АЛИЕНАЦИЯ

София любила побыть одна перед молитвой.
Не всегда конечно это было возможно, но, если не было работы, она шла куда-нибудь подальше, например, как сейчас, в дальние уголки яблоневых садов на холмах, где редко кого встретишь и бродила там, среди деревьев, иногда разговаривая сама с собой.  Ветки гнулись под тяжестью яблок, пока еще только слегка тронутых румянцем, словно застыдившаяся девушка. Урожай будет хороший.
Было очень спокойно, ласковый вечерний ветерок нес прохладу, трещали кузнечики в траве.
Софию это раньше беспокоило. Это вот иногда накатывающее желание побыть одной.  Сбежать, остаться наедине со своими мыслями, не видеть никого. Ведь они все, вся община, одна семья. Все должны любить друг друга. И она любила их всех, правда. Но почему же так тогда? Не грех ли это? Гордыня? Она гордая?  Своими сомнениями она как-то поделилась с Преподобным. Тот успокоил ее. В этом нет ничего плохого, в желании побыть иногда одной.  Суета бытия, весь этот круговорот мелочей из наших обязанностей, потребностей, желаний, часто заслоняет великое, говорил он, находясь среди людей тебя словно увлекает бесконечный водоворот, их мыслей и характеров, легко потерять себя.   Можно уйти от людей.  Главное не уходить от Господа. Одиночество может быть полезным. Он ей рассказывал про древних святых, которые по воле своей уходили от людей, жили отшельниками, а некоторые даже и не говорили ничего всю жизнь, принимая обет молчания, все ради того, чтобы стать ближе к Нему, чтобы ничего не заслоняло свет Его.  И София успокоилась.  Ведь получается, в таких одиноких прогулках она становилась ближе к Богу. И, на самом деле, она не одна. И никогда не была, она всегда с Ним, ибо Он везде и Он все.  Это такая простая мысль, но как от нее становилось радостно!
Она поднялась на вершину холма, где намеревалась встретить закат. Отсюда хорошо было видно горы, что словно стражи охраняли равнину. Подобрав длинное платье, София присела, прислонившись спиной к шершавому стволу старой яблони, намереваясь не пропустить тот момент, когда последние лучи солнца эффектно подсвечивают вершины в белых шарфиках облаков.  Это было прекрасно. Все портила только вот эта крупная звезда, висевшая ровно между двух гор. Как бородавка, которая портит красивое лицо.  На которую не хочется смотреть, но она как будто сама притягивает взгляд.  Это была тарелка Мучителей. По какой-то причине, эта не упала, как многие другие, а так и осталась висеть в воздухе, словно ее прибили к небу. И даже самый свирепые ураганы (Господи помилуй), что иногда терзали их земли, не могли сдвинуть ее хоть на волосок. София видела ее довольно близко, когда они с отцом гоняли скот на выпас в горные луга. Формой эта тарелка походила на приплюснутый волчок, которыми играют дети в яслях, она висела, завалившись на бок.  И было не важно, как близко ты к ней находишься - ее все равно невозможно было рассмотреть всю разом. Свет как будто стекал с нее. Словно она была в капле воды, что  искажала контуры и пропорции, она мерцала, дрожала, переливалась.  А ночью светилась, словно там зажигали свет.  Но в ней, как и во всех остальных тарелках, не было ни окон, ни дверей. И светилась не она, а воздух вокруг нее.  Эта звезда над горой это был глаз Дьявола, один из тысяч, что рухнули в Последний День  с небес на землю.  И отличие от Бога чье присутствие было незримо, о чем ты мог только догадываться, чувствовать его сердцем, дьявольская ненависть была всегда зрима и осязаема. Как эта тарелка. София подумала, что может быть она не падает потому, что навечно застряла между мирами, человеческим и миром Мучителей? Преподобный как-то достал из кармана платок. Смотрите, сказал он детям, (это было в школе) вот ты здесь, - он показал на уголок платка. Чтобы тебе добраться сюда, (он показал на другой конец) тебе надо пройти весь этот платок.  А  Мучители делают так:  Преподобный скомкал платок и проткнул его  длинной иголкой, кто была среди инструментов у него на поясе. Мучители искривляют весь мир вокруг себя и оказываются в нужном месте. Для них расстояние не имеет значение. И насколько расстояние не имеет значение, настолько не имеет значение и время. Какая связь между расстоянием и временем, София не поняла тогда, но постеснялась спросить.
