Только Рик понятия не имел, где в тылу пряталась почтовая служба. Обычно почтальоны приходили сами – и это был небольшой праздник. Они приносили аккуратные или не очень весточки из дома. Получали же подмокшие, написанные на коленке ответы, к которым порой прикладывались небольшие самоделки - гильза с резьбой, деревянная статуэтка и тому подобное.
	— Купер, ты почтальонов в округе не видел? — солдат стряхнул с одежды пару комков грязи.
	— Откуда бы? — хмыкнул тот, почесывая шею. — С марша, шесть часов на отдых и в наступление.
	— Да мало ли. Слушай, прикрой-ка, — Рик воровато осмотрелся. — Скажи, что я отлить пошел, или еще что-нибудь такое. Сейчас сбегаю, поспрашиваю, то письмецо отдам и вернусь.
	Рыжеволосый почесал бородку, взгляд так и светился скепсисом.
	— Не очень разумно, а? Ты парень не глупый, должен понимать, что сейчас бы тебе сидеть тише воды ниже травы и не маячить больше нужного, — сказал он.
	— Ага. Но черт, считай, я пообещал фрицу, — мотнул головой Рик и небрежно показал на дремавшего сослуживца. — Ты меня понял. Враг и все такое, но пусть хоть родные последнюю весточку получат. И я надеюсь, что этот парень промолчит.
	Он решительно закинул винтовку за плечо и пошел к спуску в траншеи.
	— Ты каску себе где-нибудь разыщи тогда уж! — усмехнулся в спину Купер.
	Рука Рика потянулась к голове. И впрямь, нет каски. Вроде и привык носить, а стоило лишиться – позабыл о ней за день. Но Купер был прав, наспех стриженые черные волосы никак не могли сдержать осколка. А в такой вылазке защита понадобится.
	Погода улучшалась. Налитые свинцом облака откочевали куда-то на север, им взамен пришли белоснежные комки пуха. С пронзительно-голубого неба светило солнце. Было тепло. Мягкие, но настойчивые лучи осветили фронтовой тыл во всей его неприглядной красе, заставили сверкать множество луж и даже грязь, заползли в укромные уголки окопов, играли на потертых дулах орудий, винтовок и штыках.
	Все спокойно – и как-то тревожно. Молчали пушки, не открывая беспокоящего огня. Солдаты сидели на своих позициях или бездельно бродили туда-сюда, собирались в небольшие кучки, обсуждали недавнее наступление и ночную суматоху. Стояло и скучало подкрепление. А в общем гуле голосов отчетливо слышалось недоумение.
	Вокруг Рика сомкнулись стены траншей. Он пошел вдоль фронта, выспрашивая у встречных, где спряталась почта, но без особого толку. Где-то там. Были в том блиндаже, но его завалило и куда-то ушли. Черт знает где. Собрали письма перед наступлением и пропали. Маячили в поперечных траншеях.
	Последнее оказалось отличной зацепкой. Рик прогулялся поближе к передовой, пошел по третьей линии обороны и все-таки напал на след письмоносцев.
	Никто не обращал внимания – солдат шагал с уверенным видом и спрашивал так, будто это было не его личным делом, а чем-то покрупнее. Но избегал офицеров и младших командиров. Лейтенантов было как обычно, капитанов попадалось куда меньше обычного, а сержантов с капралами был полный комплект.
	Почта притаилась в одном из блиндажей траншеи связи. У двери, на посту, стоял часовой – хватило помахать конвертом, и тот, понимающе кивнув, пропустил Рика.
	Освещенное мертвенным электрическим светом помещение было завалено мешками. Они высились до самого потолка, и отнюдь не в один слой от стены. В тесноте, скрючившись в три погибели, трудились над бумагами солдаты армейской почтовой службы.
	— Давай сюда, — мельком глянув на Рика, сказал бледный младший капрал. — Ты вовремя, через час повезем все на сортировку.
	Тут Рик замялся. Надо бы отдать – но как-то, черт возьми, неловко! Письмо дойдет, он слышал такие истории, но все же…
	— Такое дело… — он собрался с силами и вывалил все и сразу. — Это фрица весточка, они ночью перебежать пытались, на что-то напоролись, он поймал в кишки, мне в руки сунул и на месте помер. Зашел вот отправить…
	Почтальоны переглянулись. Хмыкнув, продолжил что-то писать в толстый журнал рядовой.
	— Ну, давай. Оформим, — сказал капрал и устало потер глаза. — Перебежчики значит были, говоришь? Слышал что-то такое за завтраком.
	Кивнув, Рик отдал письмо и кратко пересказал ночные события. Кое-какая деталь пропала, но им знать ее было совсем не обязательно. Он не чувствовал себя виноватым. Но поймут ли они? Проверять не стоило.
	— Ага, прилично жахнуло, — согласился капрал. Он аккуратно перепаковал письмо и фотокарточку в единый конверт, и теперь заполнял его. — Фрэнк так уснуть и не смог, все говорил, что что-то шептало постоянно. Скажи же, Фрэнк?
	Рядовой перелистнул страницу журнала и поморщился.
	— Будто кто-то в голову забрался, — негромко сказал он. — То в одно ухо, то в другое, и ни черта не разобрать. Шу-шу да шу-шу, бесит!
	Постучав карандашом по столу, он раздраженно отбросил его куда-то в стену. Затем закрыл уши руками.
	— Вот какого дьявола ты напомнил, а!? — прошипел почтальон. — Опять началось! Будто зовет куда-то, или предлагает! С-сучьи потроха, допишу и к капеллану схожу!
	— Сейчас тогда иди, я закрою, — серьезно ответил капрал и положил запакованное письмо в общую кучу на отправку. — Помолись, может легче станет. Мне помогало не свихнуться под обстрелом. А ты, рядовой, можешь идти, письмо принял.
	— Спасибо. Кстати, на пару слов… — Рик приблизился к капралу и сбавил голос. — Лучше проследи за ним, у меня во взводе парень с ума сошел и сам себя в колючке запутал. Так и истек кровью.
	Тот скупо кивнул. А Рик вышел из блиндажа и встал на перекрестке двух «улиц», думая, что делать дальше. Вернуться или поискать каску? Время оставалось – добрые сорок минут, порядочно. Проследив за парой чьих-то самолетов в небе, солдат встряхнулся и пошел обратно, к Куперу и третьему. Просто так каску не выдадут. Можно было украсть, или реквизировать где-нибудь у раненых или погибших – но воровать не хотелось. От одной только мысли Рика корежило.
	А солнце так хорошо пригревало. Дома бы, наверное, сейчас вовсю трудился в поле. А не будь войны – трудились бы и здесь, на изрытой, избитой, омертвевшей равнине.