтобы с первыми лучами солнца приняться за свои исследования.

Насколько мистер Кейк мог судить, по Твайлайт, из всех жителей Понивиля, проклятье ударило больнее всего. Она обожала книги, и вот уже второй раз за год лишалась своей любимой библиотеки. Её сокровища не были в этот раз разрушены или сожжены - они по-прежнему стояли на хрустальных полках её замка и медленно собирали пыль.

Однажды, спустя пару недель после проклятья, он из любопытства заглянул в библиотеку и отыскал детскую книгу, которую когда-то читала ему мама. Картинки остались на месте, и он мог проследить по ним весь сюжет, но вот буквы превратились в полную бессмыслицу. Странные, неразборчивые линии и кривые, спутавшиеся вместе, образуя таинственные письмена. Он больше не мог читать на языке собственного детства.

Твайлайт тоже в тот день была в библиотеке. И это был единственный раз, когда Кэррот видел, как она плачет.

Сегодня она не плакала. Нет, сегодня она пришла с очередным своим экспериментом: ожерельем из проволоки, в середине которого мерцал самоцвет. Судя по покрывавшему его массиву тонких металлических лепестков, в работе он довольно сильно грелся.

Рог Твайлайт засветился, и самоцвет засиял колдовским огнём:

- Здравствуйте, мистер Кейк! Я бы хотела четыре... - из самоцвета брызнули искры, и он, выпустив напоследок облако дыма, тут же потух, - ...кирарик пар рэде.

- Семь слов! Это прогресс, - заметил Кэррот. - Четыре чего? - Он указал копытом на сладости, лежавшие между ними под стеклом.

Твайлайт прижала ушки и вяло махнула в сторону эклеров. Он дал ей пять, надеясь, что это заставит её улыбнуться.

Сработало. Она огляделась, как будто проверяя, остались ли они одни, потом наклонилась через прилавок и чмокнула его в щёку. Затем, с пылающими щеками, она вылетела за дверь.

<center>* * *</center>

Паунд Кейк проснулся последним из всех членов семьи. Он спорхнул со второго этажа и приземлился прямо в кресло, торча во все стороны нечёсанной гривой и неприглаженными перьями.

- Опаздываешь, - заметил Кэррот. - Пампкин давно ушла в школу.

- В школе скучно, - ответил Паунд. - Мы всё время только и делаем, что рисуем и решаем математику. Ну почему Дискорд не перепутал всем ещё и числа?

- Принцесса Твайлайт говорит, что это невозможно. Математика универсальна, - сказал Кэррот. Ему нравилось говорить со своими детьми. Как и большинство жеребят, они быстро выучили языки родителей и часто служили для семьи переводчиками. Между собой большинство жеребят говорило на каком-то своём птичьем языке, подозрительно напоминавшем язык Черили.

В школах предприняли пару робких попыток учить всех новому всеобщему языку, основанному на языке Принцессы Селестии, однако надежда на магическое разрешение подрывала все планы. Кому захочется тратить несколько лет, изучая новый язык, если потом через месяц может объявиться Дискорд и вернуть всё назад? Так что вместо этого школы принялись преподавать математику. Много-много математики.

- Математика - скучно! - Паунд хлопнул копытцем по столу. Посуда на полках согласно зазвенела.

- Пусть так. Потом будешь рад, когда через пару лет принцесса всё исправит, - сказал Кэррот. - А теперь брысь давай! Догоняй сестру.

<center>* * *</center>

Было уже поздно, когда Кэррот ложился в постель. Миссис Кейк уже завернулась в одеяло и дремала, так что он лёг и прильнул к её спине.

- Люблю тебя, - сонно пробормотала она.

Минуло семь месяцев Проклятья Дискорда, как называл его Кэррот. Другие пони, вероятно, называли его на своих языках так же. Только слово "Дискорд" оставалось у всех одинаковым.

Было невозможно выучить всё, чтобы общаться со всеми пони. Поэтому каждому приходилось тщательно выбирать. Решать, что для тебя действительно важно. И это, подумал он, было не так уж и трудно.

- Ане кхимшак, - прошептал он.

<i>Люблю тебя.</i>