MK

Когда в его страну пришла война, он был еще совсем мальчишкой. Однако армия забирала даже самых юных и неокрепших в своих ряды, потому что каждая жизнь была на счету и могла принести пользу. Его старый отец, в прошлом тоже солдат, не мог отправиться вместе с ним на фронт. Однако, он сделал всё, чтобы помочь своему единственному сыну в его походе.

В последний день перед походом мальчик пришел в последний раз попрощаться с отцом. Тот, опираясь на костыли, и приволакивая единственную ногу, проследовал к большому шкафу. Он никогда не показывал сыну, что находится внутри, да мальчик и сам ни разу этим не заинтересовался. Отец открыл дверцы шкафа и почти сразу же нашел то, что искал. Он вынул это и, опираясь на него, подошел обратно к сыну.

Гигантский двуручный меч, с длинным и широким лезвием. Отец, привалившись к стене, держал его в одной руке, а другой, с двумя уцелевшими на ней пальцами, раз за разом медленно проводил по клинку. После он протянул оружие мальчику. Тот покачнулся и еле устоял на ногах, только попытавшись удержать меч.

Отец помог сыну не упасть, обняв его. « - Я носил этот клинок, будучи еще в худшем состоянии, чем сейчас. Значит и ты сможешь! Помни только, что этот меч может спасти жизнь, и не раз, и не два. Не предавай это благородное железо, и твой поход завершится благополучно». Эти слова врезались в память маленького солдата вместе с тяжестью его нового оружия.





Походная жизнь захватила мальчика с первого же дня его вступления в армию. Линия фронта была далеко, и пока его отряд только двигался к ней, навстречу с основными силами его страны. Каждый день он вместе с другими новобранцами учился сражаться. Поначалу он хотел упражняться сразу со своим мечом, но тот был так непомерно тяжел, что он едва мог поднять его. Поэтому пока он довольствовался легким деревянным оружием.

Помимо боевых тренировок, мальчик много бегал, взбирался на скалистые холмы и деревья, когда нужно было увидеть, что ждет отряд впереди. Также ему часто приходилось поднимать и переносить различные тяжести, ставить палатки и разводить огонь. Армия учила юношу всему, что ему было необходимо, и темп этого обучения ускорялся все больше, чем ближе становилась линия фронта. Вскоре он побывал в первом своем настоящем сражении.

Той грозовой ночью ледяная дождевая вода перемешивалась с потом и кровью, также как перемешивались многочисленные мысли и чувства мальчика. Он сражался отнюдь не в первых рядах, но впечатление от битвы нисколько не ослабевало. Его отряд атаковал противника с фланга, жестоким потоком вклинившись в точно такую же толпу обычных людей. Страх и ненависть обеих сторон друг к другу чувствовалась в каждом движении, каждом крике и действии каждого бойца. Сражение стихло только через два часа, и окончилось оно полным поражением армии противника.

После однодневного отдыха, армия последовала дальше, оставив позади лишь больших размеров братскую могилу — для павших своих, и огромное пепелище для всех тех, кто оказался на стороне врага. С этого дня сражения стали для мальчика обычным делом. Он уже спокойно воспринимал любые проявления жестокости и насилия вокруг себя, так как сам теперь зачастую становился тем, кто их устраивает. Его меч теперь всегда покоился в кожаных ножнах у него за спиной, и он нередко пускал его в дело. Но чаще всего он использовал другое оружие. Длинные копья, когда их армия должна была останавливать вражескую конницу, лук и стрелы, когда необходимо было атаковать врага издалека, легкие короткие мечи для рукопашного боя.

Но древка копей часто трескались от напряжения, также, как и рвались тетивы луков и заканчивались стрелы в колчанах, а короткие мечи оказывались сломанными пополам. А отцовский двуручный меч не ломался никогда. Какие бы жестокие удары не наносились им, и какая броня не оказывалась пробита мощным выпадом, его лезвие всегда только глухо звенело. На нем никогда не появлялись зазубрины, клинок всегда оставался ровным и прямым. И маленький воин, теперь уже тренированный юноша, ценил это оружие больше всего на свете.