Софии казалось, что сегодня тарелка Мучителей светится ярче, чем обычно. Она пригляделась. И тут звезда над горой ярко вспыхнула. Померкла, а потом вспыхнула еще раз.
Софии стало страшно, неужели они слышат ее мысли? Она быстро перекрестилась, и несколько раз прочитала Отче наш, крепко сжимая в кулаке нашейный крестик
Осторожно подняла взгляд. Звезда померкла.
- Слава тебе, Господи!
Почему она такая, не может держать в себя в руках, почему она постоянно думает не о том, о чем не следует?  Дьявол читает твои мысли. Не стоило даже думать о Мучителях, особенно у тарелки на виду. Дьявол, злобный Демиург, всегда здесь, рядом, невидимый, стоит у тебя за плечом. Он ждет, когда ты оступишься в вере, потеряешь бдительность, чтобы заставить себя страдать и украсть твою душу.  И терпение его безгранично.
В городе бил колокол, отмечая молитвенные часы. София почитала удары. Пора домой.
Когда-то ночи были темны. Сейчас темная ночь выдавалась редко, солнце еще не успело отдать весь свой свет дню, а потемневшее небо уже расчертили разноцветные всполохи, небо переливалось зеленым, желтым красным, словно Господь полоскал в небе цветные простыни.  Из-за этого разноместного сияния ночью никогда не было сильно темно, сияние прятало звезды в буйстве красок. Такой небесный свет, рассказывали, раньше можно было увидеть только далеко на Севере, где всегда лежит снег. А теперь везде. Это буйство света, словно шрам как память о Последнем Дне. Что выглядело слегка иронично – после конца света, света в мире стало больше. А снега София никогда не видела, рассказывали - это красиво и холодно.
Тропинка вывел ее на дорогу, ведущую к главным воротам. Там было малолюдно, время ужина, семьи собирались за столом.  Впереди плелась только телега с сеном, да двое пастухов гнали домой несколько отбившихся от стада коров. К посохам пастухов были привязаны старинные электрические лампами, они горели, освящая путь. Браслет на руке Софии тоже светился белыми ярками точками. Они шли по святой земле Садов Нового Сиона, ступившего на нее праведника всегда сопровождал свет. Эти световые точки, как бусинки, раньше назывались “лед”. Они в основном добывали их из штук, которые назывались “фоны”, плоские и гладкие стеклянные таблички с ладонь размером. Как раз работа для детей, направляя их непреодолимое желание что-то сломать в конструктивное русло. Они разбивали фоны камнями и выковыривали из них леды, чтобы потом из них делали всякую такую бижутерию, бусики, браслеты, для вышивки. По этим фонам раньше люди могли разговаривать, даже если были очень далеко друг от друга,  они могли показывать картинки, и как говорил Преподобный, были умными.  Умные вещи, подумать только.  Сам он их не любил, говорил, что из-за фонов, в мире стало слишком много слов, которые затмевали истинное слово Божье, он делали людей несчастными, способствуя зависти, гордыни, праздности, это был гладкий, приятный на ощупь, концентрированный грех.  Поэтому София с большим удовольствием ломала их, представляя, как она этим камнем сокрушает грех. Она много этих фонов покрошила. Внутри было все очень мелко и непонятно, наверное, все эти странные детальки и были все эти лишние слова.  А ее браслет с ледами всегда указывал путь домой, если указать рукой в верном направлении, они горели. И по нем праведники Садов нового Сиона всегда отличал своих издали.


София прошла подошла к городским стенам, увенчанных частоколом высоких металлических, мачт. На вышках дежурили Братья. В мире сейчас много плохих людей надо было держать ухо востро. Она шла по пыльным улица, освещенными увешанными беспорядочно лампами.  Сады Нового Сиона самое яркое место на свете!
