Врезать бы за такие слова. Но солдату хватило тяжелых взглядов сослуживцев, и он, переменившись в лице, закрыл то ладонями. Тихо всхлипнул и задрожал. Сорвался. Рано или поздно, такое бывало со всеми – и вырытые полтора года назад траншеи повидали немало таких же молодых парней, столкнувшихся с Великой Войной.
	Но Рик еще держался. Трясущимися руками он сбросил ранец, достал из-под одежды отвратного табака и сделал самокрутку из агитки. Только вздохнул, увидев, что добрая половина просыпалась в грязь. Еще и подмокшие спички все не хотели загораться. Но он справился.
	А горький дым напоминал об остроте тротила. Или шимозы. Или чем там еще начиняла снаряды Королевская Артиллерия.
	Солдаты ждали, одновременно отдыхая после утренней бойни. Даже не полдень. Новых приказов не было, командиры, похоже, погибли – оставалось только жить привычной окопной жизнью. Приходить в себя. Дремать, забившись в укрытие. Доедать остатки завтрака, прожевывая каждый кусочек. Нервно вздрагивать, поймав раскаты далеких залпов и взрывов. Слушать свист беспокоящего огня над головой. Да мало ли дел!
	В беспокойной дреме время шло как-то странно. То растягивалось на часы, когда прошел всего десяток минут. То, за на секунду прикрытыми глазами, пролетали часы. И колбасники притихли. Ни артиллерии, ни попытки контратаки.
	 — Эй! Это ты рядовой Рик Салливан? — дотронулся кто-то до локтя Рика.
	Рик приподнял каску и взглянул на разбудившего. Незнакомый младший капрал. Все тот же рядовой, по сути.
	— Обед давали? — вопросом ответил солдат. А собеседник-то был ранен, судя по бинтам на поясе.
	— Рано еще. Так это ты?
	— Верно, — зевнув, Рик поправил каску и отстранился от стенки окопа. — Что-то хотели?
	Капрал вытащил руку из кармана – та была сжата в кулак. Осторожно разжал ладонь и показал небольшую пулю, слегка мятую и покрытую бурой, подсохшей кровью. Все ясно.
	— Сегодня утром, когда отступали, — слегка усмехнулся капрал. — Прямо в задницу, представляешь? Застряла там, но коновалы расковыряли рану и вытащили. Можешь мне…
	— Конечно, — с кивком перебил его Рик и аккуратно, кончиками пальцев, взял пулю. — Покурить или шоколад, что найдется. Тебе на шею или как-нибудь еще?
	— На шею. Только у меня веревки или цепочки нет.
	— У меня есть. Сейчас и сделаю, если повезет, то управлюсь до обеда.
	Вернув пулю владельцу, солдат достал из-за пазухи небольшой, грубоватый портсигар. Только вместо сигарет там прятался набор крохотных, но удобных инструментов для работы по металлу и по дереву. Дрель, напильник, стамеска и тому подобное. Штука не его – снял с мертвого фрица, тот тоже прятал за пазухой. И, видимо, точно так же от безделья увлекся рукоделием.
	А дальше – терпение и ловкость рук. Не так уж и просто просверлить пулю насквозь, держа все на весу. Но он справился. Аккуратно пробил сквозное отверстие, стараясь не прикасаться к металлу дольше нужного, протянул светлую бечевку, связал концы и своими руками нацепил талисман на капрала.
	— Удачи, — сказал Рик, наблюдая, как капрал сунул пулю под одежду. Рядом с небольшим серебряным крестиком. — Все, что могу пожелать.
	— Спасибо. Говорят, твои поделки спасают лучше молитв, — собеседник вытащил мешочек. Табак, да не худший. — Это тебе, забирай целиком.
	— Говорят, — вздохнул Рик, принимая плату. — Я не Господь Бог, так что держись поближе к земле и не задирай голову.
	Капрал кивнул и ушел. А Рик немного побродил по округе, взглянул на вражеские позиции через перископ да отправился дремать дальше. Его черед часового настанет позже, в стыке между вечером и ночью. Остаток дня промелькнул незаметно.