Война продолжалась. Армия его страны двигалась вперед разрушительной волной, карая и изгоняя противника с захваченных и уже насиженных мест. Территории родины быстро освобождались от захватчика, и вскоре противник дрогнул. Враг начал отступление, он бежал, бросая все, что так жадно отбирал у родной страны маленького воина. Не прошло и двух месяцев, как противник оказался на самом краю страны. Это был берег океана, по которому враг и пришел на эту землю. Здесь он когда-то оставил свой огромный флот, построил порт и начал продвижение вглубь страны.

А теперь порт лежал в руинах, и весь берег был усыпан телами не успевших спастись бойцов. А в море неподалеку, горел вражеский флот, накрытый необузданной яростью освободителей. Никто из врагов не спасся от предначертанной ему судьбы — быть наказанным за это бессмысленное и жестокое сражение. Родина вздохнула свободно за долгое время.

Юноша сидел на высоком берегу, наблюдая, как тонут остатки кораблей. Некоторые из них затонули на небольшой глубине, и теперь из воды торчали мачты с обрывками парусов. Но мальчика сейчас заботило не это. Он то и дело переводил взгляд на клинок, лежащий у него на коленях. Клинок этот стал заметно тоньше и короче, чем был изначально. Боец вздохнул, в очередной раз вспоминая, что сделало его оружие таким.

Поход в таком быстром темпе не прошел для армии без последствий — она была истощена. Отвоеванные у противника территории оказались по большей части опустошенными, и не могли прокормить такое количество солдат. Провизия из других районов страны шла сюда очень медленно, и армия голодала. Здесь почти невозможно было найти мяса и растительной пищи, и солдаты питались чем придется, зачастую болея.

Наш герой сначала пытался найти выход — ловить рыбу в тех местах реки, которые не были завалены трупами и отравлены их ядом, собирать грибы и коренья в поредевших лесах, выслеживать практически исчезнувшую дичь. Но вскоре он понял, что таким образом не сможет себя прокормить. И тогда его меч пришел ему на помощь.

Местный кузнец, лишь только взглянув на металл его оружия, сразу сказал, что много заплатит за образец этого сплава. Причем заплатит не только деньгами, но и пищей.
«- Уверяю тебя, я не буду полностью расплавлять твой меч на металл. Я лишь возьму некоторую его часть, при этом твое оружие будет перековано. Оно сохранится и будет таким же цельным и смертоносным, как и раньше. А ты получишь неплохую награду, да еще и наешься до отвала. Ну что, идет?»

Он согласился, внутренне проклиная себя за это. Весь процесс перековки мальчик неотрывно следил за тем, что происходило с его оружием. Кузнец раскалил клинок добела, а затем равномерно отделил от него часть металла. Слегка доработав форму с помощью молота, он наконец оставил оружие остывать. Через несколько часов его уже можно было забирать. Юноша ушел из кузни с огромным рюкзаком и аккуратно упакованным в ткань клинком.





Некоторое время он не знал, чем ему теперь заниматься. Дорога домой заняла бы много времени и сил, и хотя теперь у него даже были кое-какие деньги, юноша колебался, думая, правильно ли он поступает, возвращаясь в родной дом с измененным и потерявшим некоторую свою часть мечом. Но судьба вскоре сама подсказала ему выбор.

Родина объявила о нанесении ответного удара. Желание взять реванш и покарать противника еще больше, чем до этого, взяли верх над руководством его страны. И многие откликнулись на этот зов. Нужно было строить множество портов и кораблей, чтобы отправиться за океан и совершить справедливое, как всем казалось, возмездие. Юноша понял, что хочет того же. Жажда мести не была утолена, и его клинок еще не напился нужным количеством крови.