Все благодаря господу нашему Иисусу Христу да святится имя его.
Но фермах нетерпеливо мычали коровы в ожидании вечерней дойки. София шла по улице заглядывая в окна, когда ее видели София улыбалась и махала руками, ей махали в ответ, храни вас Бог.
 Дом ее уже ждали. Все сидели уже сидели столом, ее отец, его звали Фома, два ее младших брата, Яков и Иона и мама Лидия. Мама Анна накрывала на стол.  У Софии был еще один брат, старший, Нил, но его не было с ними, он перегонял скот. И скоро будет еще кто-то, месяца через три, София оценивающе посмотрела на округлившиеся живот мамы Лидии.
- Опять бродила?  – недовольно спросил Иона.  Вечно голодный. Саранча египетская.
- Не дергай сестру, -  сказал отец. – Ей сегодня в церковь до рассвета.
 Иона закатил глаза.
Фома погладил бороду здоровенной, как лопата ладонью.
- Помолимся.
Все взяли друг друга за руки вознесли молитву. Сегодня была пятница, а значит мяса не было.
После, мама Анна принесла чистое платье, а мама Лидия усадила Софию перед зеркалом, расчесала, заплела ленты в ее длинные вороненые косы. Маме Лидии было очень важно, чтобы София хорошо выглядела в церкви. Как будто она туда идет не ради Иисуса, а чтобы покрасоваться. Эти неудобные мысли София держала при себе, мама Лидия хоть и любила ее, единственную их дочь, но имела свойство вспыхивать как сухая щепка в костре, и рука у нее была тяжелая.
В дверь постучали. Это за ней зашел Арон, София слышал, как он бубнит в сенях, обмениваясь любезностями с отцом.
- Ну-ка, покажись, - мама Лидия покрутила Софию, придирчиво рассматривая со всех сторон, нет ли грязного пятнышка на лице, не торчит ли где нитка какая. Подтянула ей пояс.
Улыбнулась, довольная.
- Иди с богом, дитя!
Арон, средний сын Стефана, их соседа, как всегда покраснел, увидев Софию. Причина была в том, что София должна была стать его женой и Арон пока не мог освоиться с этим фактом. Он был еще совсем мальчик, на год младше Софии, ей 14, ему 13. Они были запечатаны вместе еще младенцами, так решили их отцы, которые давно собирались объединить хозяйство, их фермы были рядом.  Они и подгадали так, чтобы на литургию они ходили в одни часы, чтобы, значит, дети привыкали друг к другу. Об замужестве Софии думать не очень хотелось. Это просто было неизбежно. Матери постоянно говорили, что девушке надлежит к этому готовится, что это главное событие в ее жизни.  Они не сильно уходили в детали, мол, еще есть время, и загадочно переглядывались. Пока же София старалась разглядеть в Ароне, какие-нибудь такие качества, которые, как она надеялась, станут той почвой, на которой впоследствии взрастет ее любовь к мужу. Пока не густо, больше всего   в Ароне Софии нравился его рост, младше ее на год, а уже выше на голову. Стефаны все были как каланча.
София прямо волосиками на коже чувствовала, как Арон мучительно выдумывает тему для разговора.
- У Паков родился двухголовый теленок, слышала? – наконец придумал он.
- Да, девочки рассказывали.
- А я видел, - сказала Арон гордо. Он был дружен с одним из младших Паков, глаза у них у всех были как щелочки. - Очень страшно.
 - Он же умер?
- И двух часов не протянул.
- Бедненький.
- Говорят, это очень плохой знак, - сказал Арон, нахмурившись. -  Паки теперь постятся.
- Это из-за радиации, - сказала София. Так говорил Преподобный, когда скотина болела.
- Я не понимаю, что это такое, - вздохнул Арон.
- Я тоже, - призналась София. Это было что-то такое, что случилось, когда прежние люди взорвали все свои страшные бомбы. Из-за этого небо и светится теперь. Из-за радиации.  София не понимала, как следует относится к радиации. Если рождается двухголовый теленок и от нее болеет скотина, это плохо. Но если радиация победила Мучителей, это же хорошо? Одно она знала наверняка:
- Главное молиться. Тогда ничего не причинит вреда.  Хвала Господу!
