Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези

«Эти биржевые игры — просто рисование пустых цифр для морального обоснования финансовых афер концернов, связанных с правительством».

«Сообщество Tiki, это, как известно, множество кошек, которые гуляют сами по себе, и объединяются лишь, если чувствуют угрозу или видят прямую общую выгоду».

«... страну своей анархистской постиндустриальной мечты. Страну без государства и финансовой олигархии, владеющей землёй, водой и людьми. Без парламентов с горами законов, толкуемых кастой адвокатов и бюрократов-судей. Страну, где правительство лишь обслуживает потребности свободных граждан. Страну с единственным, причем неизменяемым, законом — Великой Хартией, которая устанавливает простые понятные правила игры, всегда исполняемые безоговорочно, и достаточно разумные, чтобы можно было никогда не менять их на какие-либо иные».

«Так будет потому, что мы так хотим».

«Отвечай троекратно добром на добро, безразличием на безразличие, и злом на зло, в остальном живи, как хочешь, и не мешай жить другим, живущим по такому закону».

«Любая идея начинается с рассказа, любой рассказ начинается с языка, а единственный универсальный язык — это ритмическая песня».

«Лучше не считать потерянное, а считать имеющееся».

«Сегодняшняя западная цивилизация стоит на вчерашней, которая строилась как мужской мир. И это не исчезло, хотя на уровне официоза стало принято отрицать это, замазывать реальное положение дел иллюзиями равноправия и вводить всё новые юридические фрики против сексизма. Но это лишь ширма, а за ней остаётся патриархальная скотоводческая мораль из библии. Роль мужчины — владеть и приказывать. Роль женщины — принадлежать и подчиняться. Преклонение политиков Евросоюза перед исламом отчасти мотивировано завистью: мусульмане не стесняются объявлять такое распределение ролей, на котором держится и западное политиканство. Просто, с момента, когда бизнесу Запада потребовалось затащить женщин в активную экономику, тема библейских ролей стала подразумеваемой, но не называемой вслух. И каждый западный индивид, вступая в подростковый возраст, учится подразумевать, не называя вслух, но практически делать».

«Omnes maria — litus uno».

«В наше время всем известно, что все прослушивают всех. Просто считается неприличным признаваться».

«Лучше жить с людьми, которых любишь. Бывают ситуации, когда удобнее жить с одними, а любить других, но это морока».

«Среди человекообразных обезьян только гиббоны абсолютные однолюбы, это нормально. У остальных человекообразных, включая людей, это, типа, невроз».

«"Ревность это страсть убогого, скупого животного, боящегося потери. Это чувство, недостойное человека, плод наших гнилых нравов и права собственности, распространенного на свободное мыслящее существо". Д. Дидро».

«Если субъект 10 лет с утра до вечера играет роль, то такая роль становится набором автоматических рефлексов, стилем жизни, частью личности».

«Народный флот не клуб гурманов, а фастфуд. Мы делаем дело быстро и дёшево».

«<Женщины> красивые потому, что свободные. Это правильная мысль, которую придумали хиппи. Красота и свобода, это одно и то же».

«Власть достается хозяевам СМИ через голоса граждан, восприимчивых к рекламе. Это самые безвольные, послушные, стандартизированные граждане. Они — основа для демократии. А другие граждане: своенравные, нестандартные, свободолюбивые — это паршивые овцы, которые портят демократическое стадо. Они — проблема, и от них надо избавиться».

«Культура это всё множество стилей и приёмов жизни, созданных в разное время разными племенами одной человеческой семьи. Культура принадлежит каждому человеку по праву рождения, и каждый сам для себя определяет, что в ней более ценно, а что менее. Человек ограничен в своем культурном выборе только правами окружающих людей на равенство, свободу, безопасность и собственность».

«Это своего рода социально-политическая болезнь, состоящая в том, что внутри элиты побеждают охранительные тенденции в противоположность прогрессивно-экспансивным тенденциям эры роста. Происходит торможение реальных наук, ритуализация быта, культуры и экономики, подавление интереса ковсему, что за пределами сферы централизованного контроля. Первой жертвой "охранителей" становятся дальние путешествия. Для средневековых империй это — океанское мореходство, а для глобальной империи это — астронавтика».