Шесть месяцев он проработал на верфи. Армия строила гигантские бронированные корабли, оснащенные множеством механизмов и орудий, в первую очередь, чтобы показать противнику, что его флоты — не чета той армаде, что скоро придет на его земли. Юноша еще больше повзрослел и приобрел черты настоящего мужчины — пока только внешне, тяжелая работа хорошо повлияла на его тело. Внутренне он все еще был молод и зелен. Но он хотя бы знал, чего хочет сейчас.

Через полгода армада была готова выдвигаться за океан. За это время в прибрежный район подошли все основные силы, которые должны были участвовать во вторжении. Можно было отплывать в любую минуту. Боец нашел время только для того, чтобы отправить письмо своему отцу на родину, в котором он в подробностях рассказал обо всем, что случилось с тех пор, как он ушел из дома. Лишь об одном он не упомянул — о мече, что был изменен. Юноше было стыдно за то, что он отдал часть своего оружия, лишь для того, чтобы наесться вдоволь.

Многочисленный флот ушел от берегов родины, напоследок раздавив днищами кораблей остатки вражеского флота, которые до этого момента торчали из воды. Поход за море начался, и юноша встретил это, будучи смотрящим за горизонтом на флагмане. Он решил, что должен первым увидеть вражескую сушу.




Армада скиталась по океану в течении тридцати долгих месяцев. Изначальный курс был неточен, и флоту пришлось много раз останавливаться и бросать якорь у неизведанных островов и материков, чтобы выяснить дальнейшую дорогу. Иногда это удавалось, и армия двигалась дальше, иногда нет, и скитания вслепую продолжались. За эти два с лишним года юноша успел поучаствовать во многих сражениях и событиях. Он воевал и на суше, и на море, несколько раз даже прямо в воде, и один раз — на большой высоте, в горах. Он по-прежнему использовал все попадающееся под руки оружие, даже освоил некоторые экзотические виды вроде духового ружья, стрелявшего ядовитыми иглами, или специальной горючей смеси, которую можно было выдувать струей прямо в противника. Но его меч был по-прежнему с ним. И он, как бы юноше этого не хотелось, все больше менялся.

От него снова отделили некоторую часть металла, которая пошла на ремонт кораблей прямо в открытом море. Необходимы были особые гвозди для скрепления рассохшихся после жестокого шторма досок, и металл этого меча подошел как нельзя лучше. Все корабли флота получили по десятку таких гвоздей, что позволило им продержаться еще несколько месяцев пути, прежде чем армада добралась до очередной суши и отремонтировала корабли как следует.

В иной раз, меч снова накормил собой, но теперь не одного человека, а всю армаду. Многочисленное племя дикарей на очередном острове, лишь только увидев металл, из которого был сделан меч, заявило, что это особый материал. Они назвали его «Плотью небесного бога» и пообещали дать столько еды, сколько сможет унести весь флот, если им взамен отдадут часть этого металла. Меч снова был расплавлен и на этот раз остатков его лезвия хватило на топор. Юноша только вздыхал, глядя, как оружие его отца постепенно уменьшается в размерах. Он не мог не отрывать куски от этого меча, потому что это поставило бы под вопрос большое количество жизней и целую экспедицию.





Армада достигла вражеских берегов в тот момент, когда у нее уже почти закончились запасы еды и топлива. Состояние солдат тоже оставляло желать лучшего, как по части морали и духа, так и по количеству заболевших и искалеченных людей. Достижение финальной точки похода как нельзя лучше отразилось на настроении бойцов. Вспомнив, какую цель они преследуют, многие приободрились и были готовы снова воевать. Посуровевший за эти два года юноша, теперь уже мужчина, тоже вдохновился скорой высадкой на сушу.

Вот только вместо ожидаемого кровопролитного сражения за берег, тяжелой высадки и закрепления на берегу, армию встретили пустота и тишина. Никто не пришел защищать берег от захватчиков. Никто наверное даже не знал, что враг пришел. Недоумевающая армия пошла вглубь материка, где скоро и убедилась, что сражаться здесь действительно не с кем.