- Слава Ему, - вторил Арон.
Их башмаки для церкви, с подошвой из шин, мягко пружинили шаг.
Возле храма было многолюдно, нетвердым шагом, уставшие, из него выходили праведники после своих часов, там стояло много повозок, люди забирали домашних.
Перед тем как войти в церковь, София и Арон надели резиновые перчатки и шапочки, и вошли в церковь.  Внутри ноздри привычно щекотал запах озона. Церковь была построена на месте, где Преподобный нашел Иисусов Камень. Камень стоял в центре молитвенной залы, как раз под крестом на крыше, из потолка, почти до самого камня, спускался его нижний конец.  Большой валун, Софии по пояс, его сковывали две толстые цепи, крест-накрест, намертво привинченные к массивному бетонному основанию. На вид это был кусок сероватого металла, блестевшего на ровных сколах, такого же, из которого был сделаны и крестик Софии. Это был кусок тарелки Мучителей, что взорвалась над этой долиной. Когда Преподобный наткнулся на него, он остановился помолится. И тогда ему явился ангел. В сиянии, он спустился с небес.  И сказал Ангел Преподобному: Сей камень есть дом Господен. Эта земля сады Его. Живите здесь и славьте Его Имя!
И Преподобный увидел, как вдруг засветился его фонарик, с давно севшей батарей.
Праведники заняли свой места. Около сотни человек, стояли в почтительном молчании вокруг священного камня. Церковный колокол пробил часы, сестра Мериссанда, заиграла на пианино. Хор запел “Иисус камень мой”. С последними аккордами, на церковную кафедру поднялся Преподобный Джон.  Он был в грязной рабочей одежде, видимо, только что вернулся из мастерских где проводил большую часть времени, возясь со машинами прежних людей -  насосы, косилки, плуги, что помогли превратить, с божьего благословения, эту землю в цветущий сад.  Преподобному Джону было больше двухсот лет, он родился до Последнего Дня, пережил вторжение Мучителей, может быть единственный сейчас в мире, кто видел все своими глазами.  За праведность, Господь одарил его даром долгой жизни. Выглядел он даже моложе отца Софии, на вид всегда чуть за сорок, его густые темные волосы были чуть тронуты сединой.  За свою долгую жизнь у него было множество жен и детей, многие в Садах приходились ему родней, и София тоже, через маму Анну.
Преподобный вытер блестящие от масла руки.
 - Возлюбленные братья и сестры мои во Христе! Мы собрались, чтобы почить мудрость и милосердие, воздать хвалу Ему!  Сказать спасибо что помог нам одолеть воинство Адово, что пришло с далеких звезд чтобы уничтожить нас, будь проклят их род во веки вечный! Эти бесы питались человеческим страданием, нашими муками! Наше горе и слезы для это них слаще самого лучшего вина. Словно пиявки они с начала времен пили нашу боль.  А вот радость, любовь, счастье человеческое для них подобно болезни. Всю историю они были здесь, прятались в тени, слушая наши мысли.  Они мучали нас, заставляя страдать, отравляли душу суетными желанием, черными мыслями, разжигая рознь, вражду  и безумие, отвращая от нас от божей любви. Долгое время люди не понимали, что значат эти странные летающие звёздочки, иногда возникающей из ниоткуда в небесах. Но Господь открыл нам истину! И тогда Мучители напали, напали в открытую, ибо испугались, того, что человек будет способен бросить вызов их могуществу и он никогда, никогда, не простит того, что они с нами делали! Но они опоздали. Господь не оставил нас! В момент страшной опасности он направил человека. Люди смогли объединится, отринув распри.  Оружие, что люди создали по наущению Мучителей, создали для убийства друг друга, что могло расщепить мельчающую крупицу Его творения, высвобождая чудовищную силу, оно спасло нас!