«Герда, ты видела улицу красных фонарей в Амстердаме и живых секс-работниц в витринах?
Германская колумнистка утвердительно кивнула, и субдок-ирландец продолжил:
... — Вот дегуманизация секса. Эти женщины, как низкоуровневые роботы на фабрике массового производства некачественных оргазмов. Ноль человеческого достоинства.
— А у мужчин-клиентов даже ниже нуля, — ввернула Труди Бранд.
— Верное дополнение, — согласился Йерни, — оборотная сторона первой промышленной революции XVIII века, внедрившей, кроме полезных машинных технологий, вредную пуританскую этику, воспетую Максом Вебером: денежный фетишизм и трудоголизм. Деторождение из чувства долга. Остальная жизнь — по остаточному принципу.
— 15 минут на клиента, — опять-таки ввернула Труди.
— Да, — сказал он, — стандарт красных фонарей 15 минут, включая раздевание-одевание. Эмоционально негативный суррогат, полупринудительная эякуляция по хронометру».

«Чем больше терроризма, тем хуже людям. Чем хуже людям, тем лучше денежным мешкам. Поэтому денежные мешки помогают террористам. Поэтому всемирная антитеррористическая борьба устроена так, чтобы террористов становилось больше, чтобы террористы экспортировались в развитые регионы, и чтобы люди были беззащитны перед терроризмом. <...> С каждым годом у полиции и у патруля всё меньше прав по пресечению терроризма. Сплошные права дерьмовых мусульманских мигрантов и толерантность. А у нормальных людей всё меньше прав на самозащиту. Попробуй легально купить ружьё и застрелить афганских ублюдков, которые решили раздеть твой автомобиль и поменять запчасти на дозу дряни, на которой они сидят. Ты мигом попадёшь в тюрьму, где родичи этих ублюдков объяснят тебе, что почём».

«Религии, которые подавляют индивидуальность и превращают людей в безликое стадо, управляемое догмами, мешают разумным решениям. Что хорошо для человека — плохо для стада, и стадные догмы всегда против человеческого в человеке».

«— А если девушка захочет расстаться с этим парнем, сыном президента-диктатора, против его воли?
— Захочет — расстанется, по-любому. Тут Море Нези. Тут никого не гребёт чужая воля.
— Как это так?
— Хартия, вот как. Хотя Бугенвиль не включен в Меганезию, а подобно Фиджи только участвует в Троной Унии, но мини-клон Хартии действует во всей Унии. Обращение жителя страны Унии в рабство влечёт расстрел рабовладельца. Никаких исключений.
— Никаких?
— Да. Абсолютно никаких, с литерной "А". Не проходят никакие финты с маскировкой наподобие брачной».

«"Реформы надо начинать с исправления названий. Вещи названы неправильно, от этого беспорядок". Конфуций».

«Полвека назад интересы публики в развитых странах группировались вокруг реальных проблем: термоядерная энергетика, астронавтика, генная инженерия, робототехника. А сейчас в фокусе СМИ сплошной фэйк: глобальное потепление, толерантность, биоэтика и педофилия».

«"Не огорчайся, если люди не понимают тебя. Огорчайся, если ты не понимаешь их". Конфуций».

«Библейская мораль. Ага. Мораль, как у папуасов в Порт-Морсби после захода солнца. Если, к примеру, выйдешь на улицу при деньгах, но без пулемёта, то сам виноват. Бог велел делиться».

«Это называется "кооперативная анархия". Если кто-то попробует сделать всеобщий порядок, то будет расстрелян нахрен. И это правильный алгоритм, потому что прочие варианты много раз проверены. Автократия, теократия, демократия — все приводят в одну позицию. Правит олигархия, которая прикормила люмпен. А нормальные hombre, которые продуктивно работают и делают продуктивный бизнес, оказываются в жопе. Олигархия и люмпен сидят у них на шее, сдирают с них охеренные налоги и принуждают к своей блядской морали».

«Демократия — это схема, при которой большинство имеет право грабить меньшинство. Теперь прикинь: каждый человек включён не в человечество, и даже не в нацию. Это слишком большое. Каждый человек включён в какое-то меньшинство: в семью, или в локальное сообщество, или в клуб-тусовку, или в малую фирму. И политиканы умеют делать свой бизнес на демократии. Сначала ограбить одно меньшинство, затем второе, третье — и каждый раз доля попадает в карман политикану. В финале все ограблены, а люмпену розданы подачки. Теперь у политикана всегда большинство».

«Если возник такой вопрос, что нет решения, устраивающего всех, то надо решать большинством или жребием. Но таких вопросов очень мало. Как правило, не надо решать вопрос для всех. А если выбирать большинством какого-то оффи, чтобы решал для всех, то он решит любой вопрос не с целью сделать людям хорошо, а с целью забрать себе побольше ресурсов и контроля».