Далекая враждебная страна, теперь лежавшая прямо под ногами бойцов родины, переживала упадок. Неудачный поход за океан, а также довольно быстрое поражение в войне сильно подкосили это государство. Огромное количество ее людей было убито, вернулись считанные десятки тех, кому повезло. На то давнее вторжение эта нация бросила все свои силы, и не получила нужной отдачи. И теперь она разваливалась на части.

Местные поля были также пусты, как если бы здесь прошло множество сражений. Городки и деревни были покинуты всеми, многие лежали в руинах, многие обветшали. Армия ступала по абсолютно пустым и тихим улицам, заглядывая в слепые окна домов и провалы дверей. Было принято решение двигаться дальше, в центр страны, чтобы узнать, что же творится там. Вскоре они его достигли.

Еще на подходах к столице стали попадаться люди, жилые деревни и даже города. Уровень жизни в них под стать состоянию страны. Остатки стражи и армейских подразделений, бойцы которых сдавались без боя, и были безразличны к своей судьбе. Большое количество голодающих людей, многие из которых решились на разбой и грабежи. Но на огромную армию никто не нападал. Ее, по сути, даже не боялись, потому что большинству этих людей было все равно, что с ними будет. И армия беспрепятственно шла дальше.

Меч нашего бойца претерпел еще одно изменение. Он снова утратил часть своего металла — на этот раз из него сделали особый медицинский инструмент для того, чтобы с его помощью можно было вводить лекарство. Почти все местное население находилось под действием болезни, возникающей от недостатка многих необходимых человеку веществ. В этой стране не было такого средства, но военные врачи армады быстро определили, из чего его можно сделать. А специальный инструмент мог быть изготовлен только из гибкого и плавкого металла, содержащегося только в мече одного-единственного бойца. И он отдал его.

Из отданной части металла были изготовлены десять шприцев, с помощью которых день и ночь проводилась вакцинация и солдат, и местного населения. Остатков же меча хватило на небольшой кинжал. Его владелец уже смирился с тем, что благородное оружие его отца навсегда потеряно, и теперь старался сохранить хотя бы что-то от него. Кинжал уже не участвовал в сражениях — сражаться было не с кем.





Армия достигла столицы через несколько месяцев после высадки. Столица выглядела лучше, чем остальные города этой страны, однако ее люди находились в большом смятении. Часть бунтовала и пыталась свергнуть местную власть, отгородившуюся в огромном дворце от всего остального мира, часть мародерствовала в еще богатых кварталах, устраивала разбой либо громила и жгла остатки этой самой роскоши. Приход огромной армии поначалу внес еще больше сумятицы, но потом нескольким лидерам удалось договориться.

Командование армии согласилась взять штурмом дворец и вытащить оттуда всех, кто был ответственен за судьбу этой поверженной страны. Взамен, те, кто бунтовали, согласились признать новой временной властью это самое командование армии. Штурм дворца и извлечение остатков старого правительства не занял много времени. Далее состоялся суд, и шел он по правилам этой страны, армия нашего бойца не вмешивалась в этот трудоемкий процесс. Затем все завершилось очень быстро, и все, кто оказался виновен, были наказаны.

Военный поход за океан завершился на этом. Цель была достигнута — косвенно, совсем не так, как хотелось, но достигнута. Впереди оставалось много работы — новое правительство этой страны решило, что лучшим исходом для всех будет вступление в состав государства за океаном. Только так можно было помочь этой стране, находящейся на грани смерти и забвения.


Наш герой не стал оставаться здесь. Его заслуг вполне хватало, чтобы вернуться домой с некими почестями, и он больше всего на свете хотел этого. Увидеть наконец отца, боец надеялся, что тот еще жив. И предстать перед ним с остатками когда-то великого оружия. Солдату было тяжело это осознавать, но он должен был ответить перед своим отцом за все, что с ним случилось.


Его дорога домой заняла еще пять месяцев — он много и долго ехал по земле, затем по морю, иным путем, который обнаружился вскоре после победы в этой войне. За время путешествия его меч утратил последние остатки своего металла. Им был оплачен проезд. Теперь от когда-то огромного оружия осталась лишь рукоять с гардой, тоже металлическая, но для бойца — практически бесценная. Он должен был довезти до дома хоть что-то.