Преподобный замолчал, потом продолжил тоном ниже
- Я помню, как сейчас, милые мои. Помню, хотя предпочел бы забыть. Десятки огненных факелов, летящих в небо А потом ярчайшая вспышка, что ослепляла даже сквозь закрытые веки. Она спалили всех их корабли, они все рухнули на землю проклятым дождем!  Они такие могучие, способные высасывать звезды, в мгновение ока пронзать бесконечность, менять мир желанием своим, убрались в свою звёздную Преисподнюю, скуля и поджав хвост!
София очередной раз задумалась, как же выглядели Мучители. Воображение подсовывало какие страшноватые мутные картинки.  Конечно, ходили разные слухи, как выглядели Мучители, но никто их не видел воочию. Все упавшие тарелки были пусты, все, что можно было с уверенностью предположить, что они были ниже человека, в их тарелках были низкие потолки, Софии приходилось гнуть шею.  Преподобный говорил, что Господь явил ему их облик, но он был столь ужасен, что он решил никогда никому не открывать его.
Преподобный продолжал:
- Но вы знаете цену этой победы.  Небесный взрыв уничтожил все человеческие машины на Земле, сжег все их умные вещи. Люди слишком сильно полагались на них, они доверили умным вещам, что могли считать и думать, все свои знания. И та вспышка в Небе уничтожила всю память человечества. Все ради чего оно жило.
Преподобный потряс древней Библией.
- Но слово божье осталось с нами! Ибо святой истине нечего не страшно. Не ее бойтесь Небес, любимые мои! Если там есть бесы, то там есть и ангелы. И они явились мне и открыли божью волю. Господь сказал мне – Собирай праведные души! Живи по закону моему и строй царствие мое на Земле!  Начни заново! У вас все получится! Я явлю вам чудеса свои и помогу вам! Верьте, милые мои, Спаситель придет!  И больше никто не будет страдать!  Никогда! Во веки вечные! Я живое свидетельству тому -  посмотрите на меня, братья и сестры! А меня накрыло всего лишь тенью Его милости! Вечная радость ждёт подданных царствия Его! Молитесь, братья и сестры мои, радуйтесь жизни, любите друг друга! Искренне откройте душу Его милости, почитайте слово Его, и в мыслях и в делах, и Он никогда не оставит вас! Аминь!
Хор запел псалмы.
София, и все прихожане, сложила ладони и прочитал молитву Свету Его. Следовало силу своей молитвы направлять прямо в камень, и тогда Бог слышал ее.
И Бог слышал. Синие электрические искры плясали на камне, маленькие молнии, иногда они собирались в большой разряд, когда молитва достигала пика, и яростный разряд бил в железный шест, торчавший из потолка. Тогда на крест на крыше вспыхивал синим огнем, расстреливал ночь молниями, срывавшихся с трех его концов. Господь давал им электричество. Ту странную силу, без которой не могли работать машины прежних людей, что давала им света и тепло. Небесный Взрыв лишил людей электричества и это стало началом конца. София видела мертвые города, все опутаны, как паутиной, проводами, что доставляли электричество в каждый их уголок. Но Богу не нужны провода. Здесь оно было в воздухе. Везде на земле святых Садов старая техника оживала, получая столько электричества сколько ей было нужно, лампы загорались в руках. Это ли не чудо! Самое страшное что могло быть, часть корабля Мучителей! Господь превратил абсолютную тьму  в источник света!
Но для этого надо было молится Ему, молиться беспрестанно. Без молитвы камень молчал. Все в общине жили по строгому молитвенному распорядку, не прекращая бдения вокруг камня ни на час.
Как всегда, во время молитвы, София словно выпадала из мира, священные слова слетали с ее губ, перед взором ее проносились яркие странные картины, картины, которые она даже не пыталась осмыслить, словно река ярких образов текла через ее голову. Поэтому она не сразу, заметила, что что-то произошло. Люди вокруг перестали молится, она молчали смотрели на Преподобного, которые разговаривал с братом Сэмом, которого София плохо знала, но часто видела, на стене.  Тот был очень взволнован, и тяжело дышал, он бежал сюда со всех ног.  От тех, кто был рядом с ними, по толпе пошел шепоток, и когда он достиг ушей Софии у нее все оборвалось в груди.  Академия… Академия… Академия… Неужели они пришли за ними?!