«В хорошей команде всегда такое правило: мяч отбивает тот, у кого позиция удобнее».

«Современный капитализм, называемый также "обществом потребления", не позволит кредитоспособной персоне уклониться от покупки ненужных товаров. Я очень рад, что переехал в страну, где нет навязчивой рекламы, банков и долга потреблять статусные товары. Статуса в смысле близости к истеблишменту тоже нет, как нет самого истеблишмента».

«Слово канака надёжно, как пулемёт Гатлинга».

«В обществе, где ты живёшь, дети стали проблемой. Беременность и рождение потомства воспринимается как травма, исключающая профессиональную трудоспособность. Ты говорила о дилемме: дети или работа по призванию. Ты не желаешь жертвовать своим призванием, поэтому у тебя нет детей. Если у тебя есть постоянный парень по вашим обычаям, то перед ним тоже будет эта дилемма, ему тоже придётся жертвовать, хотя в меньшей степени, чем тебе. Признак общества без будущего: оно устроено так, чтобы размножались профессионально-бесполезные люди. Им нечем жертвовать. У них нет гуманитарно-практического потенциала, нет мечты, нет профессии. Только биология, нагруженная примитивным мотивом долга из какой-нибудь дебильной религии».

«Ты в буржуазно-пуританском стиле видишь семейный контракт как гибрид секса и экономики. Но здесь семья — это экономика без регулирования секса. Это хаусхолд: институт совместного быта. Люди в микрогруппе совместно ведут домохозяйство, а спят с кем угодно по взаимному желанию».

«Отцовство нигде, как правило, не определяется. Как говорили в Древнем Риме: только мать известна всегда. Это в биологическом смысле. А в бытовом смысле отец известен всем, кому надо. Отец — это не биологическая, а социально-бытовая функция, прошитая в инстинктах, сформированных за 3 миллиона лет человеческой эволюции».

«Зачем грузить противоестественные сексуальные штампы в психику ребёнка раньше, чем начала формироваться естественная сексуальность? Откуда у детей в условно-западной стране стыд наготы перед противоположным полом? Откуда термины: невеста, жених, брак, жена, муж, верность, ревность, измена? Это грузится в детский мозг раньше, чем ребёнок понимает, что куда вставлять при сексе. Ребёнку не сообщается о коитусе и оргазме. С какой целью, в чьих интересах и какой ценой создаётся такой перекос в психосексуальной сфере?»

«Если какое-либо учение утверждает что-либо относительно людей, апеллируя к их мнимой не обезьяньей природе, то это учение не только ложно, но и политически ориентировано на государство-образующие религии, например, библейские. Оно вменяет людям моральные обязательства перед особым субъектом, который назван богом-господом, а политически идентичен государству. В Лантонской Хартии запрещено государство и его институты».

«Мы род обезьян. Альтернатива такова: вести себя, как психически здоровые обезьяны или как обезьяны-истерики. В условно-западном обществе выбрано второе. В детском саду и начальной школе дети получают загрузку того, что я ранее перечислил, поэтому к пубертату они имеют уже готовый сексуально-истерический невроз. Общество стимулирует рост этого невроза, предлагая всякие секс-сервисы. Охота за престижными женихами и невестами, рынок дешёвого брачного товара, слежка за верностью, сплетни и ревность. Далее: шантаж, адвокаты, разводы, суды, раздел имущества и детей. Параллельно шагает андеграунд: порнография — легальная и нелегальная, проституция — тоже легальная и нелегальная. Добавим поток обновлений юридических запретов той или иной формы сексуального интереса и сексуальной активности в реале и виртуале, обильно зальём политическим морализмом в СМИ и получим модель обезьяны с хронической травмой сознания и с электродами на гениталиях. Одно неосторожное движение, и — бац!!! Удар током».

«Каждый реальный случай в стиле этического уравнения приносит кучу денег таблоиду, успевшему оказаться на месте. Массовый зритель любит смотреть на такие вещи при условии, что они происходят не с ним. Ему нравится смаковать или смерть героя, или смерть несчастных, не спасённых героем. В паузах хорошо идёт реклама попкорна».

«Здесь спецоперация, а не рок-опера. Здесь требуется команда профи по конкретным задачам, а не любые хорошие люди вообще».

«Прошлое непредсказуемо».

«Справедливость — полная херня. Не абстракция, как идеальный газ, или как абсолютно чёрное тело, которые для инженерных расчётов, а реально никчёмная херня».

