Под бледными лучами света
Без цели Жизнь свой хоровод
Кружит, бесстыдна и раздета.
Но только лишь на небосвод

Взойдёт лик ночи сладострастный,
Позор исторгнув из сердец
И голод утолив всечасный, —
Поэт воскликнет: "Наконец!

Мой дух, как тела сочлененья,
Безмерно жаждет отдохнуть,
И сердце просит погребенья, —

Пора мне ноги протянуть
И в вас свой разум обернуть,
Свежительные сновиденья!"


Under a pallid light, noisy,
Impudent Life runs and dances,
Twists and turns, for no good reason
So, as soon as voluptuous

Night rises from the horizon,
Assuaging all, even hunger,
Effacing all, even shame,
The Poet says to himself: "At last!

My spirit, like my vertebrae,
Passionately invokes repose;
With a heart full of gloomy dreams,

I shall lie down flat on my back
And wrap myself in your curtains,
O refreshing shadows!"


Sous une lumière blafarde
Court, danse et se tord sans raison
La Vie, impudente et criarde.
Aussi, sitôt qu'à l'horizon

La nuit voluptueuse monte,
Apaisant tout, même la faim,
Effaçant tout, même la honte,
Le Poète se dit: «Enfin!

Mon esprit, comme mes vertèbres,
Invoque ardemment le repos;
Le coeur plein de songes funèbres,

Je vais me coucher sur le dos
Et me rouler dans vos rideaux,
Ô rafraîchissantes ténèbres!»