 - Бейте во все колокола!  - воскликнул Преподобный. -  Собирайте всех! Прячьте детей! Молитесь, молитесь со всей силой! Да поможет нам всем Бог!
Тишина словно взорвалась. Все пришло в движение.
София плохо соображала, у нее подкосились ноги, но какие-то люди, какие-то руки, какие-то слова поставили ее ноги, вытолкнули из церкви, вот она на улице, а к храму Камня со всех сторон бежали братья и сестры, некоторые в исподнем, тревога подняла их с постелей. Церковь мгновенно заполнилась людьми, те кто не влез, просто падали на колени рядом и неистово молились.
Воздух наполнился электричеством. София чуяла металлический привкус вокруг.
- Прячься, прячься дитя! Не стой здесь!
И София побежала куда -то не разбирая дороги, куда-то подальше, один поворот, другой, навстречу все бежали и бежали люди, и чуть не попала под лошадь, которая обезумев от внезапного шума, брыкаясь, выскочила прямо на нее. София упала. Некоторое время она лежала лицом в пыль, без движения. Матери будут ругать ее за грязное платье, подумалось ей. Как ни странно, эта мысль успокоила ее. Господь не оставит их!
Все будет хорошо.
Он оказалась недалеко от городских стен. Наверху, под высоким мачтами, в окружении братьев стоял Преподобный, и даже по спинам их было видно, как они напряжены. Дивясь своей храбрости, София поднялась по лестнице на стену.  Ближайшей к ней брат, коротко взглянул на нее, но ничего не сказал.
София посмотрела вниз и увидела пришельцев.
Академики приехали на нескольких грузовиках, фары их упрямо сверлили закрытые ворота лучами света. В кузовах сидели люди с ружьями. Некоторое время, ничего не происходило. Потом дверь кабины хлопнула и из нее выбрался человек, широкополой ковбойской шляпе.
Человек заговорил в рупор.
-. Довожу до вашего сведения, что согласно распоряжению, федерального  правительства объявляется набор студентов на отделения естественно-научного факультета Академии Наук и Искусств на новый учебный год. Нам нужно 50 человек, возраст от 14 до 25 лет.  У вас есть два часа на сборы, просьба брать минимум личных вещей. Меня зовут доктор Косински, я декан.
Преподобный, что стоял чуть неподалеку, крикнул в ответ.
- Мы не отдаем своих людей! Убирайтесь!
- У меня приказ федерального правительства, -сказал Декан
- Нет никого федерального правительства, вы все сошли с ума! Мы подчиняемся только Господу!
Декан сдвинул шляпу на затылок, что-то сказал своим. Снова поднял рупор ко рту
- Слушай, святой отец ли как там тебя. Давай по-хорошему. У нас есть оружие, а у вас нет. Никто тут особо не настроен на драку, но мы все равно возьмем, что нам нужно. Вопрос только в сопутствующих жертвах.
  - Этого не будет!  Проваливайте, пока не почуяли гнев господень на шкуре своей!
- Вот вы всегда такие были, сука -  зло сказал Декан. -  Всегда готовы, идти по трупам ради власти над людьми.  Я даю тебе минуту, чтобы ты представил, сколько человеческих жизней ты возьмешь на свою вечную душу из-за своего тупого упрямства!
Он помолчал.
- Ну?
- Идите к черту!
- Ломайте ворота, - крикнул декан.
Надо церковью стояло электрическое зарево. Проволока, натянутая между мачтами, гудела, если схватиться на нее рукой можно было превратится в головешку. Электрическим искры лизали стены домов, вились по стволам деревьев, струились по земле, напряжение было разлито в воздухе, казалось все здесь взорвется от малейшего толчка. Братья рядом беззвучно молились.
Один из их грузовиков взревел. София никогда не видела ездящую машину, только их ржавые трупы в мертвых городах – боже, сколько от них чада и шума!  К носу грузовика был предела ковш, как к плугу, им академики намеревались своротить ворота.