Он вернулся домой как раз вовремя. Его отец был уже очень слаб, и ему оставались считанные дни. Когда боец вошел в свой родной дом, показавшийся ему теперь таким маленьким, отец лежал на кровати. Он уже не мог ходить, и за ним ухаживал другой человек. Благо, что его былых заслуг хватало на такую старость. Отец почти незрячими глазами долго вглядывался в стоящего перед ним широкоплечего мужчину, пока тот наконец не обратился к нему.

Лишь только услышав сильно измененный голос своего сына, старый солдат улыбнулся и протянул к нему руки. Мужчина обнял отца, и пожал ему руку своей широкой ладонь. Они долгое время сидели молча, пока наконец старик не обратился к сыну. « - Я слышал вести, приходящие из-за моря, и читал твои письма. Война закончилась, судя по всему. Но как же ты, сын мой? Что ты чувствуешь после всего этого, и рад ли ты снова быть дома?»

Вздохнув, боец сказал, что вполне доволен результатами своей службы в армии и походом за океан. Единственное, чего он хотел тогда и хочет до сих пор — это побыть на родине со своим отцом. Услышав это, старик улыбнулся снова. «А как же тот меч, что я дал тебе перед самым твоим походом? Благородный клинок, он ведь всегда был при тебе и ты сражался им? Я хочу посмотреть на него, ощутить тяжелое лезвие и рукоять своими дряхлыми руками»

Вздохнув еще тяжелее, солдат достал из-за пазухи то, что осталось от  меча, и аккуратно вложил это в ладонь своего отца. Тот поначалу обрадовался, ощутив знакомый рисунок на поверхности рукояти, но потом улыбка спала с его лица. Он не почувствовал продолжения меча — его тяжелого широкого клинка. «Но... что же случилось с этим мечом, что я держу лишь его рукоять? Он разломился и ты не смог уберечь осколки? Или тебе пришлось продать его металл?». Голос старика дрожал, он все еще держал рукоять в руке, вцепившись в нее с такой силой, что костяшки его пальцев побелели.

После недолгого молчания, солдат пустился в рассказ о том, как тяжелый двуручный меч утратил весь свой металл во время боевого похода. Старик слушал внимательно и не перебивал, лишь только слезы постоянно скатывались из его глаз. Молодой боец закончил рассказ на том, когда от меча осталась лишь одна рукоять. Напоследок он произнес, сам едва сдерживая слезы «Я сильно подвел тебя, отец. Я сильно подвел и этот меч, разрушив его металл и раздав его на разные нужды. Мне нет прощения за то, что я осквернил этот благородный клинок...твои слезы...»

Отец не дал ему договорить. Он снова вцепился сыну в ладонь, и заговорил: «Нет, сын мой, ты все сделал правильно. Я не мог и желать лучшей судьбы этому клинку, чем та, которой он удостоился в твоих руках. Вместо того, чтобы пятнать его честь кровью многих невинно убиенных, ты нашел боевому железу лучшее применение. Всю жизнь я стремился к добродетели, но только тебе удалось достичь ее. Ты поддержал свои силы в порядке благодаря этому мечу, что позволило тебе выжить. Затем ты спас флот от крушения, пожертвовав металл на ремонт кораблей. Потом, благодаря тебе и клинку, эти люди выжили еще раз, досыта наевшись еды дикарей, посчитавших этот металл плотью своего бога. И, конечно, создание особого медицинского инструмента, спасшего еще больше жизней, причем не только солдат, но и простых людей, которых изначально армада шла истреблять — это самый главный подвиг. Твой, и этого меча. Лучшего и не могло случиться. Этот меч спасал жизни, при этом не отнимая что-то взамен, а только жертвуя своим металлом. Мои слезы — слезы радости и гордости за своего сына. Теперь я могу умереть спокойно, зная, чем закончился путь моего меча»