«Знание даёт силу! Сила даёт свободу!»

«Не позволяй унынию управлять тобой, это очень серьёзный грех».

«Фольклор канаков одобряет лёгкость в соитии, если это отвечает встречным желаниям и не несёт злого умысла. Кроме того, фольклор канаков осуждает ревность, считая её недостойным и глупым чувством, как зависть».

«Забудь чепуху, которая кем-то говорилась о правильном и неправильном сексе. Тут правило простое: что нравится всем непосредственным участникам, то и правильно».

«Понятно, есть служебные секреты, их скрываешь, это не в счёт. Но личные секреты в любви, это — плохой стиль».

«— В как бы цивилизованном мире все люди ревнуют. Это бизнес.
— Э-э... Как бизнес?
— Так. Бизнес на реликте рабовладения, которому СМИ не дают спокойно сдохнуть».

«Самая практичная вещь во Вселенной это — человеческая мечта».

«Моя голова была загружена враньём, будто мусульмане — такие же люди, как мы. Нужны усилия, чтобы не верить в это, если этим пичкают, начиная с детского сада».

«Мусульманская семья, это типа, ферма, и там женщина, это типа, вьючный и племенной скот. Поэтому бить женщин следует таким способом, чтобы вызывать страх и повиновение, но не вредить функциям организма».

«Если оперативная ситуация доходит до этических уравнений, в дело вступают парни, которые не торгуются, а стреляют и мыслят в терминах допустимых потерь».

«Порой реальность абсурднее, чем Кафка».

«Обычных людей не бывает, все люди разные, это — основа их эффективности».

«Одни попадают в банду и грабят людей на улицах, другие попадают в политику и грабят людей при помощи налогов, третьи идут работать, и в дальнейшем их грабят бандиты и политики, но на жизнь им хватает».

«Экофайтеры — верхушка айсберга. А подводная часть — экомобстеры и экотажеры "Greenpeace". Они порождены не философами, а супер-концернами для войны за нефтегазовые поля».

«До сих пор государственные псевдоисторики "под заказ" вываливают через СМИ на мозг публики что-то про "историческую миссию по установлению" демократии или теократии, или аристократии (нужное подчеркнуть), а также про "исконные права блаблаблацкого народа на мухосранский регион"».

«Спазм справедливости вопреки интересам своей кассы случается у банкиров лишь от запаха палёной шерсти на их заднице».

«Слова "сделай, что я хочу, если любишь меня" могут исходить или от идиота, или от латентного рабовладельца, в общем: от субъекта, с которым лучше сразу расстаться».

«Хиппи-семья или нези-семья это — институция домохозяйства, а не институция секса. Вопрос секса решают муж и жена абсолютно самостоятельно. Обычно по принципу: "взаимное предпочтение, но не взаимная эксклюзивность"».

«Ценность постмодернизма состоит в непризнании иерархической шкалы ценностей. В библии нет разницы между эллином и иудеем, а в постмодернизме нет разницы между библией и рекламой сосисок».

«Слова "я не верю", как и слова "я верю", указывают на отсутствие знания».

«Человеку надо осознать себя и быть ответственным за себя, чтобы стать самим собой. Практически это значит, что человеку надо принимать свои решения, не такие, какие приняты в обществе, а такие, какие он сам считает правильными. Если человек просто поступает, как принято, то он не человек вовсе, а протоплазма, говно на лопате».

«Когда я был ребёнком, в мою голову долго вбивали правило, что каждое удовольствие имеет цену, которую общество сообщает тебе, в лучшем случае — заранее, в худшем случае — постфактум. И я пришёл к детскому, но логичному выводу: разумнее избегать удовольствий, не снабжённых ценником. Любовь, например».

«Иногда логичное бывает иррациональным».

«Глобальная финансово-экономическая система, которая сложилась в ходе Великой Рецессии 2010-х, это — крайне низкокачественный регулятор, непригодный для адаптации к сильным встряскам».

«Для подобных парней с IQ около 110 и высоким уровнем конформизма всё в мире просто и понятно».

«Правило джихада: кто аплодирует ему на старте, тот платит за него на финише».

«В отличие от первобытной или античной войны, которая может морально оцениваться, смотря по тому, кто за что воюет, современная (скажем так) легальная война заведомо антиморальна. Её базис — общество, в котором насилие стало олигополией государственной машины и преступных группировок. Что касается человека, то он в плане насилия бесправен, как раб. Он не может применить насилие без приказа власти, но по приказу обязан взять оружие и... Поэтому я назвал современную войну не аморальной, а именно антиморальной. Эта война — персонально немотивированное и персонально безответственное насилие, совершаемое людьми по приказу государственной машины — псевдо-субъекта, который не является человеком».