Раздался адский треск, одна из мачт вспыхнула, верхушка ее выстрелила молнией, она ударила в грузовик, шедший на таран. Внутри него мгновенно полыхнул огонь, и он встал. Академики, как горох посыпались из кузовов, некоторые пытались стрелять в людей на стене. Но стоило кому-то из них вскинуть ружье, как его поражал электрический разряд, бивший в это самое железное ружье. По земле катались кричавшие от боли люди. София видела, как в одного из них попало два разряда из мачт, и он сразу затих, превратился в нечто маленькое, черное, и дымящееся. Всего на пару минут, все было кончено, академия была разгромлена.  Все машины горели, одна из них перевернулась от взрыва. Пришельцы, побросав ружья, бежали. Декана не было видно. София в немом восторге смотрел как электрический гнев божий карает нечестивцев.
 Братья кричали от радости, они обнимали друг друга, кричала и София.
Но потом все замолкли. Как воротам приближалось сияние.  Это был декан в круге свет. Он беззаботно шел к воротам, один. В руках его не было оружия, он курил сигару.  Безумец, подумала София, мачты злобно зашипели и с десяток молний разом ударили в него.  Мир вспыхнул. От него и головешек не должно было остаться, но почему- то молнии не причинили ему вреда. Они раз за разом лупили в него, но Декан словно находился в каком-то  пузыре, защищавшим  его,  видимом только всего после удара молнии,  пару мгновений после нему бегали искры. Декан подошёл к воротам, вынул сигару из рта, поджег что-то и кинул это что-то к воротам, нимало не заботясь тем, что кидает взрывчатку, как в последний момент поняла София, себе под ноги. Раздался взрыв, София поняла, что стена падает, а потом она ударилась головой и отключилась.
Сознание вернулось к ней, кряхтя, он села, огляделась и сердце ее остановилась.
Преподобный и братья стояли на коленях, руки на затылке. Кругом были люди с оружием.
- Говорят, ты прожил 200 лет? Неплохая карьера для автомеханика, - сказал Декан Преподобному. Он крутил в руках Библию.
- Сколько же это дерьма в мире. Поди найди книгу как проложить водопровод! А эта дрянь везде. Казалось бы, сейчас! После всего того, что было!  Но вы опять за свое! Со своим сказочками про небесную любовь.
- А что изменилось?  - Спросил Преподобный медленно поднял голову. Лицо его было разбито. - Разве теперь людям меньше нужна любовь?
- Изменилось то, что теперь у нас нет времени на все это дерьмо! Мы живы только благодаря случайности.
- Это не случайность! Это милость божья!-  воскликнула София.
Декан ухмыльнулся, он в первый раз взглянул на нее.
- Ишь, фанатичка какая. Заберем ее тоже! Что ты мне хочешь рассказать, про ваш камень волшебный? Корабли Мучителей управлялись силой мысли, Бог тут не причем. Я не верю в Бога, но вот, он показал на камень на его шее, тоже похожий на кусок тарелки, но он почему-то меня спас от вашего Святого Эльма, без всяких молитв.
София старалась подобраться ближе к нему, она прятала в ладони острый кусок стекла. Полоснуть по горлу!
- Господи спаси,-  крикнула она и кинулась на Декана. Но у нее получилось только поцарапать ему руку. Он ударил ее по лицу, девушка упала. Декан выхватил револьвер.
- Дрянь. Нельзя с вами разговаривать вообще. Вы любого заболтаете. Бог спасет тебя, говоришь? Окей, сейчас посмотрим. Смотрите все!
Он взвел курок нацелил ствол ей в лоб
- Ну кого попросишь не стрелять? Меня или Бога?
- Господи, спаси!
Декан выстрелил. София ожидала услышать выстрел. Но было тихо. Все вокруг словно замерло, Она увидела, как из ствола словно нехотя появился тупой кончик пули.  София оглянулась, люди стоят, как статуи, все словно укутано мягким светом, словно мягкие крылья обняли ее…
Это Ангел!  - поняла она с восторгом, а дальше она словно провалилась в яму. Свет померк, на секунду, и вот она лежала на спине. Смотрела в небо. Было светло. Разве не была ночь? Ей стало холодно. С неба что-то сыпалось, какие-то белые холодные хлопья. Ей понадобилось несколько минут, чтобы сообразить. Это был снег.