	К вечеру горизонт окрасился со всех сторон. Где-то заходило солнце, а где-то усердно трудилась артиллерия, озаряя низкое небо вспышками и отголосками прокатываясь вдоль фронта. Привычная картина. Это наступление длилось уже месяц или два – тут Рик был не уверен. Так легко запутаться во времени.
	А колбасники все не подавали виду.
	Час, другой… скука. На смену зашедшему солнцу пришли осветительные ракеты. Их мертвенно-бледный свет разметил недавнее поле боя резкими тенями, заставил воображение работать вместе с подавленным страхом – и видеть что-то пугающее в том, что днем было привычным делом.
	В мертвецах. За краями воронок. У крохотных, чудом уцелевших деревцев. В брошенных, заваленных траншеях и блиндажах.
	И слышался тихий шепоток. Не то свои, не то воображение. Не разобрать слов. А вот шаги точно свои, чавкающие, хорошо заметные.
	— Тихо сегодня, — негромко сказал сослуживец. Из тех, кто днем вернулся от санитаров. — Чего-то да добились, а?
	— Может быть, — Рик пожал плечами. — Только обмен дерьмовый. Сколько, несколько сотен на одну тихую ночь?
	— И это если фрицы вылазку не сделают, — подхватил солдат и, поднявшись чуть выше по стенке окопа, посмотрел вдоль траншей. — О, молнии. Опять все зальет к чертям… черт, да ты погляди, как бьет!
	Рик посмотрел. И принялся чесать затылок, рассматривая далекое буйство стихий. Странное оно было какое-то, а в чем странность – понять не выходило. Затем громыхнуло. Не хуже артиллерийского залпа, а то и чаще. Вспышки и яркие нити с небес принялись бить все чаще и чаще… а затем исчезли.
	На смену им пришло слабое фиолетовое сияние. Будто облако под облаками. Полупрозрачное, оно притягивало взгляд и хотелось смотреть и смотреть, пока что-нибудь не случится.
	— Наши или гансы? — спросил Рик, стряхнув оцепенение. — Как думаешь? Эй, ты слышишь?
	А сослуживец глядел в небо. Под резким светом очередной ракеты его лицо походило на восковую маску, которая, почему-то, шевелила губами – и немигающими глазами пялилась вдаль. Как контуженный, как сошедший с ума солдат или выкопанный из-под заваленного блиндажа офицер-сосунок.
	Резкий щелчок затвора. Поведя плечами, Рик настороженно осмотрел ничейную территорию – чисто. Даже крыс не видно, они пировали где-то в паре миль к востоку. И запахи все привычные. Да что за дрянь-то?
	— Э-эй, ты чего? — сослуживец даже не шелохнулся. — Ангелов увидел? Или дом родной?
	Сработало. После нервной усмешки Рика, раненый медленно повернул к нему голову и кивнул. Рывками, как дверь с ржавыми петлями. Рик отшатнулся. По телу заплясали ледяные мурашки, а в кишках проснулась предательская слабость.
	Крикнуть? Посмотреть самому?
	Любопытство взяло верх.
	Но с предосторожностями. Отшагнув от солдата, Рик перекинул винтовку за плечо и быстро надел газовую маску. Неудобно, но… вдруг поможет? Теперь можно и взглянуть.
	Сияние как сияние. Наверное, как-то так выглядели полярные сияния – лично-то Рик их не видел, только читал в газетах и видел на черно-белых фотографиях. Широкая, полупрозрачная, фиолетовая лента словно колыхалась на ветру, то залетая в серые облака, то выныривая поближе к земле. Вроде и красиво, а вроде – так не на что смотреть.
	Где-то на стороне колбасников застучал пулемет. Затем еще и еще. Затем проснулись и союзные, открыли пальбу в сторону врага. Опять беспокоящая стрельба, погремят и перестанут. А вот сослуживца лучше бы отвести вниз.
	— Эй… господи! — Рик обернулся – и увидел, как солдат трясущимися руками держал нож. — Пошли вниз, слышишь!? Тьфу, дьявол!
	Долой маску! Кое-как на пояс, винтовку в руки – и вмазать прикладом по пальцам! Еще раз! И спихнуть вниз, подальше от сияния! Наверняка это оно!