«Почти монополизировав войну, современная государственная машина уже разучилась делать что-либо, кроме войны. Она всё превращает в войну. Война с кризисом, война с офшорами, война с наркотиками, война с детской порнографией, война с расизмом, война с ненавистью в соцсетях, война с критиками итога Второй мировой войны. Из-за глупых настроек государственной машины вся общественная жизнь становится пародией войны с тенью вымышленного противника. А если появляется реальный противник, эта машина демонстрирует свою недееспособность в реальной войне точно так же, как в реальной жизни».

«Статистика учит: из дюжины людей лишь четверо способны решать по-своему, вопреки мнению статусного авторитета, лишь трое могут противостоять мнению всех окружающих, и лишь один сохранит своё мнение вопреки суммарному влиянию статусного авторитета и всех окружающих. Иначе говоря, если заткнуть рот несогласным, то без малого 92 процента людей могут быть принуждены к чужому мнению, и лишь 8 процентов это — нонкомформисты, они останутся при своём».

«И о войне против терроризма. Она не ведётся. Это просто предлог, чтобы обосновать тотальный контроль государственной машины над людьми: слежку за их жизнью, их передвижениями, их заработками, их домохозяйством и их записями в Интернете».

«Индустриальная культура по смыслу это — культура зомби. Конвейерное производство и конвейерный сбыт в сфере материального цикла требует конвейерной технологии в гуманитарной сфере».

«Если есть национальный цензор, контролирующий информацию, то у него все три ветви власти, включая законодательную. Верховенство закона превращается в произвол цензора».

«Тайные службы и закрытые темы, которые запрещено обсуждать простым людям, а разрешено только кругу приближенных к власти, это всегда против человека и прогресса».

«Вождь стаи шимпанзе — функционален. Если вы просто понаблюдаете за стаей, то легко поймёте, для чего и когда он нужен. Государственная бюрократия это — нечто иное. Не функциональная часть стаи или общества, а паразит, старающийся перехватить и перераспределить как можно больше ресурсных потоков».

«Деятельность комитетов ООН в области глобального миропорядка, финансов и рынков хуже, чем деятельность самых отвратительных политических фигур последних двух столетий вместе взятых».

«... это — стратегия ООН. Чем больше войн, чем масштабнее гуманитарные катастрофы, чем чудовищнее жертвы, тем проще тратить и воровать средства, получаемые фондами ООН от стран-доноров».

«Дух бизнеса Долины умер в 2011-м вместе со Стивом Джобсом. В нынешнее время бизнесмены умеют только клянчить у банкиров новые кредиты, а у китайских фабрикантов дисконты на продукцию, которая придумана в Америке».

«Сатирики вроде "Шарли" это — внесистемный, фрондерский феномен, как правило, раздражающий государственную бюрократию. А исламисты это — системный, фрондерский феномен, дополняющий государственную машину и полезный для бюрократии. Они помогают бюрократии держать народ в узде. Поэтому полиция будет в большинстве случаев на стороне исламистов. Хотя публично бюрократия в этом не признается».

«Политика — дурное дело, если у оппонента — пулемёт, а у тебя — только авторучка».

«Жареные факты — намеренное искажение реальных событий методом акцента на ярких шокирующих эпизодах, иногда вымышленных, вводимых с намерением привлечь дурной интерес и эмоционально обосновать такое отношение к событию, которое оплачено заказчиком публикации».

«В современном глобальном империализме всё так работает. Компьютеры, административно-политическая система и даже бизнес. Грязно, дорого, ненадёжно, с крошечным КПД. Монопольная деградация as it is».

«Я не верю в какое-то тайное правительство вроде ZOG, или Всемирного Масонства, или элитного клуба с функциями Всемирной Олигархии. Но есть Всемирная Клептократия, предсказанная марксистами в начале XX века как логичный финал слияния финансового капитала с буржуазно-демократической властью и виртуализации денег. Это влечёт рецессию и деградацию продукционной экономики в локомотивных странах. Реальная угроза, но предсказанная и преодолимая».

«В XXI веке политические левые — уже не те, кто за контроль рабочих над капиталистами и средствами производства товаров, а те, кто за контроль люмпена над рабочими, над капиталистами и над произведёнными товарами».